Красное озеро. Плата за бессмертие. Четвертая глав

               

               
                * * * 


  Май 1984 года. Рано утром, весенним погожим деньком, в дверях Краснознаменского приюта показалась женщина, за ручку она держала девочку, совсем ещё малышку.
 Лицо девочки выражало огромное удовольствие и интерес. Черные волосы ребёнка были коротко подстрижены и превратились в модную стрижку, а коротенькое ярко красное пальтишко придавало ей особую миловидность.
 - Смотри! - сказала Мария Фёдоровна. - Вон наша машина, и сейчас мы поедем домой. - Она взяла девочку на руки и пошла к воротам детского учреждения. Дворник вежливо снял шляпу, девочка оглянулась.
 Из нескольких окон высокого дома выглядывало множество любопытных глаз. Одни были полны удивления и детского лукавства, другие любопытства и неясной грусти.
 Бездетная медсестра так и не смогла отдалиться от несчастного ребёнка, найденного ею в тот холодный осенний день.
 Каждый раз, придя на работу она навещала малышку, приносила ей гостинцы и подарки, и каждый день смышлёная кроха все больше и больше проникала в её сердце.
 Сама же девочка тоже оказывала ей предпочтение перед другими. На остальных людей она смотрела с интересом, но отчужденно, не проявляя никаких чувств. Даже окружающая ее ребятня веселая и шумная на могла вывести ее из равновесия. Девочка просто забиралась подальше и часами играла с понравившейся игрушкой, бормоча себе под нос, что-то на неизвестном языке.
 Однажды, когда во время тихого часа Мария Фёдоровна зашла взглянуть на свою любимицу, девочка открыла глаза и назвала её мамой. Это первое, произнесенное по-русски слово и предрешило их судьбу.
 Мария Фёдоровна решила, что откладывать дальше не следует и девочка будет ею удочерена.
 И вот сейчас, на руках со своей только что официально обретенной дочерью, она подошла к машине.
 Огни, игравшие на чёрном капоте Волги, слепили девочку и она, потешно жмурясь, осматривала новый для себя предмет.
 За рулём машины сидел человек, он курил, но заметив свою жену с ребёнком на руках, выкинул недокуренную сигарету в окно. Женщина улыбнулась и сказала: - Познакомься, это твой папа, - с этими словами она приоткрыла дверь машины и посадила туда ребёнка. Затем подошла к мужу и попросила:
 - Подожди, дорогой, ещё минуту, я заберу вещи.
 - Малышка удобно расположилась на заднем сидении и с интересом рассматривала на топорщенный затылок незнакомого человека. Ее забавляли его короткие волосы, стоящие торчком, словно ёжик.
 Папа. Каждый ребёнок в приюте знал, что они существуют, но почти никто не мог себе представить, как должен выглядеть их папа. Набравшись смелости, девочка спросила:
 - А как вас зовут?
 - Незнакомец зашевелился, затем повернулся к малышке, одарив ее дружеской улыбкой.
 - Меня Андрей, а тебя? - У него было открытое и доброе лицо.
 - Мама зовёт меня Таней, - девочка задумалась. - Только у меня совсем другое имя. Какое? Я забыла.
 - Танюша, а ты любишь музыку?
 - Не знаю.
 - Мужчина включил магнитофон. Веселые ритмичные звуки яркими каплями брызнули из динамика. От удовольствия девочка захлопала в ладоши.
 Вскоре вернулась Мария Фёдоровна и сложила пожитки рядом с дочерью, сама же села рядом с мужем. Машина тронулась, выехала на шоссе и быстро набрала скорость, унося ни о чем, не подозревающую малышку в ее новую жизнь.
  ОНА ЗАБЫЛА ЗАЧЕМ ОНА ЗДЕСЬ.

                III

 Вернувшись в общежитие, я первым делом посетила душ. Казалось неприятный запах впитался даже в кожу. Долго, с наслаждением терла себя сначала мочалкой с земляничным мылом, потом полотенцем. Затем закрутила его на голове, на подобии тюрбана и поспешила наверх.
 Когда я проходила мимо комнаты, где жила Вера, мое сердце сжалось от боли, ведь там ее мать и она все еще ждет свою дочь. Как можно было ей сказать, что Веры больше нет? Но и не сказать я не могла. Душа выворачивалась наизнанку, но мне пришлось приоткрыть дверь.
 Верина мама крепко спала у нее на кровати, наверное, огромное горе в конец лишило ее сил. Но я обрадовалась, так как с моей души разом свалился тяжёлый камень. Я не хотела ей сообщать страшную весть, первой.
 В холле, возле телефонного аппарата, я повстречала Валерия Константиновича, он был чем-то крайне обеспокоен, и очень обрадовался, завидя меня.
 - Привет, Танюша. А где Натаха, разве она не с тобой?
 - Наташа? - Кровь разом отхлынула у меня от лица. - А разве она не здесь? Разве она куда-то уходила?
 - Неприятный холодок пробежал по спине, разум отказывался поверить в неотвратимое, и я до конца продолжала питать наивную надежду - с ней ничего не могло случиться!
 - Не понял, - Валерий вспыхнул и сильно занервничал: - когда ты ушла, Наташа не захотела долго ждать, и отправилась следом за тобой. У нее там был какой-то адрес, она думала, что сможет там тебя найти. - Его голос дрогнул и задрожал: - Наташа обещала позвонить, когда найдет тебя. Почему же ты здесь одна? Где моя девушка?

 - Все ясно! - обреченно ответила я. - Наташа, о нет, только не она! Я и представить себе не могла, что с ней могло сделать это чудовище! -
 Не проронив больше ни слова, я отправилась на кухню и отыскала самый большой нож, который мне попался под руку. С ним я себя ощущала более или менее уверенно.
 Холодное оружие мне пришлось завернуть в газету, за неимением ничего более подходящего. Сверток я положила на дно сумочки. Затем быстро переоделась и вышла в холл.
 Валерий Константинович находился на том же самом месте. При моем появлении он поднял голову, но я уже пролетела мимо, успев лишь прокричать:
 - Звоните в милицию, срочно звоните в милицию и вызывайте наряд по тому адресу, куда ушла Вера, это адрес Александра. Мне же нельзя медлить! -
 С этими словами я выскочила за дверь. Наташа не должна погибнуть! Я не могу допустить это!

 Чтобы не терять больше времени я остановила такси. Надеюсь, что тех немногих денег, что остались, у меня со стипендии, хватит для оплаты проезда.
 Руки дрожали, самообладание в конец покинуло меня. Я старалась призвать на помощь всю свою силу духа и воли, чтобы вернуться в проклятый дом, наполненный ужасом и тенями, но пока мне это удавалось очень плохо.
 Когда такси проносилось на полной скорости мимо того места, где я покинула злополучный автобус, то там уже никого не было, как и самого автобуса. Ничего не напоминало о странном происшествии. Люди, наверное, уже отправились каждый по своим делам, транспорт вернулся на линию. Счастливцы! Пережитый ими ужас, не шел ни в какое сравнение, с тем, что пришлось пережить нам, а возможно самое страшное еще впереди!
 Почему же все новые противоречащие друг-другу мысли не дают мне покоя?
 Разве это не противоестественно, что когда я вспоминаю об убийце, то чувствую какое-то необычное тепло? Словно я должна помочь ему. И конечно спасти Наташу, пока Александр не сделал с ней, что-нибудь страшное. Я совершенно запуталась, но готова к борьбе с тем...

  ЧТО ДЕЛАЕТ ЕГО ТАКИМ!

Наконец впереди показалась знакомая улица, машина свернула в переулок и проклятая, стерильно-белая стена предстала перед моим взором.
 Расплатившись с водителем, я решительно пересекла дорогу и подошла к калитке. Машина дала задний ход, развернулась и уехала.
 Я осталась одна осознав в полной мере свое одиночество и беззащитность. Опасность была уже совсем рядом.
 Калитка оказалась запертой, на этот раз меня не ждали. Чтобы попасть во двор, мне пришлось карабкаться по гладкой, прохладной поверхности, упираясь, ногами в небольшие выступы, ощущая, как мне за шиворот сыпятся грязь и куски отслоившейся краски. Затем я спрыгнула вниз, едва не подвернула ногу и зашипела от боли.
 Тихо, буквально на цыпочках я прокралась к входной двери, размышляя о том, что, если бы даже забор был выше раза в два, это бы меня не остановило.
 Затаив дыхание, я открыла сумочку и достала нож, завернутый в газету, которая с легким шуршанием упала на пол. Свое единственное оружие я перевернула лезвием вверх, так как видела некогда в фильме про Джека-Потрошителя. Холод стали удивительным образом успокаивал меня, и я начала верить, что смогу победить зло обитавшее здесь.
 Вид двери, ведущей в подвал, пошатнул эту уверенность, и я снова почувствовала себя слабой, темнота пугала меня.
 Несколько секунд я боролась с собой в попытке победить страх. Наконец совладав с нерешительностью, я согнулась и вошла в подземелье, услышав лишь, ставший привычным звук падающих капель, и чей-то шорох из самых далёких тёмных углов.

Странная хлюпающая грязь под ногами, и кучи мусора на полу уже давно перестали привлекать мое внимание. И я с напряжением всматривалась в черную пустоту перед собой, надеясь рассмотреть то, что находилось дальше в самом сердце зловещей темноты.
 Я спускалась все ниже и ниже, пока мои глаза, уже попривыкшие к тьме, заметили впереди знакомый поворот, минуя который попадаешь в тот самый, скрытый коридор, ведущий в тупик.
 И вот уже в самом конце, впереди, показался таинственный красный свет, выбивающийся из-под низкой прогнившей двери. Она была чуть приоткрыта, как будто приглашая войти.
 Тихо, стараясь производить как можно меньше шума, я прокралась к ней вплотную и заглянула в образовавшуюся щель.
 Первое, что я увидела, была широкая, покрытая густой свалявшейся шерстью, спина чудовища. Монстр, очень увлеченный своим жутким занятием, ничего не замечал вокруг. Он склонился над книгой, излучавшей тот самый таинственный красный свет, не спеша покачивался в разные стороны и что-то бубнил на неизвестном наречии.
 Вероятно, я застала его за главным - обрядом жертвоприношения...
 Прислушавшись, я поняла, что здесь находился кто-то еще. Где то, совсем близко доносились иные звуки: тихое всхлипывание и вздохи. Это была Наташа!
 Я почувствовала, что нужно срочно, что-нибудь предпринять! Моя подруга находилась в беде! Она последовала по моим стопам, но не смогла спастись и теперь, если я не вмешаюсь, ее ждала страшная участь, участь тех, кто остался здесь навсегда.
 Еще крепче сжав рукоять ножа я открыла дверь и вошла навстречу судьбе.

 Сперва я увидела Наташу, она лежала, распластавшись на земле и была совершенно нагая. Она дрожала, сотрясалась всем телом, то ли от холода, исходящего от сырой земли, то ли от страха и боли.
 Ее запястья и голени удерживала верёвка, крепко привязанная к кольям, вбитым вокруг. Мне стало совершенно ясно какой ужасный обряд готовился здесь. Заметив меня девушка как-то особенно громко всхлипнула, по щекам ее вновь заструились слезы. Огромные синяки и кровь сделали ее лицо неузнаваемым. Я приложила палец к губам и занесла нож.

 Не знаю, смогла ли я в тот момент убить Александра, наверное, да, видя то, что он сотворил с моей подругой и вот-вот может попытаться сделать и со мной.
 Неожиданно он повернулся, и я увидела его глаза. Какой пронзительный, страдающий взгляд! Умные, человеческие, я сразу поняла, что он, несмотря на устрашающую внешность, и то, что уже произошло, оставался человеком. Да, с инстинктом убийцы, раздираемый чудовищными противоречивыми побуждениями, но он очень страдал от этого, потому-то не хотел этого совершать. Он не мог!
 И моя рука, с занесенным ножом, бессильно повисла в воздухе. Я не могла его убить.

 Тихо попятившись я обошла его стороной и приблизилась к девушке. Чудовище тяжело задышало, однако не сдвинулось с места. Тогда я склонилась над Наташей и принялась распутывать веревки. Она тихо заплакала. Потом я помогла ей подняться и повела к выходу. Чудовище не шевелилось.
 Клянусь, если бы оно сделало хоть шаг, я бы ударила его ножом! Но монстр только тихо сопел и смотрел на меня тяжёлым нерешительным взглядом. Потом Александр перевел взгляд на Наташу, отчего та, нервно вскрикнула, и вновь затряслась всем телом.
 Чудовище зашевелилось и медленно сделало шаг в нашу сторону, словно сущность зверя вновь взяла вверх над заключенным в нем человеком. Его глаза, налитые кровью, вспыхнули ненавистью, и это уже не были глаза Александра.
 - Бежим, - громко взвизгнула я, и толкнула Наташу к распахнутой двери.
 Мы не могли больше терять время, и просто вывалились в темный проход.
 А где-то, впереди, вновь зазвучали голоса, они пели, и это дикое пение эхом носилось под сводами коридора.
 Как будто нас приветствовали души замученных и убиенных здесь. Словно они ожидали, что мы тоже скоро примкнем к их, сомну, и от этого бесновались еще больше.
 Воздух окрасился, и я не изумилась бы, если бы на самом деле к нам явились призраки. Однако тьма по-прежнему оставалась непроницаемой.
Наташа бежала с трудом. Время, проведенное в подвале, сырость земли и ужасное потрясение, давали о себе знать. Я поддерживала ее как могла. Но несмотря на все мои усилия мы бежали слишком медленно.
 Тяжелые шаги и хриплое дыхание чудовища, становились громче и отчетливее. Оно приближалось. У нас не было иного выхода кроме...
 Я отпустила Наташу, чтобы дать ей возможность уйти как можно дальше. Сама же скрылась за одним из самым выдающимся выступом (сомнительное укрытие) и приготовилась защищаться.

 Однако странное дело, время проходило, но из-за поворота никто не появлялся. Топот лохматых ног и сопение, выдававшее чудовище стихли. Как будто оно тоже остановилось и чего-то ожидало. Постепенно я немного успокоилась и приняла решение двигаться дальше.
 Через некоторое время в глубине темного коридора, оставшегося позади послышались приглушенные шаги. С каждой секундой они становились все громче.
 Нет, это была не тяжёлая шаркающая поступь огромных лап хозяина подземелья, преследовавшего нас. Это был стук каблуков обыкновенных мужских ботинок, а значит возможно чудовища больше нет. Оно потеряло свой страшный облик, а значит Александр вновь стал человеком, если я не ошибалась. Или ошибалась?
 Где гарантия, что Александр вернувши себе свой внешний вид не остался в душе жестоким зверем не знающим жалости и сострадания? Ну тогда мне не повезло.
 Но нет! Это полный бред! Я же видела его глаза! Они говорили об обратном.
 Я застыла в нерешительности, что же еще мне ожидать от проклятого подземелья?
 Шаги приближались. Александр спешил настигнуть меня, а я, очнувшись от оцепенения, решила убираться отсюда подобру - поздорову.
 Наконец впереди показалась лестница. Словно на крыльях я взлетела вверх по ней, навстречу солнечному свету, навстречу жизни, навстречу спасению! Наташа стояла рядом и тяжело дышала. Неужели мы спасены! Этому трудно поверить.
 Грязные, взъерошенные, я осмотрела Наташу. Ее тело покрывали синяки и ссадины, на руках и ногах кровоточили следы от веревок. На мне было только пара царапин, да еще немного болела рука, чересчур уж сильно я сжимала ею нож.
 Первым делом я решила найти какое-нибудь одеяние для Наташи, чтобы хоть как-нибудь прикрыть ее обнаженную фигурку. Мы вошли в зал, и я обратила внимание на плед, лежащий на одном из кресел, он как нельзя лучше подходил для этого.
 Наташа закуталась в плед, и мы поспешили прочь. Я старалась поддержать свою подругу, ведь она так сильно ослабла, что едва передвигалась.
 В проеме входной двери я обернулась.  Из-под лестницы вышел Александр, словно отвратительное хищное животное, покидающее свое логово. Его взгляд блуждал, руки лихорадочно тряслись, прекрасные, не так давно, волосы, спутались и превратились в грязную паклю, почти полностью скрывающую лицо. И только сверкающие, как у волка глаза, о чем-то бесконечно умоляли, а губы беззвучно шептали, словно просили прощение. Он продолжал преследовать нас.
 Я повернулась и вышла, стараясь заслонить от Наташи ее мучителя. Сама же пыталась угадать, на что ещё способен Александр, я чувствовала, что он все ещё идет за нами.
 Так мы дошли до середины двора.
 Боль в правой руке стала невыносимой, тогда я остановилась и переложила нож в здоровую руку, хотя понимала, что левой рукой защищаться довольно таки неудобно, а это уменьшает наши шансы.
 Наташа, удивленная моим промедлением, оглянулась и тут она увидела своего мучителя.
 Когда ее взгляд упал на Александра, она громко и беспомощно закричала, однако быстро замолчала, обреченно спрятавшись за мою спину.
 Выхода не было. Я сделала шаг вперёд, ещё крепче сжала нож, понимая, что, если он попытается броситься на меня, все мои усилия окажутся тщетными. Александр медленно и неумолимо приближался.
 Когда он оказался напротив меня, я даже почувствовала его шумное жаркое дыхание, то просто посмотрел мне в глаза. Подняв голову, я прочитала все в его обезумевшем взгляде: страдание, боль, отчаяние, горе, а еще любовь. Потом он обратил внимание на нож и горько ухмыльнулся.
 - Ты не сможешь меня убить.
 - Почему? - тихо спросила я, прислушиваясь к своему сердцебиению.
 - Потому-что у нас одна кровь, она не допустит братоубийства.
 - Что ты сказал? - я почувствовала сильное головокружение, земля словно ушла из-под ног, я покачнулась, но удержалась, сделав над собой огромное усилие: - Братоубийства? За что ты так? Мы не брат и сестра! Разве?
 Но этого просто не может быть! Я не верю, я не могу поверить в это!
- Поверь, пожалуйста, поверь мне, Ханна! Ради всего святого, я не лгу! Ты моя сестра! Единственный близкий человек для меня, оставшийся на всем белом свете, и во всех временах! Я не был уверен, что это точно ты, но надеялся, что зов крови приведет тебя ко мне. Я верил, что ты обязательно найдешь меня, и спасешь от гибели. Ведь я больше даже не человек...
 - Но я ведь не искала тебя. - Но где-то, глубоко в душе, я почувствовала обратное.

  Я ВСЕГДА ИСКАЛА ЕГО.

 Не может быть! И тут вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами, словно в ускоренной съёмке, только пленка прокручивалась назад: училище, друзья, школа, мама. Да я знала, что она меня удочерила в возрасте трёх лет. Далеко - далеко, из самых недосягаемых глубин памяти, возникло воспоминание, пролежавшее там нетронутым много лет.
 Я вспомнила голос, такой нежный, мягкий, родной, звавший меня по имени. - Ханна, Ханна. - Еще я вспомнила лес волнующий своими необыкновенными, чарующими звуками: шум ветра, запутавшегося в вершинах высоких деревьев, шорох осыпающихся шишек и необыкновенный хвойный запах, сумевший сохраниться в моей памяти так надолго, и возможно навсегда
 А еще я вспомнила тот холодный осенний день, белизну стен докторского кабинета и женщину в белом халате. Но этого просто не может быть! Другая моя, новая мама была старшей медсестрой в приюте. Она вырастила меня, дала образование, она всегда любила и поддерживала меня.
 - Неужели ты вспомнила? - голос Александра вывел меня из задумчивости.
 - Много лет, живя в одиночестве, я мечтал об этом. Ты была тогда такой маленькой, что просто не можешь помнить меня. Но поверь мне, мы брат и сестра, самые настоящие, родные! -

 Мои руки безвольно опустились, сами по себе, нож выпал и затерялся где-то в траве. Одинокая слеза скользнула по щеке, затем еще и еще, я не смогла больше сдержаться и разрыдалась. Александр обнял меня и прижал к себе.
 Страх и переживание, как будто бы отдалились, отступили на второй план. На их место пришло одно огромное радужное чувство, разом захлестнувшее нас, унося в глубокий ранее не ведомый водоворот.
 Волшебная, чудесная эйфория окутала нас, и мы стояли, завороженные ею, тесно прижавшись друг к другу, переживая все случившееся снова и снова, постепенно умиротворяясь и принимая реальность такой какая она есть.
 Из оцепенения меня вывел крик Наташи. Она кричала все громче и громче, отчаянно, совершенно обезумев от ужаса. Я обернулась и застыла на месте. Мне начало казаться, что все, что происходит, происходит не на самом деле, что это всего лишь дикое безумное сновидение, незаметно подошедшее к своему кошмарному апофеозу, во всей своей ужасной красе.

 А где-то там, высоко в небе на нас надвигалось странное, круглое облако. По мере приближения оно становилось все чётче, принимая форму огромного светящегося шара.
 Наконец оно приблизилось настолько, что я смогла различить движения какого-то зловещего создания, по всей видимости обитавшего там.