Роман Протасевич как символ

          РОМАН ПРОТАСЕВИЧ КАК СИМВОЛ.
                Мысли по следам событий.
В самом деле. Недавний и широко обсуждаемый случай, ставший цепью довольно масштабных событий и последствий, его антураж и всё развернувшееся после, символичны и в отношении к очень многим и разным вещам симптоматичны, если только пристально вглядеться, вникнуть, вдуматься...
Вот и предадимся размышлению.
С чего бы начать? Нужно от чего-нибудь оттолкнуться…
Ну, вот хотя бы.
Российский поэт, писатель и публицист, один из лидеров либерально-оппозиционного движения Дмитрий Быков, не устает публиковать в последние дни различного рода материалы, суть и идеи которых вполне вмешаются в одно, анекдотично известное слово – «гевалт!». А если развернуть по смыслу, то далее присовокупляются следующие слова и обороты: «фашисты», «изверги», «они приговорили самих себя и всех», «свободного журналиста подвергли зверским репрессиям», «они дошли до черты, хотя у бездны нет дна» и прочее. И наконец – особенное впечатление должен произвести смастеренный секретарями господина Быкова плакат-мем – «РОМАН ПРОТАСЕВИЧ ЕДИНСТВЕННЫЙ В ИСТОРИИ ЖУРНАЛИСТ, КОТОРОГО АРЕСТОВЫВАЛИ С ПОМОЩЬЮ ПЕРЕХВАТЧИКА». Якобы жертва репрессий 26 лет, журналист и мужественный борец за европейского образца свободу, Роман Протасевич уподобляется здесь персоне значения по истине исторического, чуть ли не Гагарину (тянет иронизировать), человеком огромного нравственного, политического и исторического масштаба, «исторически первым». Сам господин Быков конечно попытался иронизировать над якобы одиозными, полубезумными действиями режима, который в страхе перед свободной журналистикой и ее героическими персонами готов черти на что, мол – вот она сила свободы и свободного, честного слова, до каких отчаянных и смехотворных конвульсий доводит! Однако, комичным на самом деле предстает то, что исподволь движет и выражаемо в этом диссидентствующим поэтом-либералом. Гласным, в отличие от многих, противником режима. Человеком, поэтому конечно же безупречных позиций. Он ведь историческую персону и исторический прецедент ощущает и рисует на полном серьезе. Сакральный статус журналиста, оплота свободы и совести, грозы и ниспровергателя тиранов, доказан для Дмитрия Быкова фактом – ради ареста оппозиционного журналиста перехватчиком сажали рейс. Правда, «ноблесс» как известно «оближь», слово «журналист» и обозначенный им статус очень ко многому обязывают, требуют соблюдения кодекса некоторых норм, что к сожалению бывает с представителями этой профессии крайне редко, все больше чисто корпоративного стояния друг за дружку (при совпадении фронта борьбы), но об этом после. Комичен вообще весь развернувшийся вокруг персоны и случая карнавал «позиций», «требования мер», «бойкотов» и прочее, а не только упражнения российских либералов в праведном гневе. Особенно – в свете раскрывающихся подробностей.
В самом деле. Сомнений, что Роман Протасевич преследуем как активист-оппозиционер нет. Как нет их в том, что деятельность этого человека, осуществлявшаяся через созданный им телеграмм-канал, конечно же не имела отношение к журналистике, якобы присутствующей в его биографии и пути с юношества, а была лишь пропагандой и инструментом очень определенных по сути и хорошо известных общественно-политических событий. Ибо журналистика, превращенная в инструмент свержения власти – это пропаганда, в беларусском варианте, как и в случаях с российскими СМИ, по радикальности средств чуть ли не «боевая», с «фэйками», разжиганием страстей и истерики толпы и прочее. Святая цель превыше всего. Как нет сомнений, что сами эти события, подобно немалому числу аналогичных, представляли собой безусловно заангажированную, с разных сторон манипулируемую извне попытку политического переворота и захвата власти радикально-националистическими, тоталитарными по характеру сознания и идеологии, находящимися в меньшинстве общественно-политическими кругами и силами, на языке политкорректности и либерального прогресса называемую в этих случаях «еврореволюция». Как нет сомнений теперь и в том, кажется, что знаковый, несмотря на возраст, герой так и не состоявшейся пока «бело-красной» революции, имеет весьма подмоченную молодость, в которой совершал деяния возможно и уголовного характера. И значит – у действий режима Лукашенко есть не просто политические мотивы, но еще и весьма реальные основания и причины юридического плана. Свобода она конечно свободой, борьба за нее свята, а гонения на нее, нерушимую святыню, на мужественно служащую ей оппозицию – преступление и последняя гнусность, но если оппозиционер совершал настоящие, уголовного характера преступления, к примеру – участвовал в боевых акциях неонацистского характера против гражданского населения, то даже вырасти у него за спиной крылья свободы, сложись над ним нимб из 27 еврозвезд, проступи в нем стать Святого Георгия, но подвергнуть его публичному и желательно справедливому судебному разбирательству конечно же надо. И надо конечно на оное доставить. Однако – слова «свобода», «журналист» и «оппозиция» сакральны, и их умелое и громогласное произнесение вызывает моментальные этические и когнитивные рефлексы. «Наших бьют», «наступление на последнее», «звери совсем ополоумили» и прочее. Гонения на оппозицию всегда зло, а сама она неизменно и несомненно свята, даже если сидит на финансовом балансе преступной власти и отрабатывает проекты оной. Особенно же рефлексы такого рода сильны, если означенными словами с пафосом и искренней верой, презрением к оппонентам, полулюдям и коснеющему в рабстве и преступном подельничестве быдлу, играют люди, которых по многим причинам всё же нельзя не уважать.
Однако приглядимся к самому господину Быкову и его безупречным позициям – в отношении к людям, событиям и прочему. Радикальность его позиций и тезисов, в последнее время усиливающаяся, связана конечно же и с сутью вещей, к которым он заявляет отношение (путинизм и его статистические адепты и впрямь малосимпатичны), и с узнанной им на собственной шкуре серьезной обструкцией, но не только, увы. Часто кажется, что эта радикальность – словно бы истеричная реакция на тот откровенно продажный, заангажированный и манипулятивный, ошибочный характер идей и деятельности российского либерально-оппозиционного движения, оценок им событий и процессов, который более вуалировать невозможно. И конечно – на ту подчас чудовищную, шокирующую шлюшность, безнравственность и беспринципность, которую в волнах процессов и событий демонстрируют знаковые фигуры оного.
Возьмем самого Дмитрия Быкова. Автор этих строк испытал потрясение и ярость, когда во время зимних событий услышал от него в прямом эфире, не раз повторенное после, что он восторгается и упивается «ленинским энтузиазмом революционного дела», то есть запалом переворота, насильственной смены власти во имя иллюзий и установок «пассионарного» и «светоносного» меньшинства. И господин Быков в этом не одинок – мудрый волхв российской свободы, профессор Сванидзе, после очевидного крушения белорусского проекта, скрипя зубами вещал в эфире нечто подобное – «революция единственный путь, революции делает в столицах героическое и светоносное меньшинство, только так должно и может быть». Это человек, который гораздо лучше и глубже поэта и писателя Быкова, тонкого интерпретатора и эрудита знает, чем подобное кончилось в его собственной стране, ибо историк и профессор, с документами работал вдосталь. Ещё в начале августа только грядущие, но уже отрабатываемых по сценарию и предвкушаемые события, представали в аналитике господина Сванидзе как «волеизъявление народа и общественного большинства, борьба за отнятую у народа, задушенную тоталитарным тираном и бесстыдным фальсификатором свободу. Однако в эфирах сентября звучало уже совсем иное – пассионарное (радикально-националистическое и экстремистское) меньшинство, по отработанному проекту и сценарию, классическими методами попыталось совершить революцию (захват и свержение власти), чем конечно же облагодетельствовало бы нацию и ее будущее. Фактическая правда событий  была признана, но преподнесена как нечто безусловно морально оправданное и вообще неотвратимое, просто неудавшееся. Только так бывает и вообще может быть. Только так приходит прогресс. Это нормально и правильно. Именно такие  по сути и дословно тезисы, неслись из эфира «С приветом Набутов!» Собственные либеральные мечты, а так же проекты двух главных спонсоров – кремлёвского тоталитаризма (желавшего  потрясти Лукашенко ради покорности) и ЕС (решившего сыграть на авось) в белорусских событиях совпали. А потому – вполне возможно было «от винта» отдаться поддержке их и оппозиции (в том числе и пророссийской, как было откровенно признано), ополчиться на должного сгинуть тирана, помолиться и понадеяться на удачу, обещающую перемены и в собственных пенатах (Минск 2020 – это Москва 2023). И всё это во лжи касательно глобальности протестов, а после, когда проект рухнул, но благообразно оправдать его всё же надо было – с воспеванием «прогрессивной роли меньшинства и революции как единственного средства на пути к переменам». Эти люди отрабатывали с разных сторон манипулятивный и циничный, чреватый катастрофой и непредсказуемым развитием, но в любом случае ведущий к ухудшению ситуации проект, делали это под лозунгами борьбы за свободу и без малейших колебаний. Лукашенко раздражал Запад – тоталитарностью и близостью России, злил Россию – независимостью, умением лавировать и играть на пяти полях, как противоречивый, но безусловно национально ориентированный и лояльный лидер должен был быть либо вообще устранен, либо сломлен, и вот – в путь под лозунгами «либеральных ценностей» и «борьбы за прогресс», вышел опасный и циничный проект, который российские либералы отыгрывали грязно и с заангажированностью, по сложности превосходившей сюжеты романов Кристи. А вообще, если вернуться к господину Быкову? Отдает Кафкой? Да, конечно. Европейская либеральная культура и «неоленинизм» как путь к ней – это как-то знаете ли «фонит». Добыть царицу-свободу революционным запалом, то есть насилием, провокацией огромной страны на деструкцию, кровь и множественное противостояние, террор во имя святых целей. И всё это – от поэта и потомственного московского интеллигента. Дух захватывает прямо. Однако – очень символично. И в первую очередь, символичны обращение именно к незабвенной персоне Ульянова и самому чистому и главному в ней с точки зрения Дмитрия Быкова – революционному запалу и энтузиазму. То есть – как показали немедленно события тех лет, кровавому и тоталитарному, нигилистическому фанатизму идеологического и политического толка. Ведь ничего, кроме тоталитарного и нигилистического мифа, ставшего исторической трагедией российской судьбы, на основе которого сформировалась ультратоталитарная и преступная общественно-политическая система, целая объявшая три четверти века цивилизация, вместе с «революционным энтузиазмом» Ленина и его сподвижников в конечном итоге не шло. И по самой сути явления, до 1927 года называвшегося «переворотом», но и до ныне именуемого «революциями» – насильственный захват власти с целью утверждения тоталитарной идеологии и формы сознания, системы приоритетов и установок инициативного и «пассионарного» меньшинства, их общественно-политической гегемонии, иначе быть в принципе не могло. И не может – если обратиться к актуалиям. И господин Быков конечно же знает, что абсолютное, эталонное зло советского тоталитаризма разных эпох, делало чуть ли не «раем» и вправду кровавый, тоталитарный и полицейский режим последних Романовых, на излете, в исповедании идей «славянской православной империи» (которые после перекочевали в «евразийство» и коммунистическую практику и теорию) в особенности походивший на фашизм. И тем не менее – энтузиазмом революционного дела восторгается в голос. И это очень и с разных сторон символично.
Это символично в отношении к сути запланированных в отношении  к российским реалиям действий и проектов. Революция, то есть провокации и насильственный захват власти через бездну социальных потрясений – таковы ставка и горизонт, откровенно провозглашаемые и обсуждаемые, для вывода которых к реализации используется «мученическая и героическая» персона Алексея Навального, в прошлом неонациста с замашками дуче ныне. Спонсируемая из Лондона и вообще как бы выходит немножко подставная, но не суть. А ставка и горизонты таковы, потому что таков проект. И проект этот очевидно не только внутренний. Но каким бы он не был, он провокативен и противоречит тем быть может порочным, но аутентичным формам общественно-политического существования, которые избирает статистическое электоральное большинство, имея право. Свободу не приносят на кончиках штыков и энтузиазмом радикального меньшинства – так приходит ещё худший прежнего  ад. Я не знаю ни одного исторического примера, который бы не подтверждал или опровергал это. Свобода, царица, когда наступает в умах и душах срок, приходит как-то сама собой, в консенсусе большинства и общественном строительстве на его основе. Свобода – это способность и стремление общества к решениям и ответственности за собственную судьбу, нравственно и культурно в нем созревающие, и когда это происходит, авторитарные или тоталитарные, консервативные формы политической власти и системы отмирают сами собой. И потому же – свободу в принципе не приносят насилием, штыками, горящими покрышками и энтузиазмом меньшинства, сознание и практика которого в этом случае неумолимо оказываются тоталитарными. И ещё не было иначе – ни век назад, ни в последнее время.  А поскольку проект приближается к финальной прямой, и революционный энтузиазм и метод провозглашаются безальтернативными – их и вправду собираются задействовать в глобальном «сшибании лбами», то всё это надо оправдать. Вплоть до взывания к духу Ленина, покинувшему его мумию.
Это раскрывает сами эти проекты, как их цепь протянулась последние тридцать лет – насильственный захват власти путем провокаций, под влиянием манипуляций извне и в опоре на приоритеты общественно-политического и идеологического меньшинства, различные противоречия внутри стран социального и культурно-исторического плана, обычно связанные с «борениями идентичности», с самой ее дилеммой. И конечно же – во имя внешнего и внутреннего интерсантства, различного баланса целей. Революция, именно в этом смысле, каковы бы ни были цели на лозунгах, мыслится ими на полном серьезе единственным средством, полностью легитимным и сомнений не вызывающим, которым судьбой призваны воспользоваться именно они. И не важно, что послужит поводом и кто олицетворит прогрессивное событие. Это сегодня, понимаете, и вовсе не начитавшимися книг рабочими заводов. СССР рухнул сам, во власти объективных исторических процессов и их неумолимости, с крахом создавшего его однажды тоталитарного мифа, ведь не считать же вправду «революцией» парад августовских деклараций да три дня беспорядков в Москве, состоявшихся в ответ на конвульсивную попытку спасти рушащуюся систему и структуру путчем. Всему приходит срок, и когда состояние умов и душ миллионов людей, настроения и волеизъявление большинства радикально меняются, не нужны революции с тем неотвратимо трагическим и порочным, что они по своей сути всегда несут и заключают в себе. Как метод и явление. Однако, господин Быков и его соратники по делу, от Сванидзе до Навального и Глеба Павловского (мы помним слова «революция или эволюция», которые тогда еще истовый путинец произносил на Майдане в 2004 году) со всей откровенностью ратуют за совершенно иное – революцию, провернутый светоносным и духовно высоким меньшинством насильственный захват власти. Очевидно и в голос на это нацелены, а быдло мол примет путь, который они ему укажут, как делает это и сейчас. И очевидно – как во власти их искренней веры, в том числе и в собственную миссию, данное им право, так и во власти внешних проектов и манипуляций. Ибо подобное иначе никогда не проворачивалось и не удавалось, даже просто не инициировалось. И пусть они гневно утверждают иное – но это так. Даже если они сами в это не верят. И факт, что «быдло», то есть вправду тоталитарно настроенное электоральное большинство, всё же имеет право существовать под солнцем и в собственном доме так, как ему ближе и лучше, без «кнутом и каленым железом - к свободе!», ни чуть не смущает. Хотя обычно попытка навязать волю и приоритеты меньшинства, оказывается трагичной по последствиям, оборачивается преступлениями ополоумленного им большинства. Как стало в 20-х и 30-х годах минувшего века в СССР и Германии. Как слава богу пока не сталось на Украине, где общественное и электоральное большинство оказалось умереннее и здоровее идеологически мотивированных фашистских полоумков, умело манкирующих святыми вещами и лозунгами. И вопросом «а имеем ли мы право?» – не бороться изнутри системы за права, оптимизацию обстановки, просвещение и убеждение, а при поддержке извне и вопреки настроению большинства сограждан свергать, там никто не задаётся. Эти люди кажется убеждены, что имеют право, трут кулаки, если где-то под боком отрабатывается грядущий и к их порогу сценарий и тоскливо цокают, когда в этот раз обламывается.
Это символично в плане морали таких кругов. Они знают о последствиях подобных авантюр и «революционного энтузиазма», о зле, которое обычно превосходит свергнутое. И их это ни чуть не смущает. Они не думают об ответственности и последствиях, считают себя имеющими право – именно вопреки волеизъявлению большинства, которое действительно, увы, предпочитает тоталитарные формы сознания и общественно-политических реалий. И взывание к мумии Ленина невольно их в этом выдает. Ведь казалось бы – зная, что пришло с «запалом революционного дела», то есть энтузиазмом и проектом насильственного захвата власти и насаждения тоталитарной идеологической и общественно-политической парадигмы тогда, апеллируя к этому, как же не задаться вопросом: а что выйдет из авантюры в этот раз? Однако – любые попытки принести свободу на кончиках штыков, обычно кончались еще более и в том же смысле страшным. Еще большим и кровавым злом. Еще худшим тоталитаризмом и подавлением свобод. И последствия последней из удавшихся современных «революций», синюшне-желтушной, тому доказательство. И радетелей святого дела, при полной осведомленности, это ничуть не смущает. С моралью там всё ясно, впрочем – достаточно вспомнить прошлогодние призывы сидящего за ноутбуком в Москве негодяя от свободы к белорусам: берите в руки оружие, нападайте и убивайте, провоцируйте на ответную кровь и гибните, только так сможете поднять волну гнева, довести власть  до тупика и краха и достигнуть победы! По отработанному и многократно проверенному сценарию. Под лозунгами либеральной морали. И не сработавший в Минске сценарий украинских событий 2014 года, предстает здесь ясно. И «вера в человечество», как говаривал любимый литературный герой, в хоть что-нибудь и для кого-то вправду святое и ценное, с точки зрения совести императивное, начинает гибнуть и отчаянно кричать. Бесы остаются собой во все времена, их суть неизменна, как и суть соответствующих событий – Достоевский понял их до кишок, в какие бы цвета не рядились. И дело не в страдающем манией величия МихАлкове и его привычке цитировать быть может самый главный, философски и нравственно, художественно и гуманистический роман мрачного русского гения. Дело в правде и сути.
Это символично, повторюсь еще раз, в отношении к порочной сути самого явления: насильственный захват власти меньшинством под лозунгами «прогрессивной идеологии» и «либеральных ценностей», «позитивных перемен и преобразований», но на деле – во внешних манипуляциях, из различного рода интерсантства, во власти социальных и культурно-исторических противоречий, а главное, в фактическом утверждении лишь альтернативной формы тоталитарного сознания и общественно-политического режима. И в параде «евролиберальных революций» это в особенности очевидно и неотвратимо, увы, по объективным причинам. В борьбе за «евроинтеграцию» и «возвращение в европейский цивилизационный дом», то есть движение к либеральной культуре, на Украине пришла к торжеству тоталитарная фашистская идеология, сформировавшая программно и откровенно фашистский в последние годы режим, в этом уже раз и навсегда доказавшая себя и явившая воочию, что можно ждать от нее и идущих с ней и под патетическими лозунгами событий, процессов, инициатив, отчаянно-жертвенной бойни под гарь покрышек и т.д. Вместе с этим режимом, вновь рвущаяся к реваншу и гегемонии после неожиданной «зеленой оттепели». В белорусских событиях процессы, сценарий и механизм подобного рода были еще более откровенны, как и их геополитическая подоплека, просто не удались. Но энтузиастов, норовящих подобное провернуть, это ничуть не смущает. И господин Сванидзе откровенно подпрыгивал на стуле минувшим августом в поддержку бело-красной оппозиции, ее евроинтеграционных и антироссийских установок, ее манипуляций и революционных провокаций – доля акций «Газпром-медиа» в «Эхе» на этот раз не мешала, а давала полный карт-бланш, ибо проект надо было раскрутить и цели совпадали. А ровно через месяц, после поддержки Путина и «бабарыковского демарша», то есть откола пассионарной флейтистки и ее босса от Тихановской и круга, тот же уважаемый оппозиционер откровенно признавал на том же самом стуле в студии «ЭХА», что ныне жертвенно томящаяся в тюрьме за святое дело госпожа Колесникова, чуть ли не главное лицо событий и по словам еще одного либерального клоуна, «позвоночник белорусской революции»  – пророссийская кремлевская кукла и зиц-персона, целиком манипулируема и подконтрольна интересам и проектам путинской власти. Значит – поддерживая ее месяц перед этим, ты играл на руку проектам путинского Кремля, то есть цели поколебать авторитарную и быть может даже тоталитарную, но при этом национально суверенную власть Лукашенко с планом поглощения или полного контроля над страной и ее политикой, системой государственного управления и прочим? Значит – откровенно играл на руку злу большему, а не меньшему, да еще с пафосом радения о свободе и революционной борьбе за нее, всё при этом зная? А как же себе это позволил? У этих людей есть ценности и мораль? Для них ценна и важна свобода? Свободу они несут вместе с их прокламациями и площадными провокациями, в их играх, в которых их же самих как кукол используют? Свобода идет с ними и подобными методами? Вообще когда-нибудь шла так? А господин Быков, гневно и иронично троллящий ныне тирана, посмевшего поднять руку на свободного журналиста, взывает к мумии Ленина и энтузиазму революционного дела как к методу. К тому, что неумолимо и предсказуемо обернулось кровавым тоталитарным адом. И это не случайно, а символично и симптоматично, подчеркну. Радетель свободы взывает к методам кровавого тоталитарного идола, хорошо известным по последствиям и сути. Отдает Кафкой, но на самом деле знаково. Так или подобно они дают на это себе право, вот именно на это. Ибо им душно, быть может по праву в стране, которая желает на уровне большинства жить именно так. И значит – вся власть светоносным и мужественным интеллигентам, полным задора и запала. Обращение к символу и методу революционных событий тех лет, учитывая всем известные последствия и истинную, раскрывшуюся немедленно и доказывавшую себя десятилетиями суть оных, именно симптоматично. В плане цинизма теории и практики тех, кто смеет говорить от имени ценностей и морали, нередко – их нигилизма и откровенного, ничем уже не вуалируемого ханжества. Они за святое, и потому им всё можно и дано право вопреки чему угодно перекраивать реалии по своей мерке. А значит – все плечом к плечу на мороз, в борьбу за свободу демократа-«неонацика» и «единственной надежды России».
И конечно, еще раз скажем – символично в плане сути событий и методов: насильственный захват власти во имя «прогресса», «перемен» и «позитивных ценностей», с которым на самом деле, под влиянием внешних манипуляций и геополитических конфликтов, в опоре на противоречия внутренние и глубинные (культурно-исторические и идеологические), к гегемонии приходит тоталитарное по сознанию и установкам меньшинство, создающее реалии куда худшие. Так это было все последние три десятилетия. Свободоносный режим Порошенко с 2017 года был откровенно, программно и хрестоматийно фашистским, в теории и практике, внятно подтверждающим, что «евродело» и евроинтеграционная идея есть не выбор ценностей и строительства либеральной общественно-политической культуры, а лишь эманация давних культурно-национальных борений идентичности и националистических конвульсий, современная ипостась и эволюция исторически сложившегося украинского фашизма. Однако – это не мешало либеральной Европе и Америке всецело и в откровенном геополитическом интерсантстве оный поддерживать, предостерегать от его демократической смены и способствовать его сохранению на грани фола и приличий. Их, сеющих свободу и «светоносных», устраивали именно манипулируемый и полностью финансово и политически зависимый дуче, удерживающий власть сообразными средствами (репрессии, оголтелая пропаганда, гражданский и религиозный раскол, поиск врагов и пятой колонны), в целом украинский, давний традициям и истоками, идеологически выверенный фашизм, то есть  бодрость и преданность, готовность к делу солдат на передовой геополитического конфликта, а вовсе не либеральные преобразования. Равно же как от поддержки «святого украинского дела», словно в воплощение пропагандистских наветов и самых страшных сомнений ставшего откровенным фашизмом – революционеры всех мастей, сомкните ряды!– не отказался и российский либерализм. А могла ли вообще идти речь о настоящих либеральных преобразованиях и общественном строительстве там, где огромную страну и сорока миллионную нацию, опираясь на традиции фашисткой идеологии и цинично используя конфликт идентичности и культурно-исторические противоречия внутри нее, попытались превратить в такую «передовую»? Опираясь так же на «истерику о святом», пафос гражданского бунта и оппозиционной борьбы, практику революционной героики (кровавых площадных провокаций) и конечно же – «чистоту сердец» и «непогрешимость целей»? Так это было и во времена героических событий и энтузиазма Ленина и иже – под лозунгами прогресса и священной борьбы, революции и эгалитаризма, шли гораздо худшее зло, кровавый и нигилистический, тоталитарный ад, насильственный захват власти тоталитарным политико-идеологическим движением. А так же гегемония тоталитарного мифа и тоталитарной формы сознания, становление на их основе и через бездну репрессий, ГУЛАГА и гражданского противостояния, концепцию «умертвляющего труда», голодоморы и прочие прелести тоталитарной модели общественно-политического существования, тоталитарной и нигилистичной в ее мировоззрении, морали и практике страны, целой цивилизации. И пришло всё это, гораздо худшее, вместе с «революционным энтузиазмом», в том числе и блестяще образованных, но нигилистичных и тоталитарных сутью дворянских интеллигентов. И иначе не могло быть. И Дмитрий Быков, глашатай и лицо российской свободы, прекрасно это зная и отлично понимая неотвратимость подобного по самой сути явления – нельзя менять власть прихотью и насилием меньшинства! – вместе с тем, сознательно или же исподволь, но символично обращается к «ленинскому примеру». Это их суть и мораль. Это их цинизм. Это их слепота и преступная авантюрность и безответственность. Это настоящая цена их прокламаций и масок, их священной борьбы. Путинский режим – зло. Но они, по сути их поз, лозунгов и деятельности, их  заангажированности и проданности в первую очередь самому режиму, в их откровенной и часто не знающей границ лицемерности, кажется несут с собой зло худшее. Дело «революции и европейской свободы» стало для Украины катастрофой, но идея и борьба святы и черт с ним, продолжим грохотать лозунгами и вдумываться не будем. Закроем газа на то, что совесть и верность ценностям, само их действительное наличие, требуют признать правду и обличить. Пусть в Беларуси восторжествует на волне провокаций гораздо худшая форма тоталитарного сознания и режима – аналогии не оставляют надежд на иное. Пускай страна станет вследствие авантюр и их поддержки полем войны и реального, но вследствие последней шкурности и серьезности интересов, гораздо худшего противостояния. И пускай всё это, а так же высокоморальные и умные речи, системный анализ и комментарий в студии послужат в конце концов целям путинского режима и несомненному злу – его контролю над Беларусью и возможному поглощению страны, утрате ею суверенитета, радикализации и ослаблению умеренного режима Лукашенко. Святым лозунгам это соответствует и авось к чему-то и выведет. А значит – пускай. Конечно – выведет не всю страну и через ад потрясений, которые поди знай чем кончатся, но тем не менее. И значит – пускай. Таковы они, высокоморальные и благородные духом борцы за святое дело российской свободы, часто – продажные медийные шавки, превратившие «либеральные» станции и каналы в такую откровенную пропагандистскую клоаку, что честнее, кажется, смотреть ОРТ, ей же богу. В освещении либеральной борьбы, конечно. И с отмашки кремлевских хозяев, которым это было тогда как раз на руку. Отыграть роль и одновременно отвести душу вот счастье российского либерала.

Да только ли это.
С 2017 года и после дела Савченко-Рубана, фашистский и сбушный характер режима Порошенко не оставлял сомнений и доказывал, что стараясь отдалиться от советского прошлого и проклиная оное, евролиберальная Украина широко и талантливо использует то, чему за его время научилась. Однако, последние сомнения наверное отпали с инсталляцией в духе 1937 года, в которой принимал участие еще один «журналист» – Бабченко.  Самому герою ценности свободы ничуть не помешали быть «медийным боевиком» и служкой фашистского режима ни тогда, вопреки всем правилам этики участвовав в инсталляции и нквдшной провокации спецслужб (политическая заангажированность и манипулируемость, о какой же журналистике может идти речь?), ни после - поддерживая режим хозяина до последнего, когда от него плевалась уже вся страна. А господину Быкову это не мешало поддерживать ни его самого, ни режим. Ни в то время, ни после. А как же ценности, свобода, простая совесть? А как же именно профессиональная, а не «корпоративная» мораль? Как продолжить подавать руку скотине, которая поспособствовала фабрикации репрессивного по целям, призванного создать общественную истерию и сплоченность вокруг фашистского режима дела? Как же с благородством души, встающей на защиту «свободных журналистов»? А как быть с такой глыбой российской либеральной журналистики, как Матвей Ганнопольский, который в поддержке порошенковского режима и его идеологии, в борьбе за его сохранение превзошел цинизмом, преступностью манипуляций и прочим, означающим «профессионализм», даже не к ночи помянутого Дмитрия Киселева? В том числе – отчаянно пытаясь представить наркоманом Зеленского, идущего к победе на выборах свободно, демократически и вопреки откровенно фашистским и пропагандистским манипуляциям тонущего режима? Отмазывал от ответственности посреди прайм-тайма племянника киевского криминального авторитета, колесами «джипа» перекрутившего в фарш девятилетнюю девочку? Хозяин сказал, раскорячься. А как в целом быть со всем этим кафкианским карнавалом «любви к свободе», мечтающей о «революционном энтузиазме», насилии и терроре, благородной защиты «журналистов», то есть медийных штурмовиков на крючке и зарплате СБУ, пропагандисткой истерики как средства борьбы за истину и дело свободы? С аналитиками-профессорами, поддерживающими в радении о европейской свободе прокремлевских кукол, и не стесняющихся в этом признаваться? С этими людьми воздух и солнце оскорбительно делить, не то что любовь к свободе, настоящую. Однако лицо современной российской свободы именно таково, увы.
И то же с арестом Романа Протасевича. Ведь всё-таки нужно вернуться к тому, ч чего начали. К как кажется уже сейчас – продажному и манипулируемому ничтожеству с такими лабиринтами души и судьбы, что предпочтительней вокзальный сортир, который – верьте и знайте! – еще удивит либеральную общественность откровениями и деяниями.  Душат свободу и оппозицию! И как, какими средствами! А «подвергаемый репрессиям свободный журналист» оказывается на деле преступником, неонацистским боевиком с опытом военных действий, адептом тоталитарного и нигилистического сознания, замаравшим себя открыто, с искренней верой и по уши. А как же этика свободной журналистики и верность ей? Отчего же не остаться верным и не осудить? А если оппозиция, которая пытается свергнуть режим, движима радикальной и тоталитарной идеологией, не лучше режима и не менее его преступна в установках и практике, включает в себя массивный элемент неонацистских боевиков и людей с кровью и преступлениями на руках? Если именно этот материал используют во имя «святых лозунгов»? И силы света и свободы едут обкатывать грядущий белорусский сценарий туда, где подобное уже вовсю разрушает и проливает кровь? А если оппозиция преступна не меньше или больше? Ведь это именно так, даже если «припудрить» ее Нобелевской лауреаткой и бывшим директором театра, сбежавшими после провала авантюры? Где тут свобода и мораль, высокие ценности? Где верность им и требуемая этим честность, верность даже горькой правде? Или оппозиция всегда и априори права, непогрешима, как свят сам факт борьбы с действующей властью, а участие в ней – индульгенция от любых негодяйств?
А случай с Протасевичем словно бы символически сосредотачивает всё это вместе. Да-да, автору кажется именно так.
Как вы смеете обвинять Навального во вправду бывшем участии в русском неонацизме, в исповедании тоталитарных и радикально-националистических форм сознания и идеологии?!  Он давно другой, хозяйственник и демократ, борец за свободу, жертва режима и мученик!
Во-первых, он тот же самый и иначе не может быть, опять-таки. Тяга к неонацизму, к тоталитарности сознания, образа жизни и поступков, исповедуемых убеждений, характера связей и социальной деятельности – это патология не психики, а именно человеческой сути. Это стремление подчиняться, существовать в подчинении и слитности с толпой, или же – наверху, с обратной от этого стороны. Это неспособность к свободе,  ответственности за себя, полноте личной моральной ответственности. От этого в сути в подобные явления приходят. Это как правило тотальная манипулируемость и детерминированность внешней средой и ее довлением, рядом различных факторов. Это патология не критического сознания и извращенной, от нигилизма и до исповедания экстремизма и сообразных мер морали. Этому всегда соответствует нигилизм – в самом человеке, и отлитый в системе установок, которой он покорен и предан, им исповедуемой. Мы не сомневаемся в этом, вспоминая Лимонова и его «нацболов». И не надо сомневаться в этом при мыслях о Навальном. Это всегда патология сути, опасная исключительно и как правило трагичная по возможным последствиям. Эта патология способна становиться социальной нормой, состоянием жизни, души и ума многосотмиллионных масс, верно. Оставаясь при этом тем же – патологией сути, «социальной нормативности и статистичности», а так же нигилизма и тоталитарности, которые часто от оной неотделимы. И путинская Россия – подтверждение тому внятное. Она состоялась на возобновлении, возрождении тоталитарного советского наследия вместе с переплавкой и воплощением тех же православно-славянофильско-евразийских, религиозно-фундаменталистских и программно фашистских, неонацистских идей, с которыми российский оппозиционер и политик Алексей Навальный себя долгое время прямо ассоциировал. Он в те времена – таков же и даже не с другой стороны. Он стал другим! Нет, он не стал. Его нынешние идеи, выступления, тяга и готовность к уличному экстремизму и прочее, откровенный вождизм, говорят об этом внятно. Там та же модель сути, сознания и психики, характерная для адептов подобных идеологий и движений – тоталитарность, нигилизм, сочетание тяги к подчинению с откровенными посягательствами на «дучизм». И возможная роль тяготеющего к «дучизму» человека с неонацистским прошлым в свержении действующего фашистского лидера, в плане последствий и ее позитивности весьма сомнительна. И то, что этого человека долгие годы пытаются превратить в единственную надежду и альтернативу Путину, лишний раз доказывает цинизм и моральную беспринципность российских либералов, «проектность» российской борьбы за свободу, а  главное – что вместе с обратившимся в христианство (о, Федор Михалыч с его Великим Инквизитором, о пророк и гений!) амбициозным неонациком, плоть от плоти и суть одно с оппонентами, вполне возможно идет нечто еще худшее. Увы – тень того сущностного, что всегда приводит человека в подобные идеологии и движения, часто массового, но при этом одиозного и патологичного, господин Навальный отбрасывает и ныне. Но даже если бы Алексей Навальный и вправду стал чем-то другим, не уличным экстремистом-радикалом и энтузиастом-революционером, готовым принести себя в жертву ради дела, а правозащитником-ученым и гуманистом, писателем или пианистом, решившим вернуться в политику от благородства души и чувства гражданской ответственности, сам факт его замешанности в патологическом социальном и историческом явлении, обязывал бы и давал право отнестись к нему с максимальным сомнением, или по крайней мере – максимально пристальным и критичным, вдумчивым вниманием. Чем способен обернуться приход к браздам власти радикала, экстремиста и пусть даже в прошлом неонациста, человека крайних и тоталитарных взглядов и побуждений, вполне понятно. И даже если такой человек призван возглавить и олицетворить борьбу с чем-то подобным – неизвестно, не окажется ли он худшим злом. А если так, то поищите в своих рядах, среди «соли и опоры нации», кого-то подостойней.
И опять-таки, Роман Протасевич. В 19-20 лет, как теперь известно – иностранный боец неонацистского военно-идеологического формирования на территории Украины, с оружием в руках. То есть не журналист. Журналисты не берут в руки оружие и не становятся на одну из сторон конфликта. Это противоречит профессиональной этике. Журналисты не используют их деятельность для исповедания или пропаганды тоталитарной и неонацистской формы сознания. Журналисты не оказываются в конце концов белорусскими «нациками», соратниками их украинских, литовских и каких угодно иных визави, которые едут обкатывать веру и дело на чужую землю, лить там кровь. Человек, который в 19 лет, из радикальной идеологической и политической мотивированности (в чем он сам в то время открыто и с гордостью признавался), ездил на чужую землю, в трагедию и боль развернувшегося там конфликта, поиграть в «живое сафари», на реальной крови обкатать веру и приобрести опыт, доказать себя – это нигилист, авантюрист и движимый тоталитарными побуждениями экстремист, но только не то, что господин Быков называет до сакрального трепета любимым им словом. Свобода возвышенных душой либералов называла в августе минувшего года Лукашенко «кровавым диктатором, должны сидеть на скамье в Гааге» – по причине 6 не понятно до конца как жертв беспорядков, преследовавших целью свержение и захват конечно же так или иначе законной власти. Однако Роман Протасевич, согласно признаниям этих героических лет, отправил на тот свет и поболе – так отчего же на скамью подсудимых не сесть прежде ему? «Свободный журналист» и «жертва репрессий» оказался идеологическим экстремистом неонацистского толка, адептом тоталитарного сознания, который специально ездил обкатывать веру и идеалы, обретать опыт дела в пространство военного конфликта на территории чужой страны. Ездил служить в неонацистским формировании в чужую страну и так – на реальной крови и с оружием в руках, обкатывать установки и борьбу за правое дело. Любой психолог или серьезный военный журналист, который хорошо знает, насколько же военные конфликты, наравне с профессионалами, притягивают массово радикалов, нигилистов и идеологических экстремистов разных мастей, скажет вам – это патология индивидуальности. От человеческого и нравственного здоровья, в развитии личности в такое не идут. И хоть подобное может быть преодолено, случается это редко. А в случае с Романом Протасевичем это – радикальный национализм и неонацизм, экстремизм и приверженность тоталитарным формам идеологии и сознания, лишь пошло дальше, в реальную революционную и политическую борьбу «у себя». Возможно – талантом инициативы, организатора и публициста, но точно не на свои деньги. Это лицо европейской свободы уже «по беларусски», и его радикально-националистический, идеологически экстремистский и тоталитарный профиль показателен.
Социальный и индивидуальный профиль опять-таки вырисовывается симптоматично – вменяемый адепт тоталитарного сознания, участник соответствующих движений, который сумел чуть остепениться и перевести его деятельность в практически успешное русло, однако – по прежнему революционное, экстремистское и идеологическое. Делу белорусской революции, как выясняется, учился с оружием в руках и на практике революции украинской, осваивая опыт, принципы и методы. И конечно – вместе с идеологически родственными кругами радикалов-неонацистов, корректным же стилем «патриотов».
Символичная и симптоматичная персона, правда. Потому что исторически закономерен во многом и символичен факт, что делом «еврореволюции» на постсоветском пространстве занимаются именно адепты неонацистских, фашистских истоками и корнями, тоталитарных и радикально-националистических идеологий и движений. Так повелось исторически, век назад. Как дихотомия не «либерализм против тоталитаризма», а один тоталитаризм, фашистско-националистический, против другого, идеологического и политического, но от «национального оттенка» избавленного. Так продолжилось в советский период, от Черновцов до Таллина, через Гродно и Минск: фашистско-тоталитарная правда и идеология борцов с «советским тоталитаризмом» и «империей зла» – против интернациональной правды тоталитаризма, борющегося за «всеобщий прогресс», «счастье всего человечества» и «не допущение нацистского реванша». Так это осталось и доныне, воплотившись в карнавале постсоветских революций, движимо геополитикой и впитало в себя особенности местных ультранационалистических и тоталитарных идеологий, борений идентичности и культурно-исторических противоречий. И ныне, от Черновцов до Гродно, сшибаются с одной стороны – фашисты и радикалы-националисты, выпестованные на штаммах соответствующего сознания 1920-40-х годов, наследники исторического опыта под властью европейских империй, а с другой – рудименты тоталитарного сознания, идентичности и ментальности, сформировавшихся под вековым гнетом иной империи. На лицо три вещи – внутренние конфликты и борения идентичности, ставшие пропастью и линией культурного и геополитического разлома, тоталитарность противостоящих идеологий, форм сознания и объединенных ими сил, а так же опирающиеся на это внешние манипуляции. За дело европейской свободы и интеграции на постсоветском пространстве борются фашизм, рудименты или эманации исторически традиционного фашизма, либо же, наиболее обтекаемо, радикальный и тоталитарного толка национализм. И потому – временные успехи «евродела» и «борьбы за свободу» там и тут, неумолимо, по кафкиански и до шока становятся формированием тоталитарных и полицейских, хрестоматийно фашистских реалий, в которых сладость либеральных и морально-ценностных лозунгов подменяют дилеммы идентичности и яростные, связанные с ними, средневековые конфликты, кровавая бойня за характер церковных вывесок, пантеон героев, язык и прочее. На Украине это подтверждено семью годами «еврореволюции», а в Белоруси, как механизм и политический процесс, проступило с рентгеновской ясностью, но не познало пока успех. Но еще не вечер. И шанс, что и в Беларуси вместо свободы, сущностной и фактической евроинтеграции, строительства либеральной культуры и прочих моральных сладостей, придет именно оно, ожидаемое и предписанное – истерика радикального национализма, фашизм и дучизм, повальное воровство под репрессии, патриотические и пламенные лозунги и на фоне олигархических игр, очень велик. А разновидности «евроинтеграционных идей» и парадигма «евродела» – это не более чем конкретно-историческая эманация и эволюция фашизма или радикального национализма в культуре и общественно-политическом пространстве некоторых постсоветских стран, движимая антироссийскими настроениями и исторически сложившимися, ограниченными культурными приоритетами, умело используемая в геополитических играх. Там не идет речи о реальных рывках преобразований, достигнутых революционным насилием и энтузиазмом. Речь идет именно об этом – приход насилием к власти радикально-националистического, тоталитарного в установках, идеологии и практике меньшинства, глубинные и сформированные в толще веков борения идентичности и культурно-исторические противоречия, их использование во внешних целях различными интерсантами и воплощение в противостоянии конкретных гражданских и общественно-политических слоев. То есть – внутренние и внешние провокации, которые превращаются в масштабную социальную, национальную и историческую катастрофу, в отношении к которой умеренность свергаемых режимов кажется гораздо меньшим злом. Это так, невзирая на сладость лозунгов и идей. И в подтверждение этому, за «евродело» на украинском и белорусском поле ратуют радикально националистические и антироссийские, спаянные устоявшейся идеологией и символикой силы, которые назвать фашистскими более чем правомочно. Особенно – учитывая идеологию, характер поднимаемых под евролиберальными лозунгами дилемм идентичности и геополитики, а так же исторический контекст. И лицом евроборьбы зачастую оказываются именно штурмовики-«неонацики», с ноутбуком или взявшие в руки автомат, на языке событий – «патриоты» и настоящие «цы» или «сы». Белорусы, к примеру, приехавшие подпитаться верой и набраться опыта к украинским «визави». Вот хоть смейся или плач, но чем больший патриот и радетель европейского будущего предстает глазам в вихре очередных событий и скандалов, тем сильней шансы найти там «неонацика» какой-нибудь масти. И то, что в Беларуси всё это пока еще не подтверждено успехами революционной борьбы, не стало с неумолимостью подобным свершениям и достижениям украинского опыта – к примеру, когда белорусу из Барановичей запретят в родном городе продать морковь на русском языке, остается лишь благословить. Пусть эти великие европейские преобразования из эпохи героических дедушек и гладиаторских жестов толпы на площадях, минут эту страну.  А противостоит им восхитительный симбиоз рудиментов советского тоталитарного сознания с неоимперскими притязаниями и религиозно-фундаменталистским, «евразийским» фашизмом путинской России. Увы, хоть напейся дешевой водкой в дрободан, но правда неумолима. Вопрос, что хуже. Автор предпочитает вменяемый и коррумпированный постсоветский тоталитаризм. Альтернатива ему, невзирая на лозунги, очевидна.
А Роман Протасевич – именно символ. «Неонацик» на службе евросвободы, набравшийся опыта и веры локтем к локтю с украинскими коллегами и с оружием в руках, но сообразивший использовать для революционной борьбы в родных пенатах инструменты, более пристойные и эффективные. «Журналист», который под обрезанной свастикой стрелял. Попал в кого-то? В кого? В воспетую Орлушей «грабовскую старушку», быть может? Ребята из «Азова», «Айдара» и «Торнадо», «Донбасса» и прочих героических, евролиберальнопатриотическиреволюционных, неонацистских и криминальных формирований в этом, как и в рэкет-пытках гражданского населения, были большие мастера! Благородство и цвет российского либерализма, которых такие подробности биографии белорусского голубя свободы и «пути в Европу» не смущают ни чуть - солидарность в святой борьбе выше. Такой же, только другого цвета и гораздо более циничный, откровенный и выверенный в сценарии и методов карнавал геополитики, внутреннего конфликта и манипуляций под святыми и пафосными лозунгами, который слава богу, несмотря на отработанные успешно методы, пока не имел успеха. Того же рода противоречия, силы и идеологии, разыгрываемые в аналогичных манипуляциях и целях… Что же… «Неонацик», боевик и адепт тоталитарной идеологии, превращенный в символ борьбы за свободу и гонимой журналистики и оппозиции. Да, гонимой. С перехватчиками «Су-24». Или «32»? Не важно. Стрелял? Участвовал? Под обрезанной свастикой строился и водку пил? Возможно виновен, и не по детски? Так пусть сядет, если решит суд. Формы неонацизма, фашизма и неототалитаризма, подельничество европейскому панимпериализму как средство «прогресса» и «евролиберального развития», борьбы с тоталитаризмом и империализмом постсоветским?  Идите вы… Это если по русски, на языке империи.
И главное – символ, что же за лужи грязи, цинизма, подлости, а так же шлюшная продажность, скелеты в шкафу, последняя беспринципность и аморальность, обычно и неумолимо кроются под святыми лозунгами и идеями, борьбой за них и праведным гневом, горизонтами больших целей и перемен, уличными драками на пути к оным, лицами вдохновляющих на подобное интеллигентов на балансе у тоталитарной власти и прочим. Если вопрос стоит одно или другое… Знаете, я бы вообще предпочел одиночество на острове в тропиках… Но пусть уж будет меньшее и откровенное, не прячущееся за лозунги зло, чем это. Не так тошнит.