Глава 23 Святочный бал

Несмотря на целую кучу заданий, которые четверокурсники получили на каникулы, Гарри в конце семестра заниматься не желал и провёл неделю перед Рождеством в своё удовольствие, веселясь вместе с остальными. Народу в гриффиндорской башне не убавилось; она даже как будто стала меньше по размеру, потому что её обитатели поднимали шум чаще, чем обычно. Канареечные помадки Фреда и Джорджа пришлись всем по вкусу, и в первые пару дней после окончания семестра кто-нибудь то и дело обрастал перьями с головы до пят. Но и потом все гриффиндорцы с большой осторожностью пробовали еду, которой их угощали, боясь спрятанных в ней канареечных помадок, а Джордж сообщил Гарри по секрету, что они с Фредом изобретают кое-что ещё. Гарри взял себе на заметку не брать больше у Фреда и Джорджа ничего, кроме чипсов. Он до сих пор не забыл Дадли и длинноязыкую ириску.
Замок и его окрестности покрылись толстым слоем снега. Зеленовато-голубая карета Бобатона походила на огромную заледеневшую тыкву рядом с хижиной Хагрида, схожей с покрытым льдом имбирным пряником, иллюминаторы на корабле Дурмстранга затянуло изморозью, снасти побелели от инея. Домашние эльфы на кухне из кожи вон лезли, готовя аппетитные горячие блюда и сладчайшие десерты, и только Флёр Делакур везде и всюду находила повод для нытья.
- Какая тяжьёлая еда в 'Oгвартсе, - услышали они её мрачную речь однажды вечером, выходя вслед за ней из Большого зала (Рон съёжился за спиной Гарри, чтобы Флёр его не заметила). – Я не влезу в мою парадную мантию!
- Ой-ёй-ёй, какая трагедия, - фыркнула Гермиона, едва Флёр вышла в вестибюль. – По-моему она слишком много о себе мнит!
- Гермиона… с кем ты идёшь на бал? – спросил Рон.
Он спросил с наскока, надеясь застать её врасплох, когда она ожидала этого вопроса меньше всего. Но Гермиона сурово нахмурилась и ответила:
- Я тебе не скажу, ты будешь смеяться надо мной.
- Шутишь, Уизли! – сказал Малфой, подошедший сзади. – Хочешь сказать, что вот её кто-то позвал на бал? Вот эту длиннозубую грязнокровку?
Гарри и Рон надвинулись на него, но Гермиона громко сказала, помахав кому-то за спиной Малфоя:
- Здравствуйте, профессор Мрач!
Малфой побледнел и отскочил, дико оглядываясь в поисках Мрача, но тот всё ещё сидел за преподавательским столом и доедал жаркое.
- Маленький вертлявый хорёк, вот ты кто, Малфой! – язвительно засмеялась Гермиона, поднимаясь по мраморной лестнице вместе с Гарри и Роном.
- Гермиона, - вдруг нахмурился Рон, поглядев на неё сбоку, - твои зубы...
- Что мои зубы? – спросила она.
- Ну, они стали другими... Я только сейчас заметил...
- Само собой… а ты думал, что я сохраню те клыки, которыми меня Малфой наградил?
- Нет, я хочу сказать, что они не такие как были ещё до того заклятья... Они все... прямые и… и нормального размера.
Гермиона ответила ему озорной улыбкой, и Гарри тоже заметил: теперь она улыбалась совсем иначе.
- Ну... когда я пришла к мадам Помфри, чтобы исправить их, она велела мне держать зеркало и остановить её колдовство, когда они вернутся к прежнему размеру, - ответила она. - И я просто... сделала это чуть позже. – Она улыбнулась ещё шире. – Mама с папой будут не очень-то рады. Я уже давно пыталась уговорить их сделать мне зубы короче, но они хотели, чтобы я носила брекеты. Они же стоматологи, они просто не догадались, что с помощью магии можно и зубы… смотрите! Свинутик вернулся!
Маленькая сова Рона безумно вертелась на перилах, украшенных сосульками, с привязанным к лапе свитком пергамента. Все, кто проходил мимо, показывали на неё и смеялись, а несколько третьекурсниц остановились и зашушукались: "Oй какая маленькая совушка! Правда милашка?"
- Маленький пернатый идиот! – прошипел Рон, взбегая по лестнице и хватая Свинутика. – Твоё дело – доставлять письма, а не вертеться и красоваться!
Свинутик радостно заухал, высунув голову из кулака Рона. Третьекурсницы были ошеломлены.
- Отвалите! – прикрикнул на них Рон, размахивая кулаком с зажатым в нём Свинутиком, который ухал ещё радостнее, чем когда летал. – Вот… возьми, Гарри, - вполголоса добавил Рон, не обращая внимания на убежавших обиженных третьекурсниц. Он отвязал ответ Сириуса от лапы Свинутика. Гарри спрятал его в карман, и они поспешили в гриффиндорскую башню, чтобы прочесть письмо.
В общей комнате все были настолько заняты своими делами и развлечениями, что им было всё равно, чем заняты другие. Рон с Гарри и Гермионой сели подальше от всех у тёмного окна, которое потихоньку заносило снегом, и Гарри прочёл:
«Дорогой Гарри,
Поздравляю с победой над хвосторогой. Кто бы ни бросил в Кубок твоё имя, он явно не очень-то рад! Я собирался посоветовать тебе заклятие «конъюнктивитус», потому что глаза у драконов – слабое место («Это как раз сделал Крам!» - прошептала Гермиона), но ты придумал лучше, я впечатлился.
Но ты, Гарри, не зазнавайся. Ты выполнил всего одно задание; кто бы ни втянул тебя в Турнир, у него будет масса шансов причинить тебе вред. Держи ухо востро, особенно когда тот, о ком мы говорили, окажется рядом, и всегда старайся найти выход из положения.
Держи меня в курсе, я хочу знать обо всём необычном.
Сириус»
- Он совсем как Мрач, - тихо сказал Гарри, снова пряча письмо в карман мантии. – «Бдите неусыпно!» Как будто я везде хожу зажмурившись и натыкаюсь на стены...
- Но он прав, Гарри, - сказала Гермиона. - У тебя впереди ещё два задания. По-моему, тебе уже пора заняться яйцом и разобраться, в чём его загадка...
- Гермиона, у него ещё сто лет впереди! – возмутился Рон. – Сыграем в шахматы, Гарри?
- Да, хорошо, - согласился Гарри, а заметив выражение лица Гермионы, добавил: - Послушай, как мне, по-твоему, сосредоточиться при таком шуме? Я сквозь этот гам даже не расслышу, что там в яйце.
- Да, конечно, - вздохнула она и села понаблюдать за их игрой, которая закончилась полным поражением Рона, потерявшего парочку не в меру храбрых пешек и очень агрессивного слона.
Рождественским утром Гарри проснулся как-то внезапно. Недоумевая, что; так резко разбудило его, он открыл глаза и увидел существо с круглыми зелёными глазищами, смотрящее на него в темноте, почти нос к носу.
- Добби! – воскликнул Гарри, так отшатнувшись от эльфа, что тот чуть не упал с кровати. – Не делай так!
- Простите Добби, сэр! – озабоченно пропищал Добби, запрыгивая назад и прикрыв рот длинными пальцами. – Добби просто хочет пожелать Гарри Поттеру счастливого Рождества и передать подарок, сэр! Гарри Поттер ведь сказал, что Добби можно иногда навещать его, сэр!
- Ничего, - сказал Гарри, всё ещё часто дыша, хотя его сердце уже билось спокойно. – Просто… в следующий раз, например, подтолкни меня и не нависай так надо мной...
Гарри отдёрнул полог, взял с тумбочки очки и надел их. Его возглас разбудил Рона, Симуса, Дина и Невилла. Все они, заспанные и растрёпанные, выглядывали из-за пологов.
- Гарри, на тебя кто-то напал? – сонно спросил Симус.
- Нет, это просто Добби, - пробормотал Гарри. – Спи дальше.
- Ух ты... подарки! – обрадовался Симус, увидев у изножья своей кровати огромную кучу. Рон, Дин и Невилл решили, что раз они проснулись, то им тоже пора заняться разбором подарков. Гарри обернулся к Добби, который, нервничая, стоял у кровати Гарри, всё ещё расстроенный тем, что напугал Гарри. К его колпаку для чайника был прицеплен рождественский колокольчик.
- Можно Добби вручить Гарри Поттеру подарок? – робко пропищал он.
- Конечно, можно, - ответил Гарри. - И... у меня тоже есть кое-что для тебя.
Он солгал - он и не думал ничего покупать для Добби, но он быстро открыл чемодан и вытащил оттуда пару скрученных в клубок носков. Это были его самые старые и жуткие носки горчично-жёлтого цвета, принадлежавшие когда-то дяде Вернону. Они были так закручены потому, что Гарри уже год хранил в них свой подлоскоп. Он вытащил подлоскоп и протянул носки Добби:
- Извини, забыл завернуть...
Но Добби и так был в восторге.
- Носки – самая-пресамая любимая одежда Добби, сэр! – сказал он, снимая один из старых и надевая вместо него носок дяди Вернона. – У меня их уже семь, сэр... Но сэр, – добавил он с широко раскрытыми глазами, натянув тем временем оба носка так, что они доходили до низа его шорт, - в магазине ошиблись, Гарри Поттер, вам дали два одинаковых!
- Ай-яй-яй, Гарри, как же ты не заметил? – с ухмылкой спросил Рон, сидя на кровати, заваленной ворохом обёрточной бумаги. – Вот что, Добби… иди сюда… возьми эту пару, так что сможешь носить их правильно. A вот тебе свитер.
Он отдал Добби пару только что вынутых из упаковки фиолетовых носков и свитер ручной вязки, присланные миссис Уизли. Добби был потрясён.
- Господин очень добр! – пропищал он со слезами на глазах, низко кланяясь Рону. – Добби знал, что господин – великий волшебник, потому что он лучший друг Гарри Поттера, но Добби не знал, что он такой щедрый, благородный, бескорыстный…
- Это всего лишь носки, - ответил Рон, слегка порозовев, но с довольным видом. – Ух ты, Гарри… - он только что открыл подарок от Гарри, шляпу «Куниц-Канониров». - Круто! – Он тут же нахлобучил эту шляпу, так подходящую к его волосам.
Добби протянул Гарри маленький свёрток, в котором оказались… носки.
- Добби сам связал их, сэр! – радостно сказал эльф. – Он купил шерсть на свою зарплату, сэр!
Левый носок был ярко-красным с мётлами, правый – зелёным со снитчами.
- Они… они и вправду… спасибо, Добби, - сказал Гарри и надел их, а Добби опять прослезился от счастья.
- Добби пора идти, сэр, мы уже готовим рождественский ужин! – сказал Добби и выбежал из спальни, помахав на прощание Рону и всем остальным.
Остальные подарки, которые получил Гарри, были лучше разных носков от Добби – за исключением подарка от Дурсли, приславших ему одну салфетку. Гарри решил, что они до сих пор помнят длинноязыкую ириску. Гермиона подарила книгу «Команды по квиддичу Великобритании и Ирландии», Рон – упаковку навозных бомб, Сириус – перочинный нож, который мог служить и отмычкой для любого замка, и устройством для развязывания любого узла, а Хагрид – огромную коробку сладостей, которые Гарри очень любил: драже от Берти Ботт со всеми вкусами, шоколадных лягушек, раздувающуюся жевательную резинку «Друбл» и шипучих пчёлок. Миссис Уизли тоже, как всегда, прислала посылочку с новым свитером (зелёным с драконом на нём – Гарри догадался, что Чарли всё ей рассказал о хвостороге) и целой кучей домашних пирожков, тающих во рту.
Гарри и Рон встретили Гермиону в общей комнате и пошли завтракать вместе. Почти всё утро они провели в гриффиндорской башне, радуясь подаркам, потом вернулись в Большой зал на великолепный обед, на котором было подано не меньше сотни индеек и рождественских пирогов и целые горы волшебной выпечки самой разной формы.
После обеда они вышли из замка; снег лежал нетронутым полотном, только от корабля Дурмстранга и кареты Бобатона были протоптаны две колеи, ведущие к замку. Гермиона наблюдала за Гарри и братьями Уизли, играющими в снежки, но сама в этой битве не участвовала, а в пять часов заявила, что ей пора идти готовиться к балу.
- Тебе что, три часа надо? – недоверчиво спросил Рон, от удивления потеряв бдительность и получив по башке огромным снежком от Джорджа. – С кем ты идёшь? – прокричал он вслед Гермионе, но она только помахала рукой, взбежала по каменному крыльцу и скрылась в замке.
В этот вечер не было рождественского чаепития, потому что пир был частью бала, поэтому в семь часов, когда время уже поджимало, остальные прекратили игру в снежки и поспешили в общую комнату. Толстая Дама сидела в раме со своей подругой Вайолет с портрета на первом этаже, обе были под хмельком, а внизу картины валялись пустые коробочки из-под шоколадных конфет с ликёром.
- Да-да, фолшебные вонарики! – хихикнула она, услышав пароль, и пропустила их внутрь.
Гарри, Рон, Симус, Дин и Невилл переоделись в парадные мантии у себя в спальне со смущённым видом, но больше всех смутился Рон, когда он оглядел себя в большом зеркале в углу с выражением ужаса на лице. Больше всего его мантия походила на женское платье. Чтобы выглядеть не так вычурно, Рон избавился от воротника и манжет с помощью Отсекающих чар. Они сработали, по крайней мере, он избавился от кружев, но по-видимому, не очень чисто, потому что края мантии оказались потёртыми.
- Никак не пойму, как вы заполучили самых симпатичных девчонок с курса, - пробормотал Дин.
- Животный магнетизм, - мрачно ответил Рон, убирая с рукавов остатки ниток.
У общей комнаты был странный вид - все нарядились в цветные мантии вместо привычных чёрных. Парвати ждала Гарри у подножья лестницы. Она выглядела замечательно в своей светло-малиновой мантии и с золотой лентой в косе, на запястьях сверкали золотые браслеты. Гарри с облегчением заметил, что она не смеётся.
- Ты… э-э… прекрасно выглядишь, - смущённо проговорил он.
- Спасибо, - ответила она и повернулась к Рону: - Падма будет ждать тебя в вестибюле.
- Хорошо, - сказал Рон и огляделся. – Где же Гермиона?
Парвати пожала плечами.
- Ну что, Гарри, пойдём вниз? – спросила она.
- Пойдём, - согласился Гарри, хотя больше всего на свете ему хотелось просто остаться в общей комнате. Фред, выбираясь через дыру за портретом, подмигнул Гарри.
В вестибюле тоже собралась толпа студентов, прохаживавшихся в ожидании восьми часов, когда откроют двери Большого зала. Те, кто пошёл на бал с партнёрами из других Домов, протискивались сквозь толпу в поисках друг друга. Парвати отыскала свою сестру Падму и подвела её к Гарри и Рону.
- Привет, - сказала Падма, которая в своей ярко-бирюзовой мантии выглядела так же славно, как и Парвати. Она явно была не очень рада стать партнёршей Рона; она оглядела его с ног до головы, и взгляд её тёмных глаз задержался на потёртых воротнике и рукавах.
- Привет, - ответил Рон, не глядя на неё – он всматривался в толпу. – О нет...
Он чуть согнул колени и спрятался за Гарри – мимо шла Флёр Делакур в потрясающей мантии из серебристо-серого шёлка в сопровождении капитана рейвенкловской команды по квиддичу Роджера Дэвиса. Когда они ушли, Рон снова выпрямился и стал всматриваться поверх голов.
- Где Гермиона? – снова спросил он.
Из подвальной общей комнаты вышли слизеринцы. Впереди всех шёл Малфой; он был в парадной мантии из чёрного бархата со стоячим воротником, отчего показался Гарри похожим на викария. Под руку с Малфоем шла Пэнзи Паркинсон в бледно-розовой мантии сплошь в оборках. Крэбб и Гойл в зелёных одеяниях походили на заросшие мхом валуны и, к великому удовольствию Гарри, ни одному из них не удалось найти себе пару.
Входные двери распахнулись, и вошли студенты Дурмстранга с профессором Каркаровым. Крам возглавлял шествие в сопровождении хорошенькой незнакомой девушки в голубой мантии. Сквозь открытую дверь Гарри заметил, что лужайка перед замком превратилась в грот, освещённый волшебными фонариками – сотни живых фей сидели на наколдованных там розовых кустах и порхали над статуями Деда Мороза и его оленя.
- Прошу чемпионов подойти сюда! – позвала профессор МакГонагалл.
Парвати с улыбкой поправила браслеты; они с Гарри сказали "скоро увидимся" Рону и Падме и вышли вперёд, и все расступились перед ними. Профессор МакГонагалл в парадной мантии в красную клетку и с довольно уродливым венком из чертополоха на полях шляпы велела им ждать у дверей, пока не войдут остальные - им надо было войти в Большой зал строем, когда все студенты рассядутся. Ближе всех к дверям расположились Флёр Делакур и Роджер Дэвис; он был просто потрясён своим везением – ведь его партнёршей стала Флёр Делакур – и не отрывал от неё глаз. Седрик и Чоу тоже были недалеко от Гарри; он отвернулся от них – ему не хотелось с ними разговаривать. Он вперил взгляд в девушку, пришедшую с Крамом. У него отвалилась челюсть.
Это была Гермиона.
Но она была совсем не той Гермионой. Она что-то сделала с волосами: они были не растрёпанными, а гладкими и блестящими, она собрала их в элегантный узел на затылке. Её мантия была сшита из струящейся голубой ткани цвета барвинка, и держалась она как-то иначе… хотя, возможно, так казалось из-за того что у неё не было при себе двух десятков книг, взваленных на спину. Она тоже улыбалась – да, слегка нервно – но от этого было ещё более заметно, что её передние зубы стали короче; Гарри не мог понять, как он раньше этого не замечал.
- Привет, Гарри! – сказала она. – Привет, Парвати!
Парвати взглянула на Гермиону неодобрительно и недоверчиво. Впрочем, не только она; когда двери Большого зала распахнулись, поклонницы Крама, караулившие его в библиотеке, бросали мимоходом на Гермиону взгляды, полные ненависти. Пэнзи Паркинсон, проходя мимо с Малфоем, разинула рот, но даже у неё не нашлось слов. Рон же прошёл мимо Гермионы, даже не взглянув на неё.
Когда все расположились в зале, профессор МакГонагалл велела чемпионам и их партнёрам выстроиться парами друг за другом и следовать за ней. Они выстроились и вошли, зал зааплодировал им, а они прошли к большому круглому столу на возвышении, где сидели судьи.
Стены зала были украшены сверкающим серебряным инеем с сотнями гирлянд омелы и плюща под чёрным потолком со звёздами. Столы Домов исчезли; вместо них стояло около сотни других, поменьше, освещённых фонариками, за каждым столом сидело около дюжины человек.
Гарри думал лишь об одном: как бы не споткнуться. Парвати была весьма довольна собой, она всем лучезарно улыбалась и так тащила за собой Гарри, что он чувствовал себя собакой на выставке. Приближаясь к главному столу, он взглянул на Рона и Падму. Рон, прищурившись, наблюдал за Гермионой. Падма надулась.
Дамблдор радостно улыбнулся подошедшим чемпионам, но у Каркарова при виде Крама с Гермионой лицо сделалось как у Рона. Людо Бэгмен, облачившийся сегодня в лиловую мантию с крупными жёлтыми звёздами, хлопал в ладоши так же неистово, как и студенты, а мадам Максим, которая сменила строгое платье чёрного шёлка на ниспадающее одеяние из шёлка цвета лаванды, вежливо аплодировала. Но мистер Крауч отсутствовал. Пятое место за столом занимал Перси Уизли.
Когда чемпионы с партнёрами дошли до стола, Перси поставил рядом с собой свободный стул и в упор посмотрел на Гарри. Гарри понял намёк и сел рядом с Перси, одетым в новую, с иголочки, парадную мантию цвета морской волны. Выражение его лица было настолько высокомерным, что Гарри сразу догадался – он удостоен награды.
- Меня повысили, - объявил Перси раньше, чем Гарри раскрыл рот, чтобы спросить, что и как, причём таким тоном, словно хотел сообщить об избрании высшим правителем Вселенной. – Я теперь личный помощник мистера Крауча и представляю его здесь.
- А почему он не пришёл? – спросил Гарри. Не очень-то ему хотелось слушать весь ужин лекцию о днищах котлов.
- Боюсь, мистер Крауч занемог, очень занемог. С ним с самого Кубка мира по квиддичу что-то не то. Удивляться нечему - перетрудился. Он всё-таки уже не молод… хотя, конечно, до сих пор великолепен и велик, как никогда. С Кубком мира Министерство потерпело фиаско, так что для мистера Крауча это был сильный личный удар, особенно из-за недостойного поведения его домашней эльфихи Блинки или как там её. Конечно, он потом сразу уволил её, но… как я говорил, он стареет, ему нужна забота, так что, по-моему, с тех пор как она ушла, ему дома уже не так уютно. Потом ему надо было организовать Турнир, а после Кубка мира… эта наглая Скитер вокруг вьётся… о нет, бедняге нужно заслуженное тихое Рождество. Я просто рад, что он знает, что ему есть на кого положиться и кому доверить своё место.
У Гарри язык чесался спросить, перестал ли мистер Крауч называть Перси "Уизерби", но он сумел подавить соблазн.
Еда на сверкающих золотых блюдах так и не появилась, зато перед каждой тарелкой лежало меню. Гарри неуверенно взял листок и огляделся – официантов не было. Дамблдор же внимательно изучил своё меню, потом чётко сказал своей тарелке: "Свиные котлеты!"
И свиные котлеты появились. Поняв, в чём дело, остальные стали называть блюда своим тарелкам. Гарри бросил взгляд на Гермиону, чтобы понять её мнение насчёт этого нового и более сложного способа подачи блюд – это же сколько дополнительной работы домашним эльфам? – но в кои-то веки Гермиона и не думала о Б.У.Э. Она была поглощена разговором с Виктором Крамом и вряд ли замечала, что; она ест.
Гарри вспомнил, что до сих пор не слышал речей Крама, но сейчас он говорил, да ещё с большим воодушевлением:
- Да, у нас тоже замок, не такой большой, не такой удобный, по-мойму, - говорил он Гермионе. – Мы имеем только четыре этажжа, а огонь зажжигаем только для волшебства. Но двор у нас больше, чем здесь – только зимой мало дневного света, поэтому мы его поччти не видим. Зато летом летаем каждый день, над озёрами, над горами…
- Ну-ну, Виктор! – сказал Каркаров смеясь, но всё с тем же холодным взглядом. - Ничего больше не говори, ладно, иначе твоя прелестная подруга узнает наверняка, где нас найти!
Дамблдор улыбнулся, его глаза заблестели.
- Игорь, вы такую секретность развели, что можно подумать, будто вы не жалуете гостей.
- Видите ли, Дамблдор, - сказал Каркаров, показывая жёлтые зубы во всей красе, - все мы стараемся защитить наше личное пространство, разве не так? Разве мы не охраняем ревностно храмы науки, доверенные нам? Разве не по праву мы гордимся тем, что только мы знаем секреты нашей школы и нашей миссией по их хранению?
- Ах, Игорь, да я и мечтать не смею о том, чтобы узнать все секреты Хогвартса, - примирительно сказал Дамблдор. – Вот, например, сегодня утром я пошёл в туалет, свернул не туда и оказался в красиво отделанной комнате, уставленной множеством ночных горшков, которую никогда не видел раньше. Когда я вернулся, чтобы изучить её получше, я заметил, что комната исчезла. Надо бы мне быть повнимательнее. Может быть, она доступна только в полшестого утра. Или она появляется только в определённую фазу луны… или когда мочевой пузырь наполнен до отказа.
Гарри фыркнул, уткнувшись в тарелку с тушёным мясом. Перси нахмурился, но Гарри был готов поклясться чем угодно, что Дамблдор едва заметно кивнул ему.
Тем временем Флёр Делакур высказывала своё недовольство убранством Хогвартса Роджеру Дэвису.
- Какое нишьтожьество, - презрительно говорила она, оглядывая искрящиеся стены Большого зала. – В бобатонском двортсе у нас скульптуры изо льда по всему обеденному залу в Рождество. Они не тают, конешьно... они как огромные альмазные статуи, блестят вокруг. А еда просто отлишьная. И у нас 'ор из дриад, oни распьевают, пока мы кушаем. У нас нет этого уродства – этих лат, а если в Бобатон заявится 'оть один польтергейст, его вигонят вот так. – Она сердито хлопнула рукой по столу.
Роджер Дэвис сконфуженно слушал её и всё время проносил вилку мимо рта. Похоже, он был слишком занят созерцанием Флёр и не слышал ни единого её слова.
- Абсолютно точно, - быстро сказал он, хлопнув рукой по столу точь-в-точь как Флёр. – Вот так. Ага.
Гарри оглядел зал. Хагрид сидел за одним из столов для преподавателей; он снова надел этот ужасный коричневый костюм и не переставал смотреть на стол, занятый судьями. Гарри уловил, что он незаметно помахал рукой, обернулся, потом заметил, что мадам Максим помахала в ответ, и её опалы сверкнули в пламени свечей.
Гермиона тем временем учила Крама правильно произносить её имя; он постоянно называл её Гермиовной.
- Гер-ми-o-на, - медленно и чётко повторяла она.
- Гер-ми-онва.
- Похоже, - сказала она, поймав взгляд Гарри и улыбнувшись.
Когда всё было съедено, Дамблдор встал и попросил студентов сделать то же самое. Потом, по мановению его палочки, все столы отодвинулись к стенам, на полу образовалось свободное место, а потом он наколдовал вдоль правой стены помост. На нём возникли ударная установка, несколько гитар, лютня, виолончель и несколько волынок.
«Мойры» взошли на сцену под неистовые овации; они были жутко растрёпаны и одеты в чёрные мантии, нарочно потёртые и рваные. Они взяли инструменты, а Гарри, поглощённый их созерцанием, чуть не забыл, что; ему предстоит. Но вдруг он заметил, что фонарики на всех столах погасли, а другие чемпионы встают вместе со своими парами.
- Идём! – прошипела Парвати. – Нам положено танцевать!
Гарри встал и споткнулся о парадную мантию. «Мойры» заиграли медленную, заунывную мелодию; Гарри вышел на ярко освещённую танцплощадку, стараясь ни на кого не смотреть (он заметил машущих ему и хихикающих Симуса и Дина), и в тот же миг Парвати схватила его за руки, положила одну себе на талию, а другую крепко сжала в своей.
«Плохо дело», - подумал Гарри, медленно двигаясь по площадке (Парвати вела). Он смотрел поверх голов зрителей, но вскоре многие тоже вышли на танцплощадку, так что чемпионы недолго оставались в центре внимания. Рядом танцевали Невилл и Джинни – она часто вздрагивала, потому что Невилл наступал ей на ноги – a Дамблдор вальсировал с мадам Максим. Он был намного ниже её ростом – остриё его шляпы доставало лишь до её подбородка; однако при своём размере она двигалась весьма грациозно. Maгоглаз Мрач нескладно танцевал тустеп с профессором Синистрой, нервно уворачивающейся от его деревянной ноги.
- Славные носочки, Поттер, - проворчал Мрач мимоходом, глядя волшебным глазом сквозь мантию Гарри.
- Ага… мне их связал домашний эльф Добби, - ухмыльнулся Гарри.
- Какой он противный! – прошептала Парвати, когда Мрач отошёл. – По-моему, такие глаза надо запретить.
Гарри со вздохом облегчения услышал последнюю дрожащую ноту волынки. «Мойры» закончили игру, зал наполнился аплодисментами, и Гарри тут же отвёл Парвати в сторону.
- Может, сядем посидим?
- Ой… но… вот хорошая музыка! – сказала Парвати – «Мойры» заиграли новую песню в быстром темпе.
- Нет, она мне не нравится, - солгал Гарри и отвёл её подальше от танцплощадки мимо Фреда с Анджелиной, отплясывавших так залихватски, что все вокруг шарахались от них, боясь травм, и подошёл к столу, где сидели Рон с Падмой.
- Ну и как? – спросил Гарри Рона, садясь и откупоривая бутылку молочного пива.
Рон не ответил. Он пялился на танцевавших поблизости Гермиону и Крама. Падма сидела, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, и покачивала ножкой в такт музыке. То и дело она бросала сердитые взгляды на Рона, совершенно не обращавшего на неё внимания. Парвати села рядом с Гарри, тоже скрестила руки на груди и положила ногу на ногу, и вскоре её пригласил на танец парень из Бобатона.
- Гарри, ты не против? – спросила Парвати.
- Что? – переспросил Гарри, наблюдающий за Чоу и Седриком.
- Да ничего, - разозлилась Парвати и ушла с парнем из Бобатона. Когда песня закончилась, она не вернулась.
Подошедшая Гермиона заняла стул Парвати. Лицо её порозовело.
- Привет, - сказал Гарри. Рон не проронил ни слова.
- Ох и жарко же, - сказала Гермиона, обмахиваясь рукой. – Виктор пошёл за напитками.
Рон уныло взглянул на неё.
- Виктор? – переспросил он. – Он ещё не попросил тебя называть его Вики?
Гермиона посмотрела на него с удивлением.
- Что с тобой? – спросила она.
- Ну раз ты не знаешь, - съязвил Рон, - то и я тебе не скажу.
Гермиона уставилась на него, потом на Гарри. Тот пожал плечами.
- Рон, что?..
- Он из Дурмстранга! – выпалил Рон. – Он соревнуется против Гарри! Против Хогвартса! Ты… ты… - Рон лихорадочно подбирал слова, подходящие для описания преступления Гермионы. - …Братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
Гермиона разинула рот.
- Не глупи! – нашлась она. – С врагом! Вопрос на засыпку – кто был в таком восторге, когда он приехал? Кто хотел взять у него автограф? У кого в спальне его фигурка?
Рон предпочёл пропустить эти слова мимо ушей.
- Небось позвал тебя с собой, когда вы оба были в библиотеке?
- Да, это так, - ответила Гермиона, и румянец на её щеках вспыхнул ещё ярче. – Ну и что?
- А что было-то – небось пыталась привлечь его в буэ?
- Вовсе нет! Если хочешь знать, он… он сказал, что ходил каждый день в библиотеку, чтобы поговорить со мной, но ему всё смелости не хватало!
Гермиона произнесла эти слова очень быстро и так покраснела, что её лицо стало одного цвета с мантией Парвати.
- Ага, так… вот какая история, - сварливо сказал Рон.
- И что в этом такого?
- А тебе непонятно? Разве он не студент Каркарова? Он знает, с кем ты общаешься... Он просто пытается поближе подобраться к Гарри… разузнать всё о нём… или оказаться как можно ближе, чтобы проклясть его…
У Гермионы был такой вид, словно Рон ударил её. Её голос задрожал.
- К твоему сведению, он не спрашивал меня о Гарри, ни разу…
Рон моментально сменил тактику.
- Тогда он надеется, что ты поможешь ему разобраться, что скрыто в яйце! Небось склоняете головы рядышком во время этих уютных посиделочек в библиотеке…
- Я не стала бы помогать ему раскрыть секрет яйца! – выкрикнула взбешённая Гермиона. - Никогда. Как ты можешь так говорить? Я хочу, чтобы Турнир выиграл Гарри. Гарри сам знает, правда, Гарри?
- Замечательно же ты это показываешь, - фыркнул Рон.
- Этот Турнир организован для того, чтобы мы познакомились с волшебниками из других стран и подружились с ними! – с жаром сказала Гермиона.
- А вот и нет! – крикнул Рон. – Речь идёт о победе!
На них уже начали оглядываться.
- Рон, - тихо сказал Гарри, - я не вижу проблемы в том, что Гермиона пошла с Крамом…
Но Рон пропустил мимо ушей и слова Гарри.
- Пошла бы разыскала бы Вики, а то он не знает, где ты, - предложил Рон.
- Не называй его Вики!
Гермиона вскочила и помчалась через танцплощадку, смешавшись с толпой. Рон посмотрел ей вслед со смесью гнева и удовлетворения на лице.
- Ты собираешься пригласить меня на танец? – спросила его Падма.
- Нет, - ответил Рон, продолжая смотреть вслед Гермионе.
- Прекрасно, - вспылила Падма. Она вскочила и направилась к Парвати и парню из Бобатона, который так быстро подозвал к себе приятеля, что Гарри готов был поклясться, что тот притянул друга с помощью Призывающих чар.
- Где Герми-онва? – послышался голос.
Крам подошёл к их столику с двумя бокалами молочного пива.
- Без понятия, - угрюмо ответил Рон, подняв глаза. – Что, потерял её?
Крам опять посуровел.
- Хорошшо, если увидишш, скажжи ей, что я имею напитки, - сказал он и поковылял прочь.
- Что, Рон, подружился с Крамом? – спросил неизвестно откуда появившийся Перси, потирающий руки с весьма торжественным выражением лица. - Превосходно! Знаешь, это и есть наша цель – международное магическое сотрудничество!
К великому неудовольствию Гарри, Перси занял место Падмы. За судейским столом больше никого не было; профессор Дамблдор танцевал с профессором Спраут, Людо Бэгмен – с профессором МакГонагалл; мадам Максим и Хагрид занимали большой кусок танцплощадки, вальсируя среди студентов, а Каркарова не было видно нигде. Когда закончилась следующая песня, Людо Бэгмен поцеловал руку профессору МакГонагалл и отступил в толпу; к нему тут же пристали Фред с Джорджем.
- О чём они думают, приставая к министерскому начальству? – прошипел Перси, подозрительно глядя на Фреда и Джорджа. – Никакого уважения...
Впрочем, Людо Бэгмен довольно быстро избавился от Фреда и Джорджа и, заметив Гарри, помахал рукой и подошёл к их столу.
- Надеюсь, мистер Бэгмен, мои братья не причинили вам беспокойства? – тут же спросил Перси.
- Что? Oй, вовсе нет, вовсе нет! – ответил Бэгмен. – Нет, они просто рассказывали мне кое-что об этих своих палочках-обманках. Интересовались, могу ли я посоветовать им, куда их можно сбыть. Обещал им свести их кое с кем в магазине розыгрышей «Зонко»...
Перси эта новость явно не обрадовала, и Гарри был готов поклясться, что тот обязательно расскажет об этом миссис Уизли, когда вернётся домой. А планы Фреда и Джорджа несомненно зашли слишком далеко, если они надеются приступить к публичной торговле. Бэгмен раскрыл было рот, чтобы что-то спросить у Гарри, но Перси опередил его:
- Как, по-вашему, проходит Турнир, мистер Бэгмен? Наш департамент очень доволен… неувязка с Кубком Огня, - он метнул взгляд на Гарри, – само собой, была недоразумением, но с тех пор всё идёт довольно гладко, как вы думаете?
- О да, - бодро ответил Бэгмен, - всё просто чудесно. Как дела у старины Барти? Жаль, что он не смог прийти.
- О, я надеюсь, что мистер Крауч в любое время придёт в форму, - важно заявил Перси, - но пока я полон решимости заполнить пробел. Конечно, дело не только в присутствии на балах, - беспечно рассмеялся он, – нет-нет, мне многим пришлось заниматься, дела в его отсутствие пошли на спад… вы слышали, что Али Башира поймали при попытке провезти контрабандой летающие ковры? Теперь мы пытаемся убедить трансильванцев подписать Международный запрет на дуэли. В следующем году меня ждёт встреча с главой их Департамента магического сотрудничества…
- Пойдём погуляем, - шепнул Рон Гарри, - подальше от Перси...
Гарри и Рон вышли из-за стола, будто пошли за напитками, прошли бочком по краю танцплощадки и выскользнули в вестибюль. Входные двери были распахнуты; они спустились по ступенькам навстречу порхающим и мигающим в розовом саду фонарикам и сами не заметили, как оказались среди кустов, извилистых, выложенных мозаикой дорожек и огромных каменных статуй. Слышались всплески воды – это был фонтан. Там и сям стояли вычурные скамейки, на них сидели люди. Гарри с Роном пошли по извилистой дорожке среди розовых кустов, но через несколько шагов они услышали знакомый неприятный голос:
- ...не думаю, что это повод для возражений, Игорь.
- Северус, вы не можете делать вид, что этого не происходит! – послышался голос Каркарова – встревоженный и приглушённый, как будто он боялся, что их подслушивают. – Месяц за месяцем она проступает всё яснее. Я очень опасаюсь, я не могу отрицать…
- Тогда скатертью дорожка, - медоточиво ответил Снейп. – Скатертью дорожка – я найду вам оправдание. Впрочем, я остаюсь в Хогвартсе.
Снейп с Каркаровым свернули за угол. Снейп держал палочку наизготовку и раздвигал ею розовые кусты с самым отвратительным выражением лица. То и дело в кустах раздавался визг, и из них выскакивали тёмные тени.
- Десять баллов с Рейвенкло, Фосетт! – рыкнул Снейп вслед пробежавшей мимо девушке. – С Хафлпафа тоже десять баллов, Стебинс! – понеслось вслед выскочившему парню. – А вы что тут делаете? – добавил он, заметив на дорожке Гарри и Рона. Гарри уловил, что Каркаров, увидев их, почувствовал себя неловко. Его рука нервно потянулась к бородке, и он начал накручивать её на палец.
- Мы гуляем, - коротко ответил Рон Снейпу. – Это же не противозаконно?
- Вот и гуляйте дальше! – рыкнул Снейп и прошёл мимо них, пыля развевающейся за спиной мантией. Каркаров поспешил следом за Снейпом. Гарри и Рон пошли по дорожке дальше.
- Что это Каркаров сам не свой? – пробормотал Рон.
- И с каких это пор они со Снейпом называют друг друга по именам? - задумчиво добавил Гарри.
Они дошли до большой каменной косули, над которой сверкали струи высокого фонтана. На каменной скамье виднелись силуэты двух крупных фигур, смотрящих на воду, освещённую луной. До Гарри донёсся голос Хагрида.
- Как вас завидел, так и понял, - сказал он как-то хрипло.
Гарри и Рон застыли. Там происходило что-то, чего им видеть не следовало... Гарри огляделся, отступил на дорожку и увидел рядом полускрытых розовым кустом Флёр Делакур и Роджера Дэвиса. Он хлопнул Рона по плечу и мотнул головой в их сторону, что значило, что можно спокойно скрыться незамеченными (Флёр и Дэвису было не до Гарри), но Рон, чьи глаза расширились от ужаса при виде Флёр, упрямо покачал головой и утащил Гарри в тень косули.
- Что поняли, 'Aгрид? – тихо и томно спросила мадам Максим.
Гарри был абсолютно не расположен слушать всё это - он знал, что Хагриду очень не нравится, когда его подслушивают в подобных случаях (да и ему самому тоже); он бы охотно заткнул уши и громко замычал, но это был не выход. Тогда он стал рассматривать жука, ползущего по спине каменной косули, но жук оказался не так интересен, как последовавший ответ Хагрида:
- Так понял... понял, что вы со мной схожи... Это мать ваша или отец?
- Я… я не знаю, что вы ‘отите сказать, 'Aгрид...
- У меня мать, - тихо сказал Хагрид. – Одна из последних в Британии. Само собой, не особо её помню… ушла, понимаете. Мне годика три было. Да не особо это для неё – матерью быть. Ну... у них завсегда же так? Не знаю, что там с ней... померла небось...
Мадам Максим молчала. Гарри поневоле оторвал глаза от жука и прислушался, вытянув шею над рожками косули... Он никогда не слышал рассказов Хагрида о своём детстве.
- Отца удар хватил, когда она ушла. Малой такой был мой папаша. Когда мне шесть стукнуло, мог поднять его и хоп – на шкаф, если наскучивал. Или чтобы посмешить его... – Низкий голос Хагрида дрогнул. Мадам Максим сидела неподвижно и слушала, глядя на серебристый фонтан. – Папаша меня растил... только вот помер как раз когда я в школу пошёл. Так и пришлось мне самому жить. Дамблдор мне хорошо помогал. Добрый был ко мне, да...
Хагрид вынул большой шёлковый платок в пятнах и громко высморкался.
- Так... в общем... довольно про меня. А вы-то что? У вас с какой стороны?
Но мадам Максим вдруг встала.
- Здесь проклядно, - сказала она, но в её голосе было больше стужи, чем в воздухе. – Думаю, пора пойти в замок.
- А? – рассеянно переспросил Хагрид. – Не, не уходите! Я… я ни разу других не встречал!
- Кого именно другик? – ледяным тоном спросила мадам Максим.
Гарри очень хотелось сказать Хагриду, что лучше не отвечать; он стоял в тени, скрежеща зубами, надеясь, что ответа не последует… но тщетно.
- Полувеликанов других, конечно! – сказал Хагрид.
- Как вы смеете! – возопила мадам Максим. Её голос разорвал тишину, как сирена; Гарри услышал, как Флёр и Роджер выскочили из-за кустов позади него. – Меня в жизни так не оскорбляли! Полювеликан? Муа? У меня… у меня крупные кости!
Она умчалась прочь; огромное облако разноцветных фей взлетело над потревоженными розовыми кустами. Хагрид так и остался сидеть на скамье, глядя ей вслед мрачным взглядом. Через минуту он встал и пустился прочь, но не в замок, а к своей хижине.
- Идём, - еле слышно сказал Гарри Рону. – Идём же...
Но Рон не сдвинулся с места.
- Что с тобой? – спросил Гарри, взглянув на него.
Рон взглянул на Гарри непривычно серьёзно.
- Ты знал? – прошептал он. – Знал, что Хагрид - полувеликан?
- Нет, - пожал плечами Гарри. – А что?
По взгляду Рона он сразу понял, как много не знает о волшебном мире. Когда его воспитывали Дурсли, вокруг оказалось множество вещей, которые для волшебников были рутиной, а для Гарри откровением, но с каждым годом у него становилось всё меньше поводов удивляться. Однако теперь он понял, что большинство волшебников не спросили бы "а что?", узнав, что у кого-то из его друзей мать великанша.
- В замке объясню, - тихо ответил Рон. - Пошли...
Флёр и Роджер Дэвис, вероятно, нашли себе куртину роз подальше от чужих глаз и ушей. Гарри и Рон вернулись в Большой зал. Парвати и Падма сидели за дальним столом в окружении толпы бобатонцев, а Гермиона опять танцевала с Крамом. Гарри с Роном уселись за стол подальше от танцплощадки.
- Так что? – напомнил Гарри Рону. – Что за проблема с великанами?
- Понимаешь, они... они... – замялся Рон. - ...Не очень хорошие, - неуклюже добавил он.
- Ну и что? – спросил Гарри. – С Хагридом-то всё в порядке!
- Сам знаю, но... чёрт, неудивительно, что он об этом помалкивает, - покачал головой Рон. – Я всегда думал, что он стал таким из-за неправильного заклинания увеличения в детстве или чего-нибудь в этом роде. Вот и не любит говорить об этом...
- Но что с того, что его мать великанша? – спросил Гарри.
- Ну... никому из тех, кто его знает, дела нет, потому что им понятно, что он не опасен, - медленно ответил Рон. - Но... Гарри, они просто дурные, великаны-то. Это, как сказал Хагрид, природа у них такая, они как тролли... они просто любят убивать других, все это знают. Хотя в Британии их не осталось.
- А что с ними стало?
- Так рано или поздно вымерли, а ещё многих из них гесперы поубивали. Хотя вроде бы за границей великаны есть... В основном в горах прячутся...
- Уж не знаю, кого пытается обмануть Максим, - сказал Гарри, взглянув на мадам Максим, сидевшую с мрачным видом в одиночку за судейским столом. – Если Хагрид полувеликан, то она тем более. Крупные кости... крупнее только у динозавра бывают.
До конца бала Гарри с Роном сидели в уголке и обсуждали великанов, совершенно не желая танцевать. Гарри старался не смотреть на Чоу с Седриком слишком часто, потому что у него возникало желание начать всё крушить.
В полночь «Мойры» закончили выступление, и их наградили долгими и громкими аплодисментами; пора было уходить. Многие сожалели, что бал закончился, но Гарри был просто рад, что пора спать - ему этот вечер радости не принёс.
В вестибюле Гарри с Роном увидели Гермиону – она прощалась с Крамом, собирающимся вернуться на корабль Дурмстранга. Она наградила Рона ледяным взглядом и пробежала мимо него вверх по лестнице без единого слова. Гарри и Рон пошли следом, но на лестнице кто-то окликнул Гарри:
- Эй, Гарри!
Это был Седрик Дигори. Чоу ждала его в вестибюле.
- Да? – холодно спросил Гарри подбежавшего Седрика.
По виду Седрика было понятно, что он не хочет говорить при Роне, и тот пожал плечами и угрюмо пошёл вверх по лестнице.
- Послушай... – вполголоса начал Седрик, едва Рон ушёл. – Ты мне сказал о драконах, и теперь я твой должник. Я насчёт того золотого яйца. Твоё воет, когда ты его открываешь?
- Да, - сознался Гарри.
- Тогда... прими ванну, понятно?
- Что?
- Прими ванну и… возьми с собой яйцо и… э-э… обдумай всё в горячей воде. Это поможет тебе понять... Верь мне.
Гарри уставился на него.
- Вот что, - добавил Седрик, - воспользуйся ванной для старост. Четвёртая дверь слева от статуи Бориса Бездарного на шестом этаже. Пароль – «сосновая свежесть». Мне пора... доброй ночи…
Он снова улыбнулся Гарри и сбежал вниз по лестнице к Чоу.
Гарри пошёл в гриффиндорскую башню один. Странный какой-то совет. Как ванна поможет ему понять, что сокрыто в воющем яйце? Седрик издевается над ним? Пытается выставить Гарри дураком, чтобы выглядеть в сравнении с ним лучше в глазах Чоу?
Толстая Дама сладко спала на картине вместе с подругой Ви. Гарри долго выкрикивал "волшебные фонарики!", прежде чем они проснулись и страшно рассердились, что он их разбудил. Он вошёл в общую комнату и застал Рона и Гермиону за перепалкой. Оба, раскрасневшись, стояли в десяти футах друг от друга и громко кричали.
- Если тебе это не нравится, то решение – очень простое, будто не знаешь? – кричала Гермиона. Её элегантная причёска растрепалась, а лицо перекосилось от гнева.
- Да ну? – прокричал Рон в ответ. – Какое же?
- В следующий раз, когда будет бал, пригласи меня раньше, чем это сделает кто-то другой и не потому, что больше никого не осталось!
Рон беззвучно зашевелил губами, как рыба, вынутая из воды, а Гермиона повернулась на каблуках и помчалась вверх к спальням девочек. Рон обернулся и встретился взглядом с Гарри.
- Ну вот, - пробормотал он, как громом поражённый, - вот… так и вышло… совсем ничего не уловила…
Гарри промолчал. Он был слишком рад примирению с Роном, чтобы начинать поучать его прямо сейчас, но подумал, что Гермиона всё «уловила» гораздо лучше Рона.