Воспоминания о воспоминаниях

     Зачастую мы приписываем себе воспоминания, которые проникли в нашу память и осели в ней не потому, что отражают пережитые радости, горести, в общем, какие-то яркие моменты. А потому, что, будучи многократно пересказанными твоими родителями, как правило, мамой, они усваиваются настолько, что становятся, по твоему твёрдому убеждению, твоими собственными.

     Вот мне полтора года. Раннее утро. Надо мной  склонилось  какое-то  незнакомое  лицо. Я уже готова зареветь, но лицо мне говорит: «Ларочка, Ларочка, я твоя мама!» И дальше идёт диалог. В переводе на   общедоступный  язык  диалог  звучал   примерно  так:
«Ты не мама, ты обезьяна. Моя мама в Моршине». Должна объяснить, что, видимо, измученная детьми, работой, ночными дежурствами и вполовину исхудав, с чем не могла смириться приехавшая с Волги бабушка, мама уехала в военный санаторий г. Моршина, неподалёку от Львова. Похоже, моя неожиданная реакция обидела маму, потому что диалог продолжался: «Сама ты обезьяна!» И тут я с гордостью сказала то, с чем трудно было не согласиться: «Яя Аююд абазяна неть!» (читай: «Лара Аксельруд не обезьяна!»). А звучало это, наверное, действительно забавно, в полтора-то года.

     А вот это уже моё собственное воспоминание о поступке, за который мне семьдесят лет стыдно. Мне четыре года, моя сестра уже пошла в школу, чему я ужасно завидую. Она сидит за нашим большим дубовым столом во львовской гостиной и со всей тщательностью, макая перьевую ручку     в чернильницу-непроливайку, выписывает-вырисовывает буквы в Прописях. Надо вам сказать, что Прописи — это была такая рабочая тетрадка, где сначала изображались идеально написанные прописные и строчные буквы, а потом оставлена целая разлинованная страница для практики. Это был долгий и мучительный процесс, зато понятие «хороший почерк» высоко ценилось.
     Ну так вот. Сестра, высунув кончик языка, старательно выводила с нажимом буквы, а я наблюдала за процессом, стоя на коленях на стуле рядом. Наверное, я что-то сказала, что не понравилось моей сестре, или ей надоело трудиться под моим неотрывным взором. Как бы то ни было, недолго думая, в ответ на её недовольство, я просто взяла стоявший на столе полупустой стакан воды и вылила его содержимое на её тетрадь. Что тут было, нетрудно представить! Единственное, что я помню, это то, что в качестве наказания я была поставлена в угол, лицом к стенке, что случалось частенько. Но, честное слово, мне стыдно до сих пор…