Счастливое детство
Гости расходятся, но не все, у нас остается дядя Боря – еврейчик со своей трубой - бас. Он худенький и маленький , когда надевает на себя огромную трубу, то его не видно и создается впечатление, что в оркестре труба - бас идет сама по себе. Спирт он не пьет, поэтому у него всегда очень грустные глаза и еще у него нет семьи, потому он часто остается у нас, чтобы не идти в казарму.
Но длинный зимний вечер заканчивается, и я засыпаю под нескончаемые разговоры взрослых. Они так много говорят о себе, о своих радостях и проблемах и совсем не говорят со мной, будто я маленький и мои страдания ничтожны по сравнению с их проблемами….
Утро моего дня начинается всегда одинаково. Папа вдруг вспоминает, что сегодня надо идти на службу, вскакивает с постели и пытается делать зарядку, но времени как всегда не хватает, поэтому он совмещает зарядку, пробежку и упражнения на трубе. Выглядит это весьма комично: в семейных трусах, с высоко поднятой трубой, он бегает по комнате и исполняет «Неаполитанскую песенку» П.И. Чайковского. Под эти чарующие звуки я просыпаюсь, а мама на кухне готовит завтрак. Но за окном раздается сигнал машины – это полуторка с брезентовой крышей приехала за военнослужащими. Отец на ходу хватает кружку с чаем, но он очень горячий, папа обжигается, бросает кружку, берет футляр с трубой и бегом спускается по деревянной лестнице. В комнате опять тихо, я закрываю глаза и засыпаю, чтобы проснуться в 10 часов и бежать во двор к мальчишкам...
Но в субботу, просыпаюсь среди ночи от того, что приходит отец, но не один, а с женщиной. Мама сонная, в ночной рубашке, открывает им дверь. Папа радостным голосом с интонацией нежности – объявляет:
- Зинуля, извини, но нам надо срочно подготовить песню. Ты ложись, а мы на кухне потихоньку по репетируем.
- Но уже полпервого ночи, - сонным голосом говорит мама.
- Ты спи, мы только выпьем чайку и никому не помешаем.
Мама ложится в постель, а папа с женщиной уединяются на кухне. Комната наполняется запахом духов и спиртного, слышится тихое бульканье наливаемого «чая», шепот папы и тихий смех женщины. Я начинаю засыпать, но в этот момент из кухни раздается вокал: «На крылечке твоем, целый вечер вдвоем: и грустим и молчим о своем…» Комната наполняется чарующими звуками профессионально поставленного голоса женщины испытывающей сиюминутную страсть и любовь к своему избраннику. И избранник отвечает ей взаимностью; и далее уже дуэтом: «Я люблю тебя так, что не сможешь никак ты меня разлюбить никогда, никогда…» Мама плачет в подушку, а я поднимаюсь с постели и заглядываю на кухню… Папа сидит на табурете облокотившись на стол, у него на коленях сидит тётя: одной рукой она обняла папу за шею, а другой держит тонкую и длинную папиросу. Я знаю, что папа не курит, но тетя выпускает дым ему в лицо и он улыбается… Я начинаю реветь, папа кричит с кухни: «Зина, почему у нас ребенок плачет?» Мама отвечает: «Потому что уже ночь, ребенку нужно спать, а вы своим пением разбудили его». Она берет меня в постель, обнимает, и я засыпаю. Утром просыпаюсь от громкого голоса, это папа с мамой выясняют отношения, и выяснение своих отношений начинают с национального вопроса:
- Ты чего это еврейку в нашу квартиру привел, ты, что не мог найти русскую?
- А потому что певицы все еврейки, у них вокал, а русские только частушки могут петь.
- А у твоего друга – Бори, тоже вокал, что он живет у нас?
- Ты Борю не трогай, он настоящий друг, и не виноват, что родился евреем. Сама ты кто – хохлушка!
- Я не хохлушка, а кубанская казачка, а вот ты Ванек – не помнящий родства.
- Я тебе не Ванек, а Юрий и родом из Пензинской губернии и все мои предки оттуда.
- А мне мама говорила: кого ты дочечка найшла? Какой-то пензюк рыжий.
- А чего же ты замуж за меня пошла, нашла бы другого – чернявого хлопца.
- А потому что молодая была, глупая.
- Ты и сейчас не умная, хотя и не молодая…
Но родители мои были молодыми и красивыми, маме было 23 года, а папе 26 им очень хотелось погулять, мама всегда упрекала папу:
- Тебе можно ходить на танцы, а мне нельзя.
- Я не танцую, я работаю (он играл на трубе в духовом оркестре)
- Я вот в следующую субботу пойду и посмотрю, как ты там работаешь.
- А ребенка на кого оставим?
- Ребенка пораньше уложим спать.
Я тоже был рад такому раскладу: значит, всю неделю будут подлизываться, терпеть мои капризы, а в субботу будут спрашивать, чего мне хочется вкусненького. Обязательно потребую целую банку сгущенки, а то дают по 2 ложки…
Я опять просыпаюсь среди ночи, теперь уже от "тихого" голоса мамы и приглушенного баса незнакомого мне дяди. Папа лежит в постели и притворяется, что спит, а за дверью разгораются нешуточные страсти. Мама пытается вразумить страстного ухажера; и в томлении тела и нахлынувших чувств, после поцелуя шепчет ему:
- Пойми, я замужняя женщина, у меня ребенок, он может сейчас проснуться, а муж явится с минуты на минуту.
Но мужчина не внимает голосу разума и продолжает проситься на чай, исповедуясь:
- Я плавал 5 лет, побывал во многих странах, видел много девушек, но такой красавицы как ты не встречал. Ты мое счастье, ты моя судьба, жить без тебя не смогу…
Но тут вскакивает с постели вроде бы крепко спящий папа. Он резким движением толкает входную дверь, левой рукой втаскивает маму, а правой толкает моряка так, что тот кубарем катится по крутой деревянной лестнице. Затем он закрывает на крючок дверь, бросает маму на кровать, снимает со стены кожаный ремень и начинает её «воспитывать». Мне жалко маму и я начинаю реветь…
Но проблемы взрослых остаются с ними,а у ребенка своя жизнь... Пришла весна, на улице тепло, и наш двор покрылся желтым ковром из одуванчиков, а там где нет одуванчиков, зацвел клевер, и шмели, припадая к его цветкам, пьют нектар. При этом их нехитрое «жу-жу» соединяясь вместе, превращается в мелодию. Я бегу босиком по желтому ковру, слушаю мелодию шмелей, радуюсь теплу и новому дню. Душа моя поет от счастья, ведь жизнь только начинается и впереди столько счастливых дней.
Жизнь пятилетнего ребенка ограничена его двором, а так хочется бежать к горизонту, там, в синей дымке высокие сопки, поросшие цветущим шиповником, а в зеленой траве, словно угольки потухшего костра цветут темно-красные «Огоньки». Я прошу ребят постарше, которые самостоятельно ходят на сопки, чтобы они взяли меня, но всегда получаю ответ: «ты еще маленький». Но я уговариваю своего соседа – пятиклассника и он берет меня с собой. Радости моей нет границ, я бодро шагаю к своей мечте, раздвигая границы детского мира… Но к вечеру, силы покидают меня и я все чаще сажусь для отдыха и все больше жалуюсь, что мне тяжело идти. Приятель объясняет мне, что скоро ночь, будет темно, и мы заблудимся. Но я только плачу и отказываюсь идти. Он испугался наступившей темноты, бросил меня и убежал домой. А я прилег под небольшой кустик и заснул. Проснулся от того, что кто-то касается моего лица и рук. Я открыл глаза и увидел рыжую «собаку», которая обнюхивала меня. "Пошла вон!" – Скомандовал я. Она оскалила зубы, и неприятный запах изо рта еще больше разозлил меня. "Пошла вон!" – Повторил еще громче. Она отвернулась и побежала, и тут я увидел пушистый хвост и понял, что это лиса, и опять заснул.
А в это время родители вспомнили о своем ребенке. Отец начал выговаривать матери:
- Ты куда смотрела, где наш сын?!
Мать плакала, и понятия не имела куда мог деться ребенок, который весь день играл с мальчишками во дворе. Стали спрашивать у ребят, те рассказали, что видели меня с Витькой. Пошли будить Витьку. Он расплакался и сказал, что бросил меня в лесу. Тогда отец поднял мужчин из нашего дома, они взяли фонари, Витю, и отправились в сопки на поиски. Нашли меня на сопке под кустиком, и сонного, на руках, принесли домой.
Проснулся я утром в своей постели и был уверен, что сопки, ночь и лиса мне приснились. Но папа сказал маме:
- Хватит ему болтаться по сопкам, пора заняться образованием, я запишу его в музыкальную школу по классу фортепиано.
На следующий день мы пришли в музыкалку. Он зашел в кабинет директора, о чем-то поговорил с ним, а потом взял меня за руку и мы отправились в класс фортепиано. Там нас встретила тетя, которая пела с папой на кухне. Она улыбнулась папе и спросила: «Что-то случилось?»
- Вот, привел к тебе сына, пусть занимается, сколько можно шалопайничать. Вчера всю ночь искали его в лесу.
- Но надо проверить: есть ли у него слух и желание заниматься музыкой.
- Не надо, слух у него идеальный, а желание его меня не интересует.
При этом он наклонился к ней, что-то зашептал на ухо и они, улыбаясь, пошли в смежный кабинет. Я сидел на стуле и своим «идеальным» слухом слышал, как женщина тихо смеялась и ласковым голосом шептала:
- Не надо… не надо, что ты делаешь, нас могут увидеть, я же на работе…
Так начался мой первый урок обучения музыки. Я смотрел на фортепиано и понимал, что скоро закончится моя свобода, и меня, как щенка, посадят на цепь к этому деревянному ящику. Надо срочно что-то делать. И я заревел…
Первой из соседней комнаты вышла тётя, она зарумянившаяся, поправляла на ходу юбку и застегивала пуговички на кофточке. За ней шел папа, глаза его светились радостью, он самодовольно улыбался и облизывался, как шкодливый кот, который съел чужую сметану и очень остался доволен собой. Но мама раскусила «ход конем» папы, как только повела меня в музыкалку, поэтому, после очередного скандала, мое музыкальное образование закончилось, чему я был несказанно рад.
Опять день-деньской бегал босиком по зеленой траве, ловил кузнечиков, дышал ароматом цветущего шиповника, а утром с восторгом встречал новый день, который дарил мне: и смех, и слезы, и любовь.
Свидетельство о публикации №221052701489
Каждого человека, особенно, если он - родитель, будь то мужчина или женщина, не может не зацепить эта история, да так глубоко, что захочется узнать, как выглядит твоя жизнь в глазах собственного ребёнка. Читала с замиранием сердца.
СПАСИБО.Еще раз - ЗДОРОВО!
Ольга Становая 28.05.2021 16:39 Заявить о нарушении