А. Ухтомский - двойник или заслуженный собеседник?

                Большая часть жизни замечательного ученого, академика Алексея Алексеевича Ухтомского (1875 – 1942) пришлась на первую половину самого страшного века русской истории. Можно только удивляться тому, что князь Ухтомский – выпускник Нижегородского кадетского корпуса и Московской духовной академии, кандидат богословия, участник Поместного собора Православной русской церкви, дважды арестованный большевиками, не разделил судьбу своего брата - архиепископа Андрея, расстрелянного в 1937 году. Возможная причина этого счастливого обстоятельства его профессиональная деятельность– заведование кафедрой физиологии человека и животных Ленинградского университета: большевики сочувственно относились к исследованиям русских физиологов, так как видели в них союзников на материалистическом фронте. А может быть, власть не видела угрозы в чудаковатом профессоре, о котором говорили, что он носит под одеждой вериги: слава юродивого отводила беду даже в атеистической России. Но очень вероятно, что причина в его отношении к происходящему в стране: он не был врагом режима и считал революцию закономерным явлением потому, в отличие от большинства «бывших», не испытывал к советской власти ненависти. Кажется, что это чувство ему вообще не было знакомо, хотя он и писал,что «есть несомненно в мире и ненависть, и борьба, и убийство. И вот вопрос: по какому же из законов строить свою жизнь? Равнять ее на моменты милосердия, доступные и пережитые каждым из нас? Или равнять ее по ненависти и убийству, также доступные каждому (Ухтомский А.А. Доминанта. Статьи разных лет. 1887-1939. — СПб., 2002. — с.282).
                Свою жизнь он строил по закону милосердия и, без сомнения, видел причину своей «удачливости» в Божьей воле. Последнее объяснение не исключает первое. Не случайно, после его смерти в осажденном фашистами Ленинграде последовало решение Совнаркома об издании собрания сочинений академика в шести томах. Власть считала, что открытия в области нейрофизиологии позволят ей более эффективно решать задачу управления человеком, который, по ее мнению, мало чем отличается от павловской собаки. Но власть ошибалась: Ухтомский не был ее союзником. Он знал, что человек – не животное, поведение которого описывается простенькой схемой «стимул – реакция», но личность, живущая по закону свободы. Власть думала о механизмах управления человеком, а ученый о его самоопределении потому, что «никогда не удавалось превратить человека в механизм безраздельно и в этом сказывается вечно уходящее вперед и вечно ищущее новых путей существо человека» (Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник. — Рыбинск, 1997. — с.217).
               Когда в 90 годах прошлого века стали издаваться дневники и заметки академика, России открылся истинный масштаб этого замечательного мыслителя и религиозного деятеля ренессансного уровня.  Если бы данные тексты были опубликованы раньше, учебники по история мировой философии, а возможно и богословия, выглядели бы иначе, с учетом вклада Алексея Алексеевича в гносеологию, феноменологию, экзистенциализм, синергетику, христианский персонализм и особенно психологию и педагогику. Правда, одно из центральных понятий современной физиологии, предложенное Ухтомским еще в начале века – понятие доминанты,было известно отечественным ученым, но рассматривалось оно в узко физиологическом смысле. А о выводимом из него «законе заслуженного собеседника» ничего не знали до 1972 году, когда в одном из номеров «Нового мира» было опубликовано письмо Ухтомского, в котором этот закон упоминался.
               Сегодня о «законе заслуженного собеседника» пишут много не только в научных изданиях, но и в популярной литературе, что не может не сказаться на уровне его понимания. В упрощенной форме его можно сформулировать так: каждый человек имеет в качестве своего собеседника того, кого заслужил  предшествующей жизнью. Но слово «заслуга» имеет положительную коннотацию, его употребление предполагает уважение и признательность окружающих. В том то и дело, что мы, в большинстве случаев, не заслужили себе собеседника. Те, кого мы так называем – не собеседники вовсе, но наши собственные двойники. Дело в том, что «человек видит реальность такою, каковы его доминанты, т. е. главенствующие направления его деятельности. Человек видит в мире и в людях предопределенное своею деятельностью, т. е. так или иначе самого себя!»       (А.А. Ухтомский. Интуиция совести. СПб., 1996.С 250).
                Механизм, описанный Ухтомским, связан с необходимостью любого живого существа, не исключая и человека, приспосабливаться к реальности, которая предшествует любому осознанному существованию. В ходе первичной социализации в человеке зарождается психологический орган,состоящий из предчувствий, предубеждений и предрассудков. Вторичная социализация завершает формирование этого органа, что позволяет человеку не выходить за пределы данного и автоматизировать собственное поведение. Данная структура является основой для создания эффективных механизмов управления человеком: «доминанты создают «предрассудки», т. е. те предпосылки мысли, которые эта последняя вносит в работу сама от себя, не отдавая себе в том отчета (Там же. С.303). Между человеком и окружающей его реальностью формируется образование, преломляющее не  не только саму действительность, но и реакции человека на нее. Стена стереотипов отделяет человека от мира и других людей. Он даже не подозревает, что имеет дело с собой, когда видит «во встречном человеке преимущественно то, что по поводу встречи с ним поднимается в нас, но не то, что он есть. А то, как мы толкуем себе встречного человека (на свой аршин), предопределяет наше поведение в отношении его, а значит, и его поведение в отношении нас»(Там же. С.478). Каждый видит в другом то, что на самом деле несет в себе: жадный – жадность, агрессивный – агрессию, тщеславный – тщеславие, злой - злость. Самое грустное, что он не только находит в других негативные качества, но и множит их потому, что «дурной заранее видит в других дурное и этим самым провоцирует в них в самом деле дурное, роняет их до себя; так мы заражаем друг друга дурным и преграждаем сами себе дорогу к тому, чтобы вырасти до того прекрасного, что в действительности может скрываться в другом». (Там же).
                Власть использует данное обстоятельство, чтобы манипулировать массами двойников,играя на их предубеждениях и предрассудках. Но степень манипуляции, которая может быть весьма эффективна, не стоит переоценивать. Человек свободное существо: даже от своей свободы он отказывается свободно. На наблюдаемой поверхности человеческих взаимодействий знакомые «стимул и реакция», но в их глубине - не учитываемая установка, определяющая всегда возможный выбор к лучшему, то есть к свободе.
                Человек как бы распят на кресте обстоятельств и желаний,сформированных нашими воспитателями, а позднее и самим человеком. Но именно потому, что человек принимает активное участие в признании реальности и формирует свое к ней отношение, существует принципиальная возможность схождения с этого креста. Человек не только осознает свои обстоятельства и желания, но способен познать их причину. «Тело и его поведение и обычаи могут воспитываться и следовать за тем, что созрело и решено внутри». (Ухтомский А.А. Доминанта души. Рыбинск., 2001. С. 240).
                Человек может и должен изменить доминанты своей жизни и преодолеть изначальную замкнутость на себя, чтобы открыться для диалога с другими людьми. Он может и должен выйти за границы, заданные обстоятельствами собственной биографии, и воспитать себя «через образование привычек и организацию их. Это значит, что «материя» дана для упражнения «свободы»! Через темную привычку, через инерцию старайся подняться к лучшему». (Там же. С. 262). Это возможно только в том случае, если человек выработает в себе доминанту на лицо другого человека. Человеку нужен другой человек, но не как двойник, а как равноправный собеседник.
                При таком взгляде на другого терпимость, которой так не хватало в России ХХ века и катастрофически не хватает сегодня, станет нормой человеческого взаимодействия. Тогда и только тогда общество, основанное на принципах гуманизма, перестанет быть бесплодным идеалом и станет самой действительностью. Такова цель истинной веры и эта цель совпадает с усилиями науки, которая стремится к истине, а значит и к нравственному идеалу. Ухтомский считает возможным соединить опыт православной аскетики с открытиями нейрофизиологии и преодолеть тем самым разрыв между наукой и религией, знанием и верой, умом и чувством. Лично для себя он эту задачу решил и создал открытую для дальнейшего усовершенствования мировоззренческую систему. В этой системе больше всего и поражает даже не богатство и глубина предложенных идей, а убедительность, с которой многообразный религиозный, философский, эстетический, естественнонаучный материал соединен в неразрывное целое. И, конечно, поражает сам Ухтомский – удивительный человек, который предложил в качестве веского доказательства своей научной правоты собственную жизнь. Сегодня, когда большинство текстов Алексея Алексеевича опубликованы, нужно задать себе вопрос: кем является для читателя этих текстов их автор - двойником или заслуженным собеседником? Можно выискивать в этих тестах идеи, подтверждающие дорогие для читателя положения, подбирая цитаты для оправдания какого-нибудь замшелого «изма». А можно вчитаться в текст Ухтомского, чтобы понять что-то о себе и совершить действие, которое не вытекает из условий иллюзорного существования, но продиктовано внутренней потребностью в действительном существовании.  Ухтомский сказал бы, что от каждого требуется совершение подвига, потому, что «только подвигом поднимается человек из животного и порочного состояния, и только Христовым подвигом удерживается он на состоянии, способном к общему деланию с братиями». (А.А. Ухтомский. Интуиция совести. СПб., 1996. С.476).