Футбол

А, дело было в 1946 году. Война год как закончилась. Вот уже два года, как они вместе с мамой и младшим братиком вернулись из эвакуации. Трудные это были годы, голодные. Хлеб выдавали по карточкам, триста грамм на иждивенцев и четыреста - на служащих, т.е. килограмм на всю семью. А остальное нужно было как-то добывать самим. Но жизнь, хотя и медленно, но налаживалась. И хотя был голод, были лишения, но не было войны. А жизнь брала своё. При школе, в которой он учился в седьмом классе, организовалась футбольная команда, а мяча не было. Сначала это были несколько мальчишек из их класса. Почти все они были переростками, так как во время войны пришлось пропустить год, а то и больше, учёбы в школе. Да и он целый год просидел на хозяйской печке во время эвакуации, так как не в чем было выйти зимой на улицу. Мячом служили консервные банки из-под американской тушёнки. Тогда, после войны, их много валялось на улицах. Потом Мишкина мама сшила им из каких-то тряпок нечто подобное мячу. Гоняли на пустыре рядом с их городком, называвшемся Починком. К ним постепенно присоединялись ещё ребята. Они теперь уже играли на двое «ворот», которыми служили обломки кирпичей, расставленные по краям пустыря. Но какая игра с тряпичным мячом? Горе, да и только. И тогда они собрали деньги на настоящий мяч. Но в Починке купить его просто негде было. Городок небольшой, хотя и считался районным центром. Вот именно тогда он с Мишкой и поехал в Смоленск. Там, он был уверен, можно будет приобрести настоящий футбольный мяч. Лёвка, так его называли ребята, помнил, что когда из эвакуации они вернулись в Починок, и ему предстояло идти в шестой класс местной школы, то более или менее приличной одежды у него по-прежнему не было. И когда маме по работе нужно было съездить в областной город Смоленск, она взяла его с собой. Там он впервые за несколько лет с начала войны примерял настоящие длинные штаны и рубашку, а не то тряпьё, в котором он ходил всё время эвакуации. Вот, тогда он и увидел, что в соседнем магазине на витрине вместе с другими товарами лежал мяч. Сколько стоил мяч, он не знал, а потому чтобы не тратить те деньги, которые им удалось собрать, в сторону Смоленска они решили ехать «зайцем».
Пригородный поезд на Смоленск уходил рано утром. Они уже ждали его на пероне. И в последний момент, когда поезд уже тронулся, а кондуктор закрыла дверь вагона, они взобрались на подножку. Так и ехали всю дорогу, спрыгивая с подножки на остановках, и снова взбираясь на неё, когда поезд трогался.
В Смоленске с вокзала на трамвае они доехали до центра города, где находился тот магазин с мячом на витрине, который он видел в свою первую поездку в Смоленск. Но его там не оказалось. Они растерялись, как возвращаться без мяча. Но продавщица магазина сказала им, что недавно в городе открылся новый магазин спортивных товаров, и, что там, наверно, есть и мячи, и рассказала, как найти этот магазин. И, действительно, когда они нашли этот магазин, на витрине его среди других спорттоваров находился и тот вожделенный для них футбольный мяч. Мячей за окном витрины было два. Один поблескивал под лучами поднимающегося солнца чёрной покрышкой, а другой был светло-коричневый. Они были подвешены в сетках, и мальчишки не могли оторвать от них глаз. Неужели у них будет настоящий футбольный мяч? Ещё, не заходя в магазин, они поспорили, какого цвета мяч они купят. Сошлись на чёрном. В магазине надутых мячей не было, отдельно лежали стопкой камеры, отдельно покрышки. Пожилой продавец, к которому они обратились, назвал цену. Цена их устраивала, и даже оставались деньги на обратную дорогу. Когда они рассчитались с продавцом и уже собирались уходить, Мишка повернулся к нему и спросил:
 --А, Вы не можете нам надуть его?
Продавец улыбнулся, подмигнул им и полез под прилавок, вынул оттуда обыкновенный велосипедный насос, вложил камеру внутрь покрышки, присоединил насос к соску камеры и начал качать. Мяч постепенно раздувался, а они заворожённо смотрели, как на их глазах мяч приобретал свою натуральную форму. Закончив качать, продавец отсоединил насос, перегнул сосок камеры, чтобы из неё не выходил воздух, и передал мяч Лёвке:
--Подержи. Вот, здесь прижми и не отпускай.
Он достал с полки катушку суровых ниток, перевязал сосок, заправил его в камеру, а затем зашнуровал саму камеру. Подержал какое-то время в руках, рассматривая мяч с разных сторон, а потом передал мяч Мишке.
--На, держи. Ну, что, довольны?
Они улыбались во весь рот, счастливые:
--Да, конечно. Спасибо Вам!
А он, убирая насос на место:
--А, я бы вам посоветовал купить, по крайней мере, ещё одну камеру, запасную. Есть у вас ещё деньги?
Они пересчитали оставшиеся деньги. Хватало и на обратные билеты и даже на две камеры.
Когда они вышли на улицу, Лёвка переложил взятые из дома бутерброды в Мишкину сумку, а в освободившуюся сетку - «авоську», положил запасные камеры, а сверху на них – мяч. На вокзал они пришли, когда вокзальные часы показывали без четверти час. Пригородный поезд на Починок отправлялся в семь часов вечера. Надо было убить время. Они перекусили тем, что взяли из дому, и стали слоняться по вокзалу. Касса, где они должны были купить билеты, была ещё закрыта, и они вышли на перрон. На дальнем железнодорожном пути стоял товарный состав, который, судя по всему, должен был в ближайшее время куда-то отправиться. Около паровоза суетилась паровозная бригада, из трубы валил густой дым. Мысль о том, чтобы отправиться в Починок на товарном составе мелькнула у них одновременно. Они перебежали через пути и оказались около паровоза. Рядом с ним делал последнюю затяжку человек в одежде паровозного машиниста. Мишка обратился к нему:
--Дяденька, куда ваш поезд идёт, не в Починок?
--Понимаете, нам надо в Починок. – Это вступил в разговор Лёвка. --Мы там живём. Мы ездили в Смоленск, купить футбольный мяч. –Он указал на мяч, который держал в руках. --В Починке мячи не продают. А у нас футбольная команда. И мы купили здесь, в Смоленске. Но у нас не осталось денег. Возьмите нас.
Мужчина посмотрел на него, потом на Мишку, смехнулся:
--Шустрые вы. На товарняке доехать? А ведь, не положено пассажирам на товарняке.
--А, что нам делать? Нам надо домой.
--Да, понимаю. Но не могу помочь даже если б захотел. Мы не едем в Починок, мы едем только до Сортировочной. Так называется станция, где останавливаются на стоянку поезда, когда заканчивается их смена. Наш состав мы отгоним на запасной путь  Если доберётесь до Сортировочной, помните, что от Сортировочной поезда отправляются по двум направлениям: на лево, в сторону Вязьмы и направо, в сторону Рославля. Вам нужно – в сторону Рославля.
Машинист снова покачал головой, потрогал мяч, посмотрел на состав. Потом махнул рукой.
--Ладно. Вон там, в конце поезда, вагон с площадкой для кондуктора, видите?  Идите туда и забирайтесь. Так и быть, мы довезём вас до Сортировочной, а там вы договаривайтесь с другими машинистами. Может, довезут вас до Починка. Всё. А, у нас смена закончилась.
--Ой, большое спасибо!
Так они доехали до Сортировочной. Спрыгнув на землю, они вдруг увидели, что по соседнему пути начал движение другой товарный поезд и, как им показалось, в нужную для них сторону. Мишка, не раздумывая, заскочил на такую же площадку для кондуктора в последнем вагоне, на какой они только сейчас приехали. Лёвка, собираясь проделать то же самое, ухватился одной рукой за ручку вагона, в другой у него был мяч, и только хотел запрыгнуть на площадку, как вдруг его оторвало от вагона и бросило на землю между путями. Мяч тоже отлетел в сторону. Мишка, увидев это, спрыгнул с поезда и подбежал к нему. Лёвка с трудом поднимался с земли. Сильно болела левая нога, которой он обо что-то ударился, пытаясь запрыгнуть на площадку. Тем препятствием, на которое он наткнулся, была стрелка.
«Стрелка», «стрелочник». Эти названия давно ушли в прошлое. А в те времена они были понятны всем. Когда основной железнодорожный путь разветвляется, то в месте его разветвления необходимо направить поезд в том направлении, куда он должен двигаться дальше, и для этого необходимо передвинуть конечные рельсы основного пути к тем рельсам, куда должен двигаться поезд после развилки. Сейчас это делается автоматически из диспетчерского пункта. А в то время это делалось вручную с помощью специального рычага, называемого «стрелкой». Стрелка находилась рядом с развилкой, и выполнял эту работу стрелочник, специальный человек на железной дороге. Вот, такая «стрелка» и оказалась на пути Лёвки.
Поднявшись с земли, он первым делом стал искать, куда отлетел мяч. Тот лежал, зацепившись сеткой за край шпалы, на соседнем пути. Хромая, он поковылял к мячу. В это время подбежал Мишка. Они сели на рельсу свободного пути и какое-то время молчали.
--Что? Болит? --спросил Мишка.
Лёвка покачал головой, прижимая к себе мяч. За рядами путей стояла будка стрелочника, а рядом примостилась сколоченная из досок скамейка. Они перебрались на неё. Через оконце будки была видна голова стрелочника, он, видимо, переведя стрелку, вернулся к себе в будку и что-то ел, потому что голова его периодически наклонялась.
--Слушай, Лёвка, давай отсюда уйдём. Не надо, чтобы нас видел стрелочник. Начнёт спрашивать, что мы тут делаем. Ещё милицию вызовет.
Они перешли на другую сторону путей. На крайнем пути стоял состав из цистерн, а также нескольких закрытых вагонов. Им пришлось пробираться под этими вагонами. Окончательно перебравшись, они уселись прямо на траву на пригорке. Лёвка спросил: --Ну, что будем делать? – Мишка пожал плечами: --Не знаю. А как твоя нога, болит?
--Болит, но сейчас уже меньше. Может, вернёмся в Смоленск?
Мишка ничего не ответил. Они так и сидели, ничего не решив. И в это время мимо них прошло два человека в одежде машинистов. Они увидели, что машинисты подошли к паровозу крайнего состава, один из них поднялся в кабину паровоза, а другой что-то проверял внизу. Затем поднялся и второй.
--Лёвка, они наверно скоро поедут. Давай попробуем на этом поезде...
--А, площадка у него есть?
--Кажется, там, в последнем вагоне.
Они направились в конец состава. Площадка была. Они уселись напротив заднего вагона и наблюдали, что происходит впереди, около паровоза. Из трубы паровоза уже шёл дым, и вдруг откуда-то появилась женщина. Она подняла жёлтый флажок, и паровоз дал гудок. Мальчишки тут же забрались на площадку, и поезд тронулся. Когда они проезжали развилку, то увидели, что он свернул влево, то есть на Вязьму. Не повезло! Спрыгивать было поздно, поезд уже набрал довольно большую скорость.
--Что будем делать? –Лёвка был растерян.
--Будем спрыгивать. Как только поезд начнёт замедливаться, будем прыгать. Отдай мне мяч. У тебя нога… Я буду прыгать первым.
Мишка спустился на нижнюю ступеньку подножки. Прошло какое-то время, впереди показалось какое-то поселение: не то маленький город, не то село, и, действительно, поезд стал сбавлять ход. Вдоль полотна дороги был невысокий откос, поросший травой, а за ним – луг. Мишка прыгнул. Лёвка – вслед за ним. К счастью всё прошло благополучно. Когда они пришли в себя, Мишка сказал:
--Надо возвращаться на Сортировочную. Это не далеко. Дойдём.
--Нет. Подожди, Мишка. Вспомни, когда мы ехали в Смоленск, последняя остановка, ещё до сортировочной, я запомнил её название. Она называлась «Соколья гора». Ты помнишь? Мы тогда ещё долго ждали, пока из одного вагона выносили какого-то человека на носилках. Я тогда ещё подумал, что это название потому такое, что сам посёлок находился вверху, на горе. Просто, станция находится внизу, у железной дороги. А здесь, посмотри, тоже гора.
Перед ними находился довольно крутой подъём, покрытый кустарником и редкими деревьями, а за ними виднелись крыши домов.
--Может быть это и есть тот посёлок? А если это так, то нам надо только перелезть через эту гору, и мы будем на станции, от которой поезд идёт на Починок. Понял?
Мишка посмотрел на гору, а затем, не поворачивая головы, одобрительно проговорил:
--Ну, Лёвка, ты молодец, запомнил. Да, я согласен. Ну, что, полезем на верх?
Когда они взобрались на гору, то увидели, что на плоской поверхности горы разместилось большое село. Дома здесь были в основном одноэтажными, с палисадниками и огородами, как в обычной деревне. Пройдя в другой конец села, они увидели довольно широкую деревянную лестницу, которая спускалась вниз к железнодорожному полотну, и там внизу небольшое строение. Видимо, это и был местный вокзал. У встретившейся женщины они спросили:
--Как называется ваша станция?
--А, вы не знаете? –Она подозрительно посмотрела на них. –А как вы здесь очутились, с неба, что ли? Как называется? Так же, как и село наше, Соколья гора.
--Как мы очутились здесь? Лучше не спрашивайте.
--Может, вы жулики?
--Да нет, какие мы жулики. Вот, в Смоленске купили мяч. а теперь добираемся до Починка. Мы там живём.
--А, как вы здесь оказались?
--На товарняке.
--Понятно, --женщина усмехнулась. –Ну, так спускайтесь на станцию. Скоро должен прийти поезд.
--А, какое сейчас время?
--Скоро шесть часов. Ещё успеете.
«Вокзалом» был небольшой домик, скорее - большая будка с окошком, за которым за полчаса до прихода пригородного поезда появилась молодая девица. Она открыла окно, продала им билеты. А через полчаса они, окончательно обессилевшие, уже сидели в общем вагоне пригородного поезда, слушали перестук его колёс и ели купленные на привокзальной площадке у местной женщины пирожки с картошкой. На это ушли остатки денег. Но зато у них был теперь настоящий футбольный мяч. И это грело их совсем ещё детские души.