Зеркала судьбы. Глава 46

Поздняя осень вступила в свои права. Небо над Куалом заволокли низкие серые тучи. Они сливались с такого же цвета серым морем, и у глядящих вдаль людей возникало ощущение замкнутого пространства. Им казалось, что они в клетке. Видимо поэтому после выборов многие лакландцы ходили с низко опущенными головами. Было холодно. Ветер гнал по асфальтовой мостовой гнилые коричневые листья.
Ашим припарковал свой компактный «Меркури» возле подъезда большого блочного серого дома, где они с Эльзой жили в скромной двухкомнатной квартирке. Он купил ей это временное жилье пару лет назад в подарок. Ашим застегнул плащ, надел кепку и уже собирался войти в подъезд, как вдруг...
– Господин Ашим Монтеран? – услышал он.
Молодой человек спортивного телосложения в черной вязаной шапочке, черной болоньевой куртке на молнии и такого же цвета брюках крепко взял его под локоть левой руки.
– Да, я. А, собственно, в чем дело? – Ашим попытался высвободить руку. – Вы кто?
Но в ту же минуту другой парень, неизвестно откуда появившийся и одетый, словно близнец первого, сжал обеими руками правый локоть Ашима.
– Спокойно, Монтеран, спокойно! Служба безопасности, – сказал один из «близнецов». Свободной рукой он достал из внутреннего кармана маленькую красную книжечку и, не раскрывая ее, показал Ашиму. – Вам придется проехать с нами. Пройдемте в машину и, пожалуйста, без глупостей, господин Монтеран.
Во дворе играли дети, соседи о чем-то оживленно разговаривали, стоя у входа в подъезд.
– Я никуда не поеду! – закричал Ашим. – Помогите! Люди, помогите, это бандиты!
«Близнецы» резко вывернули руки Ашиму за спину и уже не церемонясь потащили за угол, где их дожидался огромный черный «джип».
– Помогите, люди! – продолжал вопить Ашим, но никто из соседей даже не посмотрел в его сторону. Они только ниже опустили головы и продолжали делать вид, что заняты своими неотложными делами.
– Заткнись, сука! – прошипел один из парней и больно ударил Ашима в солнечное сплетение. Ашим захрипел и начал задыхаться.
– Ну вот, так-то лучше будет, – сказал второй «близнец», запихивая его в машину.
– Поехали, Дан! В контору, – распорядился первый. Взвизгнули шины, и «джип» понесся по улицам Куала.
Так началась тюремная эпопея Ашима Монтерана, владельца некогда могущественного концерна «Спецтехпроект».

– Фамилия? – сержант ударил дубинкой по металлическому столу, стоящему в центре большой комнаты с низкими потолками и грязными, зеленовато-бурыми с желтыми разводами, стенами, куда втолкнули Ашима «близнецы» в черном.
– Монтеран.
– Имя?
– Ашим.
– Год рождения и место жительства?
Ашим отвечал, стараясь не запнуться и в то же время пытаясь оглядеть помещение. Свет был тусклым. Стены сырые, штукатурка в некоторых местах осыпалась, и проступала серая плесень.
– Деньги, ценные вещи, телефоны – на стол! – скомандовал сержант и снова ударил по столу дубинкой. – Живо!
Ашим достал дорогой кожаный бумажник, оставшийся с лучших времен, сотовый телефон, ключи от машины и квартиры, затем снял часы и положил все это на стол перед сержантом.
– Это все?
– Да, кажется.
– Я тебе покажу «кажется»! – прорычал сержант ему на ухо – А это что? – он схватил Ашима за руку и указал на дорогой старинный браслет, подаренный ему отцом. – Живо снимай!
– Хорошо, сейчас, – Ашим расстегнул замок и, сняв браслет, присоединил его к остальным вещам.
– Раздевайся!
– Как раздеваться?
– Тебе непонятно? Догола! И марш под душ. Быстро!
Ашим снял одежду, с минуту поколебавшись, кинул ее на грязный пол и встал под еле теплые струи душа.
– На, вытрись, – сержант кинул Ашиму влажное вафельное полотенце, скорее напоминавшее носовой платок. – Можешь одеться. Шнурки из ботинок и ремень – на стол.
Ашим выполнил и это приказание.
– Лицом к стене! – скомандовал сержант наспех одевшемуся Ашиму, который не успел даже застегнуть пуговицы на рубашке и брюках.
– Господин следователь, – сержант поднял трубку телефона, – задержанный Ашим Монтеран в камере предварительного заключения. Да, понял, слушаюсь. Пошли! Вперед! – скомандовал он.

– Ну что, Ашим, садись. Я следователь по особо важным делам тюрьмы особого назначения «Азарис». Зовут меня Арнольд Буч. Ты готов сотрудничать со следствием?
– Да, но я не понимаю, что все это значит и в чем конкретно я виноват, господин следователь.
– Значит, не готов, – с сожалением проговорил Буч и, взяв со стола увесистую толстую книгу УПК, неожиданно ударил ею Ашима по голове. Удар был не сильный, но от неожиданности Ашим прикусил язык, и рот его быстро наполнился солоноватой кровью. Он вытер рот рукавом, запачкав пиджак и рубашку. В голове у него стоял шум, мебель кружилась перед глазами.
– Так ты будешь говорить, тварь? – заорал следователь и вновь потянулся за книгой.
– Буду... буду, – Ашим заслонился левой рукой. – Не бейте меня! Что я должен делать?
– Вот это уже лучше, – сказал следователь.
Он отодвинул на край стола Уголовно-процессуальный кодекс, поднялся и, обойдя стол, подошел к Ашиму вплотную.
– Ты знаешь, за что арестован?
– Э-э-э... нет. Не знаю.
– Вот постановление о твоем аресте. Прочитай и подпиши вот здесь, – следователь ткнул пальцем в нижнюю графу. Ашим, не читая, подписал документ.
– Хорошо, так. Ну, начнем, – Арнольд Буч вернулся к столу и взял чистый бланк протокола допроса. – Знакомы ли вы с неким господином Керном, гражданином Ванзелии?
– Да, знаком.
– Где, когда, при каких обстоятельствах познакомились?
Ашим подробно рассказал о своей встрече с Керном в трансформер-порту примерно два месяца назад.
– Вам было известно, что Керн продает оружие террористическим формированиям? И если да, то почему не довели этот факт до сведения компетентных органов?
– Конечно, нет! Ничего такого я не знал! Даже предполагать не мог.
– Кто вел переговоры с Керном?
– В основном мой отец. Покойный отец, – добавил Ашим. – Иногда моя сестра Глэр и ее помощники.
– Когда и где вы передали Керну секретную информацию об испытании ПЗРК-18 в полевых условиях? А также ряд других важных документов?
– Нет-нет, что вы, господин следователь! Ничего подобного я Керну не передавал. Я с ним вообще не встречался тет-а-тет.
– А кому передавал, а? Отвечай, скотина! – следователь схватил Уголовно-процессуальный кодекс и снова ударил Ашима по голове, на этот раз гораздо сильнее.
В глазах Ашима замелькали звездочки, поплыли разноцветные круги, и пол в маленьком кабинете вдруг поплыл под ногами. Буч спокойно вышел из-за стола, деловито взял с тумбочки графин с водой и вылил ее на голову лежащего на полу Ашима.
– Вы не смеете меня бить... Я ни в чем не виноват... – еле слышно прошептал Ашим разбитыми губами, приподнявшись. – Я... требую своего адвоката Теддода.
– Запомни, мразь, здесь ты ничего требовать не можешь. Понял? – резко повернувшись, Буч ударил Ашима ладонью по лицу.
Схватившись обеими руками за голову, Ашим снова повалился на пол. Буч подошел к двери и, приоткрыв ее, громко крикнул:
– Сержант, убрать!
– Есть убрать! – отозвался здоровенный сержант, сидевший на стуле. Быстро вскочив, он вошел в кабинет и, подхватив под руки лежащего на полу Ашима, потащил к выходу.
– В «пресс-хату» его! – вдогонку сержанту прокричал Буч.
Вытащив Ашима в коридор и закрыв сапогом дверь, сержант несколько раз хлопнул Ашима по щекам.
– Ну ты, тюфяком не прикидывайся! Вставай, мать твою! – шипел он, отвешивая Ашиму пощечину.
– Не надо, я встану, – Ашим вяло пытался защититься от оплеух.
Он с трудом поднялся и шатающейся походкой побрел по длинному коридору тюрьмы. Голова кружилась. Тошнота подступала к самому горлу.
– Стой! Лицом к стене, – наконец скомандовал сержант и открыл здоровенным ключом дверь в камеру. – Пошел!
Ашим очутился в «пресс-хате» тюрьмы особого назначения «Азарис». В камере площадью два на два метра сидели, а точнее, лежали на трехъярусных нарах восемь человек. Ашим оказался девятым постояльцем. Шконари были сварены из труб и металлических полос, а матрасы или то, что так называлось, были практически пустыми. Дальняк отгораживала самодельная ширмочка.
– Здравствуйте, господа. Я Ашим Монтеран, – сказал он и протянул руку здоровенному лысому, неопределенного возраста человеку в грязной серой кофте и таком же сером, намотанном на шею шарфе.
– Вот тебе, первоходок, первый урок: в «хате» руки не протягивают, – он схватил Ашима за лацкан пиджака и, развернув, сильно толкнул на «общак» – стол, вбетонированный в пол. Падая, Ашим рассек лоб, ударившись об острый угол шконки. Рана была неглубокой, однако кровь залила лицо. Он попытался встать, но кто-то сильно ударил его по голове снятым с ноги ботинком.
– А это тебе прописка, чтобы помнил.
Ашим снова съехал на пол. Какое-то время на него не обращали внимания, и он постепенно пришел в себя. В углу напротив Ашим увидел здоровенных серых пауков, замерших в густой паутине. Ашим перевел взгляд выше и с удивлением обнаружил, что окна в камере нет. Точнее, оно было, но увидеть его было невозможно из-за металлических жалюзи, установленных таким образом, что они пропускали только скудный дневной свет. Казалось, о нем забыли, и постепенно Ашим успокоился. Сидельцы о чем-то переговаривались, но до него совершенно не доходил смысл их разговора.
– Эй, Серый, сделай так, чтобы дым пошел, – приказал здоровяк в кофте.
Маленький худой человечек быстро спрыгнул с верхней шконки и, присев к розетке возле параши, сунул в нее тонкий фитиль из фольги. Раздался треск, и камеру на секунду озарила яркая вспышка. Серый успел нагнуться и прикурить бычок. Глубоко затянувшись, он передал его смотрящему.
«Понятно, кто тут главный», – сообразил Ашим. Прошло еще минут пятнадцать–двадцать, и Ашим, сидя на полу, обратился к смотрящему:
– Прошу вас, скажите, где я могу... Ну... где мое место?
– Твое место? – усмехаясь, переспросил здоровяк. – Пока твое место вот здесь, под шконкой, у параши.
Ашим глянул на здоровяка, поднялся и, сделав шаг к двери, залез под шконку на холодный бетонный пол.

Прошла неделя. Ашим постепенно привыкал к тюремному быту. «Хата» жила своей напряженной жизнью. «Скакали кони», объявлялись предъявы... Ашим уже понял, что верхний шконарь у решетки не занимают, на нем не спят: там место «дорожника», отвечающего за «дороги» – связь между «хатами». Однажды смотрящий получил «маляву», то есть маленькую скрученную бумажку. Прочитав ее, он спросил Ашима:
– Так ты что, сын того самого Монтерана?
– Да, – стараясь оставаться спокойным, ответил Ашим и оттянул нижнюю губу.
Руки и спина у него вспотели – он заволновался, думая, что сейчас вновь начнутся побои. Надо сказать, что в тюрьме Ашим вспомнил, как когда-то давно, в юности, прочитал в какой-то книге: «Не верь, не бойся, не проси». Теперь он старался вести себя в соответствии с этими простыми правилами выживания.
– Вот как масть-то легла тебе... – задумчиво сказал смотрящий и коротко приказал:
– Серый, подмотай вату – и вниз.
Серый беспрекословно начал сворачивать матрас.
– А ты давай на «пальму», – кивнул смотрящий Ашиму.
Дважды повторять не было необходимости. Он быстро схватил свои пожитки и мигом взобрался на верхнюю шконку.
– Не бойся, никто больше здесь рога тебе сшибать не будет, – успокоил его смотрящий. – На, хлебни чифирчику, глядишь, оно и полегчает, – он протянул Ашиму закопченную алюминиевую кружку.
В этот момент дверь в камеру отворилась, и вошедший сержант громко крикнул:
– Монтеран, на выход!
Ашим быстро сделал глоток горячего чифира, вернул смотрящему кружку и соскочил со шконки и, выйдя из камеры, громко произнес свое имя и статью, по которой его обвиняли.

– Присаживайтесь, господин Монтеран. Меня зовут Картер. Мне поручено вести ваше дело. Чаю хотите? – спросил его совершенно другой следователь, когда Ашим вошел в кабинет, доложив о своем прибытии, и застыл у дверей.
– Да, не откажусь, спасибо, господин следователь.
«С чем-чем, а с чаем мне сегодня явно везет. Эх, еще бы пожевать чего-нибудь!» – с тоской подумал он.
Не успел он так подумать, как следователь, положив на стол огромный коричневый портфель, вынул из недр его внушительный бутерброд с колбасой.
– Хотите? – предложил он.
Ашим схватил бутерброд, откусил большой кусок и принялся жевать, помогая себе руками и стараясь не подавиться. Он даже забыл поблагодарить следователя. Ему страшно хотелось съесть все, весь бутерброд. Но, откусив еще кусочек, поменьше, он положил остатки бутерброда в карман. Тюремные законы усваивались им легко. «Надо делиться» – это он усвоил хорошо. Дождавшись, пока Ашим проглотит, следователь покачал головой и сочувственно произнес:
– Да...
Он был пожилым, с большими залысинами на высоком лбу мыслителя, в узких дорогих очках на прямом носу. Серые свинцовые глаза его внимательно смотрели на Ашима.
– Послушайте, Монтеран, – продолжил следователь, – вы же умный, образованный человек, из высших слоев общества, так сказать. Что вас заставляет терпеть такие муки? Ведь Буч, – следователь понизил голос, – между нами, конечно, маньяк и садист, – Картер перешел почти на шепот. – Он хочет убить вас. Понимаете? Вы отдаете отчет своему положению?
– Господин следователь, я не понимаю, чего от меня хотят. Меня просто избивают, не предъявляя обвинений и не объясняя причины задержания.
– Эх, вот она, наша система... Сначала посадить человека, а потом – разберемся, – Картер снова сочувственно покачал головой. – Вот что, господин Монтеран, я на вашей стороне. Поможете мне?
– Конечно, господин следователь! Что я должен сделать?
– Совсем немного, Ашим. Прочтите эту бумагу и распишитесь, – Картер вновь полез в портфель, лежащий на столе. Но на этот раз достал из него не бутерброд, а всего лишь лист бумаги, и протянул его Ашиму. – Подпишите, Монтеран, и я гарантирую вам: завтра же вы окажетесь на свободе, у себя дома, с Эльзой. А может быть, вернетесь к Тиффани... Дело ваше.
Ашим взял из рук следователя бумагу и начал читать: «Я... Монтеран... настоящим... передаю моей сестре Глэр... в управление... акции, принадлежащие... концерна... добровольно... руководствуясь... без принуждения...»
– Господин следователь Картер, но ведь это... это же грабеж! Я читал завещание моего покойного отца. Адвокат Теддод засвидетельствовал его волю. Акции концерна «Спецтехпроект» принадлежат мне на законных основаниях.
– Монтеран, поймите, времена изменились. Мы живем уже в другой стране. Поменялись правила игры. Поверьте мне, я желаю вам добра! Подпишите этот документ, и завтра – домой. О вашем будущем можете не беспокоиться. Насколько я знаю, Глэр собирается вам предложить... – Картер осекся на полуслове, очевидно, поняв свою оплошность.
Он встал, подошел к окну и открыл форточку.
– М-м-м, душновато здесь, – стараясь оставаться спокойным, сказал он и снова опустился в свое кресло напротив Ашима.
– Так вы встречались с Глэр? – спросил Ашим, кладя бумагу на стол.
– М-м-м, да... хм... Я видел ее в «Вестоне». Мы с приятелем играли в теннис, и я перебросился с вашей сестрой двумя-тремя фразами.
Ашиму все стало ясно.
– Она не собирается навестить меня? – спросил он Картера.
– Не знаю, возможно. Если хотите, я могу похлопотать о разрешении на свидание. Так вы подпишете документ?
– Если я его подпишу, зачем хлопотать о встрече? Ведь завтра я буду дома, как вы сказали, не так ли?
– Ну, может быть, не завтра, через неделю или дней через десять. Необходимо соблюсти бюрократические формальности, вы же понимаете.
– Да, я все понял, господин следователь. Спасибо за ваше участие, но подписывать я ничего не буду. Закон на моей стороне.
– Вот как, Монтеран? Значит, по-хорошему вы не понимаете? Боюсь, вы пожалеете о своем отказе, когда вновь попадете в лапы Буча. Не сомневаюсь, рано или поздно вы все подпишете, но условия могут измениться. Как бы вам не пожалеть потом, Монтеран.
– Если случайно вновь увидите Глэр, господин следователь, передайте ей, что она... она... сука! И... б...
– Ладно, передам при случае, – перебил его Картер. – Вот что, Монтеран: все же подумайте хорошенько о моем предложении. А чтобы вам думалось лучше, я переведу вас в одиночную камеру.