Сказ о шамане Хоро-то и Великом Мо

(Наши миры переплетаются, а сказки переплетаются подавно, а посему автор сего предлагает внимательному читателю разгадать, какую же земную сказку рассказывала Самари спасенным детям)

Мирра явно "вышла из строя" и толку дома от неё было мало, поэтому я отправила её подышать свежим воздухом и навестить Лиссу. Научив детей земной игре в "ладушки"  наскоро приготовила при помощи двух старших девчонок ужин. Когда все наелись, усадила детей в круг, взяв самую маленькую, Раду, на руки.

— А сейчас я расскажу вам сказку про шамана Хоро-То и великого Мо.
— Ну, я не хочу, я уже слышал, — проворчал Тэкито, самый старший мальчик в компании, — и вообще, я тебе что, маленький, что-ли?
— Да, и я, — поддакнул Торио, его младший брат. И тут же получил затрещену от Этхе — средней сестры.
— Так, тихо, — немного повысила я голос, — кто не хочет слушать может взять тряпку и вымыть пол, или взять и укачать Раду.

Тэкито поднялся и демонстративно забрал у меня малышку. Я задумчиво посмотрела ему вслед.

Там, за гранью, он пережил страшное потрясение — через три года после того, как он туда попал, в аварии погибли оба его родителя, и поэтому шаманы не смогли стереть его память до этого события, ставшего своеобразным "якорем" В его сознании.

Теперь у нас был пятнадцатилетний парень в теле двенадцатилетнего ребёнка. С полной кашей в голове. Было ещ; шесть подобных случаев, когда память не смогли блокировать, либо стереть полностью.

А ещё были взрослые, потихоньку сходившие с ума из-за разрыва с "той" жизнью. Ох, тяжелые нас ждут времена. Хорошо, что его брат и три сестры попали в другую "ветку" вероятностей и ничего такого там с ними не произошло.

— Итак, жил-был шаман Хоро-То, в клане Серебрянной Рыбы. И взял он себе в жены прекрасную воительницу Луналу из клана Звездной Стрелы. И была Луналу светла ликом, темна волосами и с бровями острыми, словно копья Когтя Ягунди. Только вот была она дочерью вождя, а потому была она капризна и норовиста.
Приходит раз Хоро-то в свой дом, а Луналу сидит, тучи чернее, страшной грозы злее.

— Что случилось, о сияние моего сердца? — спрашивает её шаман.
— Нет в моей жизни счастья, не любишь ты меня, о муж мой, Хоро-то,— отвечает капризная Ланалу и начинает горько рыдать.
— Чего ты хочешь, ягодка моя, всё сделаю, лишь бы видеть улыбку на лице твоём, — говорит ей Хоро-то.
— Как же я могу улыбаться, — отвечает Луналу, — если сколько я не тренируюсь, и какой бы сильной и ловкой я не была, любой парень из моего племени будет сильнее и ловче меня. Хочу быть сильной, как мужчина! Слыхала я, что в море Ашуровом живет рыбий бог — Великий Мо, и если ты, Хоро-То сможешь призвать его, то сможет он сделать меня сильной, словно мужчину.

Пошел тогда Хоро-То к Ашурову морю, три дня и три ночи камлал на берегу, без устали плясал и бил в бубен, а на утро четвертого дня выгнулось море дугой, разверзлось, словно пасть, и явился в виде рыбы, размером с кошку, Великий Мо.

— Зачем ты колышишь своими плясками волны, о смертный, зачем тревожишь мой сон звуком своего бубна?

И пал тогда шаман на колени, и поклонился Великому Мо до земли.

— Прости меня, о Мо, великий рыбий бог, нет мне на свете покоя.

И рассказал он о прекрасной Луналу, о желании её и о кручине великой.
— Что же, вижу, любишь ты её, о шаман, а желание её не велико и похвально, а потому исполню я его. Ступай домой.

Обрадовался шаман, пришел домой, а там жена его с парнями в силе тягается, да побеждает каждого второго.

Так прошла неделя, и снова начала стенать и плакать Луналу.

— Что случилось, солнце моей души, — спрашивает её шаман, — разве не исполнилось твоё желание, разве не стала ты сильной, словно мужчина? Почему же ты снова не улыбаешься, о мёд моего сердца?
— Стала я сильной, словно мужчина,  но как я могу улыбаться, если не могу в бою одолеть брата своего, самого сильного мужчину Звездной Стрелы, — ответила ему жена и снова горько зарыдала.

Снова пошел Хоро-То к Ашурову морю, и камлал, стучал в бубен и плясал без устали пять дней.
А на утро шестого дня выгнулось море дугой, разверзлось, словно пасть, и явился в виде краба размером с корову, Великий Мо.

— Зачем ты колышишь своими плясками волны, о смертный, зачем тревожишь мой сон звуком своего бубна?

И пал тогда шаман на колени, и поклонился Великому Мо до земли.

— Прости меня, о Мо, великий рыбий бог, снова нет мне на свете покоя.

И рассказал он о том, что снова грустит его прекрасная Луналу, о желании её и о кручине великой.

— Что же, вижу, любишь ты её, о шаман, а желание её не столь велико и мне понятно, а потому, так и быть, исполню я его. Ступай домой.

Возрадовался шаман, возблагодарил Великого Мо, и отправился домой. Там нашел он Луналу, и никто из мужчин клана не смог победить её.

Через пять дней снова начала Луналу рыдать и плакать.

— Что же теперь случилось с тобой, о Луна моего разума? Разве не исполнилось то, чего ты хотела? Почему ты не улыбаешься теперь, о сахар моих уст?
— Как же я могу улыбаться, если на свете есть Клан Белого Медведя, где живут люди-великаны, и любой из мужчин этого клана будет сильнее меня, — ответила она так, и зарыдала горше прежнего.

Делать нечего. Вздохнул Хоро-То, собрал дары великие и отправился к Ашурову морю.

Семь дней камлал, бил в бубен и плясал шаман без отдыха.

А на утро восьмого дня выгнулось море дугой, разверзлость, словно пасть, и явился в виде морского конька размером с дом, Великий Мо.

— Зачем ты колышишь своими плясками волны, о смертный, зачем тревожишь мой сон звуком своего бубна?

И ужаснулся тогда Хоро-То, и пал  на колени, и поклонился Великому Мо до земли.

— Прости меня, о Мо, великий рыбий бог, снова нет мне на свете покоя.

И рассказал он о том, что опять грустит его прекрасная Луналу, о желании её и о кручине великой.

— Что же, вижу, любишь ты её, о шаман, а желание её не столь велико и мне понятно, а потому, так и быть, исполню я его. Ступай домой.

Возрадовался шаман, возблагодарил горячо Великого Мо, принес ему дары всякие, и отправился домой.

Пришел, а там Луналу, и нет ей равных по силе среди людей.

Через три дня снова начала Луналу рыдать и плакать.

— Что же теперь случилось с тобой, о дракон моей печени? Разве не исполнилось то, чего ты хотела? Почему ты не улыбаешься теперь, о мечта моих снов?
— Как же я могу улыбаться, если есть на свете рыбий бог Мо, и нет ему равного по силе среди людей и богов. Как же могу я улыбаться, если есть на свете кто-то, кто сильнее меня? — ответила так жена шаману, и зарыдала ещё горше прежнего.

Делать нечего. Вздохнул Хоро-То, решил в случае чего принести в жертву себя и отправился к Ашурову морю.

Десять дней камлал, бил в бубен и плясал шаман без отдыха.

А на утро восьмого дня выгнулось море дугой, разверзлость, словно огромная пасть, и явился в виде кита размером с гору, Великий Мо.

— Зачем ты колышишь своими плясками волны, о смертный, зачем тревожишь мой сон звуком своего бубна?

И ужаснулся тогда Хоро-То, так, что чуть не умер, и пал  на колени, и поклонился Великому Мо до земли.

— Прости меня, о Мо, великий рыбий бог, снова нет мне на свете покоя. И не знаю я, что делать мне с женой моей.

И рассказал о том, что задумала Луналу.

Разозлился тогда Рыбий бог, не ответил ничего, лишь ударил по воде хвостом так, что поднял огромную  волну, и смыла та волна и шамана, и его бубен.

Очнулся Хоро-то на берегу темной ночью, да и пошел домой.

Приходит домой, а там сидит Луналу, слабая, как ребенок.

— Что же мне делать, о муж мой, Хоро-то, ведь было у меня, всё, что я хотела, а что же теперь? — зарыдала она.

А Хоро-то обнял свою жену, потому что очень любил, погладил по волосам, и ответил:

— Разве не исполнилось твоё желание, о прекрасная моя Луналу?
— Да ты верно смеёшься надо мной, Хоро-то?
— Нет, не смеюсь, — ответил ей шаман, — ибо нет на свете силы большей, чем женская хитрость.

И улыбнулась тогда Луналу своему мужу, и возрадовалась, и стала смеяться и танцевать. И жили они долго и счастливо. Конец.

Малыши уснули, да и остальные уже "клевали носом". Уложив всех, пошла проверить Текито и Раду, и нашла их, мирно спящих на  небольшом диванчике на кухне. При том малышка сложила ноги парню чуть ли не на лоб, а в руках сжимала небольшой деревянный амулет, который Тэкито всегда носил при себе и никому в руки не давал. Сам же парень словно свернулся вокруг девчушки и уснул в такой позе. Я еле сдержалась, что бы не рассмеяться от этой умильной картины, и, подумав, решила их не будить.
Всё, всем, спать. Остальное — завтра.