Эдуард неандерталец

             Когда, я был сильно занят и не мог уделить внимания своим гостям, чтобы сопровождать их в тайге или на сплаве по реке, то я просил Эдуарда, чтобы он оказал мне в этом содействие. Люди приезжали разные: городские и не очень, рыбаки и охотники, экстремалы и обыкновенные туристы, и просто семьями. Для кого-то подобное событие происходило впервые, и конечно им было спокойнее, если кто-то, из местных находился рядом с ними.
             Эдуард такие предложения встречал на ура! В таких случаях, мне казалось, он чувствовал себя первопроходцем, Дерсу Узалой, а может даже и самим Арсеньевым! Но ему больше нравилось быть неандертальцем. Когда я впервые услышал это от него, то был немало удивлен. Но уточнять не стал, понимает ли он смысл в этом, подумав, что ему, наверное, очень нравится это красивое, замысловатое слово. Ну, и ладно.
             Так как он человек увлечённый, я писал об этом ранее, и кроме арбалета и «волосатого костюма», у него были ещё разные красивые штуки и «прибамбахи», для выживания в тайге, «подсмотренные» из интернета, то он снаряжался как Рэмбо. И, довольный собой, уводил людей в поход по таёжным тропам.
               Проходя с туристами по диким, таёжным местам и делая привалы, Эдуард, сидя у костра, рассказывал разные «жуткие» и интригующие истории. Правда, после таких походов мне, иногда, приходилось уходить от прямых ответов на вопросы гостей. Так как, к примеру, дырка в ноге у Эдуарда от ржавого гвоздя, на который он наступил, находясь в не вполне трезвом виде, и запущенная из-за собственной безалаберности, в его рассказе, могла стать результатом попадания «шальной пули, во время охоты на медведя-шатуна».
                Ну и соответственно все остальные шрамы и ссадины на его теле, с его слов – это «итог суровой и опасной таёжной жизни». Ну, на самом деле ничего страшного или непристойного я в этих рассказах - байках не видел. Все были счастливы и довольны, каждый получал свою порцию радости, адреналина, экзотики и удовлетворения.
         Однажды приехали ко мне на отдых знакомые рыболовы. Люди опытные, знающие толк в горной рыбалке. Сели ужинать, слово за слово и понеслось! Кто хоть раз слышал рассказы рыбаков, тот поймёт. После этих историй, каких они ловят «монстров» - один больше другого, в воду хоть не заходи, особенно без штанов! У каждого свои лучшие, проверенные снасти, хитрые приманки и конечно же самые большие трофеи! Даже если у товарища длиннее руки и их размах, во всю ширь, больше, при демонстрации рыбы, которую он поймал, другой обязательно покажет, на примере сжатого кулака, какие «большие глаза» были у его пойманной рыбы. И это может продолжаться бесконечно. Эдуард сказал, что знает ямы на реке, где ловятся ленки – «воот такие», а таймени – «во какие» и только на его особенные блесны. Решили, что завтрашний день покажет, кто реально «крут» в рыбалке.
             Рано утром все разъехались по своим излюбленным рыбачим местам. Я помог Эдуарду на машине вывезти лодку, мотор и снасти к реке, и договорились, во сколько я его забираю. В работе, на пасеке, время прошло незаметно.
              В назначенное время я подъехал к реке и увидел картину как в сказке «О золотой рыбке». На берегу сидит «старуха», а точнее Эдик, а перед ним «разбитое корыто», пробитая лодка.
               Рассказ был недолгим. Оттолкнувшись от берега, на лодке, тут же наткнулся на острый сук, притопленного в воде дерева. Хлопок, и рыбалка закончилась, не успев начаться. С большим трудом ему удалось спасти и вытащить на берег пробитую лодку и всё своё снаряжение.
              Мне его было искренне жаль, потому что я понимал, что «весёлый вечер» насмешек ему обеспечен. К этому времени ребята уже вернулись на пасеку. Отрыбачили они в этот день очень хорошо, и ждали с нетерпением результат Эдуарда. Я видел, что ему не хотелось возвращаться на базу «хорьком», то есть без трофея, но и, что делать он не знал. Рассказывать, как он по - дилетантски пробил свою лодку и ничего не поймал, ужасно не хотелось.
              Видя его мучения, я решил ему помочь, и сказал первое, что пришло мне в этой ситуации в голову: «Ну, никто, же этого не знает, кроме тебя!? Тогда скажи, что, когда сплавлялся, увидел, как зюбряк переплывает реку и ты, чтобы его сфоткать, подплыл поближе. А он на тебя направился агрессивно и рогами лодку пробил. Ты «чудом» спасся, ну, там кое-что утонуло, но в целом обошлось». По виду Эдуарда сразу стало ясно, что ему «полегчало».
               Приехали на пасеку, народ сразу: «Ну, давай показывай улов, что, да, как». И тут Эдик начал свой рассказ. Все слушали, открыв рты! Какая там рыба, когда здесь такое! Эдуард рассказывал так вдохновенно, что казалось, он уже сам поверил в это. Я на всякий случай, чтобы не рассмеяться, отошёл в сторонку, как бы показывая, что мне уже всё известно стало ещё на берегу. Когда он закончил, все выдохнули и посочувствовали ему, и даже пожалели, что так вышло. Кто-то неуверенно спросил про фотку: «Ну, что, успел хоть сфотать?» «Да, что ты! Какая фотка? Сам еле спасся!» - резко возразил Эдуард.  «А, ну, да, ну, да, понимаем» - кивали мужики.
              Хотя и были такие, которых «терзали смутные сомнения», но произнести в слух это они не могли, из-за сочувствующего большинства, дабы не вызвать на себя «их гнев». И, в итоге, все пришли к выводу, что подплывать к изюбру на резиновой лодке очень опасно!