Зеркала судьбы. Глава 31

Центральный полицейский морг Куала находился на территории бюро судебно-патологических медицинских экспертиз и занимал небольшое двухэтажное здание. Мест на стоянке уже не было. Вновь всюду деловито сновали теле-, фото- и радиокорреспонденты. Энолан с тревогой подумал о встрече с Ашимом и другими родственниками погибших. К счастью, их в толпе, теснящейся у входа, не было. Белое здание морга недавно отремонтировали; над входом красным кирпичом была выложена надпись, древнее изречение: «В этом месте смерть приходит на помощь жизни». Энолан с трудом протиснулся к двери, где два дюжих полицейских сдерживали натиск журналистов и просто досужих зевак.
– Вы читать умеете? Отойдите за желтую линию, быстро! – скомандовал ему молодой полицейский, указывая на желтую полосу у входа с надписью «Полиция! Не входить!»
– Эй, Картер... Это свои... – окликнул его офицер, стоящий неподалеку у оперативной машины. – Проходите, господин полковник, – обратился он к Энолану. – Извините, но молодежь вас уже не знает.
Энолан боком протиснулся в узкую дверь. Толстые стены помещения скрадывали звуки. После нескольких часов, проведенных на жаре, под вой машин полиции и «скорой помощи», стрекотание теле- и кинокамер, вопли журналистов и окрики полицейских, Энолану показалось, что он попал в рай. Работали кондиционеры. Было прохладно, тихо и умиротворенно. Здесь уже никто никуда не спешил, не зарабатывал денег и не пиарился. Единственное, что вызывало некоторое неудобство, – острый запах формалина, раздражающий слизистую носа и забивающий дыхание. Энолан медленно прошел вперед и, увидев на стене табличку «Прозекторская», постучал и осторожно открыл дверь.
– А, Энолан! Заходи, давненько я тебя не видел в нашей преисподней, – пожилой доктор в больших роговых очках, белом фартуке со свежими следами крови опустил вниз, на подбородок, марлевую повязку, закрывающую рот и нос, и подошел к Энолану. – Привет! – Врач протянул ему руку в тонкой голубой резиновой перчатке и положил на металлический столик большой реберный нож. Там уже в беспорядке лежали окровавленные пила, скальпель, ложечка-ковшик и распатор.
– Здравствуй, Крон, – Энолан пожал протянутую доктором руку выше локтя, – по мне бы век тебя не видеть. Во всяком случае здесь, – Энолан обвел прозекторскую взглядом.
Вскрытие, по-видимому, только что закончилось, и тела Монтерана, Шинна и Валета лежали на больших мраморных столах, накрытые белыми простынями. Из-под простыней выступали ступни погибших с прикрепленными на больших пальцах бирками с их именами.
– Хочешь взглянуть? – Крон приподнял край простыни.
– Нет-нет, не надо! Я хочу запомнить их другими, такими... как... я их знал при жизни, – тяжело вздохнув, сказал Энолан и отвернулся от трупов.
Они минуту помолчали. Крон подошел к стоящему у стены шкафу с поломанной ручкой и, открыв его, достал пачку сигарет.
– Я забыл, ты куришь? – спросил он Энолана.
– Нет.
– Это правильно, умрешь здоровым. Это я тебе как доктор обещаю, – Крон чиркнул спичкой, прикуривая сигарету. – Ну...
– Стоп, Крон, подожди! Не прячь спички! – воскликнул Энолан. – Дай-ка мне коробок!
– Пожалуйста. Но ты же сказал, что не куришь, – Крон протянул Энолану полный коробок спичек.
Взяв спички, Энолан подошел к свободному мраморному столу, достал из коробки одну спичку, задвинул крышку, оставляя лишь узкую щель и, чиркнув, поднес ее к головкам остальных. Коробок вспыхнул ярким желто-синим пламенем.
– Ты что делаешь, Энолан? Может быть, позвать психиатра? Здесь недалеко судебно-психиатрическая экспертиза, – Крон быстро подошел к столу и попытался потушить огонь.
– Не надо, Крон, не надо, обожди. Извини, дай спичкам догореть, – Энолан удержал руку доктора. – Вот так, хорошо. Интересно.
Спички потухли, коробок обгорел, но остался цел.
– Что все это значит, Энолан?
– Считай это следственным экспериментом, Крон. Это значит... это значит, что кто-то зачем-то поджег целый спичечный коробок на пустом шоссе.
– Зачем? – спросил Крон.
– Вот и я думаю, зачем? С какой целью? – в раздумье ответил Энолан. – Ну ладно, заключение судебно-медицинской экспертизы ты подписал?
– Да, вот оно, на столе.
– И какова причина смерти?
– Травмы, несовместимые с жизнью.
– Понятно, это естественно. Ну а акт судебно-медицинского исследования готов?
– В общих чертах да. А что тебя конкретно интересует?
– Крон, ну не темни! Расскажи мне, что тебя заинтересовало. Есть находки? Давай колись.
Крон помолчал и, сделав глубокую затяжку, потушил сигарету.
– Да, есть два непонятных момента. Придется мне немножко пощекотать тебе нервы. Иди сюда, – Крон подошел к столу и быстро сдернул простыню с трупа Валета. – Смотри! – он провел по плечу и груди Валета. – Видишь эти багровые полосы?
– Да.
– При обычных ДТП эти полосы образуются от ремней безопасности, повреждения прижизненны.
– Ну и что дальше?
– Имей терпение, мой друг. Так вот, эти повреждения имеют четко обозначенную закономерность. Отпечатки полосы идут слева сверху вправо и вниз. Это аксиома. А у Валета и Шинна эти полосы не идут вниз. Такое впечатление, что перед смертью оба они, как по команде, подняли вверх левую руку. Странно, ты не находишь?
– Действительно непонятно, – произнес Энолан. – Ну, Шинн, допустим, мог поднять руки, – он смотрел на синие обескровленные тела своих товарищей. «Я тебя найду... кто бы ты ни был! Из-под земли достану, сволочь!» – подумал он и отвел взгляд. – Но как мог бросить руль Валет?
Крон бережно укрыл тела погибших простыней.
– И это еще не все, Энолан, – сказал он, доставая сигарету и подходя к столу, где стояла чашка недопитого кофе и на салфетке лежали бутерброды с колбасой и сыром.
– Господи, Крон, как ты можешь здесь есть!
– А почему бы и нет? Пока мы живы, надо питаться. Хочешь половину?
– Перестань, Крон, прошу тебя! А то мне плохо станет... Ты что-то еще хотел сказать, – напомнил Энолан.
– Да, но пока это только мое предположение. Я сам не знаю, зачем, но сделал биопсию глазных яблок Валета и Шинна. Ну, и Монтерана заодно, – Крон взял чашку остывшего кофе и, сделав большой глоток, с сожалением посмотрел на бутерброды.
– Ну не тяни, Крон! Продолжай, пожалуйста, – уже взмолился Энолан.
– Не спеши жить, мой друг. Загробное существование – вопрос дискутабельный, и теория перерождения тоже не факт. Все, как ты видишь, кончается очень быстро. Так вот, о чем это я?
– О биопсии глазных яблок, – еле сдерживая себя, напомнил Энолан.
– Правильно! Так вот, у Шинна и Монтерана никаких повреждений нет, а вот у Валета я обнаружил отслойку сетчатки. Такое впечатление, что он получил ожог глаза перед смертью. Хотя, может быть, он и до этого несчастного случая страдал ретинопатией, все может быть.
– Ничем таким Валет не страдал, – уверенно сказал Энолан. – Мы дважды в год проходим медицинский осмотр. Последний раз – около месяца назад. У Валета со зрением все было в норме.
– И я так думаю. Не мог же он слепым сесть за руль.
– Да... не мог, – согласился Энолан. – По-моему, мне кое-что становится понятным, – он взял со стола полусгоревший коробок и, внимательно осмотрев и покрутив его в руках, опустил в мусорный бак. – И что ты написал в заключении судебно-медицинской экспертизы?
– Все, что я сказал тебе. Мои догадки, домыслы – их к делу не подошьешь, – Крон посмотрел в окно. – Я написал то, что должен был написать: «Травмы, несовместимые с жизнью, в результате ДТП». Несчастный случай – вот мое резюме, – жестко закончил Крон.
– Крон, ты чудовище! Был им и остался. Но спасибо тебе, друг, ты даже не знаешь, как помог мне. Прощай! – Энолан хлопнул Крона по плечу. – Не пользуйся и впредь зажигалкой, и вообще поменьше кури, – сказал он и быстро покинул здание морга.