Писатель Константин Паустовский жил на Орловщине

Константин Георгиевич Паустовский [19(31).05.1892 — 14.07.1968],прозаик. Жил в г. Ливны в 1924, 1929, 1931 гг. На берегу Сосны в Заливенской слободе на улице Аникушкина сохранился дом, где проживал писатель. Паустовский  в городе Ливны создал повесть «Кара-Бугаз» Писатель изобразил г. Ливны в рассказе «Травы». В очерке «Иван Бунин» Паустовский рассказывает о своей поездке в 1916 в Елец, где жил и учился Бунин, лирически описывает Елец тех дней. Паустовский — автор «Книги скитаний». В главе «Девонский известняк» он рассказывает о своём посещении г. Ливны в начале 90-х гг. Писатель рисует природу весеннего городка, подробно говорит о семье старого врача Шацкого, изображённом также в повести «Золотая роза». Паустовский часто гостил у своего дяди в Брянске (Орловской губернии), один год учился в Брянской гимназии, жил на даче в с. Рёвны под Брянском. Впечатления тех лет нашли отражение в «Повести о жизни».
Интересны высказывания Паустовского: «Ожидание счастливых дней бывает иногда гораздо лучше этих самых дней». «У любви тысячи аспектов, и в каждом из них — свой свет, своя печаль, своё счастье и своё благоухание».
(Ливенские дали. — С. 370-371, Орловский край в художественной литературе... — С. 159, 177).

(Бельский Александр. Орловский энциклопедический словарь, 2009. - С.427).


На месте, где теперь стоит Дом быта, вернее, торговый центр,стоял дом врача 15-го участка станции Ливны Дмитрия Ивановича Нацкого. Сюда в начале 20-х годов приезжал писатель Константин Паустовский. В доме жила подруга его жены врач Нина Дмитриевна Нацкая, с которой он познакомился в первую мировую войну. И Паустовский и его будущая жена, и Нина были санитарами санитарного поезда. В этом доме жил брат Нины Александр — знаменитый геолог и исследователь прикаспийских пустынь. Попав в плен к басмачам, он перенёс ужасные пытки, его психика не выдержала, и он заболел. Беседы Паустовского с Нацким легли в основу первой большой книги «Кара-Бугаз», в которой Нацкий фигурирует под фамилией Шацкого.
Повесть «Кара-Бугаз» была дописана в Ливнах летом 1931 года, и стала для К. Паустовского ключевой — после выхода повести он оставил службу и перешёл на творческую работу, став профессиональным писателем. Кроме того, Ливны упоминаются в главе «Девонский известняк» (из «Книги скитаний»).

Осенью 1908 года 15-летний Константин Паустовский несколько месяцев жил в Брянске у дяди, Николая Григорьевича Высочанского, полковника инженерной службы, служившего на Брянском местном арсенале, и учился в брянской частной гимназии на Московской улице (улица Калинина).
В 1909 году в Киеве в семье развелись родители Константина Паустовского  Маленький Костя был излишне впечатлительным, и, чтобы избавить сына от страданий, мама отправила его в Брянск, в дом его дяди Николая Высочанского.  Следует отметить, что сначала семья дяди Коли жила в доме купца Самохина напротив Горно-Никольской церкви. А позднее, когда Николай Григорьевич Высочанский стал директором завода "Арсенал", его семья переселилась в дом на Покровской горе, называемый генеральским, где жили офицеры "Арсенала". В доме не было парового отопления, в комнатах стояли нарядные печи, обложенные кафелем. А вот воспоминание из «Повести о жизни»: «Все было звонко и весело в доме у дяди Коли. Гудел самовар, лаял Мордан, смеялась тетя Маруся, из печей с треском вылетали искры. Вскоре пришел из «Арсенала» дядя Коля, он расцеловал меня и встряхнул за плечи: «Главное, не скисай, тогда мы наделаем таких дел, что небу будет жарко!»

Дом  (год постройки 1898 года) генерал-директора Брянского Арсенала неоднократно перестраивался, полностью изменил внутреннюю планировку. Примечательна деревянная веранда в духе русского народного зодчества с резными, завершенными оригинальными капителями столбиками, со сквозными подзорами и "полотенцами". Два входа с новыми крыльцами расположены на главном фасаде по сторонам узкого прямоугольного окна в центре нижнего этажа ризалита. В основу первоначальной планировки положена обычная схема усадебного помещичьего дома: в середине сени, справа и слева от них жилые покои, над сенями мезонин. Домик стоит до сих пор, и если зайти со двора, можно заглянуть в окна квартиры, где обитал пятнадцатилетний Костя Паустовский. После Великой Отечественной войны генеральский дом перестроили, чтобы расселить здесь несколько семей.

Недалеко от станции Синезерки, в селе Ревны (ныне Навлинского района), дядя К.Г. Паустовского Н.Г. Высочанский снимал дачу, куда на лето съезжались родственники. Именно с этими местами связано первое в жизни самостоятельное путешествие, которое состоялось в 1902 году. Он впервые, без сопровождения родителей приехал на поезде из Киева в Синезерки.
Вместе со своим дядей, Константин бывал и в Бежице, которая поразила его своей неустроенностью: «Бежица оказалась сырым и скучным поселком. Земля была перемешана с ноздреватым шлаком из заводских печей. В палисадниках росли кривые березы. Дымил завод. В бревенчатом доме, в квартире отца, пахло угольным дымом. Обстановка была скудная. Кроме отца, в квартире никто не жил. … Отец наскоро рассказал, что он получил место на вагоностроительном заводе в Бежице. Поселок Бежица был всего в восьми километрах от Брянска…», - писал К.Г. Паустовский в автобиографии «Далёкие годы (Книга о жизни)».

С Бежицей связано необыч­ное плавание  Константина Георгиевича по Десне на лодках летом 1937 года. Необычное потому, что это путешествие он совершил с группой московских школьников. Своих питомцев в увлекательное плавание послали литературная студия Московского городского Дома пионеров и литературный кружок журнала «Пионер». Константин Георгие­вич, как руководитель этой «экспедиции», выехал в Бежицу раньше других. Здесь он хлопотал насчет лодок, приобрел продукты... На лодочной станции ему одол­жили пять больших прогулочных лодок. Когда поездом из Москвы прибыли ре­бята, их от Бежицы до Брянска на байдарках сопровождали  бежицкие пионеры. Плавание длилось десять дней и закончилось в Трубчевске, где путешественники ознакомились с достопримечательностями древнего города. Вот как описывает этот поход один из его участников С. Львов: «Трудно сказать, что привело К. Г. Паустовского к такому решению, но вскоре после того, как в свет вышло его «Чёрное море», он захотел поближе познакомиться с подростками, — может быть, собирался писать для детей и о детях, — и выбрал для этого достаточно необычный путь. Я, во всяком случае, не слыхивал, чтобы кто-нибудь из писателей, даже посвятивших себя целиком детской литературе, предпринимал что-либо подобное. К. Г. Паустовский задумал взять с собой в лодочное плавание по Десне группу московских школьников. Своих питомцев в это плавание послали литературная студия Московского городского Дома пионеров и литературный кружок журнала «Пионер».


(Вспоминает один из участников экспедиции)

«Посчастливилось попасть в это путешествие и мне. К тому времени я уже хорошо знал и «Кара-Бугаз», и «Колхиду», и книгу рассказов Паустовского, и мысль, что мне предстоит не просто познакомиться с К. Г. Паустовским, а принять участие в экспедиции под его командованием — мы сразу стали называть наше предстоящее путешествие «экспедицией», — заставляла сердце выскакивать из груди от радости.

Вначале предполагалось, что в это плавание отправится несколько писателей, — кроме Паустовского, все это придумавшего, еще Фраерман, Гайдар и Некрасов — автор популярной детской книги «Приключения капитана Врунгеля». Но Гайдар, не знаю уж почему, к большому нашему огорчению, от этого сразу отказался. К. Г. Паустовский выехал вперед в Бежицу, откуда должно было начаться наше плавание, чтобы все заранее подготовить, так что поначалу мы его не видели. А мы под руководством А. С. Некрасова ходили по магазинам и складам — покупали и получали палатки, топоры, ведра, фонари, саперные лопатки, продукты. Много позже я узнал любопытную подробность: Дом пионеров предоставил для этой поездки кое-какое туристское имущество, редакция «Пионер» — небольшую сумму денег, но основные расходы несли писатели — инициаторы путешествия. Родители детей, отправлявшихся в плавание, не платили ничего.

Наконец мы погрузились в поезд и поехали в Бежицу. С нами из Москвы выехали Рувим Исаевич Фраерман и Андрей Сергеевич Некрасов. В пути Андрею Сергеевичу стало плохо, ему пришлось сойти на первой же станции, так что у нашей экспедиции осталось два взрослых руководителя — Паустовский и Фраерман.

Мы так набегались в Москве перед отъездом, так наволновались, что в поезде проспали почти всю дорогу.

Вечером на перроне маленькой станции Бежицы нас встретил невысокий сутулый человек.

— Здравствуйте, — сказал он. — Идемте на водную станцию. Ночевать будем там.

Это был Паустовский, которого я увидел тогда первый раз в жизни.

И мы, нагрузившись довольно тяжелым походным имуществом, пошли за ним.

На ночь мы устроились на водной станции, в легкой дощатой пристройке. Утром по потолку побежала солнечная рябь — отражение от реки, которая была совсем рядом. Нам показалось, что мы уже плывем по Десне. Хотелось как можно скорее отправиться в путь и как можно скорее познакомиться с Паустовским: встреча на станции еще не была знакомством. Фраермана мы уже знали по литературной студии, одной из групп которой он руководил. Мы все, кроме одного, который был фотолюбителем, писали стихи или рассказы, привыкли к работе литературных кружков и студий, и знакомство с Константином Георгиевичем нам представлялось так: он сейчас же после завтрака спросит каждого из нас, что он пишет, скажет, чтобы тот что-нибудь прочитал, а потом начнется разговор о написанном — и все путешествие будет похоже на занятие литературного кружка. Днем мы будем плыть по реке, а вечером, у костра, читать Паустовскому и Фраерману то, что написали, и обстоятельно беседовать о написанном.

Но все обернулось совсем иначе. Едва мы позавтракали, он вывел нас на берег Десны, очень быстрой около Бежицы, велел нам раздеться и сказал, что сейчас мы переплывем на остров и обратно, — нам предстоит путешествие по реке, и он должен убедиться, что мы умеем плавать. Лезть в воду, которая казалась в этот утренний час очень холодной, не хотелось, но не отказываться же!

Когда мы выдержали неожиданный экзамен, Константин Георгиевич повел нас на двор лодочной станции. Здесь лежали огромные плоскодонки, заготовленные для нашего путешествия. Лодочный мастер смолил одну из них. Паустовский взял квач и банку со смолой и молча начал смолить другую. Разговора о наших стихах и рассказах опять не получилось! Мы тоже стали, как умели, смолить лодки. Потом был обед. А после обеда, когда мы твердо рассчитывали на начало литературного знакомства, надо было разбирать и укладывать походное имущество. Дел хватило до вечера.

На следующий день наш флагман — таким нам виделся Паустовский — велел опробовать лодки на воде. Мы отвалили от берега и пошли вниз по течению. Лодки шли хорошо недолго. Оказалось, что они ужасно текут. В них набралось столько воды, что пришлось причалить к берегу и тащить лодки обратно до водной станции против течения бечевой. Лодочный мастер сконфуженно оправдывался:

— Не обвыкли они на воде. Всякому предмету нужна к своему делу привычка.

Но ждать, пока лодки приобретут эту привычку, мы не могли, а лодочная станция не была приспособлена для того, чтобы жить на ней долго. Наши взрослые руководители посовещались и объявили нам, что старт нашей экспедиции отложен не будет. Вместо плоскодонок лодочная станция Бежицы одолжит нам пять больших прогулочных лодок-трехпарок. В каждой лодке поплывут три человека: один будет грести, второй — сидеть на руле, третий — отдыхать.

На корме каждой лодки мы подняли красные узкие треугольники флагов, а на флагманской — голубой, с инициалами Паустовского. И Константин Георгиевич сказал, что по традиции всех флотов мира мы будем теперь поднимать эти флаги каждое утро и опускать вечером, после захода солнца.

Этим и многим другим правилам плавания Константин Георгиевич обучал нас как-то незаметно. Старшего из нас он назначил боцманом, и боцман распределял нас на вахты.

От Бежицы до Брянска (по воде километров десять) нас на байдарках провожали бежицкие пионеры. Кроме того, с нами плыл интересный человек — оператор студии документальных фильмов, специально примчавшийся по этому случаю в Бежицу. К сожалению, я не запомнил его фамилию. Он снимал наше торжественное отплытие, флотилию сопровождавших нас байдарок, Паустовского на флагманской лодке, Фраермана на другой. Некоторые знакомые видели потом киножурнал с этими кадрами. Вероятно, в архиве кинофотодокументов эта пленка сохранилась...»

Впервые Паустовский, приехав в Брянск 10-летним мальчиком,  попал под обаяние этих мест и открыл для себя лирическую силу русской природы с ее грустью, спокойствием и трогательной живописностью.

С 2002 года каждое лето в Брянске и Навле проходят литературные праздники, посвященные К.Г. Паустовскому. Сюда приезжают гости: работники музея писателя в Тарусе, авторы журнала «Мир Паустовского», поэты и писатели, читатели – любители творчества замечательного русского прозаика. Одним из таких гостей, В. Щепкиным, было написано стихотворение:

«Поют восторженные птицы
Песнь чудотворству обновленья,
Тепла и холода границы
В лесном и солнечном смешенье.
Сюда приехал Паустовский
Сто лет назад медовым летом,
Чтоб в голоса земли орловской
Влюбиться сердцем. Так поэтам
Неведомо их назначенье,
Пока созвездья не сойдутся,
В краю лесов и обольщений
Воды криничной не напьются…
Здесь, в Ревнах, главное случилось.
Из лета в лето в одночасье
Рассвета божеская милость
Являла ощущенье счастья…»

Материал подготовила Желтоногова Т.А., сотрудник ЦГБ им. П.Л. Проскурина

Просмотров: 1297


Красота и неповторимость природы Брянского края настолько поразили и запомнились Паустовскому, что спустя почти полвека, он запечатлел их на страницах своего большого автобиографического произведения «Повесть о жизни», одна из глав которого называется «Брянские леса»: [ Все лето я провел в Ревнах… среди дремучих Брянских лесов, рек, …, в старинном и таком обширном парке, что никто не знал, где он кончается и переходит в лес…. С этого лета я навсегда и всем сердцем привязался к Средней России. Я не знаю страны, обладающей такой огромной лирической силой и такой трогательно живописной - со всей своей грустью, спокойствием и простором - как средняя полоса России. Величину этой любви трудно измерить. Каждый знает это по себе. Любишь каждую травинку, поникшую от росы или согретую солнцем, каждую кружку воды из лесного колодца, каждое деревцо над озером, трепещущее в безветрие листьями, каждый крик петуха и каждое облако, плывущее по бледному и высокому небу. И если мне хочется иногда жить до 120 лет, …, то только потому, что мало одной жизни, чтобы испытать до конца все очарование и всю исцеляющую силу нашей русской природы].

Полюбив жизнь во всех её проявлениях, Паустовский научился рассказывать о ней так искренно и красиво, что его мастерство живописца– писателя стало в будущем уникальным по языку и образности. Именно здесь Константин Георгиевич начал формироваться как лучший пейзажист современной литературы.

Историческая усадьба, где жил писатель, к сожалению, не сохранилась. Но, по сей день, цел великолепный старинный парк, в котором ежегодно с 2002 года, в начале июня проводится литературный праздник «Липовый цвет», посвященный Паустовскому, где читаются произведения писателя, и витает дух его времени.
Начиная с 2002 года, ежегодно, в первую субботу июня в с. Ревны Навлинского района Брянской области традиционно проводится литературный праздник с поэтичным названием «Липовый цвет», посвящённый жизни и творчеству К.Г Паустовского. Любовь к писателю влечёт в эти места творче­скую интеллигенцию. В Ревны съезжаются почитатели его таланта со всех концов России.

(Материал из Интернет-сайта).