Короткое замыкание
Как-то вот, с детства я была не равнодушна к электрическим приборам и всячески старалась заглянуть в их начинку. Надо ж было разобраться как всё это «фунциклирует». Совершенно не понятно, почему эта железяка работает и как по проводам идёт ток.
Сестра в школе уже проходила физику, и папа учил её собирать вилки, выключатели и простейшие электрические схемы. Мне же до физики было далеко, но я добросовестно совала свой нос во все дела сестры, поэтому так рано озадачилась волшебством электричества. Вилки – это такие штуки, которые вставляются в розетку. Раньше не было такого разнообразия полимерных материалов и поэтому все вилки состояли из двух пластмассовых половинок, крепились винтами с малюсенькими гаечками, и закручивались отвёрткой. Нас учили работать руками, в школе был такой предмет, как труд, но всё равно, эти малюсенькие гаечки плохо слушались детских пальчиков. Папа, видя моё здоровое в кавычках любопытство, решил, что безопаснее для него позволить мне участвовать в этом сложном и непонятном процессе. А мне хотелось чего-нибудь помасштабней, так сказать, более тесного контакта с электричеством. Нет, конечно, про шаровые молнии и смертельные удары током силовых кабелей мы знали, но на то, что бы удержать плазму в руках никто и не претендовал. Но поисследовать-то хотелось! Фантастических фильмом со спецэффектами у нас в клубе не показывали, поэтому яркие эксперименты бурлили в нашем воображении, как молодое вино.
Бедные мои родители! Слава богам, наши опыты с розетками начались только будучи в школе. Надо отдать ей должное – хоть какие-то знания успела получить, а то, страшно даже подумать. И, тем не менее, благодаря научному прогрессу и детскому пытливому уму – уже с раннего детства нас интересовало всё, что горит, взрывается и громко жахает. Электричество мы относили напрямую к этой категории.
Как-то классе во втором, всех нас почти одновременно посетила гениальная идея – опыт короткого замыкания. Он проверялся самолично. Поверить на слово было не достаточно и даже оскорбительно. Опять же, никакого удовольствия от участия.
— Ты что, никогда не проверяла ток в розетке? Не, и о чём после этого с тобой разговаривать? Ты хоть батарейки лизала? Или только металлические фонари зимой у штаба? – после такого уничижительного диалога, как правило, следовал эксперимент.
— Хм! Фонари у штаба – это было до школы!
Не дожидаясь получения вызова, я стала обдумывать план. Подходила я к таким вещам обстоятельно, особенно если это предстояло сделать в домашних условиях.
Я добросовестно, у всех кому доверяла в вопросах электричества, а именно, своим коллегам по исследовательскому цеху, собрала информацию и честно смастерила дома адский приборчик. Оставалось только выгодно рассчитать время. На дворе копошился солнечный апрель, лес манил своими звуками и запахами, капель и ручьи сводили с ума от бурных фантазий и предложений чем заняться.
Моего терпения на всё сразу не хватало, потому, что душу равно влекло как к весне, так и к электричеству. Поэтому мне, как можно быстрее, надо было убедиться, что металлическая спица и ластик работают безупречно. Спица была моя, я уже тогда начинала вязать, а вот ластик, шикарно-огромный, красивейший чешский ластик, был Людкин. Людка – это моя старшая сестра, педантка и чистюля. Воспитывала меня как Мальвина с Артемоном Буратино. То есть строгала и занудствовала всякий раз, как только я давала повод к воспитанию. А моя любознательность давала такой повод регулярно. Утешало одно, что терпеть оставалось не долго – скоро она уедет учиться в институт. Вот тогда я развернусь как следует, а пока желательно ей не попадаться.
Воплощать идеи надо сразу, потом они теряют свою свежесть и актуальность, а главное вкус. Поэтому, не откладывая задуманное в дальний ящик, я прикидывала ситуацию. Ясно, что этот опыт надо проводить дома. Дома оно всегда лучше, как-то спокойнее. Время после школы подходило идеально. Родители на работе, у Людки ещё два урока, поэтому у меня было целых два часа свободного творчества. Много чего можно было успеть за эти два часа. Но меня сильно интересовало электричество. Так сильно, что я уже начала подумывать о покушении на радиолу. Папа, хоть никогда меня и не наказывал, но шикарного «Минска» мне бы точно не простил. Это я отчётливо понимала. Телевизор отпадал – там мультики и по субботам сказки. Оставались только розетки. Быстро, простенько и со вкусом. Жах, и свободна, можно идти гулять. Для профилактики ОБЖ и чистоты опыта я надела резиновые сапоги, как советовала умная Танька. Накануне у нас с ней состоялся деловой разговор.
— А сапоги зачем? – спросила я.
Вздохнув, Танька ответила мудро, растолковывая мне как младенцу азбучную истину:
— Помнишь весной, за штабом, нашли старые батарейки из рации?
— Помню. Папа говорит, что это элементы. Мы уголь из них с Иркой доставали, им классики хорошо чертить.
— Не важно. Я не про классики. Ты их лизала? – нетерпеливо спросила Танька.
— Кого? Батарейки?
— Да!
— Конечно! А как же! – оскорбилась я.
— Щипало язык?
— Щипало.
— Вот! – Танька значительно кивнула головой. Потом, не увидев никакой моей реакции продолжила:
— Они на 12 вольт, и к тому же были старые, иначе бы их не выкинули.
— Ну и что?! – Я не понимала к чему она ведёт.
— А то! Те были – на 12. А розетки – на 220! Поняла?
— Дааа…. 220. Поняла! – вот оно, значит, как.
Я умела считать, к тому же мы уже прошли таблицу умножения. И разницу между 12 и 220 я очень хорошо осознавала.
— Поэтому нужны сапоги, – назидательно сказала Танька, – И обязательно резиновые. У тебя есть? – логика у неё была железная, просто ломовая.
— Есть! – твёрдо сказа я. – Только они мне маловаты. Если что, одену Людкины ботики. А, чёрт, она в них в школу ушла. Ладно. Попрошу у Сашки соседа.
— Только ничего ему не говори! – встрепенулась Танька.
— Это почему? – вот я удивилась.
— Вдруг сглазит.
Я не понимала, как Сашка может сглазить электричество, но Танька права – сапоги нужны. Она точно знала, как надо проводить эксперимент. Во-первых, она отличница и я ей доверяла. Во-вторых – у неё папа был главным энергетиком нашей воинской части. Мой был начальником связи. Ему повезёт чуть-чуть позже, через годик, когда я доберусь до порошка в телефонной трубке.
Меня предупредили, если уж устраивать замыкание, то везде. Линий может оказаться две или более. Поэтому надо проверить автоматы в щитке. Я так и сделала. Подставив табуретку, я залезла в щиток.
— О, как интересно! Сколько здесь всего! Ну и где здесь наши?
Судя по логике общего коридора, наши – слева внизу. Автоматов действительно было два. Ага, вот кого включают, когда «выбивает» пробки! Проведя тщательную проверку и подготовку, я забрала табуретку из коридора и приступила к самому эксперименту. Глупо было даже думать, что меня удовлетворит один автомат. Я честно спалила оба, засунув «приборчик» в каждую розетку. Проверены были даже тройники и удлинители. Эксперимент показал, что спица с ластиком действительно работает, даже розетка в большой комнате почернела. Получив положительный результат, оставив без света себя, а заодно и часть соседей, счастливая и довольная с притихшим любопытством, я ушла гулять, оставляя за собой возможность продолжения дальнейших исследований на улице – карбид в воду или, там, шифер в костёр, например. Как повезёт, смотря что сегодня попадётся.
О причине короткого замыкания родители не догадались. А вот Людка всё поняла, но не сразу. Только на следующий день, когда нашла, в общем, нашем с ней письменном столе, это зверское приспособление. Спицу-то я вытащить не смогла! Так и бросила его, местами почерневший, в ящик с ручками и карандашами. Вот она и выдала на гора – ор стоял! Испугавшись сама, и не зная, что со мной делать, она пыталась вменить мне чувство вины. Но у меня в одно ухо влетало, в другое вылетало. Я думала о другом – хорошо ещё, что мамы дома нет, а то опять в углу пришлось бы стоять. Мне и в голову не могло прийти, что Людка беспокоилась за мою жизнь, у меня в голове крутилась своя пластинка: «Вот, блин, сестра – ластик пожалела! Подумаешь, две маленькие дырочки остались, сам-то он целёхонький». «О чём ты думала?» – орала на меня Людка. Не смотря на то, что в метре от меня была стена, я смотрела куда-то вдаль. Заподозрив неладное, она сбавила тон и пристально уставилась мене в глаза:
— А ну-ка посмотри на меня! Где ты опять витаешь?
Я, хлопая невинными глазёнками, начиная думать о том, как искупить свою вину, задумчиво спросила:
— Как ты думаешь, если розетку помыть с мылом, она отмоется?
Терпение Людки лопнуло и она, схватив первую попавшуюся под руку тряпку, погналась за мной.
В который раз, Людка меня не сдала, хоть и нудела целую неделю, чуть что, за маминой спиной показывая мне кулак. Я не могла ответить, зная, что виновата, поэтому корчила рожи ей в спину, резко меняя выражение на кривую улыбку, если она вдруг поворачивалась. Ёлки-палки, ну нельзя же так долго держать меня на поводке виноватой! К счастью, у Людки было доброе сердце и она меня любила просто так, за то, что я её сестра, хоть и не путёвая.
В шестом классе официальная физика пришла и ко мне. Это была мука мученическая. Всё, что касалось раздела электричества приводило меня в унылое состояние духа. Замороченная этой точной наукой в школе, расстроенная от своей непонятливости и чувствующая, что истина где-то рядом, я забрасывала портфель в дальний угол и, насупив брови, забиралась к папе на колени и клала голову ему на плечо. «Как дела в школе?» – участливо спрашивал он. Я отвечала одним убийственным словом: «Физика….»
— Что-то не понятно?
— Всё!
— Прямо всё? Так не бывает.
— А вот у меня бывает!
— Расскажи.
— Я не понимаю как вот это всё, что горит, может двигаться по проводам! – при этом я обводила взглядом и рукой всю комнату, постепенно повышая тон. Папа же, напротив, всегда оставался спокойным.
— Электрический ток – это поток заряженных частиц…
— Я не понимаю.
— Что ты не понимаешь?
— Каких частиц?
— Заряженных.
— А чем?
— Полем.
— А как оно движется по проводам?
— Потоком.
— Каким?
— Заряженных частиц.
Замкнутый круг какой-то! Папа больше получаса не выдерживал. Он пытался объяснять мне физику с разных сторон и с простой и со сложной. Но я, как, упёртый бычок бодалась с ним, цепляясь за каждое слово. Всё заканчивалось одной и той же фразой: «Всё, свободна. Иди, гуляй!» Он считал, что я не хочу понимать. Я злилась на себя и на физику и того, кто её придумал. Но глубоко внутри маячило неприятное чувство, что папа прав – я действительно не хочу вникать в детали физических процессов.
Со сменой деревенской школы на городскую, в девятом классе, я получила и нового учителя по физике. Он презирал меня за мою бестолковость, и я это видела. Он же знал, что я чувствую, поэтому тихо злился и презирал ещё больше, но скорее всего себя за то, что не мог меня научить. Учительское эго не давало покоя, но признаться в этом он не мог даже себе. Так была устроена, искорёженная двойной моралью, учительская система.
А у меня было ощущение, что в моём лице он презирал всех девчонок, кто не разбирался в электричестве. На физику я шла, как на каторгу. В результате, едва избежала двойки за год. Спасла меня «оптика». Всем назло я разобралась с этим разделом самостоятельно. Захотелось себе доказать, что я не совсем бестолковая. Интересно было ещё и потому, что уже тогда я надела очки. Надо ж знать, как это всё работает! А ещё «атомная физика» – тоже оказалась подходящей. В общем, не всё оказалось таким уж страшным.
Дааа… Кто мог тогда знать, что Эйнштейн всех одурачил своей теорией относительности, а эфир войдёт в систему химических элементов, что найдётся базон Хиггса, и существование Бога будет доказано научно, а о квантовой физике и переходе в новое измерение будут говорить даже дети.
Интересно, что физику по окончании школы я, таки, сдала на отлично, получив при этом в аттестате трояк. Без обид и упрёков я просто разобралась во всём сама и выучила один единственный билет – первый. Его же и вытащила на выпускном экзамене. Физик чуть в обморок не упал от гордости за себя. Он никак не мог понять, каким чудом я поняла газовые законы и блестяще ответила на все дополнительные вопросы. Он даже пытался уговорить комиссию поставить мне балл пониже. Но мне было уже всё равно. Главное, я доказала себе, что если захочу, могу разобраться в любом, даже очень сложном, материале. А потрясённый физик потом долго рассказывал этот случай как исключение из правил, оставляя надежду всем на последний шанс.
Говорят, что генная память сопротивляется ложным знаниям. Как знать, может именно поэтому мы не могли что-то выучить. Например, запомнить даты по истории, некоторые из них не получалось даже зазубрить. Когда-нибудь всё тайное непременно становится явным, и я уверена, что эти времена уже настали.
Свидетельство о публикации №221052501334