Ананд. Глава седьмая

Начало повести - http://proza.ru/2021/05/20/1508

Солнце поднялось над вершинами деревьев, и его лучи яркими пятнами легли на лесную тропинку. Улыбаясь солнцу, соснам и всему миру, Надежда быстрым шагом возвращалась от Досифеи, как вдруг в просвете между стволами деревьев увидела медведя. Зверь сидел неподвижно как раз напротив того места, на котором остался медитировать Ананд. Заметив ее, он неспешно поднялся, постоял, принюхался, затем помотал недовольно головой и вперевалочку, прихрамывая на одну лапу, тихо, так что ни одна веточка под лапами не хрустнула, стал удаляться. Несколько минут, после того как зверь скрылся в чаще, Надежда продолжала в оцепенении стоять, прислушиваясь к шорохам леса. Потом осторожно шагнула вперед, еще шаг, побежала и сразу увидела своего жениха. Живой и невредимый, тот сидел на том же месте, где она его оставила. Он медленно открыл глаза, потянулся всем телом. Она упала перед ним на колени, обхватила руками его лицо и, целуя нос, глаза, щеки, губы, в каком-то исступлении стала повторять:
— Ты жив, ты жив, ты жив…

— Что с тобой? — уклонившись от очередного поцелуя и сжав руками ее плечи, удивленно спросил Ананд, заглядывая невесте в глаза.

Она уронила голову на его плечо, разревелась. Он прижался щекой к ее затылку, разгладил ладонью волосы и прошептал на ушко:
— Пока ты рядом, со мной ничего страшного не может произойти. Медведь был дружелюбно настроен и ушел лишь потому, что не хотел тебя пугать своим видом.

Надежда подняла голову:
— Он мог наброситься на тебя!

— Он пришел за помощью. Когда человек медитирует на выздоровление, вокруг него возникают невидимые вибрации, которые благотворно влияют не только на самого медитирующего, но и на окружающий мир. Эти благотворные вибрации способны улавливать все живые существа. Медведь поранил лапу, вот и подошел ко мне и тоже по-своему погрузился в медитацию. Когда все вокруг погружается в медитацию, ее воздействие на каждого из медитирующих многократно возрастает. Я помогал ему, он помогал мне.

— Выходит, я вам помешала?

— Медведю — да, а мне — нет. Твое присутствие для меня более целебно, чем присутствие медитирующего рядом медведя. Расскажи лучше, что сказала Досифея?

Надежда встала и протянула руки Ананду, чтобы помочь ему тоже подняться.
Он принял ее ладони в свои, но поднялся самостоятельно, лишь слегка притянув к себе Надежду. Разжав руки, они обнялись и какое-то время стояли неподвижно. Ананд отстранился первым:

— Так что сказала Досифея насчет иконы?

Надежда вздохнула, стряхнула с щеки последнюю слезинку:
— Пойдем, нас ждут мама с Настей, по дороге расскажу.

Взявшись за руки, они пошли по тропке к выходу из леса, и она пересказала Ананду все, что ей удалось узнать от старицы об иконе. Архиепископ Андрей прятал иконы в тайник не один, а с отцом Феодором, ныне настоятелем Покровской церкви, что в семи километрах от Рыбинска по Угличской дороге. Узнав, что Югская обитель и близлежащее к ней дома попадают в зону затопления, отец Феодор изъял иконы из тайника и оставил на хранение отцу Александру, настоятелю Благовещенской церкви в селе Козлово. Полгода назад прошел слух, что рыбинские власти пригласили академика Ухтомского в удобное для него время посетить с визитом его родной город. Поверив слухам, отец Феодор передал родовую икону Ухтомских женщинам, живущим в доме академика на Выгонной*. Академик об ожидавшем его сюрпризе не знал и от приглашения официальных рыбинских властей отказался, так как никого из близких в Рыбинске у него не осталось: одни расстреляны, другие в эмиграции, да и последние проведенные в городе дни ему ничем позитивным не запомнились**. Сейчас икона Ухтомских снова возвращена в Благовещенскую церковь села Козлово на хранение отцу Александру.

— Поможем маме с переездом и заглянем в Козлово, это недалеко от Новинок. Старица дала мне колечко, мы должны отдать его отцу Александру. По колечку он узнает, что нам можно доверять, и отдаст взамен икону, — завершила Надежда свой отчет о разговоре с Досифеей. Достала из маленького, нашитого с боку юбки кармашка толстое золотое кольцо с красным камушком и протянула его Ананду. — Посмотри, какая прелесть. Досифея сказала, что оно лежало в холстяном мешочке, прикрепленном сзади к образу Андрея Первозванного — одной из хранившихся в тайнике на территории Югской пустыни икон. Должно быть, в стародавние времена кто-то из прихожан пожертвовал.

Ананд остановился, повертел кольцо в руках, поднес ближе к глазам и вдруг воскликнул:
— Смотри, здесь на внутренней стороне что-то написано!

Он шагнул из тени деревьев на свет, прочитал вслух:
— Марианна Кочубей, — и взглянул на Надежду, — тебе это имя говорит что-нибудь?

— Знаю лишь, что были такие князья Кочубей. Наверное, как-то с ними связано. Надо у мамы спросить — может, она что-то знает.

Ананд вернул кольцо будущей супруге. Она положила его обратно в кармашек, постояла в задумчивости. Отчего-то на ресницы набежала слеза. Надежда смахнула ее тыльной стороной ладони и подняла вверх лицо:
— Поцелуй меня.

Ананд робко обнял ее одной рукой за талию, слегка привлек к себе и, осторожно поцеловав в щеку, отстранился.

— Так не целуются, — топнув ножкой, прокомментировала она, подняла руки, обхватила его за шею, прижалась всеми клеточками своего тела и нежно поцеловала жениха в сжатые губы. Слегка отклонилась. — Тебе нельзя целоваться?

— Можно, — ответил он, замялся на несколько секунд. — Но не умею и чуть-чуть боюсь.

Надежда разжала руки, отступила, медленно развернулась и пошла по тропке к уже видневшейся сквозь просветы между деревьями дороге. Перед тем как выйти на нее, она обернулась к шедшему в двух шагах позади Ананду:
— У меня к тебе просьба: не говори маме, что мы с тобой брахмачарьи. Она много настрадалась в последние годы. Хочет, чтобы я была счастлива, а счастье женщины в ее детях. Давай не будем лишать ее надежд на внуков, пусть порадуется нашему браку. Договорились?

Ананд молчал.

— Почему ты не отвечаешь?

Он подошел к ней, взял за руки, заглянул в глаза и тихо произнес:
— Я сделаю все возможное, чтобы и ты, и мама, и Настя были счастливы. Просто еще не знаю, как и что надо делать, — помолчал. — А насчет того, что мы брахмачарьи, конечно, никому не буду говорить.

Надежда в задумчивости опустила голову, тут же снова подняла и хитро улыбнулась:
— Хочешь, я тебе подскажу, как и что надо делать, чтобы я была счастливой прямо сейчас? Поцелуй! Но не в щечку, а как я тебя целовала. Не бойся — большего я сама не позволю, ведь я тоже брахмачарья.

Ананд замешкался, склонил голову, обнял Надежду одной рукой за талию, нерешительно привлек к себе, потянулся губами к ее губам, она раскрыла навстречу свои губы. Потом… Потом все замерло: стихли шорохи ветра в листве, смолкли голоса птиц, остановило свой бег время. И двое влюбленных соединились в долгом поцелуе.

Потом они шли по неширокой, вьющейся средь полей грунтовой дороге под звенящим от песен жаворонков небом, без конца останавливаясь, и обнимались для новых поцелуев. А когда перед ними выросли дома, просто держась за руки, на виду у всей деревенской улицы, не оглядываясь ни на кого, прошли в свой дом.

* Жившие после революции в доме Ухтомского женщины долгое время укрывали в нем старицу Ксению Рыбинскую. В этот дом к старице приезжали многие церковные иерархи.
** Последний раз Ухтомский был в Рыбинске осенью 1920 года. Его арестовали, как впоследствии рассказывал он сам, «из-за неосторожности при разговорах в научном обществе». От немедленного расстрела ученого спасла находившаяся при нем охранительная бумага от Петросовета. Освободили в конце января 1921 года благодаря хлопотам друзей-ученых.

Продолжение http://proza.ru/2021/05/27/613