В Петербурге

Накануне нового 1911 года было решено поехать семьёй в Петербург.
Давид Васильевич, который был тогда заместителем городского Головы, получил в Управе отпуск, и в конце декабря с женой и дочками отправились в гости к родным. Софочке было уже 10 лет, Катюше - 5 лет, и ехать с ними по железной дороге уже было не сложно. Дорога по времени занимала 12 часов, и сев на поезд вечером, в 9 часов утра Вярьвильские уже вышли на платформу в объятия питерских Мартышкиных.

Несмотря на зиму, в Петербурге почти не было снега, и все ездили в  экипажах на колесах. В утренний час, когда в Пензе было уже светло, Петербург встретил приезжих светом электрических фонарей на фоне ночного неба. Да и в квартире Мартышкиных до двенадцати часов дня горели все люстры. А праздничный завтрак в кругу большой семьи был больше похож на ужин.

Все пребывание Елизаветы и Давида с дочками в гостях сопровождала тёплая и туманная изморозь. Лишь накануне отъезда домой в начале января, наконец, выпал снег и наступили морозы.

Вот как вспоминает об этих днях Давид Вярьвильский:
«Помню, что в 12 часов ночи мы сели за ужин и на каждом приборе нашли разрисованные карточки с соответствующими стихами и афоризмами для каждого из нас. Это Петровы приготовили всем сюрпризы.
 
Не буду говорить об изобильном угощении, которым был заставлен ужинный стол. Ведь наша бабушка Елизавета Петровна особенно отличалась своей гостеприимностью, и всегда нас закармливала. Вспоминаю, что там фигурировал чудно приготовленный разварной поросёнок со сметаной и конечно много, много разных закусок и сладостей.

Детям во время нашего пребывания бабушка сделала великолепную ёлку, а мы, молодёжь, устроили инсценировку «вечера футуристов».

В эти годы появилось литературное течение новых поэтов и писателей, которые отвергали старых классиков и с большим, я бы сказал, нахальством начали выдавать самые несуразные сочинения, мало кому понятные, с вновь выдуманными словами и выражениями. В их стихах можно было встретить самые неприличные слова, которые прежде можно было услышать в устах пьяных оборванцев на рынках или в трущобах.

Почему-то это считалось искусством будущего, и называлось поэтому «футуризмом».
Так вот и мы, ради шутки, сочиняли всякую чепуху в стихах и разыграли одну сценку, где фигурировал ночной горшок, украшенный лентами и т.п. Все участники изображали людей разного типа в соответствующих вычурных костюмах. Я уже всего не упомню, только я лично изображал «быстреца» - бегающего с ночным горшком человека, который всех сшибал с ног.

Смеху было много, и дедушка Иван Егорович смеялся даже до слёз.

Пользуясь пребыванием в столице, мы познакомились с Петербургскими достопримечательностями. Были в театрах, музеях, и много гуляли по прекрасным Петербургским проспектам, площадям и улицам.

С детьми посетили цирк Чинизелли, и как-то утром ездили на спектакль в недавно открытый близь Петропавловской крепости громадный Народный Дом. В этом доме было несколько залов, в которых толпились тысячи посетителей. Театр хорошо отделан, с громадным партером и ложами. В одном из залов, считавшимся несгораемым, так как он весь был из камня и железа, шли оперные спектакли и разные народные феерии. Мы с детьми сидели в партере и хорошо видели сцену. В один из антрактов я повёл свою дочку показать примыкающие к театру буфеты и фойе и, поднимаясь по каменным лестницам, обратил внимание Софочки, что этот театр так построен, что в нём не может возникнуть пожара.

Мы благополучно прослушали оперу и приехали домой. Восхищённые театром, мы много рассказывали о нём бабушке, которая его не видела.

А на другой день в утренних газетах мы с ужасом прочли о пожаре в этом Народном Доме. Выходит, что я обманывал дочку, когда рассказывал ей о несгораемости театра.  Но в этом виновный был не я, а строители и архитекторы театра. Дело было в том, что вечером того же дня, когда мы были в театре, была поставлена феерия со стрельбой в конце спектакля. Видимо, одна из искр от стрельбы запала в кулисы сцены и начала там тлеть. Когда все уже покинули театр, от этой искры разгорелся огонь, который воспламенил висящую декорацию, и сразу вспыхнул большой пожар на сцене. Так не замеченный и упущенный огонь погубил эту громадину. Хорошо, что это случилось ночью, когда спектакль окончился, а если бы это было во время представления, то было бы много жертв. Вышло так, что мы были на последнем спектакле этого Народного Дома, кажется, наименованного в честь царя Николая II-го. Такой несчастный был у нас последний царь, и такие несчастья происходили с теми сооружениями, которые носили его имя.
 
Хорошо отдохнув на празднике, полюбовавшись красотами Петербурга и повидавшись со своими родными Мартышкиными, мы стали возвращаться домой. На пару дней по дороге ещё остановились в Москве, где прожили в «Лоскутной гостинице» и немного погуляли с детьми по Москве…»


ПРИЛОЖЕНИЯ:

На фото:

Санкт Петербург, ул. Восстания (Знаменская), д.23, где с 1910 года проживала семья И.Е. Мартышкина

Санкт Петербург, ул. Марата (Николаевская), д.65, где проживали семьи доктора П.Ф. Чубова и  Зинаиды Ивановны, ур. Мартышкиной, а также П.А. Петрова и Евгении Ивановны, ур. Мартышкиной

Санкт Петербург, ул. Полтавская, где с 19 века находился торговый дом «Е.Ф. Мартышкина сыновья»

Елизавета Ивановна Вярьвильская, ур. Мартышкина со своим дядей и мужем сестры Петром Фёдоровичем Чубовым

Зинаида Ивановна Чубова, ур. Мартышкина

Петровы Пётр Фёдорович и Евгения Ивановна,ур.Мартышкина.

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2021/05/26/805

К СОДЕРЖАНИЮ: http://proza.ru/avtor/79379102895&book=5#5