Зеркала судьбы. Глава 39

– Вот, Энолан, как и обещал! Держи, – Вебер Дюк протянул Энолану большой белый пакет, заклеенный скотчем. – Здесь и панорамные снимки, и раскадровка местности, и масштабное увеличение площадок. Все, как ты просил. Хребты с обеих сторон эстакады. Обещай мне, что я первым узнаю детали убийства Монтерана! – прокричал Дюк в ухо Энолану, старясь заглушить гремящую музыку.
Они сидели в пивном баре «У реки», где обычно собирались проститутки, сутенеры, полицейские – в отставке и еще на службе, – журналисты, мелкие торговцы травкой и прочая почтенная и уважаемая публика.
– Да не ори ты так! – крикнул в ответ Энолан и поставил пустой бокал из-под пива на грязную стойку бара.
– Что, еще по одному? – вновь закричал Дюк.
«Пора отсюда сваливать, – решил Энолан, – еще немного, и я окончательно оглохну».
– Нет, – замотал он головой, – нет, хватит, Дюк! Мне надо идти, – Энолан постучал пальцем по часам. – Обещаю тебе пятнадцать минут форы – ты будешь первым, кто обо всем узнает. Пока, спасибо! – Энолан бросил на стол крупную купюру.
– Ну, будь здоров, – покосившись на оставленные Эноланом деньги, прокричал Дюк. – Выпью за твое здоровье. Помни о своем обещании! – уже вдогонку ему прокричал журналист и положил купюру в карман.
Выйдя на свежий воздух, Энолан с облегчением вздохнул и пошел вдоль горящих неоновыми огнями витрин магазинов, баров, кафе вниз по улице. Он пересек небольшую площадь, миновал костел поздней готики, купол которого отражал ранний закат. Куал, где он родился, вырос, служил, был ему знаком с детства. Центральные улицы, площади, переулки и закоулки он знал как свои пять пальцев. Стояла ранняя осень, и было еще тепло, но природа сделала уже то неуловимое движение – поворот от лета к зиме. И это чувствовалось, это висело в воздухе. Энолан еще раз глубоко вдохнул знакомый запах города и подошел к стоянке такси.
– Наше почтение, господин полковник, – приветствовал его один из таксистов. – Прошу! – он распахнул перед Эноланом дверцу старенького «Опеля». – Куда изволите?
– В главное управление безопасности, – сказал Энолан, сев на заднее сиденье, и посмотрел в окно.
По улице стройной колонной двигалась относительно небольшая группа сторонников Лакмуса Лая, человек сто – сто двадцать, не больше. Из машины, следовавшей во главе колонны вдоль тротуара, раздавались громкие призывы:
– Все как один придем на выборы и отдадим голос за представителя трудового народа! Отобрать у кучки спекулянтов и воров награбленное! Лакландия – для лакландцев!
Маленький полный человечек с редеющей шевелюрой и толстыми влажными губами надрывался, крича в мегафон и брызгая слюной. Заиграл марш. Энолан молча отвернулся и принялся смотреть на дорогу.
– Да-а-а, – протянул пожилой водитель, – по всему видно, это наша новая власть. Ну что ж, приспособимся.
– Зачем же приспосабливаться? Придите через две недели на участок и проголосуйте, – пожимая плечами, спокойно сказал Энолан.
– Через две недели я поеду в деревню. Надо собирать урожай винограда, а то зимой жрать нечего будет, – ответил водитель. – Да и что от простых людей зависит? Все уже давно за нас решено.
– Ну да, – Энолан не хотел вступать в дискуссию и, повернув голову, вновь стал смотреть в окно.
Они ехали вдоль сквера Победы, на скамейках сидели молодые парочки и, обнявшись, смеялись и пили из маленьких пластиковых бутылочек пиво и соки. «Неужели действительно через две недели Лакмус Лай придет к власти?» – с тревогой подумал он впервые. От этой мысли Энолану стало не по себе. Он никогда не интересовался политикой, да и по долгу службы не имел права состоять в какой-либо политической партии, но наглая ложь Лакмуса Лая, бахвальство и наглость его штурмовиков вызывали у Энолана чувство брезгливости.
– Приехали, господин полковник!
– Сколько? – Энолан взглянул на таксометр.
– Да я ж не включал! Мы же свои люди, сколько дадите – и ладно.
Энолан внимательно посмотрел в глаза водителю:
– Ты возил меня в трансформер-порт лет пять назад, когда там захватили заложников и самолет. Тогда еще самолеты летали, так? Водил ты тогда «Ауди-100», верно?
– Да, точно... – удивленно согласился водитель. – Ну и память у вас!
– Держи! – Энолан протянул таксисту двадцатку. – Сдачи не надо. И запомни: все зависит только от нас, так же как тогда, в самолете... В жизни ничего не предопределено.
Водитель молча кивнул головой. Энолан вышел из машины и, оглянувшись по сторонам, открыл тяжелые высокие двери главного управления безопасности.