Насильник

Михаил Сергеевич, оторвавшись от банки с рассолом, тяжело задышал.
- Так это, Марусь, домой то я вчера как пришел. Не помню ничего. Старею наверное?
- Да как обычно пришел – ответила Мария Петровна, не поворачиваясь от стряпни – вот только не дошел чуток, под окнами уснул.
- Да ты что!? Эх, старею – тяжело вздохнул Сергеевич.
- Не стареешь ты, а дуреешь – тем же спокойным тоном произнесла жена – ты ж со свадьбы пришел уже хороший, так нет же, дома добавить надо было.
- Я что в одиночку пил?
- Прям, в одиночку…- Мария не успела договорить, мимо окон прошли люди. Хозяева взглянули, друг на друга вопросительно.
В дом, низко наклоняясь, вошел участковый, Вадик, которого из – за его роста, за глаза все называли «Дядя Стёпа». Вадик осторожно выпрямился, но фуражку надевать не стал.
- Здрасьте хозяева.
 Следом вошла женщина в форме, элегантно сидящей, на начавшей полнеть фигуре.
- Утро доброе, Мария Петровна и вам тоже Михаил Сергеевич. Хотя для вас наверное оно, не очень доброе, а дядь Миша! – остановила насмешливый взгляд на помятом лице хозяина.
- Япона мать! Марусь, глянь – ка, кто к нам пожаловал! Так это ж Надюха, одноклассница Тонькина. Ну ты Надежда, всё краше и краше – Сергеич жадно ощупывал взглядом все выпуклые места гостьи. Так это, мать, ты бы на стол то собрала по такому случаю.
- Мы в общем то по делу, не до застолий сейчас – вздохнула пришедшая.
- Какие ж дела у милиции к нам? – удивилась хозяйка – вроде бы со свадьбы ушли нормально, ничего такого. Или там случилось чего?
- Не знаем пока, может и там что случилось, вот только, в прокуратуру жалоба поступила… - Надежда Николаевна, деловито и уверенно освободила край стола, открыла папку, положила ручку на чистый протокол и только тогда, строго взглянула на хозяина – на вас дядь Миша
Михаил Сергеич, то ли вздрогнув, то ли икнув, чуть не свалился с табурета.
- Надя, ты чего говоришь то? – отодвинув в сторону бадью с тестом, хозяйка подошла к столу – При чём тут прокуратура? Какая – такая жалоба? Он же на глазах моих всё время, не такой уж он пьяный был, вон Крестовский Витька…
- Тёть Маруся, давайте, я с вами чуть позже поговорю, а пока, у меня к дяде Мише, то есть к Михаилу Сергеевичу, несколько вопросов – Надежда смотрела в пустой лист протокола, поигрывая ручкой.
Хозяйка кивнула и опустилась на стоящий рядом с ней стул.
- Михаил Сергеевич, вы знакомы с Людмилой Васильевной Петровой
- Так это… - прохрипел дядя Миша, взглядом прося поддержки у жены - Петровых то у нас, половина деревни почти, а Людмилу… нет не знаю. Васильевна говоришь? Нет, не нашинская.
- А всю свадьбу около кого крутился, кобелина проклятый. Не знает он…- пробурчала тётя Маруся.
- Ты про эту? А она сказала, что Милой звать? – не глядя на жену, вздохнул дядя Миша 
- Чего дурнем то прикидываешься? Мила, она же и есть Людмила.
- Я вас сейчас по разным помещениям разведу – рассердилась Надежда
– Ну так чего с ней, с Милкой то? – хозяйка как будто не услышала слов гостьи – Со двора уходила, как будто в порядке.
Дядя Миша, до этого сидевший понуро, приободрился и поднял глаза на прокуроршу, как бы говоря: «Ну вот же»
Надежда Николаевна вздохнула глубоко и повернулась к участковому:
- Вадим, ты побудь здесь с тётей Марусей, а мы с …- она сделала паузу строго глядя на ставшего опять похожим на замёрзшего воробья, Михаила Сергеевича – а мы с обвиняемым, на воздух выйдем. Там поговорим.

Надежда, можно сказать, выросла в этом доме, они с Тонькой, дочкой хозяев, были неразлучными подругами и она каждую свободную минутку проводила у них. Хозяева думали, что проглядели, как Надюха снюхалась с их старшеньким Колькой, служившим в армии. Но Колька, остался на сверхсрочную, а потом и женился, а девушку это совсем не расстроило.

Сейчас Надежда уверенно направлялась к лавочке за баней, Сергеич, сложив руки за спиной понуро брёл сзади, тем не менее не отрывая взгляда от аппетитных форм женщины.
- Закуришь, дядь Миша, или так и не научился? – гостья протянула пачку импортных сигарет – А я вот закурила …
Женщина не закончила фразу, махнув рукой, словно отметая всё ненужное сейчас.
- Не, я не балуюсь этим. А ты кури, мне нравится. Мужики бывало так начадят, хоть топор вешай… - дядя Миша вдруг осёкся, тревожно оглядевшись. – А – а чего это мы сюда пришли, можно было и на крылечке поговорить.
- Нет, дядя Миша, не получилось бы у нас на крылечке разговора. А здесь место уж очень памятное.

Женился Мишка по любви, да и сейчас ни на кого не променял бы свою Марусю. Вот только не мог он без женщин. То ли уродился таким ненормальным, а может быть гормоны у него были жутко активные, да только не мог он остаться равнодушным, если в поле его зрения возникала бабёнка. Чаще всего, это не имело никаких последствий, бабы да девки позабавившись, да насмеявшись вволю, давали ему от ворот поворот. Бывали и с мужиками конфликты, но это давно, по молодости. Потом, с годами все привыкли и уже не воспринимали всерьёз ухаживания и, как бы нечаянные прикосновения местного «Казановы». «Не сотрётся» похабно шутили мужики. «Хоть один мужчина поухаживает» смеялись бабы.

Он хорошо помнил ту весну. Дочка заканчивала школу, они с подружкой Надькой, теперь почти не расставались, готовились к экзаменам.
Посевная была в самом разгаре и Михаил работал в мастерской допоздна. Домой возвращался всегда одной дорогой, не по улице, а через березняк, миновав тополиную посадку выходил прямо к огородам. В вечернем воздухе стоял нестерпимый запах цветущих сиреней и яблонь.К нему примешивался едва уловимый запах свежевспаханной земли. Солнышко, поглядевшись в озеро нырнуло за горизонт, по телу мужчины разливалась приятная усталость. Дома ждала жена, вкусный ужин под рюмочку.
- Дядь Мишь – громкий шепот доносился со стороны заброшенного сарая – Дядь Миша, помоги!
В дырявой крыше сарая мелькнуло лицо Тонькиной подруги, Надюхи. Не задумываясь и не разбирая дороги, через заросли лопухов мужчина бросился к одинокой постройке. В голову лезли самые неприятные мысли, про дочку и её подругу. Взлетел по лестнице на чердак и застыл ошеломлённый. Там, среди остатков сена, как на картине, стояла Надежда, совсем голая.
Такого в жизни мужчины не случалось ни разу и он нерешительно попятился к лестнице.
- Дядь Мишь, помоги мне! Пожалуйста!
- Надь, ты это… Ты, ты чего…
- Я скоро в город уеду. Насовсем. А там всякое… Хочу в первый раз, чтобы с тобой…
- Ты чего удумало то? А Надюха? – Молодое тело, подсвеченное сзади закатом, манило. Желание лишало рассудка. Михаил сделал еще один шаг назад.
- Это не просто так, я давно всё решила. Первый раз надо запомнить. Так, чтобы навсегда. А с кем еще?
Михаил уже стоял одной ногой на ступеньке лестницы, но спуститься так и не смог. Не смог сдержаться и потом, еще два раза, а поздним вечером, перед её отъездом, встретились вот здесь, на этой же лавочке. Надя сказала всего два слова: «Спасибо» и «Прощай», даже не обняв скрылась в сгущающейся темноте.

И вот сейчас, спустя тридцать лет, на этом же месте. Повзрослевшая и от этого только похорошевшая женщина курила, глубоко затягиваясь и не отрывая взгляда от видневшихся невдалеке останков сарая. Того самого. У Сергеича застучало в висках.
- Да ты присядь дядя Миша, разговор у нас серьёзный будет.
Старик осторожно опустился на самый краешек, не поворачивая головы покосился на прокуроршу.
- Ты это, Надежда батьковна, неужто столько лет ждала, чтобы того…
- Чего того?
- Того… – дядя Миша кивнул в сторону сарая – Отомстить решила? А то, зачем -  же, еще сюда привела?
- И чего я в тебе тогда нашла. А? – Надежда смотрела прямо в глаза Михаила. – Привела я тебя сюда, потому, что это место, самое дорогое, что связывает меня с родной деревней. Да, детство, родной дом, родители, только всё это другое. Здесь с тобой, я стала взрослой, сюда, на эту лавочку мне все эти годы хотелось вернуться. Вот не поверишь, нет для меня воспоминания счастливее. Да только не об этом мы с тобой разговаривать будем, дядя Миша. Ох не об этом.
По мужски, раздавила окурок об сруб бани, совсем другим голосом спросила:
- Михаил Сергеевич, гражданка Петрова утверждает, что вы её вчера опоили и пытались изнасиловать.
- Это которая Мила?
- Она самая.
- И что теперь? Меня посадят?
- Вот я и приехала разобраться. Расскажи, что помнишь.
- А чего, у вас мужиков нету? С мужиком то на эту тему сподручней, он поймёт.
- Да никто тебя, лучше меня не поймёт. Рассказывай давай.
- А ты и протокол не взяла. Как же…
- Дядь Миша, не тяни, скоро жара начнётся, жить не захочется, а мне еще в райцентр возвращаться.
- Ну а чего рассказывать, пришли мы значит на свадьбу, к Петровым, они Саньку женили, внука своего.
- Дядь Миша…
- Ну так вот, а там Милка эта, ну вся такая, как шарик воздушный. – мужчина взглянул на собеседницу, понимает ли о чём он – Аж платье, вот, вот по швам расползётся. Ну и всё на месте в смысле…
- Я поняла в каком смысле. Всё при ней значит. И фигура и лицо?
- Лицо? – Дядя Миша замер, вспоминая – а вот лицо, я чёт не запомнил. Но если увижу узнаю. Наверное. Вы же очные ставки проводить будете или как там у вас.

Надежда быстро отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
- Обязательно будем и экспертизы будем проводить, как только дело будет заведено.
- Какие экспертизы?
- Разные, в том числе и на следы биологических материалов.
- А чего там искать. Я и так расскажу. Целовал её везде, каюсь. Где достать мог. Следы самогонки, тоже найдёте. Что у Петровых пили не помню. Да чего пили… её родимую… магазинной то не накупишься, чтобы всю деревню напоить. А как еще? Не пригласишь кого, так и не уважаешь получается. Мы вон Тоньку когда замуж отдавали…
- Как домой пришли помните?
- Конечно помню. Смутно правда. С ней и пришли. С Милкой этой. Проводить меня вызвалась. Выпить попросила… А, не так, сейчас вспомню как она сказала: «Требую продолжения банкета». Я помидорков сорвал, поллитра у меня запрятанная была. Так вот здесь же, под лавкой. А нет, эта на месте - Дядя Миша достал бутылку аккуратно заткнутую пластмассовой пробкой - ну тогда из смородины достал. Не хочешь попробовать, сам гнал.
- С удовольствием, но не сегодня. Я на работе.
- Так это, ты приезжай, просто так, в гости. Эх посидим! Ты ж нам как дочка – они встретились взглядами – Не чужая, я хотел сказать.
- Может и приеду – женщина опустила глаза. Вот на пенсию выйду и приеду.
- Эка! Скажешь тоже, на пенсию.
- Забыл, где я работаю. Я по выслуге лет почти пенсионерка. Вот так! Но мы отвлеклись. Выпили вы и что дальше?
- Дальше? Чёрт те знает, что дальше. Не помню я.
- Приставал?
- Это в каком смысле? Ну за разные места, трогал, каюсь. Могу даже показать за какие.
Надежда захохотала, откинувшись к срубу.
- Ну ты неисправим дядя Миша. Тебе статья светит, а ты еще и усугубляешь. Я при исполнении, между прочим.
- Так а я чего? Я же только спросил.
- Так пытался изнасиловать или не пытался.
- Пусть Вадик, этот вопрос задаст. С тобой не могу я эту тему обсуждать. И это, мне адвокат полагается…
- Прекрати, дядь Миша. Какой – такой мужской секрет, ты пытаешься от меня сохранить. Я давно уже не та девочка, да и на работе я всякого насмотрелась и наслушалась. Давай, рассказывай свою тайну.
 Дядя Миша опять весь сжался, опустил голову и с трудом подбирая слова заговорил:
- Да какой с меня уже приставальщик. Годков то мне знаешь сколько? Ооо. И рад бы, да… Я и к Марусе то забыл уже когда приставал. А ты говоришь попытка. Ну под юбку может и лез… А она, как бы и не против была, хохотала всё... На свадьбе еще… Хоть у кого спроси. Так а чего, тогда меня за каждую бабу в деревне судить надо. Помню, моложе правда был, так к бабке Мошковниковой под подол руку запустил, а ей уже за восемьдесят было. Нечаянно правда, опростоволосился, с другой попутал. Надо мной тогда вся деревня год смеялась.
- Понравилось?
- Я и не понял ничего. Она как охнет… А я струхнул, думал помирает…
- Я про бабку – с улыбкой спросила Надежда.
- Кто ж знает, может и понравилось. А теперь и не спросишь…
- Пошли в дом, все твои секреты я вызнала, тётю Марусю опрошу и домой.

Хозяйка с участковым стояли на крылечке.
- Ну наконец то, я уж думала ты мужика мово в тюрьму увезла.
- Мария Петровна, вы рассказать, что – то хотели?
- Так я же видела всё в окошко.
- И что вы видели?
- А чего там видеть? Как еще бутылку в кустах нашел дурень старый? Помидоры то потоптал, да еще и упал, кочан капусты свернул. Думаешь, чего я пирожки капустные затеяла с утра. Ты, Надюша попробуешь пирожок или на диете? Вадику понравились.
Вадик покраснел.
- И всё - таки, Мария Петровна, попытка изнасилования была или нет?
- Да пытаться то он может сколько душа пожелает, а толку то. Мы уж смотрели на него в окно да смеялись. Хотела уж прогнать, её со двора, да мужа пожалела, пусть потешится. Ему, какая никакая радость, да и мне без убытку. Помидоры только вот, да капусту. Ой, разболталась дура старая, я сейчас.
Казалось хозяйки не было несколько секунд. Вышла она прижав рукой папку, в другой руке был пакет с пирожками.
- Вот Наденька, в портфеле твоём, я ничего не трогала, как было так и закрыла, ты проверь. А это пирожков вам в дорогу. Ты не маши руками, бери, когда еще до дома доберёшься. А то может зайдёте, пообедаете.

Надежда не знала куда пристроить пакет, от которого нестерпимо вкусно пахло, пока наконец не догадалась отдать его участковому.
- Тётя Маруся, вы сказали «смотрели», у вас дома был еще кто – то?
Михаил Сергеевич, услышав эти слова, строго взглянул на жену, та не выдержав расхохоталась.
- Ты погляди на него. Ревнует. Ах ты ж кот мартовский… Постыдился бы после вчерашнего. С Варькой Петровой, мы чаёвничали, да на тебя с полюбовницей смотрели.
- Это соседка ваша?
- Ну да. Когда надоело на пьяные рожи глазеть, так и ушли вместе. Только сели чай пить, тут голубки заявились. Этот то – она кивнула на мужа, выпил, да и повело его, вон там у крылечка и уснул. А Милка, как увидела это, бутылку схватила и помидоры, да через огороды чухнула, как и не было её.
- Выходит дядя Миша и не прикоснулся к ней, здесь во дворе?
- Нет, не успел. Только покружился вокруг, да ручонками похлопал по пиджаку, как петух наш, около курей, да и всё… Не хватило на большее.
- Ну вот и разобрались – не глядя на хозяев сказала Надежда.
- Так и чего, посадят теперь этого обормота в тюрьму или нет?
- Ой, да не будет она заявление писать, мне кажется. Мода сейчас такая, обвинять в домогательствах. Харассмент называется.
- Чья харя? – подал голос хозяин, глядя на Вадика.
- Это английское слово, означает домогательство или вмешательство в частную жизнь. Ты бы дядя Миша поаккуратней был, ведь при желании, тебя и за вчерашнее привлечь можно, хоть и не посадить, но штраф бы присудили.
- А я б посадила суток на пятнадцать, чтобы подумал. Ууу кобель плешивый, марш в дом. Насильник тоже мне. В деревне узнают, засмеют.
И проводив взглядом понурую фигуру мужа повторила тихо с улыбкой:
- Надо же, насильник, прости господи. Ой и смех и грех.