Не в том месте, не в то время. Мажорик в таможне

– Он мажорик, – сказала Вика Климова, заместитель начальника ОСТП, и, подумав несколько секунд, повторила свою мысль: – Да, Сапожников – мажорик.

Сейчас я не могу точно сказать, когда в наш отдел специальных таможенных процедур пришёл Данил Сапожников: в 2011-м или 2012 году. Скорее где-то во второй половине или в конце 11-го…

Он был невысоким парнишкой слабого телосложения, со светло-русыми волосами и простым славянским лицом.

Бабьё средненачальственного звена поговаривало, что Данил попал к нам на Южно-Сахалинский таможенный пост в аэропорту не без блата. Якобы этому способствовал отец Данила, бывший в то время заведующим урологическим отделением в Сахалинской облбольнице. Это предположение стало причиной плоских и однотипных шуточек, которые порой слетали с чьих-нибудь уст.

Вторым поводом со стороны наших «дам» подтрунить над Данилом, была его привычка носить обтягивающие штаны. «Колготки» – так троллила Сапожникова Вика Климова. При приёме на госслужбу форму выдают не сразу. Надо сперва сдать квалификационный экзамен на классный чин. Поэтому первые месяцы пребывания у нас на посту Сапог (как его окрестил наш отдел) ходил на работу, что называется, «по гражданке». Характерной же частью его гардероба и были такие вот, напоминающие толстые колготки, обтягивающие штаны, которые он носил в зимний период.

Не скрою, что и мне такой атрибут в одежде принятого на госслужбу представлялся комичным. Особенно смешным казалось, когда во время оформления убывающих за границу пассажиров одна из наших начальниц отправляла Данила с каким-нибудь поручением в один из кабинетов. Надо было видеть, как сотрудник таможни со служебным бэйджиком на груди ковыляет через зал регистрации в этих самых «колготках»!

От меня не укрылось, что со стороны некоторых наших сотрудниц, главным образом тех, которые уже долго служили в таможне, по отношению к Данилу исходила некоторая лёгкая неприязнь. Причину этого я усматриваю в том, что Сапог был сыном довольно состоятельного отца. По крайней мере так это нам представлялось. Он какое-то время жил в Новой Зеландии, носил огромные дорогие часы и постоянно шерстил Интернет в своём широкоэкранном айфоне, который всегда держал в руке. Это раздражало наших начальниц: и замначальника таможенного поста Ольгу Истратову, и замначальника ОСТП Климову, и начальницу моей смены Иру Шестопалову.

Вряд ли я ошибусь, если предположу, что эти «барыни» считали Данила случайным человеком в нашем коллективе, не заинтересованным в службе, которому служба как таковая не особо-то и нужна.

Все женщины сплетницы и склочницы. Если не внешне, то внутри уж наверняка. Это факт. Поэтому нельзя не усмотреть связи между той лёгкой неприязнью, которую наши командирши питали к Данилу Сапожникову, с общей ворчливой критикой в адрес молодого поколения, каковое эти женщины считали избалованным.

Так Вика Климова не раз говорила, что нынешняя молодёжь «нихрена не хочет делать».

– И при этом хочет сразу получать по сто тысяч, – неизменно прибавляла она.

Другие старшие сотрудницы дружно кивали ей в ответ.

Так во время одного из таких обсуждений Данил и стал «мажориком».

Добавлю, что у него в его 22 или 23 года была довольно дорогая машина. Кажется, «Харриер».

Справедливости ради скажу, что мужская половина нашего отдела, начиная с его начальника, Игоря Аркадьевича Чениба, была расположена к Сапогу более приветливо. А может, и более равнодушно, не знаю.

Моё же личное отношение к Данилу было ровным. Хотя поначалу меня тоже немного раздражали и его огромные, похожие на хоккейную шайбу, часы, и его айфон, из которого он не вылезал, даже когда шло оформление рейса. Ведь вместо того, чтобы в рабочее время шерстить в поисках забавных фоток Интернет, он мог бы поизучать Таможенный кодекс или должностной регламент.

Однажды, когда шло оформление пассажиров на вылет, к рентгенаппарату, за которым я стоял, подошёл Данил и сказал:

– Ну что, Саня, давай поищем контрабанду…

Или что-то в этом духе. А сам облокотился на рентгенаппарат и разделил своё драгоценное внимание между досмотровым монитором и своим айфоном.

Пока шло оформление, Данил время от времени показывал мне фотки с очередным «приколом»: то голую бабу подсунет, то ещё что-то. Думаю, что он просто не осознавал, насколько несерьёзно он себя ведёт во время важной контролирующей процедуры. Я тогда уже занимал должность Главного инспектора в своём отделе. Поэтому такое поведение новичка не могло не вызвать раздражения и у меня. Тем более оно в каком-то смысле меня компрометировало.

Делом неформального воспитания новичков в нашем отделе когда-то занимались Петя Ерёменко и Вова Членов. Но их уже давно в отделе не было. Поэтому задачу погонять новенького на знание таможенных правил и всего такого взяли в свои руки старшие женщины, главным образом, Вика Климова и Ира Шестопалова. От них же новенькому и доставалось (не сильно), если тот в чём-то накосячит или проявит незнание нормативки.

Помню, как во время оформления рейса на прилёт, Данила решил проверить содержимое багажа у какой-то пассажирки и ничтоже сумняшеся, уверенно и властно запустил обе руки то ли в коробку, то ли в сумку. Там лежало довольно много разных косметических товаров: кусков мыла, блеска для губ, пудрениц и прочей лабуды.

Главный инспектор Шестопалова тут же налетела на Сапожникова.

– Ты какого хрена своими руками в коробку полез?!

– Так я, это… тут коммерческая партия, – стал неуверенно оправдываться Данил.

– Какая «коммерческая партия»?! Ты сперва опросил человека, что у него в коробке? Какое право ты имеешь рыться в чужих вещах! Это – ещё не досмотр! Пусть она сама откроет и выложит… Ты правила вообще знаешь?..


                *

За то время, что мы с ним проработали в ОСТП, мне запомнился и такой случай.

Кто-то обратил внимание, что Данил сегодня какой-то подавленный.

– Его девушка, соска его бросила, – сказала всё про всех знавшая Климова.

– Значит, Сапожникова бросила пипетка, – констатировала полковник таможенной службы Ольга Владимировна Истратова.

Спустя какое-то время в кабинете остались я и Виктор, другой молодой инспектор. Зашёл Данил.

– У тебя девушка есть, Вить? – спросил он. – А у меня вот была. Ещё вчера была…

Рисуется, подумал я. Воображает себя наверно героем какой-нибудь драмы.

                *

Наконец Данил облачился в зелёную форму и стал выглядеть вполне по-инспекторски. По службе мы тогда пересекались мало, но когда я его видел, то начал замечать в нём метаморфозу в лучшую сторону. Данил был обычно занят чем-то полезным. Айфон из его рук исчез, а в исполнении им указаний старших появилось больше точности и сосредоточенности.

Как знать, думал я тогда, возможно у Данила в таможне что-то и получится.

Но оказалось, что месяцы его работы в таможне уже сочтены.

                *

Летом 2012 года я окончательно решил, что таможня это не моё и надо увольняться. Процесс расставания с этой работой растянулся почти на год. Весной следующего года я наконец написал заявление и вышел в длительный отпуск, по окончании которого в первых числах июня зашёл в отдел кадров чтобы завершить все полагающиеся в таких случаях формальности.

Когда я заполнял какой-то бланк, в отдел кадров зашёл Данил Сапожников и тоже принялся что-то писать. Кажется, он раз или два выходил из помещения и через какое-то время появлялся снова. Не помню, была ли в тот день на нём форма.

Всё закончив, я пожал на прощанье руку Денису Руслановичу Реве, начальнику отдела кадров и сказал до свиданья Саше Шереметьевой, молодой и сексапильной инспекторше-кадровичке.

Вышел в коридор. Там стоял Сапожников, словно поджидал меня.

– Саня, я сейчас еду. Тебя подвезти?

Подвозить меня было вовсе не обязательно, я люблю ходить по городу пешком.

– И всё-таки, давай, – настаивал Данил. – Давай я тебя подвезу!

Мы сели в его кроссовер и поехали.

Оказалось, что в отдел кадров он заходил за тем же, что и я – чтобы уволиться.

– Ты увольняешься? – удивился я. – С чего бы?

– Да видишь ли, меня заставили, – сказал Данил и рассказал, как всё было.

За несколько дней до того он был на чьём-то дне рождения. Компания было мужской. Кому-то пришло в голову вызвать проститутку. Когда сексработница прибыла на праздник, её напоили и она уединилась с кем-то в одной из комнат. Однако оказывать свои услуги она отказалась. Вместо этого она подняла крик, что её насилуют. Её прогнали. Она вызвала полицию. Приехавшие менты задержали и опросили всех, кто был в той квартире. В том числе и Данила.

– В качестве свидетеля, конечно же, – сказал я.

– Да, Санёк! – с жаром сказал Данил.

Я ему верил. На все сто.

На следующий день в Сахалинскую таможню поступило уведомление, что такой-то её сотрудник был задержан в связи с тем-то. Данила немедленно вызвали в отдел собственной безопасности. Начальник ОСБ сразу предложил тому уволиться по собственному желанию.

– Так и сказал? – спросил я Сапожникова. – Хоть ты и ни в чём не виноват? Даже разбираться ни в чём не стали?

– Да, Саня, так и сказал: лучше уходи сам, а не то мы найдём способ тебя убрать.

Шёл 2013 год. Российская таможенная служба вступила в период сокращения штатов и повсеместного закручивания гаек. Атмосфера внутри рабочих коллективов была душной, пресной и депрессивной.

– Тебе не повезло, – сказал я Данилу.

Так, в один день, мы оба ушли из Сахалинской таможни.


24 – 25.05.2021 г.