Время и бремя списков продолжение

Хочу продолжить тему, начатую в предыдущей публикации и перейду к разбору списков от Владимира Бондаренко. В основном списке критик первым по времени ставит Константина Случевского, за ним идёт Константин Романов (К.Р.). Оба хорошие поэты, со стихами которых я знаком, а у Случевского читал и его повесть «Профессор . Тем не менее, я считаю, что оба автора вставлены в авторский реестр ошибочно.
Дело в том, что хотя оба поэта умерли в начале 20-го века (Случевский в 1904 году, К.Р. в 1915) и хотя до конца жизни продолжали что-то писать, но основная часть их произведений создана ещё в 19 веке, к представителям русской поэзии которого они и относятся. Очевидно, что вместо Константина Случевского и Константина Романова в список надо было ставить каких-то других поэтов.
Каких? Тут есть из кого выбирать. В первой статье я говорил об Иннокентии Анненском, который хотя и умер в 1909 г., но, как поэт стал известен только в начале 20-века после издания в 1904 г. Сборника «Тихие песни». Ещё один значительный поэт, творчество которого относится к 20 веку, это граф Василий Комаровский. Можно было вставить в список и Бориса Садовского, тоже несомненно крупного поэта.
Дальнейший список имён, приведённый Бондаренко как бы «бесспорен». Итак: Александр Блок, Андрей Белый, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Николай Гумилёв, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Николай Клюев, Сергей Есенин, Игорь Северянин, Велимир Хлебников, Владимир Маяковский. Некоторые сомнения вызывает разве что присутствие Хлебникова, но не потому, что он не поэт, а потому что это автор «очень уж на любителя». Впрочем, многие читатели сейчас ведь и какие-то произведения Клюева не поймут, но уже по другой причине.
Ещё больше вопросов вызывает присутствие в списке Даниила Хармса. Почему он, а не его коллеги по ОБЭРИУ Александр Введенский и Константин Вагинов, а также близкий к ним Николай Олейников. Понимаю, что Вагинов в сознании многих читателей больше прозаик, чем поэт, хотя он и стихи писал, правда, достаточно специфичные.
Павел Васильев для меня фигура несомненная, хотя тут сразу же вспоминается и другой поэт со схожей судьбой – Борис Корнилов. Оба автора известны больше своими поэмами, хотя они были и лириками тоже. Корнилов, в частности, автор стихов знаменитой «Песни о встречном» на музыку Дмитрия Шостаковича. Справедливости ради замечу, что Борис Корнилов попал в «читательский» список.
Георгий Иванов, Арсений Несмелов, Борис Поплавский. Представители «первой волны» русской эмиграции. Здесь три имени явно мало. Я бы, наверно, добавил сюда и Владимира Смоленского, и Вадима Андреева, и Валерия Перелешина, а с другой стороны, как можно было забыть про такого представителя «Парижской ноты», как Анатолий Штейнер?
Зато не забыты такие «столпы» советской поэзии, как Эдуард Багрицкий, Илья Сельвинский, Александр Твардовский, Михаил Исаковский. Понятно, что можно было бы включить в список и некоторых других поэтов, популярных в СССР, но сейчас их, видимо, мало кто читает, но это уже как бы «политика» и аберрация читательского восприятия.
Так называемая «вторая волна» эмигрантской поэзии представлена у известного критика именами Ивана Елагина и Дмитрия Кленовского. Опять-таки, возникает вопрос, почему не Николай Моршен? Про Юрия Иваска и Игоря Чиннова я даже не спрашиваю, хотя отсутствие последнего это уже «дикость» какая-то, по крайней мере, для меня.
Ярослав Смеляков, Арсений Тарковский, Константин Симонов, Василий Фёдоров, Борис Слуцкий, Давид Самойлов, Николай Тряпкин. Каждый из этих поэтов заслуживает, как минимум, упоминания. Правда, присутствие среди этих имён Тарковского несколько удивляет. По своей поэтике он наследник Акмеизма, как и Всеволод Рождественский, например.
Эстрадные поэты Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Ну куда же без них? Правда, почему-то забыт Роберт Рождественский, которого публика знает хотя бы благодаря песням на его стихи. Соответственно, этот автор представлен в списке читателей.
Разумеется, не забыл Владимир Бондаренко своего тёзку Владимира Высоцкого и нобелевского лауреата Иосифа Бродского, о которых он писал. В связи с Высоцким возникает вопрос, почему нет его несомненных предшественников в жанре «авторской песни» Михаила Анчарова и Александра Галича, а с другой стороны, как минимум, удивляет отсутствие имени Алексея Фатьянова. 
Имена Глеба Горбовского, Николая Рубцова, Юрия Кузнецова и Олега Чухонцева хорошо знакомы любителям поэзии. Конечно, многие знают и Станислава Куняева, в основном, по известной строчке «Добро должно быть с кулаками», предложенной, правда, своим ученикам Михаилом Светловым в качестве «поэтического упражнения». Самое интересное, что стихотворение, начинающееся также, есть и у Андрея Дементьева, который не так давно был, как поэт, весьма популярен, а многие читатели его стихи любят до сих пор.
Бондаренко завещает свой реестр именами Тимура Зульфикарова и Леонида Губанова. Зульфикаров, конечно, интересный автор, но ввиду специфичности его произведений трудно понять, считать ли его поэтом или прозаиком. С таким же успехом редактор «Дня литературы мог добавить» в список поэтов таких известных верлибристов, как Владимир Бурич, Вячеслав Куприянов и Карен Джангиров, а с другой стороны, можно было включить и Геннадия Айги, которого западные слависты считают чуть ли не лучшим русским поэтом второй половины 20 века, что объяснимо тем, что современная европейская поэзия сейчас пошла по иному пути развития, чем русскоязычная.
Губанов, разумеется, поэт, причём, очень яркий. Правда, не менее интересен для меня его коллега по поэтическому объединению «СМОГ» Владимир Алейников. Вообще, удивляет то, что, условно говоря, поэтический андеграунд представлен у известного критика всего одним именем, как будто и не было в Истории российской поэзии таких имён, как Леонид Чертков, Александр Сопровский, Станислав Красовицкий, а с другой стороны, такой как бы мистический поэт, как Валентин Провоторов.
(Продолжение следует).