Глава 18 Проверка волшебных палочек

Проснувшись утром в воскресенье, Гарри не сразу вспомнил, почему он так несчастен и встревожен. Потом на него нахлынули воспоминания о прошлом вечере. Он сел и раздвинул полог - он был намерен поговорить с Роном и заставить его поверить ему… но кровать Рона была пуста; значит, он ушёл завтракать.
Гарри оделся и спустился в общую комнату. Едва он показался, как те, кто уже вернулся с завтрака, вновь разразились аплодисментами. Не очень-то ему хотелось на пути в Большой зал встретить остальных гриффиндорцев, держащих его за героя; однако приходилось выбирать – или встреча с остальными или компания братьев Криви, неистово кивавших ему и приглашавших присоединиться к ним. Он решительно подошёл к дыре за портретом, открыл её, вылез и столкнулся нос к носу с Гермионой.
- Привет, - сказала она, протянув ему несколько завёрнутых в салфетки тостов. – Это тебе... Хочешь прогуляться?
- Хорошая идея, - поблагодарил её Гарри.
Они спустились, быстро прошли через вестибюль, даже не заглянув в Большой зал, и вскоре уже шли по лужайке к озеру, где пришвартованный корабль Дурмстранга отражался в воде. Утро было холодное, и они поедали тосты на ходу; Гарри рассказал Гермионе, что именно произошло вчера вечером, когда он вышел из-за Гриффиндорского стола. К его великому облегчению, Гермиона поверила ему безоговорочно.
- Что ж, я так и знала, что ты не делал этого сам, - сказала она, услышав историю о том, что было в комнате за залом. – Когда Дамблдор прочёл твоё имя, у тебя было такое лицо! Но вопрос другой: кто его бросил туда? Потому что Мрач прав, Гарри... Я не думаю, что это мог сделать кто-то из студентов... они бы просто не смогли обмануть Кубок и переступить черту…
- Рона видела? – перебил её Гарри.
Гермиона замялась.
- Ну... да... на завтраке, - сказала она.
- Он до сих пор думает, что это всё я сам?
- Ну... нет, я так не думаю... правда, нет, - снова замялась Гермиона.
- Как это понимать – «правда, нет»?
- Ой, Гарри, разве не ясно? – в отчаянии спросила Гермиона. – Он завидует!
- Завидует? – Гарри не верил своим ушам. – Чему завидует? Он что, захотел выставить себя идиотом на глазах у всей школы?
- Послушай, - терпеливо сказала Гермиона, - всё внимание всегда приковано к тебе, ты и без меня это знаешь. Я знаю, что это не твоя вина, - быстро добавила она, видя, что Гарри сердито открыл рот. – Я знаю, что ты об этом не просил, но... сам знаешь, дома Рону приходится тягаться со всеми братьями, а ты его лучший друг, и ты по-настоящему знаменит… он всегда в тени, когда ты на виду, и ему приходится терпеть это, но он об этом никогда не говорит, однако в этот раз, по-моему, было уже слишком...
- Замечательно, - с горечью сказал Гарри. – Просто замечательно. Передай ему от меня, что я в любой момент могу поменяться с ним. Передай ему, что пусть попробует... Когда все пялятся на мой лоб, где бы я ни появился...
- Ничего я ему не скажу, - коротко ответила Гермиона. – Сам ему скажи. Только так можно всё уладить.
- Я не собираюсь бегать за ним по пятам и заставлять его повзрослеть! – сказал Гарри так громко, что несколько сов, сидевших на ближайшем дереве, в страхе улетели. – Может быть, он поверит, что я не ищу славы, когда я сломаю шею или…
- Не смешно, - спокойно ответила Гермиона. – Совсем не смешно. – Она была очень встревожена. – Гарри, я подумала… знаешь, что тебе надо сделать? Вот сейчас, когда мы вернёмся в замок?
- А как же – дать Рону хорошего пинка…
- Напиши Сириусу. Тебе надо сообщить ему о случившемся. Он попросил тебя сообщать ему обо всём, что происходит в Хогвартсе... Он как будто ожидал, что произойдёт нечто подобное. Я захватила с собой пергамент и перо…
- Да брось, - сказал Гарри, оглядываясь, чтобы убедиться, что их не подслушивают; но вокруг не было ни души. – Он вернулся в страну, потому что у меня шрам заболел. А уж если я напишу ему, что кто-то втянул меня в Турнир трёх волшебников, он запросто может прорваться прямо в замок…
- Он хотел бы, чтобы ты ему рассказал, - настаивала Гермиона. – Он в любом случае что-то предпримет.
- Каким образом?
- Гарри, расслабляться не годится, - серьёзно сказала Гермиона. – Этот Турнир знаменит, ты тоже знаменит. Я страшно удивлюсь, если в «Ежедневном пророке» не появится новость о твоём участии... Знаешь же, что о тебе написано в половине книг Ты-Знаешь-О-Ком... и я уверена, что Сириус предпочтёт всё узнать от тебя самого.
- Ладно-ладно, напишу ему, - согласился Гарри и бросил в озеро последний тост. На мгновение они с Гермионой засмотрелись на плывущий тост, а потом его утащило большое щупальце, высунувшееся из воды.
Они вернулись в замок.
- Чью сову взять? – спросил Гарри, поднимаясь по лестнице. – Он наказал мне не посылать Хедвиг снова.
- Спроси у Рона, можно ли тебе взять…
- У Рона я ничего просить не буду, - решительно заявил Гарри.
- Тогда возьми какую-нибудь школьную, их можно использовать всем, - посоветовала Гермиона.
Они поднялись в совятню. Гермиона дала Гарри пергамент, перо и чернильницу и пошла к шестам, разглядывая разных сов, а Гарри уселся у стены и написал:
«Дорогой Сириус,
Ты велел мне держать тебя в курсе о происходящем в Хогвартсе, и вот пожалуйста – я не знаю, слышал ли ты уже об этом, но в этом году состоится Турнир трёх волшебников, и в субботу меня выбрали четвёртым чемпионом. Не знаю, кто бросил моё имя в Кубок Огня, потому что это не я. Другой чемпион Хогвартса – Седрик Дигори из Хафлпафа».
Он ненадолго задумался. Ему очень хотелось написать о большом грузе тревоги, лежащем на его сердце со вчерашнего вечера, но он не знал, как это выразить словами, поэтому он снова обмакнул перо в чернила и дописал:
«Надеюсь, у вас с Хищноклювом всё хорошо. Гарри».
- Всё, - сказал он Гермионе, встав на ноги и стряхнув с мантии солому. Хедвиг тут же слетела ему на плечо и протянула лапу.
- Я не могу послать тебя, - сказал ей Гарри, разглядывая школьных сов. – Мне надо послать одну из них.
Хедвиг громко ухнула и так внезапно сорвалась с места, что её когти вонзились ему в плечо. Пока Гарри привязывал письмо к лапе крупной сипухи, она так и сидела к нему спиной. Когда сипуха улетела, Гарри подошёл к Хедвиг погладить её, но она злобно щёлкнула клювом и взлетела совсем высоко.
- Сначала Рон, теперь ты, - рассердился Гарри. – Я же не виноват.
Гарри думал, что когда все привыкнут к мысли, что он – чемпион, дела пойдут лучше, но на следующий день понял, насколько он ошибся. Лишь на уроках он мог избегать остальных студентов – стало ясно, что все прочие студенты, так же как и гриффиндорцы, считали, что Гарри подал заявку на участие в Турнире сам. Однако в отличие от гриффиндорцев, они не особо радовались.
Хафлпафцы, которые всегда были в прекрасных отношениях с гриффиндорцами, стали вести себя со всем Домом Гриффиндора весьма холодно. Это стало понятно по одному уроку гербологии. Хафлпафцы однозначно считали, что Гарри украл у них чемпионскую славу; возможно, это подпитывалось тем, что Дом Хафлпаф очень редко блистал в лучах славы и Седрик был одним из немногих, кто добавил им блеска, победив гриффиндорцев в матче по квиддичу. Эрни Макмиллан и Джастин Финч-Флетчли, которые обычно хорошо относились к Гарри, не разговаривали с ним во время посадки прыгучих луковиц в один ящик – они даже злорадно засмеялись, когда одна из прыгучих луковиц выскочила у Гарри из рук и сильно ударила его по лицу. Рон тоже не разговаривал с Гарри. Гермиона сидела между ними, силясь поддерживать беседу, но хотя оба они говорили с ней как обычно, смотреть друг на друга они избегали. Гарри подумал, что на него обиделась и профессор Спраут, и неудивительно – ведь она была главой Дома Хафлпаф.
Ему не терпелось встретиться с Хагридом наедине, но урок ухода за волшебными существами означал и встречу со слизеринцами – ему впервые придётся встретиться с ними лицом к лицу в качестве чемпиона.
Малфой, как и можно было ожидать, явился к хижине Хагрида со своей обычной гримасой на лице.
- А вот и чемпион, ребята, - сказал он Крэббу и Гойлу, подойдя поближе, чтобы Гарри мог услышать его. – Книжки для автографа с собой? Лучше возьмите автограф сейчас, а то я боюсь, что скоро мы его не увидим... Половина чемпионов на предыдущих турнирах погибли... как ты думаешь, Поттер, долго ты продержишься? Держу пари, что всего десять минут в первом туре.
Крэбб и Гойл подобострастно заквохтали, но Малфою пришлось замолчать, потому что из-за хижины показался Хагрид, осторожно несущий гору трясущихся ящиков - в каждом сидело по очень большому взрывохвосту. К ужасу всего класса, Хагрид пустился объяснять, что взрывохвосты начали убивать друг друга из-за избытка энергии, бьющей у них изнутри и что для решения проблемы каждый студент должен посадить взрывохвоста на поводок и вывести на недолгую прогулку. Единственным положительным моментом в этом плане было то, что Малфой окончательно растерялся.
- Вывести вот это вот на прогулку? – с отвращением повторил он, глядя на один из ящиков. – И где именно нам надо повязать поводок? Вокруг жала, вокруг огненного конца или вокруг присоски?
- Посередине, - объяснил Хагрид, показав, как повязывать поводок. – Это… лучше наденьте защитные перчатки из драконьей кожи, для пущей безопасности. Ну-к, Гарри, иди сюда, помоги мне с этим крупным...
Но на самом деле Хагриду хотелось поговорить с Гарри, пока никто не слышит. Он дождался, когда все уведут взрывохвостов, обернулся к Гарри и сказал очень серьёзным тоном:
- Так ты, Гарри, соревнуешься. В Турнире. Чемпион школы.
- Один из чемпионов, - поправил Гарри.
Чёрные глаза-бусинки Хагрида под кустистыми бровями засветились тревожным огоньком.
- Что, Гарри, не кумекаешь, кто тебя в это втянул?
- Так ты веришь, что это не я? – спросил Гарри, с трудом скрывая нахлынувшее на него чувство благодарности при словах Хагрида.
- Само собой, - проворчал Хагрид. – Ты ж говоришь, что не ты, а я тебе верю… и Дамблдор тоже тебе верит.
- Знать бы, кто это сделал, - с горечью сказал Гарри.
Оба посмотрели на лужайку - ученики разошлись далеко и держались с трудом. Взрывохвосты выросли уже больше трёх футов в длину и набрались сил. Они сбросили бесцветные раковины и нарастили что-то вроде толстых, сероватых, блестящих панцирей. Они были похожи на нечто среднее между гигантскими скорпионами и длинными крабами, но различить, где у них головы или глаза, было по-прежнему невозможно. Они стали очень сильными и почти неуправляемыми.
- Глянь-ка, они небось не очень-то рады? – радостно сказал Хагрид. Гарри подумал, что он имеет в виду взрывохвостов, потому что его одноклассники явно были не рады; там и сям раздавались громкие взрывы, из хвоста одного из животных вылетел столб огня в несколько ярдов, и многие повалились ничком, отчаянно пытаясь подняться.
- Ох, не знаю я, Гарри, - вдруг вздохнул Хагрид, снова обернувшись к нему с озабоченным лицом. – Чемпион школы... с тобой же всякое случиться могёт?
Гарри ничего не ответил. Да, случиться могло всё, что угодно... примерно то же самое сказала ему и Гермиона во время прогулки у озера, потому-то, по её мнению, Рон больше с ним не разговаривал.
Следующие несколько дней были худшими из всех, что Гарри провёл в Хогвартсе. Почти то же самое было на втором курсе, когда многие в школе подозревали его в нападении на других студентов. Но тогда Рон был на его стороне. Он думал, что вполне мог бы смириться со всеобщим отношением к нему, веди себя Рон как его друг, но он не собирался убеждать Рона поговорить об этом, коль скоро Рон не желал. И вот он один в атмосфере неприязни, сгустившейся со всех сторон.
Он мог понять поведение хафлпафцев, хоть оно ему и не нравилось: им надо было поддерживать своего чемпиона. Он не ожидал ничего, кроме язвительных оскорблений, от слизеринцев – они всегда его не любили, потому что он не раз помогал гриффиндорцам победить их и в квиддиче, и в состязаниях между Домами. Но он надеялся в глубине души, что хотя бы рейвенкловцы поддержат его, как и Седрика. Но он ошибся. Большинство рейвенкловцев считали, что он вознамерился стяжать побольше славы, поэтому обманул Кубок и заставил его принять его имя.
Кроме того, Седрик больше подходил на роль чемпиона, чем он. Он был просто красавцем с прямым носом, тёмными волосами и серыми глазами; трудно было сказать, кто в те дни стяжал больше восхищения – Седрик или Виктор Крам. Гарри заметил, что те шестикурсницы, которые так жаждали получить автограф Крама, однажды в обед попросили Седрика расписаться на их школьных сумках.
Ответа от Сириуса до сих пор не было, Хедвиг держалась от него подальше, профессор Трелони предсказывала ему смерть чаще обычного, а на уроке профессора Флитвика он усвоил Призывающие чары так плохо, что получил дополнительное задание – единственный, не считая Невилла.
- Гарри, это не так сложно, - пыталась успокоить его Гермиона после урока у профессора Флитвика – она в течение всего урока притягивала все предметы, как будто во всех тряпках, мусорных корзинах и лунаскопах были спрятаны волшебные магниты. – Ты просто не сосредоточился как следует…
- Интересно, почему это, - мрачно сказал Гарри. В это время мимо прошёл Седрик Дигори в окружении кучки жеманных девиц, которые все до одной поглядели на Гарри как на особо крупного взрывохвоста. – И что… внимания не обращать? Да ещё после обеда сдвоенные зелья...
На сдвоенных уроках зелий всегда было ужасно, но в эти дни они стали настоящей пыткой. Невозможно было представить ничего неприятнее, чем сидеть взаперти в подземелье целых полтора часа в компании Снейпа и слизеринцев, каждый из которых стремился максимально досадить Гарри за то, что он посмел стать чемпионом школы. В пятницу уже так и было, а Гермиона сидела рядом и чуть слышно повторяла "не обращай внимания, не обращай внимания, не обращай внимания", и он понимал, что сегодня лучше не будет.
После обеда они с Гермионой пришли в подземелье к Снейпу; слизеринцы стояли у кабинета с большими значками на мантиях. На мгновение Гарри посетила дикая мысль, что это значки Б.У.Э., но потом он заметил, что на всех значках написано одно и то же, в тусклом свете коридора мерцали красные буквы:
ПОДДЕРЖИ СЕДРИКА ДИГОРИ -
НАСТОЯЩЕГО ЧЕМПИОНА ХОГВАРТСА!
- Что, Поттер, нравятся? – громко спросил Малфой подошедшего Гарри. – И это ещё не всё - смотри!
Он нажал на значок у себя на груди, и надпись исчезла, а вместо неё появилась другая, зелёными буквами:
ПОТТЕР ВОНЮЧКА!
Слизеринцы разразились хохотом. Каждый из них тоже нажал на свой значок, и вот уже вокруг Гарри сверкают слова «ПОТТЕР ВОНЮЧКА». Его лицо и шея залились краской.
- Ой как здорово! - с сарказмом сказала Гермиона Пэнзи Паркинсон и её банде слизеринок, которые хохотали громче всех. - Остроумнее некуда.
Рон стоял у стены с Дином и Симусом. Смеяться он не смеялся, но и за Гарри не заступился.
- Дать тебе такой, Грэйнджер? – спросил Малфой, протягивая значок Гермионе. – У меня их пропасть. Только руку мою не трогай. Я их, понимаешь ли, только что вымыл, не хочу, чтобы их запачкало прикосновение грязнокровки.
Вся злость, которая накапливалась у Гарри в сердце вот уже несколько дней, вырвалась наружу. Он выхватил палочку, не отдавая себе отчёта. Все вокруг попятились в дальний коридор.
- Гарри! – предупреждающе сказала Гермиона.
- Давай же, Поттер, - тихо сказал Малфой, доставая свою палочку. – Мрача здесь нет, присмотреть за тобой некому… давай, если хватит смелости…
Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом произнесли заклинания одновременно:
- Фурункулюс! – заорал Гарри.
- Денсаугео! – провизжал Малфой.
Из палочек вырвались лучи света, они столкнулись в воздухе и отрикошетили по углам: заклинание Гарри попало в лицо Гойла, а заклинание Малфоя задело Гермиону. Гойл взревел и схватился за нос, на котором вскочили большие уродливые прыщи. Гермиона взвыла, закрыв руками рот.
- Гермиона!
Рон подбежал посмотреть, что с ней случилось; Гарри обернулся в тот момент, когда Рон оторвал руку Гермионы от лица. Зрелище было не из приятных. Передние зубы Гермионы – и так более крупные, чем у всех – росли с сумасшедшей скоростью; она стала похожа на моржа, а зубы всё росли, вот они достигли нижней губы, подбородка… Гермиона в панике испустила истошный вопль.
- Из-за чего весь этот шум? – послышался вкрадчивый ледяной голос.
Подошёл Снейп. Слизеринцы заговорили наперебой, но Снейп показал длинным жёлтым пальцем на Малфоя и сказал:
- Объясните.
- Поттер напал на меня, сэр…
- Мы напали друг на друга одновременно! – выкрикнул Гарри.
- …и он попал в Гойла – посмотрите…
Снейп осмотрел Гойла, лицо которого уже напоминало что-то вроде картинки из книги о ядовитых грибах.
- Гойл, марш в больничное крыло, - спокойно сказал Снейп.
- Малфой попал в Гермиону! – сказал Рон. - Посмотрите!
Он заставил Гермиону показать Снейпу её зубы – она изо всех сил закрывала их руками, хотя это было трудно: они уже отросли ниже шеи. Пэнзи Паркинсон и другие слизеринки согнулись от беззвучного смеха, показывая на Гермиону из-за спины Снейпа.
Снейп холодно взглянул на Гермиону и сказал:
- Не вижу разницы.
Гермиона взвыла, её глаза наполнились слезами, она повернулась на каблуках и убежала.
Возможно, это было и к лучшему, что Гарри и Рон одновременно закричали на Снейпа; благодаря тому, что их голоса отдались эхом по каменному коридору и превратились в непонятный шум, он не смог расслышать, что именно они кричали ему. Однако суть он уловил.
- Посмотрим, - сказал он самым что ни на есть медоточивым тоном. – Пятьдесят баллов с Гриффиндора, а Поттер и Уизли останутся после уроков. А теперь идите в класс, иначе будете оставаться после уроков неделю.
У Гарри звенело в ушах. При виде такой несправедливости он был готов разнести Снейпа на тысячу кусков. Он прошёл мимо Снейпа, потом - вместе с Роном в конец класса и кинул сумку на стол. Рона тоже трясло от гнева. Всё как будто стало у них по-прежнему, но Рон отвернулся и сел с Дином и Симусом, оставив Гарри за столом одного. На другом конце класса Малфой повернулся к Снейпу спиной и с фырканьем нажал на значок. В классе замерцало «ПОТТЕР ВОНЮЧКА».
С самого начала урока Гарри смотрел на Снейпа, рисуя в своём воображении всякие ужасные вещи, происходящие с ним... Знать бы только, как исполнять заклятие «круциатус»... повалялся бы Снейп на спине, как тот паук, дёргаясь и извиваясь...
- Противоядия! – сказал Снейп, оглядев всех с неприятным блеском в холодных чёрных глазах. – У вас должны быть готовы рецепты. Теперь со всей осторожностью приготовьте их, а потом мы выберем, на ком испытать одно из них...
Снейп встретился взглядом с Гарри, и Гарри понял, что; его ждёт. Снейп собирается отравить его. Гарри представил, как хватает котёл, вырывается вперёд и выливает содержимое на сальные волосы Снейпа… но его мысли были прерваны стуком в дверь класса.
Это был Колин Криви; он проскользнул в класс, лучезарно улыбнулся Гарри и подошёл к столу Снейпа.
- Да? – надменно спросил Снейп.
- Простите, сэр, мне велели привести Гарри Поттера наверх.
Снейп посмотрел сквозь свой крючковатый нос на Колина, с радостного лица которого тут же сошла улыбка.
- Поттер должен провести ещё час на уроке зелий и выполнить задание, - холодно сказал Снейп. – Он поднимется, когда закончится урок.
Колин порозовел.
- Сэр… сэр, его ждёт мистер Бэгмен, - занервничал он. – Все чемпионы должны собраться, кажется, их будут фотографировать...
Гарри был готов отдать всё, что имеет, лишь бы Колин не произносил последние слова. Он исподтишка взглянул на Рона, но Рон упорно смотрел в потолок.
- Хорошо-хорошо, - проскрипел Снейп. – Поттер, оставьте свои вещи здесь, я хочу, чтобы вы потом вернулись для испытания вашего противоядия.
- Простите, сэр… ему надо забрать вещи с собой, - пропищал Колин. – Все чемпионы...
- Очень хорошо! – ответил Снейп. – Поттер, забирайте свои вещи и вон с моих глаз!
Гарри забросил сумку на плечо, встал и направился к двери. Когда он поравнялся со слизеринцами, отовсюду засверкала надпись «ПОТТЕР ВОНЮЧКА».
- Это же удивительно, да, Гарри? – спросил Колин, едва Гарри закрыл за собой дверь класса. – Правда удивительно? Ты - чемпион?
- Ага, правда удивительно, - ответил Гарри, поднимаясь в вестибюль. – Для чего там фотографирование, Колин?
- По-моему, для «Ежедневного Пророка»!
- Прекрасно, - помрачнел Гарри. – Этого мне только не хватало. Ещё большей огласки.
- Удачи! – сказал Колин на пороге нужной комнаты. Гарри постучал в дверь и вошёл.
Он оказался в довольно маленьком классе. Почти все парты были сдвинуты к стенам, чтобы посередине осталось побольше места, однако три парты были сдвинуты перед доской и покрыты длинным куском бархата. За партами стояло пять стульев, на одном из них сидел Людо Бэгмен, беседовавший с совершенно незнакомой волшебницей в малиновой мантии.
Мрачный Виктор Крам, как обычно, стоял в углу и ни с кем не разговаривал. Седрик и Флёр говорили друг с другом. Флёр выглядела гораздо счастливее, чем раньше; она то и дело встряхивала головой, и свет отражался в её длинных серебристых волосах. Толстячок с большим, чёрным, слегка дымящимся фотоаппаратом поглядывал уголком глаза на Флёр.
Внезапно Бэгмен заметил Гарри; он быстро встал и выбежал вперёд.
- A вот и он! Четвёртый чемпион! Заходи, Гарри, заходи... ничего не бойся, это просто церемония проверки палочек, остальные судьи будут с минуты на минуту…
- Проверки палочек? – нервно повторил Гарри.
- Да никаких проблем, нам надо проверить, в полную ли силу работают ваши палочки, ты же знаешь, что в предстоящих соревнованиях они для вас важнее всего, - ответил Бэгмен. – Эксперт сейчас наверху с Дамблдором. Потом будет небольшая фотосъёмка. Это Рита Скитер, - добавил он, показав на волшебницу в малиновой мантии. – Она напишет небольшую заметку о турнире для «Ежедневного Пророка»...
- Может, и побольше, Людо, - сказала Рита Скитер, устремив взгляд на Гарри.
Её волосы были тщательно и тонко завиты и создавали странный контраст с её тяжёлыми челюстями. Очки были украшены камешками. Толстые пальцы, сжимавшие сумочку из крокодиловой кожи, заканчивались двухдюймовыми ногтями, покрытыми ярко-красным лаком.
- Можно ли мне, пока мы не начали, перекинуться словечком с Гарри? – спросила она Бэгмена, по-прежнему не спуская глаз с Гарри. – Сами понимаете, самый молодой чемпион... чтобы вышло поцветистее?
- Конечно! – воскликнул Бэгмен. – То есть… если Гарри не против…
- Э-э… - пробормотал Гарри.
- Отлично, - сказала Рита Скитер, и её пальцы с кроваво-красными ногтями тут же на удивление крепко ухватили плечо Гарри. Она утащила его из комнаты и открыла ближайшую дверь.
- Нам весь этот шум ни к чему, - заявила она. – Ну-ка... ну да, здесь мило и уютно.
Гарри уставился на неё, ибо это был чулан для мётел.
- Заходи, дорогой… здесь и правда… мило, - сказала Рита Скитер, осторожно усаживаясь на перевёрнутое ведро и подталкивая Гарри к картонной коробке, после чего закрыла дверь. Воцарилась темнота. – Ну а теперь...
Она открыла сумочку из крокодиловой кожи и достала оттуда горсть свечек, которые зажгла и подняла в воздух мановением волшебной палочки; теперь всё было видно.
- Гарри, ты ничего не имеешь против Проворно Повествующего Пера? Оно даст мне нормально поговорить с тобой...
- Против чего? – спросил Гарри.
Рита Скитер улыбнулась ещё шире. Гарри заметил у неё во рту три золотых зуба. Она опять залезла в крокодиловую сумочку и вынула оттуда длинное перо кислотно-зелёного цвета и свиток пергамента, который она расправила между ними на ящике Универсального очистителя от миссис Скауер. Она взяла в рот кончик зелёного пера, чуть-чуть пососала его с явным смаком, потом поставила вертикально на пергамент, где оно балансировало, слегка покачиваясь.
- Проверка... я Рита Скитер, репортёр «Ежедневного Пророка».
Гарри быстро взглянул на перо. Едва Рита Скитер заговорила, зелёное перо начало строчить, бегая по пергаменту:
«Привлекательная блондинка Рита Скитер, сорока трёх лет, чьё дикое перо проткнуло множество раздутых репутаций…»
- Отлично, - повторила Рита Скитер, после чего оторвала от пергамента верхнюю часть, сложила её и засунула в сумочку. Затем она повернулась к Гарри и спросила: - Итак, Гарри... что привело тебя к решению подать заявку на участие в Турнире трёх волшебников?
- Э-э… - снова сказал Гарри, но его отвлекло перо. Хоть он и не говорил, оно стрелой носилось по пергаменту, и он разобрал свеженаписанную фразу:
«Уродливый шрам, воспоминание о трагическом прошлом, портит довольно милое лицо Гарри Поттера, чьи глаза…»
- Не обращай внимания на перо, Гарри, - сурово сказала Рита Скитер. Гарри неохотно перевёл взгляд на неё. – Так почему, Гарри, ты решил подать заявку на участие в Турнире?
- Я не решал, - ответил Гарри. – Я не знаю, как моё имя попало в Кубок Огня. Я его туда не бросал.
Рита Скитер подняла тончайшую бровь.
- Да ладно, Гарри, не надо бояться неприятностей. Мы все знаем, что тебе на самом деле не следовало подавать заявку. Но ты не беспокойся. Наши читатели подняли шум.
- Но я не подавал заявку, - повторил Гарри. – Я не знаю, кто…
- Как насчёт предстоящих заданий? – спросила Рита Скитер. – Ты взволнован? Нервничаешь?
- Я как-то не думал... да, пожалуй, нервничаю, - сказал Гарри. При этих словах у него внутри всё сжалось.
- В прошлом чемпионы погибали, не так ли? – живо спросила Рита Скитер. – Ты вообще об этом думал?
- Ну... говорят, в этом году будет гораздо безопаснее, - ответил Гарри.
Перо скользило по лежащему между ними пергаменту взад-вперёд, как на коньках.
- Но ты, конечно же, и раньше смотрел смерти в лицо? – спросила Рита Скитер, придвинувшись к нему. – Как, по-твоему, это на тебя повлияло?
- Э-э… - снова сказал Гарри.
- Как ты думаешь, не эта ли прошлая травма заставила тебя что-то доказать самому себе? Жить, соответствуя своему имени? Как ты думаешь, может быть, ты вознамерился подать заявку на участие в Турнире трёх волшебников, потому что…
- Я не подавал заявку, - сказал Гарри, уже начав раздражаться.
- Ты совсем не помнишь своих родителей? – спросила Рита Скитер, не глядя на него.
- Нет, - ответил Гарри.
- Как ты думаешь, что бы они почувствовали, знай они, что ты участвуешь в Турнире трёх волшебников? Гордость? Беспокойство? Злость?
Гарри всё это порядком надоело. Hу откуда ему знать, что почувствовали бы его родители, будь они живы? Он ощущал на себе пристальный взгляд Риты Скитер. Он нахмурился, отвернулся и взглянул на слова, только что выведенные пером:
«Слёзы наполняют эти блестящие зелёные глаза, ибо наша беседа коснулась родителей, которых он едва ли может вспомнить».
- НЕТ в моих глазах слёз! – громко сказал Гарри.
Не успела Рита Скитер сказать и слова, как дверь чулана распахнулась. Гарри оглянулся, моргая от яркого света. На них смотрел вошедший в чулан Альбус Дамблдор.
- Дамблдор! - с явным восторгом воскликнула Рита Скитер, но Гарри заметил, что перо и пергамент внезапно исчезли с коробки с волшебным пятновыводителем, а когтистые пальцы Риты с резким стуком защёлкнули замок её крокодиловой сумочки. – Как поживаете? – спросила она, вставая и протягивая Дамблдору большую, похожую на мужскую, руку. – Надеюсь, вы видели летом мою заметку о конференции Международной конфедерации чародеев?
- Очаровательно жуткая, - сверкнул глазами Дамблдор. – Особенно меня порадовало ваше описание меня как старомодного психа.
Рита Скитер даже не смутилась.
- Я просто заострила внимание на том, что некоторые ваши идеи, Дамблдор, слегка старомодны, и что многие волшебники с улицы…
- Был бы рад разглядеть хоть какие-то резонные доводы за грубостью, Рита, - сказал Дамблдор с любезным поклоном и улыбкой, - но боюсь, нам придётся обсудить это дело попозже. Сейчас начнётся проверка волшебных палочек, а она не сможет состояться, пока один из наших чемпионов спрятан в чулане для мётел.
Очень довольный избавлением от общества Риты Скитер, Гарри поспешил обратно в комнату. Остальные чемпионы сидели на стульях у двери, и он быстро сел рядом с Седриком, глядя на покрытый бархатом стол, где сидели четверо судей из пяти – профессор Каркаров, Мадам Максим, мистер Крауч и Людо Бэгмен. Рита Скитер пристроилась в углу; Гарри заметил, что она снова вытащила из сумочки лист пергамента, расправила его на коленях, пососала кончик Проворно Повествующего Пера и поставила его на пергамент.
- Позвольте представить вам мистера Оливандера, - обратился Дамблдор к чемпионам, занимая своё место за судейским столом. – Он проверит ваши палочки перед турниром, чтобы убедиться, что они в хорошем состоянии.
Гарри огляделся и с некоторым удивлением заметил старого волшебника с большими бледными глазами, тихо стоящего у окна. Гарри уже встречался с мистером Оливандером – он был изготовителем палочек, и именно у него Гарри купил себе палочку три года назад в Косой аллее.
- Давайте начнём с вас, мадемуазель Делакур, - предложил мистер Оливандер, шагнув на расчищенное пространство посреди комнаты.
Флёр Делакур приблизилась к мистеру Оливандеру и протянула ему свою палочку.
- Хмм... – сказал он.
Он сделал движение, подобное дирижёрскому, и из палочки вылетело множество розовых и золотых искр. Потом он поднёс её к глазам и внимательно рассмотрел.
- Да, - тихо сказал он, - девять с половиной дюймов... негибкая... розовое дерево... и внутри... батюшки мои...
- Вольос из гольовы вилы, - пояснила Флёр. – Одной из моих бабушек.
У Гарри возникла безумная мысль рассказать Рону, что Флёр – отчасти вила... но потом он вспомнил, что Рон с ним не разговаривает.
- Да, - сказал мистер Оливандер, - да, сам я, само собой, никогда не использовал волос вил. Я заметил, что палочки с ними довольно темпераментны... однако каждому своё, и если эта палочка вам подходит...
Мистер Оливандер провёл пальцами по палочке, явно проверяя её на царапины и вмятины, потом пробормотал "Oрхидеус!", и из кончика палочки возник букет цветов.
- Очень, очень хорошо, она в отличном рабочем состоянии, - сказал мистер Оливандер, отделяя цветы и подавая их Флёр вместе с палочкой. – Теперь вы, мистер Дигори.
Флёр уселась на своё место и улыбнулась прошедшему мимо неё Седрику.
- Ага, вот эта – как раз одна из моих, - догадался мистер Оливандер с бо;льшим интересом, когда Седрик протянул ему свою палочку. – Да, я хорошо её помню. С единственным волосом из хвоста особо прелестного единорога-самца... около семидесяти дюймов ростом; чуть не поддел меня рогом, когда я выдернул волос у него из хвоста. Двенадцать дюймов с четвертью... ясень... довольно упругая. В превосходном состоянии... Регулярно ухаживаете за ней?
- Вчера вечером полировал, - улыбнулся Седрик.
Гарри посмотрел на свою палочку. Она вся была заляпана его пальцами. Он поднял подол мантии и пытался тайком протереть её. Из её кончика вылетело несколько золотых искр. Флёр взглянула на него весьма снисходительно, и он прекратил.
Мистер Оливандер выпустил из палочки Седрика поток серебряных дымовых колец, поплывших по комнате, выказал своё удовлетворение и провозгласил:
- Пожалуйста, мистер Крам.
Виктор Крам встал и заковылял к мистеру Оливандеру, сутулясь и косолапя. Он передал свою волшебную палочку и стоял, нахмурившись и засунув руки в карманы мантии.
- Хмм, - сказал мистер Оливандер, - если я не ошибаюсь, это – детище Грегоровича? Отличный изготовитель волшебных палочек, хотя и работает он совершенно в ином стиле, чем я... однако...
Он поднял палочку на уровне глаз, и скрупулёзно рассмотрел её, вертя во все стороны.
- Так... граб и сердечная жила дракона? – спросил он Крама, и тот кивнул. – Даже толще, чем обычно встречаются... совершенно несгибаемая... десять дюймов с четвертью... Aвис!
Грабовая палочка выстрелила, как пистолет, и из её кончика вылетела стайка птичек. Они устремились в открытое окно навстречу неяркому солнцу.
- Хорошо, - сказал мистер Оливандер, возвращая палочку Краму. - Остался... мистер Поттер.
Гарри встал, прошёл мимо Крама и протянул Оливандеру свою палочку.
- Агааа, - сказал мистер Оливандер, и его бледные глаза внезапно заблестели. - Да-да-да. Как сейчас помню.
Гарри тоже помнил. Так хорошо, словно это произошло вчера...
Четыре лета прошло с тех пор как он в день своего одиннадцатилетия вошёл вместе с Хагридом в лавку Оливандера за волшебной палочкой. Mистер Оливандер обмерил его, а потом стал давать ему разные палочки. Гарри перебрал чуть ли не все палочки в лавке, пока наконец не нашёл подходящую – эту, сделанную из остролиста, одиннадцати дюймов длиной, с пером из хвоста феникса внутри. Mистер Оливандер был страшно удивлён, что эта палочка подошла Гарри. Он без конца повторял "любопытно", пока Гарри не спросил, что именно любопытно, и тогда мистер Оливандер объяснил, что перо феникса в палочке Гарри принадлежало той же птице, которая дала другое перо сердцевине палочки Лорда Волдеморта.
Гарри никогда никому не рассказывал об этом. Он очень любил свою палочку, но воспринимал её связь с палочкой Волдеморта как нечто неизбежное – как неизбежно было его родство с тётей Петунией. Всё же он надеялся, что мистер Оливандер не скажет об этом присутствующим. Он предчувствовал, что если Оливандер скажет об этом, Проворно Повествующее Перо Риты Скитер просто лопнет от восторга.
Палочку Гарри мистер Оливандер рассматривал дольше, чем чью-либо ещё. В конце концов он выпустил из неё фонтан вина и вернул Гарри, сообщив, что она до сих пор в отличном состоянии.
- Всем спасибо, - сказал Дамблдор, вставая из-за судейского стола. – Теперь можете вернуться на уроки… а может быть, лучше вам сразу пойти ужинать, уроки подходят к концу…
Радуясь, что хоть что-то сегодня пошло как надо, Гарри встал, чтобы уйти, но человек с чёрным фотоаппаратом вскочил и откашлялся.
- Снимки, Дамблдор, снимки! – радостно воскликнул Бэгмен. – Все судьи и чемпионы, как вам эта идея, Рита?
- Э-э… да, давайте сначала так, - согласилась Рита Скитер, опять устремив взгляд на Гарри. – A потом, пожалуй, несколько снимков по отдельности.
Фотосъёмка затянулась. Мадам Максим, где бы она ни стояла, всё время затеняла кого-нибудь, а фотограф не мог отойти достаточно далеко, чтобы она попала в кадр целиком; лучше всего ей было сесть, а остальным – встать вокруг неё. Каркаров без конца накручивал бородку на палец, чтобы добавить завиток; Kрам, которого Гарри считал уже привыкшим к вещам подобного рода, прятался за спинами у всех и был виден лишь наполовину. Фотограф непременно желал, чтобы на переднем плане была Флёр, но Рита Скитер всё время успевала подбежать и втолкнуть в лучший ракурс Гарри. Потом она настояла на фотографировании каждого чемпиона по отдельности. Наконец их всех отпустили.
Гарри пошёл ужинать. Гермионы там не было, и он решил, что она до сих пор со своими зубами в больничном крыле. Он поел один у края стола, потом вернулся в гриффиндорскую башню в раздумьях о дополнительном задании по Призывающим чарам, которое ему дали. В спальне он встретил Рона.
- К тебе сова, - резко сказал Рон вошедшему Гарри и показал на его подушку. Tам дожидалась школьная сипуха.
- А, хорошо, - ответил Гарри.
- A завтра вечером мы должны явиться после уроков в подвал к Снейпу, - напомнил Рон.
Сказав это, он сразу вышел из комнаты, не глядя на Гарри. На мгновение Гарри захотелось выйти следом – он не знал, хотел ли Рон поговорить с ним или просто задеть его, возможно, и то и другое – но слишком уж он ждал ответа от Сириуса. Гарри поспешил к сипухе, отвязал от её лапы письмо и развернул свиток.
«Гарри,
Я не могу сказать всё, что хочу, в письме, это слишком рискованно, вдруг сову перехватят – нам надо переговорить лично. Можешь ли ты точно остаться один у камина гриффиндорской башни в час ночи 22 ноября?
Я лучше чем кто-либо знаю, что ты можешь позаботиться о себе, а пока рядом с тобой Дамблдор и Мрач, вряд ли кто-нибудь причинит тебе вред. Однако кто-то явно собирается предпринять такую попытку. Втянуть тебя в Турнир было рискованным делом, особенно прямо под носом у Дамблдора.
Будь начеку, Гарри. Я по-прежнему хочу узнавать обо всём, что выходит из ряда вон. Ответь по возможности скорее насчёт 22 ноября.
Сириус»