Самочуйствие как сфера влияния

                Моей любимой Трейси Лордс
     " Какой я все же урод ", - думал я, выискивая капиляркой ускользающую синявку. Твою ж ты мать, просто удаление зуба в моем веселом случае может быть приравнено к серьезной, по - взрослому операции. Сратая по горбу несвертываемость крови, иногда напоминающая о себе спонтанными фонтанчиками, как у кита, кровушки. Потом я подошел к зеркалу и с интересом вперился в выпуклые зеленовато - болотистые безумные глаза. Нет, Андрюша, ты не просто уродец, ты - символ Божественного вмешательства или аллегория странной способности жизни, заставляющей вьюнок прошибать асфальт. Примерно так. С таким диагнозом прожить до сорока шести и как прожить ! Героиновый угар, сломанные носы и впивающиеся в плоть ножи, это п...дец.
     Прочитав вышеизложенное, я пренебрежительно скривился. Не, не пойдет. Это, в - натуре, френологический дневник, эпикриз и анамнез, какого хера нагружать грудастую музу проблемами, не имеющими к американке вообще никакого отношения ? Последний бриллиант порноиндустрии надо радовать культурой, орудовать любовью и обожанием, она действительно лучшая, ни до, ни после не было и не будет сравнимых, я уже писал об этом. Значит, культур - мультур.
     - Поверх ершом, - диктовала Фурцева, расхаживая по приемной советского премьера Хрущева, приводя в немалое смущение продолговатого секретаря колыхаемой под блузкой массивной натуральной грудью, - из конины или, ежели кто слаб в борьбе, простым пивецким. На закусь пойдут венгерские, - секретарь закашлялся, умоляюще посмотрев на министра, но та неумолимо продолжала, - баклажанчики с танковым маслицем.
     Стоявший в дверях, заложив короткие руки за расписной украинский поясок, Хрущев облизнулся. Не вытерпел.
     - Мы и ракеты как сосиськи, мать вашу так !
     - Ой, Владимир Ильич, - бросилась к нему Фурцева, - а я вас и не заметила.
     - Неужто мал стал ? - тихо спросил Хрущев, багровея бородавками. - Неуж ничтожен и сир ?
     - Сволочь ! - заорал секретарь, опережая события.
     Через год его видели на отрогах Памира. Секретарь, теперь уже бывший, ходил по всем дорогам и туда и сюда, целеустремленно рассматривая следы перекочевавших в джунгары казахов, тщась различить отпечатки кед Цоя. А он еще не родился !
     - Га ! - заорал кто - то за спиной секретаря. - Обмануть натурприроду вздумал !
     Секретарь обернулся, пригибаясь к земле, и увидел длиннобородого сухого еврея с бешеными черными глазами.
     - Екклезиаст, - представился еврей и секретарь зашатался, белея.
     - Ты ж уже умер, - возмутился нарушением обычного течения вещей секретарь, остающий безымянным в этой истории за глупость.
     - А Цой не родился, - подхватил бородатый, хватая секретаря за горло, - и какой вывод можно сделать, бывший товарищ ?
     - Всему свое время, - послушно затоковал секретарь, в нерабочее время все же находивший время на ознакомление с бессмертной классикой, положившей самим фактом существования на все запреты и предостережения с требованиями VPN уже нынешнего режима дрисливых жуликов и воров, - разбрасывать камни и собирать их.
     - Примерно так, - ухмылялся Екклезиаст. - Иона и Иов, боротьба свободной воли, испепеление праведников и прочая х...ня. Сам - то веришь ? - вопросил еврей. Секретарь поспешил ответить, но оказалось, что спрашивал бородатый себя. Ничего не ответив себе, он лишь вздохнул и рассказал секретарю презанимательную историю.
     Это коварный медведь Пох рассказанную историю оставил за скобками, не одаривая читателей коалы с перлами малых литературных форм, а Екклезиаст, хоть и еврей, человек, не медведь, тем более, не плюшевый. Потому история Екклезиаста и находится в Библии, так что, Трейси, если есть желание - можешь прочесть.