Именем Космоса. Часть 3. Глава 28

Глава XXVIII

– Надо поесть, Даргол. Я понимаю, что вас только этим здесь и кормили, но концентраты содержат всё необходимое человеку, а нам надо продержаться. Осталось немного.

Даргол улыбнулся – она поддерживает его! Самоотверженная, смелая девочка...

За всё время, проведённое им в фолкоме, Даргол не надеялся, что кто-то вызволит его отсюда. Но теперь он беспрестанно молил Великий Космос о спасении. Не думая больше о том, что будет в цивилизации с ним, он страстно хотел одного – чтобы Фарите осталась жива и не поплатилась за свою самоотверженность.

А расплата была недалека – воды оставалось всё меньше. Гораздо меньше, чем было необходимо. Фарите рассчитала, сколько дней им ждать освобождения, и воду себе и Дарголу брала по строго отмеренным порциям. Этого было мало. Он, истощённый и уже почти не связанный с жизнью, привыкший за время своего плена к лишениям, мог обойтись таким мизерным количеством, но Фарите была здоровой и сильной, и сильный организм остро требовал своего.

Дарголу мучительно было видеть, как она отворачивается от бидона с остатками воды и закусывает сухие губы, когда осторожно, стараясь не потерять ни капли, зачерпывает воду мензуркой. Её кожа высохла, черты лица заострились, и она стала казаться значительно старше своих лет. Он пытался убедить её, что ему не нужно столько воды и она должна брать себе больше, но она отчаянно мотала головой:

– Ну уж нет! Чтобы вы умерли, а я осталась жива? Ни за что!

Эта мысль настолько пугала её, что она не поддавалась искушению. Страшнее жажды для неё было остаться без Даргола – и он видел это.

Фарите бережно приподняла его голову, крохотной ложечкой принялась кормить разведёнными в нескольких каплях воды концентратами. Он не спорил. Он не хотел умереть раньше неё. Не хватало только, чтобы, пришедшая спасти его, она увидела его смерть и ждала освобождения над его телом.

Но еда и ей внушала отвращение. Хотелось пить. А полное бездействие, казалось, усугубляло жажду, потому что не на что было отвлечься. И, стараясь забыть о воде, первые дни Фарите рассказывала о чём-нибудь Дарголу.

Он не слишком вникал в то, что она говорила. У него не было сил, и он часто забывался коротким, глубоким, как обморок, сном, не дававшим уследить за линией повествования. Но ему отраден был её голос. Потом жажда усилилась настолько, что говорить стало трудно, и Фарите лежала молча, прижавшись лицом к его плечу.

К ним никто не приходил, и они были рады этому – им не приносили воды, но зато и не трогали. Фарите постоянно держала под рукой бластер.

Фарите старалась включать свет пореже и совсем сбилась бы со времени в неизменной кромешной темноте, если бы не часы на скафандре. Они показывали, сколько осталось до освобождения.

Несколько раз она открывала гуллусом дверь. Но выйти из фолкома не решалась, потому что пираты увидели бы её и схватили, а поблизости, как объяснил Даргол (где пираты появлялись редко), водоёмов не было.

...– Какое сегодня число, Фарите?

– Двадцать пятое апреля.

– Уже неделю ты здесь.

– Да.

Её голос последнее время стал хриплым, но Даргол слышал, что она улыбнулась. Он не спрашивал, не жалеет ли она, что пришла сюда. Видел, что не жалеет. Стесняясь перед ним своей хрипоты, она старалась говорить тихо, почти шёпотом. Кажется, она не отдавала себе отчёта об огромной духовной красоте своего поступка.

– Тебя ждут дома.

– Да. Сильнее всех – Аифаш и ваша мать. И вас тоже ждут, Даргол. Мать и Майран. А ждать – это трудно...

– Ты ждала? – спросил Даргол.

Она вздохнула:

– Да. Мне не приходило в голову, что вы живы, но я ждала известий от Майрана, который мог что-то знать, что-то делать. Ждала, когда просто пройдёт время и я немного привыкну без вас... Но Тэад сказал правильно: от настоящей любви не излечишься. В Институте я смотрела на девчонок – какие они глупые! То есть, нет. Конечно, умные. Многие с ходу усваивают то, что я сижу и учу, учу... Я не об этом. Они помешаны на любви – а это так больно... У них эта любовь словно с игрой. Помирились, поссорились, снова помирились. Как-то непонятно, вроде бы взрослые люди... Майран с экипажем Тэада собрался лететь сюда, на Терцию, чтобы что-то узнать про вас. Они совещались, готовились – а я ждала. Майран вышел из госпиталя и стал разрабатывать... словом, он что-то делал, а я снова ждала. А когда мы узнали, что вы живы, тут стало хоть вовсе бегом беги. А куда? Это словно включён двигатель за спиной, а ты вцепляешься во всё руками, чтобы он не сдвинул тебя с места. Вот это самое и есть – ждать.

– Ты натерпелась...

– Вы тоже. Слава Богу, что это позади, Даргол!

«А что впереди, если Майран опоздает?» – подумал Даргол тревожно. Великий Космос, защити её! Что бы ни задумал Майран, дай ему удачи!

Время шло, и, несмотря на укрепляющие, которые Фарите регулярно делала Дарголу и себе, силы уходили. Вода в бидоне кончилась, и Фарите, как «НЗ» приберегавшая свою фляжку, вынуждена была, наконец, открыть и её. Вода здесь сохранилась более свежей, но было её мучительно мало.

– Это нам на день, – вздохнула Фарите. – А завтра...

Она села около Даргола, обняв коленки.

– И что Майран так долго... Он торопится. И сходит с ума от страха за нас. И всё равно долго!

Она замолчала.

Даргол тоже молчал. Он не мог сказать ей: открой дверь и иди, может быть, тебе повезёт и ты останешься жива. Он знал, что там она погибнет ещё вернее. Здесь надежда ещё оставалась.

Фарите не жаловалась, не сетовала ни на что, и Даргол поражался её мужеству.

 «Твоя любовь ко мне сильнее такой муки?»

В этот день Фарите не смогла заставить себя прикоснуться к концентратам. И несколько часов спустя снова не стала есть. Поняв это, Даргол велел ей собраться с духом. Она припала лицом к его руке:

– Пожалуйста, Даргол! Я не могу! За стакан воды что угодно бы отдала, а это – тошнит...

– Так пей, Фарите!

– Нет!

Она легла рядом с ним и умолкла.

«Если бы я мог двигаться, я силой заставил бы тебя допить мою воду! Физической силой – а дух твой ничуть не слабее моего. Но ты ведь и со слабостями нужна мне...»

– Фарите...

– Нет! – повторила она.

– Я не об этом. Я не говорил тебе, Фарите. Ты права, я не мог – я был главарём, и будущего у меня не было. Как нет и сейчас. Но промолчать теперь, когда ты саму себя принесла мне в жертву, было бы уже бесчестно. Фарите, я люблю тебя. С того времени, как мы встретились на Аниоте, люблю.

Она тихонько всхлипнула и прижалась к его плечу.

– Я знаю, Даргол.

Вода закончилась двадцать восьмого апреля. Фарите боялась, что Майран может не успеть даже за десять дней, и старалась экономить, но к вечеру вытряхнула из фляжки последние капли.

– Ничего, – прошептала она. – Майран успеет.

Ночью у неё начался бред. Она приходила в себя и замирала, со страхом прислушивалась к дыханию Даргола. И снова погружалась в полусон. Он слушал, как она мечется, и рвался подхватить её, прижать к себе – и не мог. Снова проявлялась его живучесть, тело, получившее поддержку, не давало окончательно погаснуть сознанию, и когда Фарите была уже между жизнью и смертью, он чувствовал, что у него ещё сохраняются какие-то резервы. И понимать, что рядом мучается бесконечно близкий человек, было тяжелее всего, что он вытерпел в жизни.

Утром у Фарите путалось сознание. Она не вполне понимала, где находится, и не могла говорить. Приходя в себя, она лежала, замерев. Лишь иногда, боясь, что он умер, приподнималась и осторожно проводила ладонью по его лицу.

Понимая, чего она боится, он прикасался губами к её ладони. И она снова опускала голову.

Шло двадцать девятое апреля.

К началу следующего дня, когда на орбите Терции завязался бой, Даргол уже не мог говорить и к Фарите почти не возвращалось сознание.

Они не слышали выстрела, оборвавшего жизнь шедшего к ним Кильрата, и разразившегося через несколько часов обстрела территорий, на которых базировалась группировка. Когда ещё через несколько часов, уже на закате, дверь фолкома распахнулась, у Фарите не было сил, чтобы прийти в себя и поднять бластер.


Несмотря на действующее излучение комплекса, дверь фолкома оказалась заперта – помимо электронного, там были какие-то механические замки.

– Гуллусом заперто, – сказал Майран.

– Скоро снимут облучение? – спросила Аена у Чиля.

– Через несколько часов.

Проблема состояла в том, что никаких скважин для ключа в двери не было, механические замки закрывались и открывались с помощью электронных, не работавших сейчас, хоть и в обычное время открыть запертую гуллусом дверь было сложно.

– Может быть, воспользоваться механическим ружьём? – высказал предположение Тэад.

Майран покачал головой:

– Пули застрянут в замках и только ухудшат дело.

– Выбить её тараном? – предложил Лэман, отправившийся сюда вместе со всеми. После пережитого за этот день он испытывал упадок сил, но в скафандре с пиратской эмблемой ему не следовало сейчас оставаться на Терции одному, а отправить его назад на флагман, пока действовало облучение, было не возможно.

Тойеристы оглянулись на высоченные прямые стволы с густыми кронами где-то в поднебесье. Повалить такой вручную нечего было и думать.

– Я могу залезть наверх и сломать ветку, – сказал Лэман. – Они тяжёлые и толстые.

Чиль, останавливая, положил руку ему на плечо.

– Подождите, Лэман. Не надо подвигов, сегодня их и так было предостаточно.

Повинуясь просьбе, высказанной таким образом, Лэман склонил голову.

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы вскрыть эту дверь? – спросил Чиль у Майрана.

– Если бы не было облучения? – Майран оценивающе посмотрел на дверь. – Полчаса. Двадцать пять минут, Чиль. Но твой переговорник с Джоном Уэлтом тоже не работает.

– На этот случай предусмотрен один способ. Готовься к работе.

Чиль вытащил из-за пояса предмет, похожий на неуклюжий бластер.

– Что это? – спросил Майран.

– Проверенная веками ракетница. Немного усовершенствованная, но механическая.

Наступали сумерки. Чиль отошёл на несколько шагов и выстрелил вверх. Сгусток достаточно яркого света взлетел выше деревьев, оставляя за собой дымный след. Чиль выдержал паузу и выстрелил ещё дважды. Затем включил переговорник.

Майран приготовил необходимое, присел перед дверью. Через несколько минут приборы ожили. Майран работал быстро, он был сосредоточен, и никто не решился бы его отвлечь. Столпившись позади него, тойеристы и Аена с волнением наблюдали за его действиями. Ллэйд поглядывал с любопытством, но держался немного в стороне. Ему интересно было, что лаурк, как с равным державшийся с его сыном, запросто останавливал какие-то военные действия и разговаривал по личной связи с Джоном Уэлтом.

– Всё, – выдохнул Майран, поднимаясь.

Экипаж бросился к двери, распахнул её.

Внутри было темно.

– Свет! – сказала Аена.

Ллэйд поджёг заранее приготовленную ветку, поднял факел над головой.

Пленники лежали рядом, Фарите под рукой Даргола. Даргол был накрыт медицинской простынёй, и в первый момент Майран не узнал его, истончавшего, неестественно постаревшего. Фарите была в скафандре. Её лицо изменилось настолько, что дать ей её семнадцать лет было невозможно.

– Господи, – выдохнула Аена. – Посмотрите, есть ли здесь вода?

Она опустилась на колени, открыла кейс.

Тойеристы быстро проверили помещение.

– Воды нет. И фляжка пуста.

– Готовьте носилки.

Носилки принесли с собой. Тойеристы разложили их на полу.

Синтезатор не работал, но воздух был чистым, как видно, синтезатор отключился с началом облучения и включался несколько раз, когда оно прерывалось.

Майран стоял внешне спокойный. Все его переживания были в душе. На лице – маска. Школа Гепарда. К нему подошёл Ллэйд. Он был до глубины души потрясён.

– Что это за пленница? – спросил он сына.

– Знакомься, – сказал Майран глухо. – Это Фарите. Твоя племянница.

Чиль нагнулся и поднял лежавший около Фарите гуллус.

– Ну что? – спросил он, поскольку никто не решался задать этот вопрос.

– Капитан, кажется, жив, – ответила Аена. – Фарите...

Она быстро расстегнула на Фарите скафандр, прижала стетоскоп к её груди. Снова попробовала нащупать пульс.

– Во имя Звёзд, когда прекратится это облучение? Медикологам надо работать, столько пострадавших!

– Делайте, что сможете, Аена, – сказал Чиль. – Фарите тоже жива.

– Майран, помогите мне!

Майран с готовностью опустился на колени. Аена подала ему шприц с хищно блеснувшей в свете факела иглой:

– Держите. Это физраствор, можно сказать, вода. Сможете попасть в вену?

Майран распрямил руку Даргола, пальцем пережал ему вену у локтя, ввёл иглу.

Аена проделала то же самое с Фарите. И вдруг сказала тихо:

– Видите, мы снова с вами работаем вместе.

– И снова я готов на вас буквально молиться, – коротко улыбнулся Майран.

Аена поколебалась.

– А... это действительно он? У вас нет его биоструктурных данных?

– Есть, но их не снимешь сейчас, чтобы проверить. Это правда он, не сомневайтесь.

– Невероятная выносливость!

– Что с ними? – спросил Володя. – Как вообще оказалась здесь Фарите?

– У них обезвоживание, – ответила Аена, обходя второй вопрос, поскольку сама не знала ответа. Тэад ни о чём не предупреждал её.

– Они будут жить? – решился на вопрос Тэад.

– Д-да... Но их как можно скорее надо препоручить машинам.

– Мы готовы нести их, – сказал Поль. – Как только вы дадите добро.

– Вон, на салфетке, какие-то медикаменты. Посмотрите, что там, – сказала Аена. – Мне надо знать, какими средствами Фарите пыталась оказать помощь Капитану.

Прошло полчаса, прежде чем Аена разрешила переложить пострадавших на носилки.

– С Капитаном осторожнее. Я даже представить боюсь, что у него за повреждения! Ллэйд, когда вы застрелили Кильрата... он шёл сюда?

– Сюда, – ответил Ллэйд хрипло.


Обратная дорога заняла больше двух часов. Тойеристы, Майран, Ллэйд и Чиль сменяли друг друга у носилок, но продвижение по ночному лесу давалось тяжело. Густого подлеска не было, но ноги путались в траве. Ллэйд изготовил на ходу несколько факелов, и Лэман освещал дорогу. Наконец, усталые, они выбрались из леса позади исследовательских домиков, обогнули их.

– Вон медикологи, – сказала Аена, указав в сторону штаба. – Идёмте туда. Скорее, пожалуйста! Я не знаю, на сколько хватит сил у Капитана!

Около штаба стояло несколько медикологических эртрулов. Здесь собрали раненных во время штурма пиратов. Находя их на Терции, десант оказывал им первую помощь. Теперь вокруг них суетились медикологи.

– Вместо того чтобы тратить время на этих, – ворчали эсгебешники, – сначала бы помочь их жертвам. Сколько народу у вас в плену, а?

Но медикологи воздерживались от упрёков. Они молча выполняли свою работу.

Освобождение пленных велось полным ходом, люди были измучены, и здесь сыграло плохую роль облучение – в его поле медикологическое оборудование тоже не работало. Поле нужно было как можно скорее снять, и эсгебешники торопились разоружить пленных и переправить их на транспорты. По счастью, большая часть пленных нуждалась не в медицинском оборудовании, а в пище, воде и медикаментах. Факт освобождения явился для отчаявшихся людей лучшим стимулятором.

Пробраться сквозь образовавшуюся у штаба толпу было непросто. Но охрана, окружавшая раненых пиратов, пропустила носилки и всех, кто пришёл с ними, беспрепятственно. Уверенно лавируя среди раненых и медикологов, Аена и Чиль нашли у ближайшего эртрула старшего медиколога. Аена изложила, что им нужно. Медиколог сделал отрицательный жест руками:

– Посмотрите, сколько пострадавших! Тех, кто полегче, и так приходится размещать прямо на полу! Мест нет, мы даже тяжелораненых держим на медикаментах.

Аена опустила голову.

– Если положение серьёзное, – смягчился медиколог, – спросите, может быть, эсгебешники разрешат вам разместить пострадавших в том доме, – медиколог указал на штаб. – Там будет хоть немного удобнее. Нам запретили туда вторгаться, ждут каких-то специалистов, но не умереть же теперь людям, правда? Если что-то понадобится, обращайтесь к нам.

Аена и Чиль вернулись к носилкам. Вместе они прошли к штабу, поднялись на крыльцо. Майран толкнул дверь. Она была заперта. По привычке он вынул бластер – и с досадой отправил его обратно в кобуру.

– Подожди, – сказал Тэад, и в несколько ударов парни вышибли дверь ногами.

Внутри было пусто.

– Нам бы какое-то освещение, – сказала Аена.

Ллэйд снова предложил факел.

– Не устроим пожар? – спросил Алексей.

– А гори этот штаб синим пламенем...

Лэман вытащил из кармана пучок лучины, которой сам освещался длинными ночами на Терции.

– Свет от них слабый, – пояснил он, – и менять нужно часто, зато огонь очищает.

Носилки разместили в одной из комнат поближе к выходу, сдвинув пиолийские кресла. Тойеристы подтащили стол, Аена раскрыла на нём кейс и склонилась над Дарголом и Фарите. Чиль и Майран остановились рядом.

– Сходите на эртрул, – сказала Аена. – Принесите плазму и... Лучше я напишу, что нужно.

Она быстро черкнула несколько слов на листке, который положил перед ней Майран. Володя и Поль выбежали из штаба.

Пользуясь обычными шприцами, Аена сделала Фарите несколько инъекций, но прикоснуться к Дарголу не решалась.

– Фарите сейчас хуже, – пояснила она, – но в целом её состояние легче, ей можно смело помогать медикаментами. Капитан... с ним гораздо серьёзнее. Он буквально отравлен сильными медикаментами, которыми его много раз возвращали к жизни, и я опасаюсь поддерживать его таким образом. Он может умереть, а я не знаю, чем удержать его. Его нужно как можно скорее подключать к аппаратам искусственного жизнеобеспечения – только это поможет ему продержаться, пока мы не придём на Антлоиту. Или же вы, Майран, или вы, Чиль, попробуете как-то поддержать его?

– Его дух настолько силён, – возразил Чиль, – что я не могу оказать ему помощи. Он и сам стремится сейчас к жизни. Но что в его душе... – Чиль посмотрел на Майрана и покачал головой.

– Его душа, – заговорил более простодушный Лэман, – полна каких-то противоречий. Но он не свернёт с пути, на котором оказался почти против воли.

– То есть? – спросил Алексей.

– Он не желал освобождения и не ждал его. Он ограничил себя смертью. Но пришла возлюбленная – и он готов на всё, чтобы она была жива, даже на дальнейший путь. Но он не видит своего жизненного пути. Его дух всегда был свободен, но с момента, как мы пришли, он в тюрьме.

Чиль снова, на этот раз молча, положил руку Лэману на плечо.

...Через сорок минут вокруг штаба загорелся свет – излучение прекратилось, и корабли СГБ стали освещать пиратские территории. Майран включил общий свет в штабе.

– Скорее за анабиозными мешками, – сказала Аена. – Если что, они заменят аппараты жизнеобеспечения.

Начали стартовать и приземляться корабли, и вскоре на крыльце послышались голоса. В штаб вошли несколько военных во главе с Джоном Уэлтом. Он кивнул присутствующим, ответил отсалютовавшим ему тойеристам, задержавшись взглядом на Тэаде, и обратился к Майрану и Чилю:

– Нашли?

– Да, – сказал Чиль.

– Живы? Это они? Здесь?

– Эртрулы перегружены, – ответила Аена.

– Вы – медиколог? Это хорошо. Давайте на мой катер. На флагмане тоже есть медикологические каюты. Майран, Чиль, задержитесь.

Тойеристы подняли носилки, Аена, Лэман и Ллэйд вышли с ними.

– Как я понимаю, это пиратский штаб, – заговорил Джон Уэлт, – и я хотел попросить вас помочь нам осмотреть его и разобраться с материалами, которые, возможно, удастся здесь обнаружить.

– До тех пор вы не планируете улетать? – спросил Майран.

– Нет.

– Тогда, может быть, Капитана и Фарите имеет смысл отправить с эртрулами?

– Есть приказ эртрулам не покидать охранной зоны Терции. Части пиратов удалось уйти, и негодяи не прочь сейчас ограбить то, что подвернётся. Поэтому на Антлоиту пойдём вместе.

Майран взглянул на Чиля. Тот чуть приметно кивнул.

Примерно через час Майрану на шлемофон посигналила с флагмана Аена, сказала, что старт и подключение к аппаратам Капитан перенёс нормально и за его жизнь можно больше не беспокоиться.


Тойеристы возвращались на «Меридиан» усталые и довольные.

– Жаль, что тойеры не работают в атмосфере! – сказал Уил. Как штурман, он жалел, что не мог прикрывать фолкомы во время операции. – Получается, зря готовили новичков. Терции больше нет, и столько тойеров не нужно.

– Терции как группировки нет, – возразил Тэад. – Но это не значит, что можно оставить без охраны её территории, чтобы на них перебрались другие группировки. Нет, Войска по-прежнему нужны.

– А Майран-то каков! – сказал Алексей. – С Джоном Уэлтом едва не на равных! И пирата допрашивает, словно всю жизнь этим занимался.

– Может, и занимался, – заметил Володя. – Работа такая, с пиратами. А что до Джона Уэлта, так без него этой операции вообще бы не было.

– Без Майрана бы не было! – воскликнул Поль, горячась. – Готов поспорить, что это он всё разработал и организовал – чтобы спасти Капитана! Но хотел бы я знать, как там оказалась Фарите!

Володя взглянул на Тэада:

– А ты что-то знаешь, да? Ты ведь говорил про неё Де Тревилю.

– Я не знаю, что за обмен информацией происходит между ней и Майраном, – ответил Тэад, – но она узнала, что Капитан жив и при смерти. Схватила корабль и бросилась сюда. Гораздо более непонятно, почему пираты не расправились с ней, а отвели её к Капитану.

– А Аифаш? – спросил Володя.

– Я не видел её после этого, и она мне ничего не сообщала. Я могу только предполагать.

– Надо посигналить ей.

– Сейчас, с «Меридиана».

Но до «Меридиана» они не дошли. Недалеко от тойера мимо них пробежали несколько человек, и кто-то остановился рядом с ними:

– Иркмаан, вы заняты?

– Что случилось? – спросили тойеристы.

– Подошли новые эртрулы, помогите разместить пострадавших!

Тойеристы побежали на помощь.


...Когда начался рассвет, Майран отозвал Чиля в сторону:

– Дел осталось немного. Я отлучусь ненадолго?

– Зачем?

– Здесь могила Бойны.

Чиль кивнул:

– Иди. А лучше возьми катер.

Могильный холм порос густой нетоптанной травой, полностью скрывшей камень, который положили здесь Майран с Капитаном. Солнце ещё не взошло, но вокруг посветлело. Майран опустился у камня на колени, склонил голову.

– Я пришёл. Пришёл, как только смог. И принёс тебе привет от твоего сына. Без него не знаю, как бы я пережил все эти месяцы. Совершилось то, от чего за спиной распахиваются крылья – Даргол и Фарите живы. Группировки Терция нет. Всё получилось не так гладко, как я хотел. Но жертвы минимальны. Но если бы мы взялись штурмовать Терцию без комплекса... впрочем, не взялись бы. И всё оставалось бы как раньше ещё неизвестно сколько времени. Эта победа стала возможна благодаря тебе, Бойна.

Майран отсоединил от скафандра эмблему СГБ – небольшой тёмно-синий, в звёздных проблесках, щит, прикрывающий корабль и планету, положил возле камня. Он не стал убирать траву, чтобы расчистить могилу, встал, осмотрелся. За лесом поднималось солнце, высвечивая неяркие небо и кроны деревьев. Надо было возвращаться.

Чиль ждал Майрана у штаба.

– Работа закончена, можно улетать. Идём?

Майран кивнул. На душе было тихо, он чувствовал себя счастливым и усталым.

По окончании основной операции на Терции оставались части СГБ, которые с помощью био-исков должны были прочесать планету на предмет «заблудившихся» пиратов.

Улетая с Терции, Майран из орудия катера взорвал могильный холм у космодрома.


На флагмане, отчитавшись перед Джоном Уэлтом за проделанную работу, Майран пошёл к медикологическим каютам. Его встретила Аена.

– Сюда, – позвала она. – Капитан и Фарите в одной каюте. В других сейчас тоже размещают пострадавших.

В каюте стояло две медикологических кровати, и Фарите, как Даргол, была подключена к приборам жизнеобеспечения.

– Фарите тоже? – спросил Майран.

– Да. Я хотела оказать ей помощь медикаментозно и привести в сознание, но боюсь, ей нужно провести предварительно более глубокое обследование. То поражение на Аниоте – как бы не проявилось каких-нибудь последствий.

Майран кивнул, перевёл взгляд на Даргола и закрыл глаза. Он не знал, как сдержать счастье, распиравшее его и прорывавшееся подобно снопам солнечного света.

– Аена, а вы не знаете, где мой отец?

– Здесь, на кардаре. Несколько раз заходил к Фарите.

– Я поищу его.

Майран направился в отсек управления. К своему удивлению, он застал отца там. Он разговаривал с Чилем и Джоном Уэлтом. Майран подошёл.

– Ну как? – обратился к нему Джон Уэлт, – Какие у вас впечатления от того, что мы сделали?

– Сложные, – ответил Майран. – И всё равно радостно!

– Мы обсуждали пиратство Ллэйда, – сказал Чиль.

– Я не пиратствовал, – ответил Ллэйд, не сомневаясь, что это является самоочевидным. – Я не только не бывал на ограблениях, но никогда не смотрел на пиратство иначе как на неоспоримое зло.

– И даже не носил эмблемы Терции, – заметил Майран. – Твоей целью было сначала убить Кильрата – а потом?

– Потом? То же самое.

Чиля и Джона Уэлта отозвали к пульту. Отец и сын остались вдвоём. Они молчали. Им нужно было поговорить, но не здесь, не в присутствии множества народа. Вернулся Чиль, он не старался скрыть радости:

– Сейчас должны доставить одного человека. Кое-как нашли его на транспортах. Думаю, небезынтересная для тебя встреча!

Майран промолчал. Разговор с отцом снова откладывался, и на душе стало неуютно от невысказанности перед ним. Такой ли он представлял себе их встречу, когда в четырнадцать лет обыскивал планету за планетой в районе его предполагаемой гибели!

– Так что же, Чиль, я могу забрать отца домой или будут какие-то трудности?

– Не будет. Есть неоспоримые свидетельства того, что делал Ллэйд на Терции. Обвинение в пиратстве предъявлено вам не будет.

– А что, могло? – удивился Ллэйд.

– За добровольное пребывание в группировке? – ответил Майран. – А что там за человек, Чиль?

– Увидишь.

Вскоре к флагману подошёл катер, пересадил человека, и минуту спустя тот появился в отсеке управления. Это был воурианец с эмблемой Терции на плече. Он остановился у входа, отрапортовал, обращаясь не к Джону Уэлту, а к Чилю:

– Иркмаан, задание выполнено, разрешите продолжить работу?

Чиль подошёл, горячо сжал воурианцу руки:

– С возвращением, Ирфуд, с возвращением!

Ллэйд видел этого человека на Терции и немного знал. Это был медиколог группировки. Пират увидел Майрана. Оба обрадовались, шагнули навстречу друг другу, обнялись.

– Молодец, герой, герой! – говорил Ирфуд, хлопая Майрана по спине. – Сумел, сделал это!

– Вы герой, Ирфуд! Вы смогли, вы справились! Ну, теперь домой? Вас ждут!

Ирфуд рассмеялся от облегчения и радости:

– Да! Домой – благодарение Звёздам! Домой!


Майран с Ллэйдом вернулись в медикологическую каюту. Аена ушла к другим пострадавшим, и, если не считать находящихся здесь на попечении машин Даргола и Фарите, отец с сыном остались наедине.

– Так что же, ты правда сейчас на Землю? – неловко спросил Ллэйд.

– Нет, – ответил Майран, не глядя на отца. – Сначала на Антлоиту с Капитаном и Фарите. Заберу там из детского сада Дарми. Потом будет видно.

– Ты, кажется, не рад, что видишь меня?

– Отчего же? Рад. Но есть у меня на тебя обида.

– У меня тоже кое-что есть. Ты и твоя мать. Так-то вы сохраняли мне верность?

– А что ты знаешь? – спросил Майран, пытаясь сдержаться, и вопрос прозвучал холодно.

– Она вышла замуж.

– Да?

– У неё ребёнок.

– Неужели?

– Я сам видел.

– А тебе не пришло в голову, что у тебя взрослый сын, и ребёнок может быть не её, а его?

– Твой? Так ты же ещё... Впрочем...

Такого не приходило в голову Ллэйду. Для него его сын не был взрослым. Он был мальчиком, который по глупости попал к пиратам, и там его изломали. Что с него взять? Без отца! И то, что сын оказался не пиратом, а эсгебешником, осмысленно им ещё не было.

– Ничего не понимаю, – сказал Ллэйд. – Как ты оказался в разведке?

– Тебя искал, – чуть усмехнулся Майран. – В Институте шёл год за два, изучал почти все дисциплины, летал на поиски. Вот меня и заметили.

– Поманили, и ты сдался?

– Нет. Показали, что ещё можно делать в жизни – и я нашёл себя.

Ллэйд кивнул. Ему требовалось время, чтобы многое осознать.

– Так ты провёл шесть лет на Контэсе? – спросил Майран, тоже собирая воедино то, что узнал за бесконечно длинный сегодняшний день. – Совсем другая часть Галактики! Значит, был всё-таки пространственный прыжок?

– Да. Пираты...

– На «Терции»?

– Корабль? Да, он назывался «Терцией». Они разогнали нас с Николаем в разные стороны и выбрали в качестве добычи меня. Знаешь же, что за двумя зайцами погонишься... Принялись обстреливать. Деться было некуда, я прыгнул.

– А как же ландаловцы?

– Кто?

– Этот Николай рассказывал, что «Терция» взорвала тебя и сбежала, потому что появились ландаловцы.

– Да, может быть, и появились, я, признаться, не видел. Не до того было. Я прыгнул, и «Терция» бросилась за мной. Может быть, Кильрат и убегал от ландаловцев, но меня он сбил на выходе из прыжка. Вот и начало моей робинзонады.

– Так вот откуда ты знаешь Кильрата! С того времени и горишь местью?

– Да. Майран... Так твоя мать...

Майран посмотрел в лицо своего отца. Чуть усмехнулся:

– Она ждёт тебя семь лет. Ты можешь представить, что она должна была пережить, когда Лунталэ рассказала ей, как попала к нашему дому?

– Да... – пробормотал Ллэйд.

– Кстати, Лунталэ – жена Лэмана, ты знаешь об этом?

– Нет. Жена пирата? Бедная девочка!

– А о самом Лэмане ты знаешь что-нибудь?

– Я расспрашивал его на Контэсе. Он рассказал достаточно.

– А ты не слышал, что лулы как дети – в большинстве своём не могут рассказать о чём бы то ни было связно – по крайней мере, для нас, представителей других цивилизаций? Понимают их только лаурки. Ты слышал, что повествовал сегодня о состоянии Капитана Лэман – многое понял? О их поступках надо судить по духовному уровню, а ты ведь не мог не видеть на Контэсе его духовной работы.

– Так кто же он такой?

– Мальчик, возлюбленная которого попала в плен, и он кинулся её спасать. И благодаря которому вся наша экспедиция не полетела в тартарары сегодня. Кстати, как попала к тебе Лунталэ? Насколько я знаю, её привезла с Юнседы Бойна – а потом?

– Бойна? Ничего не знаю об этом. Я нашёл её на корабле и забрал. Потом отвёз домой.

– Почему ты не прилетел домой раньше?

– Раз оказался на Терции, решил сначала закончить с Кильратом и вернуться уже... чтобы ничто больше не звало из дома.

– И в какой момент увидел меня?

– Я видел твои документы на корабле – и имя. А потом ты вышел из штаба с главарём...

– И тебя не удивило, что твой сын у пиратов под другой фамилией?

– Ну, если твоя мать вышла замуж, вы могли сменить фамилию.

– Но тогда ты ещё не знал, что она якобы вышла замуж.

Ллэйд молчал.

– Другими словами, ты просто не обдумывал это. Увидел, что я – это я, и всё остальное не имело значения. Кстати, Лэман где-то здесь. Если хочешь, найди его.

Ллэйд кивнул. Майран улыбнулся – впервые, пожалуй, с того момента, как начал этот трудный разговор.

– Расскажи, откуда ты взялся так вовремя там, у космодрома?

Ллэйд пожал широкими плечами – и тоже улыбнулся. Майран снял с его души груз неподъёмный, как могильная плита. И хлынул свет.

– Я увидел, как в небе завспыхивало. Ну, думаю, это не так просто. Пошёл к космодрому, а там – война, да и только! Я стал наблюдать, спрятался. Потом эсгебешники мимо меня прошли – таким строем, лучше, чем на параде. Умеют же работать, когда хотят! А потом... Мне трудно объяснить. Словно позвало меня. Не знаю, глупости. Я бежать. Подхожу, смотрю – ты. И в форме СГБ. Думаю, раскаялся, значит, понял. И эсгебешников привёл. А присмотрелся, допрашиваешь пирата, и лаурк к тебе относится так... ну, не относятся так к пирату, дружеское это. Решил подойти. Собственно, я затем и шёл, что решил, будто вам нужна моя информация.

Майран улыбнулся в душе.

– Это Чиль тебя нашёл. Потому что мы правда не знали, где искать. – Он покачал головой и тихо рассмеялся: – Я никогда не буду знать всех его возможностей! Откуда ты узнал, где держат Капитана?


Увидев Кильрата, без сопровождения вышедшего из штаба, Ллэйд засёк направление, в котором двигался на экранах пиол, но тот, войдя в лес, сменил направление, и Ллэйд потерял его. Он рыскал по лесу, рискуя наскочить на пиратов и вызвать их подозрения своими зигзагообразными передвижениями. И вдруг едва не налетел на Кильрата и его сопровождение. Те шли на запад и каким-то чудом не заметили резко замершего за деревом Ллэйда, словно Ангел-Хранитель заслонил его от глаз пиратов полой своих одежд.

Ллэйд привык к большим переходам, но на этот раз даже по меркам группировки они шли долго. Им ни разу не попался никто навстречу, и понятно было, что они удалились от обитаемых территорий на очень большое расстояние. Осторожно следуя за пиратами, Ллэйд несколько раз примеривался с бластером, наведённым в спину Кильрата, но каждый раз опускал оружие – не так хотел он совершить свою месть.

Наконец, пираты вышли на прогалину, щедро освещённую отвесно падавшими сюда солнечными лучами. Ллэйд осторожно осмотрелся.

Несколько лет назад сюда упал какой-то довольно крупный космический корабль. Он снёс на своём пути деревья, выломал ветки – и оставленная им прореха не заросла до сих пор.

При падении корабль разбился так, что его сплющило, сделав внутренние помещения не только непригодными для жилья, но в принципе недоступными. Под его обломками, невидимый ни с одной стороны, был укрыт фолком. Дверь и неприкрытая часть стены снаружи были отделаны под почерневшую, обгорелую при крушении обшивку, дверной щели и замка не было видно. Ллэйд догадался, что перед ним, когда Кильрат со своими сопровождающими подошёл вплотную к «борту» и дверь тяжело открылась. Пираты вошли.

Не веря в такое везение – кажется, ему посчастливилось узнать, куда ходит почти без сопровождения Кильрат, и найти неизвестный, совсем без охраны фолком! – Ллэйд осторожно приблизился к открытой двери. Изнутри пахнуло таким тяжёлым спёртым воздухом, что Ллэйд отшатнулся. Заглянуть внутрь он не решился, потому что в дверной проём упала бы его тень и она бы его выдала. Он осторожно встал у двери, вытащил бластер, снял его с предохранителя и прислушался.

Было слышно, как пираты возятся там, внутри, время от времени отпуская односложные невнятные замечания. Наконец, прозвучал голос Кильрата:

– Что, с очередным воскрешением, Капитан? Какие новости там, на небесах и в Глубоком Космосе?

Задыхаясь от ненависти, Ллэйд сделал шаг назад. Капитан! А как же могила у космодрома? Взвешивая на ладони бластер, Ллэйд быстро посмотрел по сторонам – поблизости по-прежнему никого не было. Он взглянул на замок – тот был кодовым, но перепрограммировать его наверняка было можно. Запереть там и пиратов, и этого и уйти – пусть бесятся и жалят друг друга, как пауки в банке!

Но тогда снова не получится разговора глаза в глаза.

Что ж, ничего. Теперь он знал, где поджидать Кильрата. Можно всё подготовить к тому времени, как негодяй придёт сюда в следующий раз, рассчитать операцию на местности.

Ллэйд кивнул, вернул бластер за пояс и осторожно отступил за деревья.

Ему не было дела до Капитана, такого же негодяя, как Кильрат, но место для засады оказалось удобное. Никого посторонних. Никаких свидетелей. Плохо только одно – что невозможно находиться здесь неотлучно. Ллэйду элементарно нужно было заботиться о пропитании и не терять из виду группировку.

– Поэтому, отлучившись в очередной раз, ты и не видел, как Кильрат привёл в этот же фолком Фарите? – спросил Майран. – А если бы видел, то, возможно бы, узнал, верно?

– Узнал бы. Я встречался один раз с Аифаш и Фарите. На Усэне, где помирился с Катериной. Да если бы я знал, что кроме Капитана там был ещё хоть один человек, я давно бы разнёс этот фолком на части!

– А зачем тебе нужен был неохраняемый фолком?

Ллэйд рассказал сыну о своих планах по освобождению пленных и создании боевой группы. Майран покачал головой.

– А ты не задумывался, что после первой же операции пираты станут искать вас? Где ты планировал прятаться?

– В лесу.

– А ты в курсе, что найти группу людей с орбиты – это не задача? Особенно если есть биоструктурные данные хотя бы на одного из них. А на пленных они вполне могли быть.

– А если на корабле?

– Партизанская война при современном техническом уровне невозможна, иначе она давно была бы задействована. Вас перебили бы после первой же вылазки – стоило только пиратам заподозрить, что где-то действует против них группа освободившихся пленных. Понимаешь?

– Я действовал – и ничего.

– Ты действовал в одиночку – как и мы все. Можно действовать, пока ты один. Но когда вас группа, которая прячется и совершает более-менее ощутимые операции – вы погибли.

Ллэйд с досадой махнул рукой:

– Ну и... Звёзды с ним! Терции больше нет, и значит, всё к лучшему. И теперь, как можно скорее, я должен встретиться с твоей матерью.

– Мамы дома ты сейчас не застанешь. Она на Лаурке, куда повезла умирающую Лунталэ. Так что можешь лететь вместе с Лэманом. Он-то сразу, как приземлимся, бросится на лайнер – и на Лаурк. Хорошо, если смогу удержать, пока восстановим его документы.

– Мне тоже надо их... восстанавливать.

– Знаю.

– А кого, говорил, ты заберёшь из детсада на Антлоите?

– Сына, Дарми. – И Майран пояснил, не дожидаясь вопроса: – Его мать – Бойна, спасшая Лунталэ, и она погибла. На Терции. В тот день, когда ты забрал Лунталэ с её корабля.