Пронюхлово и его обитатели

I

Почему именно Зарайск окружен созвездием пикантных топонимов для меня загадка. Кто те  древние остряки, что нарекли местные речки в пошловатой манере «Камеди клаб»: Вобля,  Колбасина, Тюфитка? А деревни? Это же курам на смех: Мендюкино, Потлово, Машонково, Кончалово, Протекино, Пронюхлово. Конечно, есть  в России  названия и похлеще: Факовка, Каковка или Виногробль. Но они равномерно  рассеяны по обширной нашей стране, а тут  какой-то шутовской концентрат имеет место быть. Кстати, Пронюхлово это бывшее Протохлово. Так сказать, облагороженное. А Протохлово оно  из-за наличия там сероводородного  источника. Но отбросим прочие несуразные  топонимы и  сосредоточимся  на Пронюхлово, поскольку волею Всевышнего и неверующего в него  Александра Волоса, мы с женой неожиданно оказались там, в качестве дачников. С  помощью вышеозначенных сущностей мы купили полуразобранную развалюху  за дешево и перестроили за дорого. Обычная история начала двухтысячных.               
Как водится у нас на Руси, свезли на дачу книги, старую мебель, включая пианино, и принялись окультуривать некультурную землю. Сотни поколений  предков - коренастых и косноязычных пахарей - взыграли у нас в крови и бросили  врукопашную на заросли крапивы и  лебеды. При этом я сразу наткнулся на десятки бутылок из-под шампанского,  рассеянных вокруг дома на расстоянии доброго броска. Здесь жили интеллигентные люди,  подумал я с уважением.
Как назло,  перед этим я  поездил по Канаде и насмотрелся на бескрайние ее газоны. Пора и нам Россию загазонить,  решил я решительно, и начал с Пронюхлово.  Я пахал как пахарь, боронил как баран и снова сеял только что истребленную траву. В процессе копки я извлек на свет столько запчастей от «Беларуси», что из них можно было собрать новый трактор. Но вот труды  увенчались, травка подросла, я ее постриг, оглядел  полученный лужок,  сказал, что это хорошо, и лег спать.
И был мне сон. Вещий. Представьте, сидят две девушки на стульчиках ножка на ножку, ножка на ножку и в руках у них большие акустические гитары. И девушки  играют. И настроение ... А мелодия такая приятная, но незнакомая:

«Та-ра-та-та-та-та, та-ра-та-та-та-та,
та-ра-та-та-та-та, та-ра-ра-та-та-ти-та.
Та-ра-та-та-та-та, та-ра-та-ти-та-та,
та-ра-та-та-та-ти, та-ра-та-та-та-та-та».

Просыпаюсь среди ночи, а в голове музыка звучит, не умолкает. Чувствую, добровольно не отвяжется. Встаю, бреду к пианино на шатающихся ножках, сажусь, наигрываю,  записываю на ноты кое-как. Полегчало. Лег, уснул.
Просыпаюсь утром, а на фано  ноты лежат. Надо же. Проиграл. Ничего себе вещица  - интересная. Беру гитару – тыр, пыр. Ага,  думаю,  это  что же получается? Это же я прямо как Менделеев Дмитрий Иванович во сне открытия делаю, только по музыкальной части. Кстати, о чем музыка? И тут первая строчка сама из головы выскочила: «Нам поздно забывать о главном впереди». Что бы это значило? – удивился я, и грустно подумал, что все еще глуп. «Хоть мудрости достичь доселе не сумели» - тут же услужливо подсказала  голова. Я схватился за ручку и бросился записывать:

Нам поздно забывать о главном впереди,            Em H
хоть мудрости достичь доселе не сумели.           Am H Em
Но, глупости простив, проблемы упростив,        Am D7 G C
и всем врагам назло в Пронюхлово поедем.        Am H Em

Я не спорю - дача – это не беда,                Am D7 G C                да, и тема не нова.                Am H Em
Ясно дело - дача - это не беда,                Am D7 G C
да, в огороде лебеда.                Am H Em

Я мог бы переплыть Индийский океан,
я мог бы обойти все рифы и все мели,
Но пятница пришла –  кораблик унесла
и вот мечте назло в Пронюхлово поеду.               

Я мог бы воспарить, буквально улететь
в далекие края Бангкок или Канберру,
в Торонто иль Париж  да, хрена ж улетишь
и вот судьбе назло в Пронюхлово поеду.

Я мог бы сесть за стол и песню написать
не эту ерунду, а что-то поумнее,
но время уезжать, полоть, пилить, сажать
и вот себе назло в Пронюхлово поеду.

Я не спорю дача – это не беда,
да, и тема не нова.
Ясно дело, дача - это не беда,
да, в огороде лебеда.


Таким  дивным манером родилась моя первая пронюхловская песня, и тем  прервалась двенадцатилетняя пауза моего сочинительства и написательства.  С этого времени песенки, посыпались из меня как горох из прорвавшегося мешка. Большинство скромно закатилось под диван,  и лишь  несколько самых нахальных выкатились с  крыльца и поскакали в супермаркет.
А в ту ночь я без труда вытащил рыбку из пруда, и это было здорово. Но ненормально. На самом деле творчество это взламывание толстого  льда на сильном морозе. Долбишь его, долбишь,  как одержимый,  –  пот в глаза, руки в кровь. Но вот последний тюк и (о, чудо!) лунка пробита. И  тут уж не зевай -  черпай  драгоценную влагу вдохновения, чем придется. Чуть замешкался  - лунка подернулась  тонкой  корочкой, которая трескается от  малейшего  прикосновения. Но если отвлекся надолго,  лунка зарастет толстым  прочным льдом, так что не мудрено и вовсе ее потерять.  И тогда стоишь ты одиноким странником  на  бескрайнем  белом льду и глазу не за что зацепиться.
Так, что же случилось со мной в ту памятную пронюхловскую ночь, если продолжить ледяную аллегорию?  Ответ есть. Набрел я, грешный, в сонных  блужданиях на случайную полынью, да и пристроился при ней жить.   

Зеленая страна раскинулась повсюду,               
громада облаков прошита пустельгой.
Косматые ветлы гурьбой сбежались к пруду
со всех концов села   на вечный водопой.

Упали небеса на гладь,  забрызгав ивы,               
и солнце улеглось в распадке камышей.
Ласкает ветерок  мои мечты игриво,
в траве звенит аккорд  усатых скрипачей.

Мои глаза накрыл  прохладный подорожник -          
«Я здесь построю дом и разобью газон».
Вдруг слышу как комар, моей крови заложник, отчетливо пищит: «Да ты, друж-жок, смеш-шон».   

II       

Главным возмутителем нашей деревенской пасторали был он - Александр Волос,  неистощимый на выдумки, как бедный Йорик.  Имея натуру широкую,  а ум изощренный, он закрутил вокруг себя такую азартную воронку, что в нее посыпались все оказавшиеся поблизости люди и животные. Расскажу лишь про одну его затею в духе тяжеловесной античной комедии, о которой до сих пор ходят почтительные легенды в Зарайском районе.
Немногие из вас знают, что в Крыму проживает Андрей Волков - скромный олигарх, винодел и по совместительству друг Александра Волоса. Каждую весну Саша вылетал в Севастополь, где подвергался со стороны Андрея интенсивному гостеприимству. А тут наметился ответный визит, и ударить в грязь лицом не представлялось никакой невозможности. Что бы такое придумать?  Сообща вспомнили, что Андрей мечтал об охоте на кабана, хотя ружья  в руках отродясь не держал. Нет проблем. Кроме одной. Сезон охоты прошел, а следующий еще не наступил. Что бы вы сделали на месте Александра? Нарушили закон.  Ай-яй-яй. Я думал о вас лучше. Саша поступил иначе.
На ближайшей ферме был закуплен исполинских размеров свин по кличке Борька и до поры  помещен в отдаленный сарай. Разработан коварный план, написан тайный сценарий, розданы роли. Коллектив «охотников» и группа технической поддержки набраны из: друзей, родственников, друзей родственников и родственников друзей. Проведены эмоциональные инструктажи, жесткие тренировки и бестолковые репетиции. Следует отметить, что уровень осведомленности «охотников» о предстоящем спектакле был существенно  разный. То есть «каждый сверчок знал» исключительно «свой шесток».
 В положенное время Александр с другом Семой Б. встретили Андрея  в аэропорту и повезли в Пронюхлово. На каждой вынужденной  остановке  в пробках звучала команда: «На бампер!» И пассажиры трусили к багажнику, в котором была заранее накрыта «правильная поляна» на крахмале и хрустале. А поскольку с пробками в Москве уже тогда было хорошо ….
Пронюхлово встретило уважаемого гостя залпом из двух двустволок и трех трехстволок (так показалось захмелевшему в пробках гостю). Андрей осторожно ступил на зыбкую пронюхловскую почву и тут же получил  удар по печени посредством ломового стола и водки замороженной до состояния киселя. Рассвет встречали в бане.
Тем же утром  Борьку, выкрашенного в кабании цвета, затолкали в УАЗик и подобно сказочной Белоснежке тайно вывезли в лес, где привязали к  дереву. К стокилограммовой Белоснежке приставили двух персональных гномов,  Илью и Олега.
«Охотники» начали съезжаться к обеду. Постепенно двор наполнился разномастным камуфляжем и стал похож на военный лагерь. «Охотники» расхаживали по двору,  хвастаясь ружьями и почем зря щелкали затворами. Выпивали и закусывали a-lja furshet. Каждый счел своим долгом приватно приобнять Андрея, и вполголоса предупредить об опасности вечернего мероприятия. Доносились слова: «клыки», «подранок» и даже «контрольный выстрел». Зачем-то приплели медведей. Андрей расправлял плечи и мужественно хмурился. После обеда двинулись  за околицу стрелять по бутылкам. Необходимо было унять страсть городского жителя к нажатию на курок. Бутылкам не поздоровилось. Канонада стояла, как при взятии Берлина.
Ближе к вечеру Александр провел общий инструктаж, на котором объявил о порядке загона гипотетических кабанов и даже распределил «охотников»  по номерам. Все погрузились в  разнообразные  машины и колонна выдвинулись в сторону «кабаньей тропы».
Сначала Андрея кругами водили по лесу вокруг Борьки. Необходимо было дождаться сумерек, чтобы подмена  кабана не  бросилась в глаза. Вероятно, это был первый случай в истории охоты, когда загоняли не дичь на охотника, а  охотника на дичь.  Затем Андрея вообще положили в грязь и заставили ползти по земле (этого Андрей долго не мог простить Александру).  Хихикающая массовка двигалась в полный рост за ползущим олигархом, приотстав на безопасное расстояние. Наконец несчастного винодела приползли на заранее намеченную позицию, откуда частично просматривался мирно спящий Борька.
- Стреляй!  –  заорал Александр и нажал на курок.  Затрещали выстрелы, истошно завизжал Борька, как бы возражая против грубого нарушения правил забоя свинины  ГОСТ Р 53221. В этот момент в кустах грохнуло так, что заложило уши, и над лесом взметнулся фонтан огненных брызг. Невидимый оркестр грянул «Барселону»:

Barcelona
Such a beautiful horizon

Десятки комет с золотыми мерцающими хвостами вспороли ночное небо и осветили финальную сцену  жутковатой  комедии.

Barcelona
Like a jewel in the sun
Por ti sere gaviota de tu bella mar

Заливались, спрятанные в кустах Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье.
-  Что это? ЧТО!!!  - вскричал изумленный Андрей и вскочил на ноги. Массовка бросилась на него веселой гурьбой обнимать и поздравлять с успешной охотой.

Barcelona
Suenan las campanas
Barcelona
Abre tus puertas al mundo
If God is willing
If God is willing
If God is willing
Friend sun till the end.

Минуты три Андрей ничего не понимал, а потом повернулся и молча шагнул в темноту.

Viva!
Barcelona!

III

Возможно вы удивитесь, но Александр Волос,   упомянутый   только что в контексте липовых кабанов, не только и не столько возмутитель нашего со Светой дачного покоя, но и заслуженный тренер России и даже почетный гражданин нашего славного городка. Да-да. Вместе со своей замечательной женой Лорой  они  основали и много лет возглавляют «Спортивную школу олимпийского резерва по  дзюдо и самбо «Союз».  Победы   союзовцев на международных аренах велики,  многочисленны и разнообразны - это  знают все. Но  не все знают, что  спортивная школа это не только и  не столько изнурительные тренировки, увлекательные турниры и яркие победы, но и банальный быт — отопление, водоснабжение, канализация. Да, да — канализация.  И эта канализация имеет свойство засоряется.  И вот она, представьте, засорилась.
 Что же, дело не новое и даже  рутинное. Лорочка написала  письмо специальным службам, и на следующее утро в школу прибыла бригада бравых водопроводчиков с толстым тросом наперевес. Перекурив у подъезда, бригада принялась за свое грязное, но нужное  дело. Мужики деловито прошли в  коридор, нашли нужную трубу, открыли нужный лючок, засунули туда трос и шуруют в свое удовольствие. 
Спустя время приходит к Лоре завхоз:
- Лора Эриховна, что за дела? Штора в методическом кабинете пропала.  Час назад  висела, а сейчас зашла -  нет.  Вы   не снимали?
- Нет, - говорит Лора рассеяно, - зачем мне штора?
- Ну, не знаю, Лора Эриховна, значит, кто-то другой снял. Стащили! О!!! Точно, стащили!!! Вы только знайте, Лора Эриховна -  я тут не причем. Ведь только что висела, понимаешь, — утром видела, - а тут  р-р-р-раз и нету. Нет,  Лора Эриховна, я это дело так не оставлю. Вы меня, конечно, извините, Лора Эриховна,  но вы меня знаете и если я когда-нибудь…, - и дальше в том же духе развивает тему пропажи школьного имущества.
А речь, чтоб вам понимать, идет об огромной шторине бежевого цвета метра четыре шириной и метра три высотой. Испарилась. Все ходят и друг  друга интервьюируют  — штору ищут.
В увлекательных поисках рабочий день пролетел незаметно. Время близится к шести и заявляются к  Лоре  ассинизаторы с   грязным ведром в руках, злые как жучки и пахнет от них соответственно. Столпились и возмущаются:
- Лора Эриховна, вы нас извините, но мы на вас жалобу напишем.
- Что такое? - пугается Лора.
- Как же вы за школой то следите, Лора Эриховна?  Вы директор или кто?
- Ну, директор,  а что случилось?  Вы канализацию то прочистили?
- Мы то прочистили, но смотрите, что мы из нее достали? Целый день втроем тянули.
И вынимают из ведра длинную вонючую тряпку, свернутую плотным грязным жгутом.
- Ну, как  это возможно, Лора Эриховна? Это же какой  мерзавец ее туда засунул? Это только специально ... Это  ваши пацаны — больше некому. Следить же надо ... Втроем еле вытащили. Целый день, понимаешь, ...
- Да я … да мы …
Слово за словом,  по законам  коммунального жанра в спортшколе зреет  скандальчик, пикантность которому придает характерное амбре,  разливающееся по  кабинету  …. И тут  в дверях возникает молодой тренер:
- Лора Эриховна,    вы ни причём, это  они сами, я   видел ...
- Кто …? Мы!!!? Да мы … да целый день …   да  за такие слова ….!!!
- Рассказывай, Коля.
- Сижу я в методичке. Вдруг слышу, скребется под окном кто-то. Я сначала не понял, а потом смотрю:  тросик из под батареи выползает с крюком на конце, и  крутится. Штору на крюк намотал и вниз потащил. Я ее держать.  Какое там!!  - сила нечеловеческая.  Сорвало  с карниза, скрутило и в дырку, которая в полу,  утянуло.  Я сразу хотел  сказать, да мне из дома позвонили по срочному делу, пришлось  уйти …
- ………………………………!!!

IV

Думаю, после этого эпизода Вас, уважаемый эстет,  трудно будет чем-то  удивить. Но придется. Дело в том, что под маской боевого ротвейлера в Александре Волосе скрывается нежная душа романтика и знатока высокой поэзии. Да,  это странно. И  наши с ним дачные посиделки за рюмочкой сорокоградусной «Пронюхловки» или шестидесятиградусного «Армагедона»  нередко завершаются  художественной  декламацией  Тютчева или, скажем,  Симонова. При этом Александр делает   не свойственное ему простое и  печальное лицо и вступает тихим усталым голосом:

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
как шли бесконечные, злые дожди,
как кринки несли нам уставшие женщины,
прижав, как детей, от дождя их к груди.

И так, главное,  душевно, что  я сплоховал и притащил  на его суд свой вяловатый стишок про погоду. Святая простота.  Стоило Саше взглянуть в текст, как   из печального  путника он  превратился  в саблезубую ехидну и в пять минут  разметал  несчастный опус  в прах. Вам выливали на голову ведро с ледяными помоями?  Значит, вы меня не поймете. В общем, в тот момент я рассматривал  только три варианта. Треснуть Волоса по балде тупым тяжелым предметом. Навсегда завязать со стихами или написать что-нибудь получше. Представьте, я выбрал третье (наверно, я мазохист)  и бросился как одержимый клепать стишки:

Мне, конечно, очень стыдно -
понимаю, что не Пушкин,
но, скорбя невыносимо,
я пеку стихи как плюшки.
Наблюдая эти муки,
доктор ставит - недержание
и, наверно, для науки
он оставил описание:

«Появилось всё внезапно,
осложнением с простуды,
развивалось поэтапно,
были странные причуды.
Основные два симптома
обозначились в процессе:
потаенная истома
и стремление к принцессе.

Поражает плодовитость
безнадежного больного,
и при этом – шаловливость
при отсутствии спиртного.
Я решил, что тут проказа
(вероятно, кто-то сглазил),
потому что от экстаза
он повсюду напроказил.

Но потом я пригляделся,
обнаружил новый опус
и назвал заболевание
“abstinentus stihopliotus”.

В день по « плюшке» – шутки плохи -
надо класть его в больницу,
в изолятор (там, где блохи)
и - компресс на поясницу».

Стихи я приносил Саше. Бедный Александр Николаевич. Его обличительный пафос  не долго противостоял моему первобытному напору, и через полгода он с кислым видом  процедил, что мое последнее (примерно шестидесятое)  стихотворение в сущности не так уж плохо и  за это надо  выпить. Мысленно я подпрыгнул до потолка. Это была ПОБЕДА! Которую я тут же закатал в стишок,  стишок - в песенку, а песенку – записал на студии и, разумеется, притащил  несчастному Волосу.   

Ночной разговор с соседом по даче о поэзии.

Автор:
- Давай поспорим о стихах,                С    
давай их разберем,                F C               
как гриф тасует потроха                C
тех, кто загнулся днем.                F G
Я знаю, старый тамада,                Am Em
ты строг, но справедлив                F C
причем  последнее - тогда,                C 
когда объешься слив.                G C
Сосед:
- Что тут читать (мать – перемать)?      F C
Блоком тебе не бывать!                G C
Что тут гадать и обсуждать?                F C
Хватит бумагу марать!                G C
Автор:
- Твой суд меня не удивит               
я знаю наперед,
что даже русский алфавит
тебя со страхом ждет.
Твои суждения резки.               
Ну, как мне возразить?
Ведь мы с тобою не враги,
чтобы друг-друга бить.   
Сосед                Автор
Что он плетет (мать — перемать)?            Как бы мне
Фетом ему не бывать!                возразить,
Что тут гадать? Надо бухать.                чтоб друг друга
Время не надо терять.                не побить.
Автор:
        Ты говоришь, что это все
        стихи для слесарей.
        При этом ясно - ты орел,
        а я из дупелей
                Ведь этот дар идет с небес -
            ты вдумайся, старик,
                Здесь только ярый мракобес
        не видит райский лик.
        Забудем старый грехи,
        пусть будет жизнь светла.
        Давай с тобой запьем стихи
        стаканами вина.
        Сосед: Автор:
        Ну, наконец (вот благодать) -                Я тетрадь -
        спрятал тетрадь под кровать.                под кровать,
        Что тут болтать и обсуждать -                но могу
        надо скорей наливать.                и достать.

Саша послушал и   тяжело вздохнул.
Но вот, чего я уже никак не ожидал — еще через полгода после этого Александр Николаевич  сам разразился наилиричнейшей  песенкой. Причем  самостоятельно  намычал  для нее не вполне  тривиальный мотивчик.  Можете представить симфонию моих чувств ….! Нет,  мстить я, разумеется, не стал. Упаси  Бог, любое творчество  для меня священно.

Тише,                Am
или ты не услышь                Dm6 E Am
как скрепит под ногами                Dm6 E Am
новогодний снег.                Dm6 E Am  FE
Струйки                Am
  дыма тянутся выше                Dm6 E Am
и доносится с неба     Dm6 E Am
  звезд хрустальный смех.            Dm6 E Am

Слышишь -      A6
в норах шепчутся мыши                A7
и запуталась сказка     A6
в инее берез.                A7 Dm6
Старый     E
ворон, сидя на крыше,                E7
смотрит, как к нам с востока                E E7
мчится Дед Мороз.         Dm6 E Am

Как же мне уйти от острого вопроса?               Am Dm6
Разве можно взрослым верить в Дед Мороза?    G C
Хмурится народ.                Dm6 Dm E
Но, в упреках ваших мне видны помарки:              Am Dm6
кто ж тогда приносит нам с тобой подарки      G C
в ночь под Новый Год?                Dm6 E Am

Хрипло
прозвенели куранты
им досталась сегодня
основная роль.
В блеске
золотых аксельбантов
смотр свиты проводит
шахматный король.
С елки
из блестящих хлопушек
прогремит канонадой
новогодний гром.
В ярком
хороводе игрушек
нас закружит сегодня
сказка и добро.

Жизнь у всех загадок поднимает маски
и никто из нас давно не верит в сказки.
В жизни нет чудес.
И пусть я не верю в чудеса ни грамма,
но под Новый Год я прошепчу упрямо:
«Чудеса в ней есть».

V

Против нашего дачного дома, через дорогу стояла небольшая избушка, в которой сравнительно мирно проживал   пронюхловский алкоголик по имени Юрец.  «Сравнительно мирно»  поскольку на Юрце висели подозрения  в двух убийствах. Лет восемь назад он по пьяни толкнул с обрыва в пруд нетрезвого дружка. Дружок утонул. Не доказали. А через пару лет он прикончил свою мать за то, что та выпила его заначку. Стукнул бутылкой по голове и всё. Отсидел пару лет и вышел. Что-то опять у Фемиды не склеилось. Бывает.  Разумеется, Юрец нигде не работал и перебивался спорадическими заработками.  Когда он приходил занимать деньги, мы со Светой выдавали ему косу, и он косил бурьян вокруг нашего  забора. Бурьян отрастал быстро и все были довольны. Земная жизнь Юрца закончилась  ожидаемо быстро и предсказуемо трагично. Он сгорел в своей избушке от непогашенной сигареты. Избушки не стало. Остался сарай, на котором через год появилась и до сих пор красуется надпись «Продается» и телефон.  Видимо подсуетились родственники. 
Не помню точно, что мне понадобилось около сгоревшей избы,  кажется нарезать букет сирени для вазы. Может оно и нехорошо, но уж очень сильная у Юрца сирень. Так или иначе, но я полез через бурьян в сторону пепелища. И тут случилась первая странность. Наш черный пудель по имени Чапа не пошел за мной, а  это совершенно невозможное дело. Чапа не отстает от меня ни на шаг, куда бы я ни шел и ни лез. Никогда. Точка. Такой  пес. А тут остался на дороге.  Я изумился и позвал: «Чапа!».  Чапа притворился глухим.  Ладно,  думаю,  хотя странно. Нарезал, вернулся, дальше неинтересно. Но в  ту же ночь, в пятницу тринадцатого мая  случилось вот что:
Сплю. Снится что-то не выдающееся. Вдруг на лицо что-то падает, ударяет, пробегает… Ах! Ох! Ух! Дымчатая кошка Ася промчалась прямо по моему лицу. Что-то ее напугало. В естественной ажиотации привскакиваю и с изумлением вижу в ногах за диваном на фоне кирпичной печи белесую полупрозрачную фигуру в рост человека. Вроде стоит кто-то в пол оборота и голову слегка  наклонил. Фигура  не плотная,  будто сотканая из  паутины, палочек и мелких звездочек. У фигуры   нелепые угловатые плечи, и  вообще есть в ней нечто  супрематическое.  Толкаю Свету и  тычу  рукой:
- Смотри, кто это? Кто?!
Света не реагирует. Проходит секунд десять и  фигура плавно трансформируется в цилиндр наподобие ершика для чистки бутылок из той же паутины. Тут  уж я не выдержал, перемахнул через Свету, соскочил на пол, подбежал и попытался  схватить гигантский  ершик ру...ками, но руки прошли насквозь, и цилиндр растаял прямо в моих объятиях. Вся  эта катавасия  заняла секунд двадцать.
- Ты чего не спишь? - спросила, наконец, Света. Она ничего не видела.
Ну, и как вам оказия?   Первая версия: галлюцинация. Кошка наступила  на  закрытый глаз, и на сетчатке возникло  фантомное светлое пятно. Это бывает. Попробуйте  надавить себе на закрытый глаз, и вы увидите неясные световые пятна. Все правильно, да не совсем. Я же двигался, вскакивал, бегал,  а фигура оставалась у печки, и по мере приближения росла. Четко помню гигантский ершик, который пытаюсь обнять.   «Гнусный факт испортил изящную гипотезу». Версия номер два: дух Юрца. Классический призрак. Обиделся за три веточки сирени. Жмот.

Песню  про это я не написал. Сплоховал. Но  может еще  напишу. Кто меня знает. Зато написал другую, тоже про Пронюхлово. Правда, есть в ней элементики плагиатика (сущая мелочевочка), в которых я нисколько не виноват, а «виноват» великий бард, Юлий Черсанович Ким. Уж очень  классную песенку сочинил про Луну. Помните: «А на Луне, на Луне, на голубом валуне …».  Каюсь,  стибрил я оттуда  три ноты  припева и одно слово (Киркоров вообще по пол-песни тырит и ничего). Но я не Киркоров, поэтому  пою песню только друзьям, только под рюмочку и называю корректно: «Слушая Кима». Но мы ведь с вами уже друзья? Не так ли? Ежели осилили вместе столько  страниц, так уж непременно друзья. А рюмочка кое-чего этакого, подозреваю, у вас  припрятана. А? В буфетике.  Так что, доставайте, наливайте и:

Слушая Кима

Наша компания бесится C G
и потихонечку старится,             Am F
тикают пыльные ходики,  C G
кто-то поет, кто-то парится.       F G
Сладкими снами баюкают  C G
наши старинные песенки.          Am F
Тянутся пальцы за рюмкою –    C G
строятся на небо лесенки.    F G C

А в голубой вышине,  Dm G
на белоснежном коне                C Аm
наша душа летает и летает.                D D7 G 
Год пролетит, век пройдет,  Dm6 G
свет погорит и замрет,          C Am      
легким дыханьем станет и растает.    Dm6 G C

Звезды горят над Пронюхлово,
дым вертикально над печкою.
Старый Зарайск занавесился
легким туманом над речкою.
Что же, пропустим по маленькой,
тронем в огне головешечку,
звякнем гитарою старенькой,
грянем старинную песенку.

А в голубой вышине,
на белоснежном коне
наша душа летает и летает.
Год пролетит, век пройдет,
свет погорит и замрет,
легким дыханьем станет и растает.