Зеркала судьбы. Глава 44

– Ларс, мать твою, как же так получилось? Я же приказал тебе брать Салона живым. Нам заказчик нужен. И что сейчас делать? Пойдешь на улицу жезлом махать, раз чисто работать не умеешь.
– Господин генерал, разрешите доложить! Салон выстрелил себе в рот, как только мы начали взламывать дверь. Фокус с соседкой не прошел. Я предложил ему сдаться, но...
– Ладно, иди. Подготовь подробный рапорт ваших действий по минутам. Не забудь указать, что нервно-паралитический газ я применить запретил. Жилой дом как-никак.
– Слушаюсь! – Ларс слегка щелкнул каблуками и, развернувшись, покинул кабинет.
Генерал Трирс и Энолан несколько минут сосредоточенно молчали. Каждый из них по-разному оценивал смерть Салона.
«Ну, слава Богу! – думал Трирс. – Расследование завершено, главный подозреваемый мертв, дело – в архив. Одной проблемой меньше».
Энолан размышлял иначе: «Салон убит, дело в суд не поступит. Покушение не доказано, пенсии семье Шинна не видать. Моя ошибка. Мне нужно было самому брать Салона. Да, только самому».
– Ну ты сам видишь, Энолан, я сделал все, что в моих силах: вертолет, люди, опергруппа. К сожалению, не все получилось, как нам хотелось. Извини, – сказал Трирс, прервав затянувшееся молчание и кивнув на папку «Дело №17-81 – смерть Монтерана».
– Ну да, конечно, я понимаю, Трирс. Спасибо, – Энолан встал со стула и аккуратно придвинул его к столу. – Благодарю еще раз, господин генерал, – наклонив голову, сказал он. – Я знаю, для дальнейшего официального расследования улики ничтожны, главный подозреваемый мертв, дело в архив, концы – в воду. Монтеран, мой друг Шинн, Валет погибли вследствие несчастного случая. Виноват водитель. Но это я приказал Валету мчаться сломя голову! – Энолан уже почти кричал, едва сдерживая ярость. Он обеими руками приподнял стул и в сердцах ударил им об пол.
– Успокойся, Энолан. Македонский тоже был великим полководцем... но стулья ломать незачем. Не терзай себя. Что случилось, того не вернуть. Земля им пухом, а нам еще жить надо.
– Ну да, жить... – согласился Энолан и, положив руки на спинку стула, на мгновение задумался. – Извини, Трирс.
– Не кори себя. Вот что, друг, съезди-ка ты в отпуск, успокойся, а когда приедешь, я обещаю тебе вернуться к этому вопросу, – твердо сказал Трирс и, открыв верхний ящик стола, положил туда папку с делом № 17-81. – Я не передам его в архив, дело не закрыто.
Энолан поднял голову и посмотрел в глаза Трирсу:
– Это правда? Обещаешь?
– Конечно. Я когда-нибудь тебе лгал?
– Нет, Трирс. Впрочем, как и я тебе.
– Ну и отлично! После отпуска сразу позвони. Вся эта шумиха с выборами кончится, и мы посидим с тобой в «Русле», вспомним молодость. Ну, прощай, а то Марта, поди, уже заждалась тебя, – Трирс протянул Энолану руку.
– Спасибо, Трирс, огромное спасибо! – они обменялись крепким рукопожатием. – Я их, гадов, все равно достану.
– Мы их... – поправил Энолана Трирс. – Мы их, гадов, достанем.
Покинув управление государственной безопасности, предъявив на многочисленных постах пропуск и расписавшись в книге посетителей, Энолан наконец оказался на улице. Он прошел шагов двести и вышел на набережную, где на одной из улиц, стекающих к морю, оставил машину. День уходил. Солнце клонилось к закату, и солнечные зайчики бодро скакали по ленивым темно-зеленым тяжелым волнам. Они разбивались о мол. Было свежо, с моря дул холодный ветер. «Ну ничего, завтра я вдоволь погреюсь», – мечтательно подумал Энолан, застегивая плащ и поднимая воротник. Он шел по набережной вдоль пальм с пожелтевшими грязными листьями, мимо многочисленных кафе с редкими посетителями. Энолан машинально опустил руку в карман плаща и достал яркий конверт с нарисованными солнцем и синим морем. В нем лежали авиабилеты и ваучер на десятидневное проживание в пятизвездочном отеле.
«Да, надо успокоиться, отдохнуть, в этом Трирс прав. Завтра упаду на теплый песочек и буду лежать, лежать, пока не задымлюсь. И Марта будет довольна. Досталось ей со мной за все эти годы! Надо бы ей купить что-нибудь», – решил он.
Энолан зашел в одну из лавчонок на набережной. В магазинчике было пусто, ни души. Скучающий продавец – невысокий толстячок лет пятидесяти, с приличным животиком, большой лысиной и аккуратными черными усиками под длинным носом – сидел в углу за прилавком и читал газету. Время от времени он кидал в рот орешки, запивая их кофе. Энолан прошелся вдоль рядов с дешевой бижутерией, трубками, масками, ластами для любителей подводного плавания, надувными матрасами и подушками для желающих полежать на пляже. «Ладно, куплю все необходимое завтра на месте», – поколебавшись, решил он.
– Уважаемый, а не посоветуете, что купить в подарок женщине лет сорока?
– Для какой цели? – не поднимая головы от газеты, спросил продавец.
– Ну, с целью замолить грехи, и чтобы вещь ей в отпуске пригодилась.
Продавец молча поднялся с высокого стула и, с сожалением отложив в сторону газету, подошел к одной из полок.
– Вот самый лучший подарок! – уверенно произнес он. – Два в одном: вещь изящная и уникальная. Перламутр настоящий, дорогой. Это для замаливания грехов в самый раз, – он выложил на прилавок шкатулку.
– Ну, может быть, допустим, – согласился Энолан, поглаживая перламутровые инкрустации. – Верю. А что для пользы?
– Позвольте, – толстячок взял шкатулку и нажал на маленькую кнопку – откинулась крышка. – В ней не только драгоценности хранить можно, это еще и пудреница, и косметичка, и зеркальце.
– Покажите-ка, – Энолан принял шкатулку из рук продавца и взглянул в свое отражение. – Но ведь зеркало бракованное. Оно искажает! – Энолан увидел свое лицо с перекошенным ртом и глазами, полными ужаса.
– Ха, секрет в секрете, – усмехнулся продавец, дотрагиваясь до шкатулки. Вы изменяете угол отражения зеркала, и ваша жена сможет показать подруге ее истинное лицо.
– А, понятно, – задумчиво произнес Энолан. – Что ж, беру, убедили. Сколько?
Он положил сверток с подарком в карман пиджака и вышел из магазинчика. «Сколько же свойств у этих зеркал? – подумал он. – И рассмешить могут, и напугать, и убить», – он уже подошел к своей старенькой БМВ-шке и, нажав на кнопку дистанционки, открыл переднюю дверцу.
– Боже мой, что творится, Лунс! – услышал Энолан за спиной старческий женский голос. Он решил, что открытая дверца машины мешает пройти пожилой паре, и быстро прикрыл ее. – Спасибо, молодой человек, – холодно поблагодарила его женщина.
Ее спутник – сухой высокий старик с ястребиным лицом – оглянулся. Энолан проследил за его взглядом. На противоположной стороне улицы, наискосок, метрах в семидесяти от них, двое юнцов возле входа в штаб либеральной партии деловито обливали зеленой краской мужчину и женщину средних лет. Юнцы были одеты в униформу молодежной организации трудовиков: черные рубашки, серые, мышиного цвета брюки, заправленные в высокие коричневые ботинки. Слева на груди красовалась нашивка «Слава Родине!». Мужчина одной рукой защищался, а другой старался открыть дверь, чтобы пропустить женщину в здание. Внезапно один из молодчиков ударил его битой по плечу. Человек неуклюже упал на бок.
«Черт, где же полиция? – подумал Энолан. – Куда они все подевались? Место же людное, черт возьми».
– И это наш Куал! До чего мы дожили! Пошли, Лунс, идем быстрее, – женщина потянула мужа за рукав.
Старик беспомощно посмотрел на Энолана и, опустив голову, побрел за женой.
«Надо ехать, Марта ждет. Да и к матери до отъезда заскочить нужно. Почему же не видно полиции?» – напряженно думал он, и тут Энолан заметил неподалеку под большим каштаном двух полицейских. Один из них – капрал, высокий, грузный, с планшетом, перекинутым через плечо, другой – среднего роста худощавый сержант. Полицейские о чем-то вяло переговаривались и совершенно не обращали внимания на происходящее. Энолан замер в изумлении. «Билеты в кармане... Марта... ужин... отдых... пляж... солнце... Надо ехать, не твое дело, – мысли одна за другой крутились у него в голове, он оглянулся вслед удаляющейся пожилой паре. Старик брел за женой, низко опустив голову. – Но это же мой город! Неужели и я стал таким же?»
Энолан резко захлопнул дверцу машины. Расстегивая на ходу плащ, он пересек улицу и подошел к полицейским.
– Здравствуйте, господа!
– Чего тебе? – сказал грузный капрал совершенно равнодушно, глядя на него исподлобья.
– Не понял... Когда это мы успели вместе выпить? – спокойно ответил Энолан. – Почему вы тыкаете мне?
И только тут он обратил внимание, что у капрала и сержанта нет на груди полицейских жетонов.
– А где, собственно, ваши жетоны, господа? И почему допускаете такое безобразие? – Энолан кивнул в сторону входа в штаб либеральной партии.
– У нас приказ: не вмешиваться в предвыборную кампанию, – произнес сержант и опустил руку в карман брюк.
– Слышь, вали отсюда, пока сам цел! – посоветовал здоровяк-капрал и сделал шаг вперед.
Энолан краем глаза заметил, что у капрала не форменные, черные, а коричневые ботинки. Ему все стало ясно.
– Все, все, ребята! Извините, вы правы. Это не мое дело. Пойду я, пожалуй, – он наклонился, делая вид, что застегивает пуговицу плаща.
– Вот так-то лучше, правильно, – одобрил его решение толстый капрал.
И в ту же секунду, распрямившись, словно пружина, Энолан нанес ему мощный удар левой прямой в голову. Плащ помешал ему развернуть ноги. «Не прошел! – с досадой мелькнуло в голове у Энолана, когда он увидел, как толстяк, попятившись, упал на спину. – Двойного нокаута не получилось. Надо добить, – действительно, кулак Энолана только скользнул по подбородку капрала, разбил губу и раздробил два нижних передних зуба. – Добью потом, – мелькнуло у него в голове. Энолан быстро перенес центр тяжести на левую ногу и, наклонившись вперед, правой ногой с разворота ударил второго бандита в пах. – Хорошо, нормально, кажется, попал», – одобрил он свои действия.
Энолан вновь повернулся к «капралу». Он не заметил, что худощавый ряженый сержант, ударившись спиной о дерево, не упал, а, сложившись пополам, схватился левой рукой за пах и, воя от боли, правой рукой вынул из кармана складной нож. Энолан тем временем сделал два шага вперед к пытающемуся встать с земли толстяку и уже замахнулся ногой, чтобы добить бандита, как вдруг почувствовал в спине сильную острую боль и упал на колени. Боль тут же прошла, Энолан попытался встать, но тут почувствовал, как что-то липкое и теплое потекло между лопаток к пояснице. Ноги не слушались его, и Энолан медленно опустился на бок лицом в траву.
– Что с ним делать? – закричал толстяк, поднявшись и размазывая по лицу кровь левой рукой; правой он вытащил из-за пояса пистолет.
– Кончай его быстрее, Ред, и сваливаем отсюда, – простонал второй бандит, выбрасывая в траву под дерево окровавленный нож.
Энолан все еще пытался подняться, когда грянувший выстрел окончательно свалил его на землю. Последнее, что увидел в жизни Энолан, были коричневые ботинки у его лица.