Нет больше ничего такого...

Алексей Смирнов упаковывал свои вещи в картонную коробку. Старые фотографии из детства в потускневших рамках, настоящие бумажные книги и много другой дребедени.

Интересно, думал он, сколько из всего этого они сожгут? Наверное, все, кроме книг. Их можно продать коллекционерам и выручить немного денег. Ведь это всё, что их интересует — деньги.

Да, больше нет ничего такого, чтобы не стоило денег.

Алексей выкинул последние письма, сохранившиеся у него с молодости. В те времена было ещё модно писать любовные записки любимым на бумаге. Удивительно, как много они потеряли из-за прогресса. Теперь молодёжь отправляла друг другу выхолощенные стандартизированные послания с помощью электронных мессенджеров. Огромные коллекции всевозможных «бесплатных» любовных посланий можно было найти на сайтах в сети. Заголовки сайтов обещали мгновенный результат и успех. Разумеется, самые лучшие послания стоили денег, и их использование строго регулировалось. Нельзя было отправить одно купленное послание двум разным людям — за этим следили специальные программы-боты, за нарушение следовал штраф. Также штраф налагался на тех, кто посмел составлять послания самостоятельно и он могло быть рассмотрено, как нарушение авторских прав организации «Романтических посланников» или как так их называли.

Алексей вздохнул. В его мире нельзя было даже насвистывать мелодию без того, чтобы не рисковать попасть в тюрьму за нарушение чьих-то прав.

Государству были подконтрольны все сферы жизни каждого гражданина, в каждой квартире в каждой комнате были установлены камеры видео наблюдения, естественно «ради безопасности». Кого и что любить, а что презирать решали государственные психологи, с кем и как заниматься любовью решали утвержденные государством священники, что и как много покупать указывали людям специальные эксперты. Даже занятия творчеством теперь строго контролировались. Из-за отсутствия в продажи нормальной бумаги единственным путём для художников было рисование на компьютере, а по закону все установленные программы для рисования обязаны были отправлять каждый сохранённый файл на экспертизу в министерство культуры "для своевременного выявления и пресечения преступлений против морали и Господа". То же самое было и с текстами книг и музыкой, которые невозможно было создавать, чтобы об этом никто не знал.

В любом случае, он закончил упаковывать вещи и теперь с тоской смотрел на башни из коробок, в которых содержалась его жизнь. Столько воспоминаний хранили эти предметы, но сохранить их было нельзя. Даже если бы у него были наследники, у них не было денег на уплату государственного налога на наследство. Передача накопленного детям с недавних пор стала доступна только очень богатым людям, которые могли себе позволить уплатить половину стоимости имущества в казну государства.

Мужчина присел на краешек дивана и закрыл лицо руками. Он не плакал, просто хотелось на время закрыться от всего.

Алексей Смирнов собирался умирать. Он пока еще не был болен, ему не грозила казнь, как многим его современникам, ведь он всеми силами старался выполнять законы страны, в которой по воле злой судьбы вынужден был жить. Но он должен был скоро умереть.

А все потому что его уволили с работы пару месяцев назад без выходного пособия. И стыдно сказать, из-за чего, как будто это влияло на его способность писать рекламный текст!

        Но это уже было неважно, потому что неделю назад ему пришло на почту извещение, что срок его подписки на жизнь закончился, и если он желает жить и дальше, то ему необходимо заплатить.

А платить ему было нечем… Цены росли слишком быстро, а огромное количество разнообразных налогов не оставляли шансов на то, чтобы скопить хоть немного денег. Сколько государству нужно денег, чтобы убивать людей? Сколько налогов нужно было платить людям, чтобы оплачивать собственные страдания? Он задумался, пытаясь вспомнить, хотя сделать это без электронного консультанта было почти невозможным.

Налог на жилищную площадь, налог на национальность, налог на передвижение, налог на чистый воздух, который поставлялся отдельно, налог на бездетность и многие другие.

В этих условиях Алексей уже забыл, когда в последний раз он читал что-то новое или смотрел фильм. Ведь цены на развлечения были поднебесные, никого не заботило постепенное снижение культурного образования. Впрочем, само образование ставило целью не обучение и развитие, а становление определенной точки зрения у молодёжи, то есть, проще говоря, пропаганды ценностей, официально одобренных государственными ведомствами. У них и сертификаты были.

Алексей убрал ладони от лица и оглядел свою комнату. В этой квартире он прожил сорок восемь лет с самого своего первого года. Скоро её однако отдадут новосёлам после ремонта, после того как ему отключат подачу питания и устройство отвечающее за стабильную работу его сердца выключится.

Удивительная вещь, прогресс! Раньше преступников надо было долго искать, ловить, собирать улики. А теперь любой неугодный государству член общества легко и быстро «отключался» нажатием одной кнопки на терминале. Радио вышки, которые, как ранее считалось, были предназначены для трансляции сверхскоростного интернета, на деле оказались ретрансляторами для новейших микроимплантов вживляемых всем поголовно. Одним нажатием кнопочки можно было убить человека на любом расстоянии, где бы он не находился. Самое прекрасное было в том, что для работы устройства необходима была постоянная связь с вышкой, а значит «зараженные свободой» люди не могли покинуть страну, ведь за рубежом таких вышек не было.

«Впрочем, там были права человека,» пробормотал про себя Алексей.

Он встал с дивана, подошел к зеркалу, смотрел свое худое измученное страданиями лицо со впалыми щеками и отвернулся.

Пора было идти. Зачем тянуть, если он не сможет заплатить за жизнь, да и платить не хотел. Если так задуматься, всё, ради чего стоило жить, у него отобрало государство: свободу, творчество, личность…

Человек подошел к видеофону и набрал нужный номер. На экране появилось безэмоциональное женское лицо. Им по закону запрещалось показывать эмоции.
«Слушаю вас, гражданин,» - сказала женщина.

«Я звоню, чтобы окончить контракт на жизнь, в связи с неспособностью заплатить»

Они кивнула, ничего не спрашивая, так как забота о клиентах осталась где-то за рубежом и в прошлом.

«Очень хорошо, по закону я обязана сообщить, что ваше тело будет переработано в питательную смесь для молодняка, при условии, что оно не инфицировано неизлечимыми болезнями или уровень радиации и токсинов превышает норму, принятую в 2057 году»

Мужчина кивнул, чтобы они заметила.

«Ваше имущество уже переписано на государство, гражданин. Вы обязаны покинуть собственность в течении часа.»

Он улыбнулся — как будто они могли его наказать чем-то ещё, чем смерть. Разве что отменой смерти и обречением его на жизнь в этом аду.

«Я всё понимаю, я буду через час в зону сбора.»

Женщина кивнул и отключилась.

Алексей поспешно покинул теперь уже чужую квартиру.

Конечно, они могли отключить его сразу же, но тогда новому владельцу придется иметь дело с трупом в квартире, да и его тело нужно было пустить на переработку. Ценное мясо нельзя было выбрасывать, ведь из-за недостатка ресурсов в стране и перенаселения еды на всех не хватало уже давно.

Если бы не полная изоляция страны от соседей, то можно было бы покупать еду у них, но торговать с иностранцами, ровно, как и разговаривать с ними, было строго запрещено под страхом отключения.

Путь до места «Сбор урожая» был недолгим. Самый близкий такой пункт был не дальше километра от того места, где жил Алексей Смирнов. Мужчина добрался до небольшого двухэтажного строения и зашел внутрь.

Тут было темно и прохладно. Конечно, ведь по сути, это был автономный морг. Сюда приходили люди,  подобные ему, чей срок подошел. Они занимали койки, ложились и через какое-то время их страдания прекращались.

Вот так лёжа на верхней койке слева Алексей рассматривал нависающий над ним потолок и размышлял, что было бы, если страна была другой? Что было бы, если бы свобода и права человека значили чуточку больше? Может быть, ему еще повезло, что им не запрещено умирать.

Он вздохнул и закрыл глаза. Это уже не имело значения, скоро все подойдёт к концу. Ему ,может быть, повезет и он попадет в лучший мир. Хотя любой мир был бы лучше, чем это.