Глава 37 Начало

Месяц спустя, оглядываясь на прошлое, Гарри заметил, что его воспоминания о событиях следующих нескольких дней весьма отрывочны. Как будто он и так пережил слишком много, чтобы помнить о чём-то ещё. Все воспоминания причиняли невыносимую боль. Но хуже всего, пожалуй, была встреча с четой Дигори на следующее утро.
Они не винили его в случившемся; напротив, оба поблагодарили его за возвращение им тела Седрика. Mистер Дигори постоянно всхлипывал, а скорбь миссис Дигори была так велика, что сил на слёзы просто не осталось.
- Что ж, он почти не страдал, - сказала она, когда Гарри рассказал ей, как умер Седрик. – В конце концов, Амос... он умер сразу после победы в Турнире. Наверное, он был счастлив.
Она поднялась на ноги, посмотрела на Гарри и добавила:
- Смотри береги себя.
Гарри сгрёб с тумбочки мешочек с золотом.
- Возьмите это, - шепнул он ей. – Выигрыш должен был достаться Седрику, он первым дошёл, возьмите…
Но она отшатнулась от него.
- Нет, милый, это твоё, я не могу... оставь себе.
На следующий вечер Гарри вернулся в гриффиндорскую башню. Гермиона и Рон рассказали ему, что утром за завтраком Дамблдор обратился к ученикам. Он потребовал оставить Гарри в покое, не расспрашивать его и не просить рассказать, что произошло в лабиринте. Многие в коридорах обходили его и избегали его взгляда. Некоторые при виде его перешёптывались. Он догадался, что многие поверили статье Риты Скитер о том, какой он неуравновешенный, а может, и опасный. Возможно, они строили теории насчёт смерти Седрика. Hо ему было всё равно. Ему больше нравилось проводить время с Роном и Гермионой, разговаривать с ними о чём-то другом или молча наблюдать за их игрой в шахматы. Все трое как будто дошли до такой степени взаимопонимания, что слова им были больше не нужны; каждый ждал какого-то знака, какого-нибудь слова о том, что происходит за стенами Хогвартса – и не надо строить никаких догадок о том, что случится, пока они точно не узнают. Они говорили об этом лишь раз – Рон рассказал о встрече миссис Уизли с Дамблдором перед возвращением домой.
- Она пришла и спросила его, можно ли тебе нынче летом поехать прямо к нам, - рассказал он. – Но он хочет, чтобы ты вернулся к Дурсли, хотя бы на первое время.
- Почему? – спросил Гарри.
- Она говорит, что у Дамблдора свои причины, - ответил Рон, мрачно покачав головой. – Но я думаю, нам таки следует доверять ему?
Единственный человек, с которым Гарри мог разговаривать помимо Рона и Гермионы, был Хагрид. Поскольку учителя защиты от тёмных искусств больше не было, вместо этих уроков у них было свободное время. Однажды в четверг они сходили к Хагриду. Стоял ясный солнечный день; едва они вошли, как Клык с лаем выскочил из-за двери, неистово виляя хвостом.
- Кто там? – крикнул Хагрид, подходя к двери. - Гарри!
Он устремился им навстречу, обнял Гарри одной рукой, другой взъерошил ему волосы и сказал:
- Рад тя видеть, дружище. Рад тя видеть.
Войдя в хижину, они увидели на деревянном столе две чашки размером с вёдра и блюдца.
- По чашечке с Олимпией выпили, - объяснил Хагрид. – Только что ушла.
- С кем? – с любопытством переспросил Рон.
- С мадам Максим, само собой! – ответил Хагрид.
- Так вы что, поладили теперь? – спросил Рон.
- Понятия не имею, про что ты толкуешь, - беспечно ответил Хагрид, доставая из шкафа другие чашки. Приготовив чай и угостив всех сдобным печеньем, он развалился на стуле и, прищурившись, присмотрелся к Гарри.
- Ты как, нормально? – хрипло спросил он.
- Ага, - ответил Гарри.
- Вот уж нет, - возразил Хагрид. – Само собой нет. Но всё наладится.
Гарри промолчал.
- Так и знал, что он вернётся, - сказал Хагрид, и Гарри с Роном и Гермионой в изумлении подняли на него глаза. – Все годы знал, Гарри. Знал, что он где-то далеко, времечко выжидает. Так и должно было случиться. Ну а теперича это так, и нам просто собраться надо. Бороться будем. Надо остановить его, пока он прихвостней не наберёт. Такой вот план у Дамблдора. Великий человек Дамблдор. Покуда он с нами, я особо и не боюсь.
На лицах друзей отразилось недоверие, и Хагрид поднял кустистые брови.
- Негоже сидеть да горевать об этом, - сказал он. – Что будет, то будет, всё будет, когда надо. Дамблдор рассказал мне, что ты сделал, Гарри. – И Хагрид, взглянув на Гарри, выпятил грудь. – Ты поступил так, как и твой отец поступил бы, эт самое большое, за что я тебя хвалю.
Гарри улыбнулся в ответ. Это была его первая улыбка за много дней.
- О чём Дамблдор попросил тебя, Хагрид? – спросил он. – Он послал профессора МакГонагалл попросить вас с мадам Максим встретиться с ним… в ту ночь.
- Да так, дал мне работку на лето, - ответил Хагрид. – Но эт секрет. Не положено мне говорить про это, не-не, даже вам, дружочки. Олимпия – для вас мадам Максим – может, со мной пойдёт. Думаю, да. Думаю, уговорил я её.
- Это с Волдемортом связано?
Услышав это имя, Хагрид вздрогнул.
- Может и так, - натянуто ответил он. – Ну-к... кто хочет пойти со мной последнего взрывохвоста посмотреть? Да шучу, шучу! – быстро добавил он, заметив выражения их лиц.
Накануне возвращения на Бирючинную улицу Гарри с тяжёлым сердцем упаковывал чемодан у себя в спальне. Он страшился прощального пира, который устраивали в конце каждого года и на котором объявляли победителя в соревнованиях между Домами. С тех пор как он покинул больничное крыло, он избегал заходить в Большой зал, когда там было много народу, предпочитая приходить на трапезы, когда там становилось почти пусто, чтобы избежать встреч с другими студентами.
Войдя в зал, Гарри с Роном и Гермионой сразу заметили, что обычного убранства нет. Обычно к прощальному пиру Большой зал украшали в цветовой гамме победившего Дома. Но в этот вечер за преподавательским столом висели чёрные полотнища. Гарри сразу понял, что это сделано в знак уважения к памяти Седрика.
Настоящий Магоглаз Мрач сидел за преподавательским столом с деревянной ногой и волшебным глазом. Он был очень напряжён и вздрагивал каждый раз, как с ним кто-то заговаривал. Гарри не винил его за это - страх нападений у Мрача возрос после десятимесячного заточения в его собственном сундуке. Стул профессора Каркарова пустовал. Усаживаясь за стол с остальными гриффиндорцами, Гарри задумался, где теперь Каркаров и настиг ли его Волдеморт.
Maдам Максим присутствовала. Она сидела рядом с Хагридом. Они о чём-то тихонько разговаривали. Чуть подальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снейп. Его глаза сверкнули, когда Гарри посмотрел на него. Что-либо понять по его лицу было невозможно. Он, как всегда, сидел с кислым и недовольным видом. Когда Снейп отвернулся, Гарри ещё долго смотрел на него.
О чём же в ночь возвращения Волдеморта Дамблдор попросил Снейпа? И почему... почему... Дамблдор так убеждён, что Снейп точно на их стороне? Как говорил Дамблдор в Сосуде мыслей, он был их шпионом. Снейп стал шпионить против Волдеморта "на свой личный страх и риск". Не этим ли он снова занялся? Может, связался с Поглотителями Смерти? Заявил, что на самом деле никогда не был на стороне Дамблдора, а выжидал, как и сам Волдеморт?
Дамблдор встал за столом, прервав размышления Гарри. Большой зал, где и так было не очень-то шумно, как обычно бывало на прощальных пирах, совершенно затих.
- Закончился ещё один учебный год, - начал Дамблдор, оглядывая собравшихся.
Он замолчал, и взгляд его упал на хафлпафский стол. Сидевшие за ним ученики были подавлены больше, чем остальные, и лица их были печальнее и бледнее, чем у других.
- Сегодня я хочу сказать вам о многом, - продолжил Дамблдор, - но я должен начать с потери одного очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, - он показал на хафлпафский стол, - и пировать вместе с нами. Прошу вас всех встать и поднять кубки за Седрика Дигори.
И все выполнили его просьбу; послышался шум отодвигаемых скамеек – все встали, подняли кубки и произнесли громкими, низкими, дрожащими голосами: "За Седрика Дигори".
Гарри отыскал глазами Чоу среди остальных. По её лицу тихо катились слёзы. Когда все сели вновь, она опустила глаза.
- Седрик обладал многими качествами, которые свойственны Дому Хафлпаф, - продолжил Дамблдор. – Он был хорошим и преданным другом, тружеником, ценил честную игру. Его смерть повлияла на всех нас, и неважно, хорошо ли вы его знали или не очень. Поэтому я считаю, что вы имеете право точно знать, как это случилось.
Гарри поднял голову и воззрился на Дамблдора.
- Седрика Дигори убил Лорд Волдеморт.
По Большому залу пробежал панический шёпот. Все смотрели на Дамблдора с недоверием и ужасом. Он же был совершенно спокоен и дождался, когда разговоры прекратятся.
- Министерство магии не хочет, чтобы я вам это говорил, - продолжил Дамблдор.-  Возможно, кто-то из ваших родителей ужаснётся оттого, что я сделал это – либо потому что они не поверят в возвращение Волдеморта, либо потому что решат, что я не должен был говорить об этом таким юным созданиям, как вы. Однако я считаю, что правда всё же предпочтительнее лжи, и что любая попытка представить гибель Седрика как несчастный случай либо его собственный промах будет оскорблением его памяти.
Теперь все окаменевшие и испуганные лица были обращены к Дамблдору... или почти все. За слизеринским столом Драко Малфой что-то шептал Крэббу и Гойлу. У Гарри внутри всё закипело. Он с трудом заставил себя оторвать от них взгляд и смотреть на Дамблдора.
- В связи с гибелью Седрика надо упомянуть кое-кого ещё, - продолжил Дамблдор. – Я, конечно, имею в виду Гарри Поттера.
По залу пробежало что-то вроде волны, несколько голов повернулось к Гарри, но потом все снова обернулись к Дамблдору.
- Гарри Поттеру удалось уйти от Волдеморта, - сказал Дамблдор. – Он принёс тело Седрика в Хогвартс, рискуя собственной жизнью. Он во всех смыслах показал такую храбрость, которую лицом к лицу с Волдемортом проявлял не каждый волшебник. За это я чествую его.
Дамблдор торжественно повернулся в сторону Гарри и вновь поднял кубок. Его примеру последовал почти весь Большой зал. Ученики называли его имя, как перед этим называли имя Седрика, и пили за него. Но среди стоящих фигур были и просветы. Малфой, Крэбб, Гойл и многие другие слизеринцы как будто приклеились к сиденьям, не притрагиваясь к кубкам. Дамблдор не видел этого – ведь у него не было волшебного глаза.
Когда все вновь уселись, Дамблдор продолжил:
- Целью Турнира трёх волшебников было укрепление и развитие взаимопонимания среди магов. В свете случившегося – возвращения Лорда Волдеморта – подобные связи важны, как никогда раньше.
Дамблдор посмотрел на мадам Максим и Хагрида, на Флёр Делакур и других бобатонцев, на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. У Крама был обеспокоенный, почти испуганный вид, как будто он ожидал, что Дамблдор скажет что-то неприятное.
- Каждый гость в этом зале, - сказал Дамблдор, особенно внимательно глядя на студентов Дурмстранга, - всегда будет здесь желанным в любое время, достаточно только пожелать приехать. Ещё раз говорю вам всем – в свете возвращения Лорда Волдеморта мы сильны лишь настолько, насколько мы едины и настолько слабы, насколько мы разобщены. Лорд Волдеморт обладает великим даром сеять размолвки и вражду. Мы сможем бороться лишь если покажем такие же крепкие узы дружбы и доверия. Различия в обычаях и языках – ничто, если наши цели едины, а сердца открыты. Я считаю – и никогда я ещё так не надеялся, что ошибаюсь – что нас ждут тёмные и трудные времена. Кое-кто из вас в этом зале уже напрямую пострадал от рук Лорда Волдеморта. Многие семьи были разорваны на части. Неделю назад в наших рядах стало одним студентом меньше. Помните Седрика. Помните, если наступит время, когда вам придётся выбирать между тем, что правильно и тем, что легко, помните, что произошло с хорошим, добрым, храбрым юношей, который оказался на пути Лорда Волдеморта. Помните Седрика Дигори.
Гарри уже собрал чемодан; сверху стояла клетка с Хедвиг. Они с Роном и Гермионой ждали в переполненном вестибюле вместе с остальными четверокурсниками, когда кареты повезут их на станцию Хогсмид. Стоял прекрасный летний день. Гарри подумал, что когда он вернётся на Бирючинную улицу, там будет жарко, всё будет утопать в зелени, а на клумбах – просто буйство красок. Но эта мысль его совсем не радовала.
- 'Aрри!
Он оглянулся. В замок вбежала Флёр Делакур. Позади, где-то вдалеке, Хагрид помогал мадам Максим запрягать двух огромных коней в хомуты. Бобатонская карета была готова к пути.
- Надеюсь, ешьё увидимся, - сказала Флёр, подбегая и протягивая руку. – Я надеюсь полюшьить здесь работу, шьтобы улюшьить свой англейский.
- Да он и так уже хорош, - сдавленно проговорил Рон, и Флёр улыбнулась ему, а Гермиона нахмурилась.
- До свидания, 'Aрри, - сказала Флёр на прощанье. – Приятно билё познакомиться!
Настроение Гарри поневоле улучшилось, а Флёр побежала по лужайке к мадам Максим, и её серебристые волосы сверкали на солнце.
- Интересно, как студенты Дурмстранга вернутся, - сказал Рон. – Интересно, смогут они управлять кораблём без Каркарова?
- Каркаров не управлял, - послышался грубый голос. – Он сидел в каюте, а нам прихходилось работать.
Это Крам подошёл попрощаться с Гермионой.
- Можжно на два слова? – спросил он.
- Ой... да... хорошо, - немного взволнованно ответила Гермиона и вышла вместе с Крамом из толпы и подальше от посторонних глаз.
- Только поторопись! – крикнул Рон ей вслед. – Через минуту кареты подъедут!
Однако караулить кареты он предоставил Гарри, а сам несколько минут вытягивал шею над толпой и высматривал, чем заняты Крам с Гермионой. Они вернулись очень скоро. Рон уставился на Гермиону, но её лицо было совершенно бесстрастно.
- Мне нравился Дигори, - резко сказал Крам Гарри. – Он всегда хорошшо ко мне относился. Всегда. Хоть я из Дурмстранга… с Каркаровым, - хмуро добавил он.
- Вам ещё не назначили нового директора? – спросил Гарри.
Крам пожал плечами. Он протянул руку, как и Флёр, и обменялся рукопожатиями с Гарри и Роном. У Рона было такое лицо, словно он в душе упорно боролся сам с собой. Kрам уже собрался уходить, и тут Рон решился:
- Можно мне твой автограф?
Гермиона обернулась и улыбнулась при виде безлошадных карет, приближающихся к ним по дороге, а тем временем Крам с удивлением, но и с удовольствием, расписался на клочке пергамента, протянутом Роном.
Погода в день отъезда отличалась от той, что стояла в сентябре, как небо и земля. На небе не было ни облачка. Гарри с Роном и Гермионой удалось занять купе для себя. Чтобы Свинутик не ухал без конца, Рон снова накрыл его клетку своей парадной мантией; Хедвиг дремала, спрятав голову под крыло, а Криволап свернулся калачиком на свободном месте, как большая меховая рыжая подушка. Поезд мчался на юг, а Гарри с Роном и Гермионой успели наговориться больше и непринуждённее, чем за целую неделю до этого. Гарри казалось, что речь Дамблдора на прощальном пиру освободила его от чего-то. Теперь обсуждать всё случившееся было не так болезненно. Они опять заговорили о том, что может предпринять Дамблдор уже сейчас, чтобы остановить Волдеморта, но тут прибыла тележка с едой.
Гермиона вернулась в купе, положила оставшиеся деньги в сумку и вынула оттуда номер «Ежедневного пророка». Гарри был не очень-то уверен, что ему интересно, о чём там написано, но Гермиона, заметив его взгляд, спокойно сказала:
- Там ничего такого. Можешь поискать что-нибудь насчёт тебя, но там совсем ничего нет. Я каждый день проверяю. Просто короткая новость на следующий день после третьего тура о том, что ты выиграл Турнир. Даже ни слова о Седрике. Совсем ничего на этот счёт. Если хочешь знать моё мнение, Фадж заставляет молчать об этом.
- Риту он молчать не заставит, - возразил Гарри. – О подобной истории - точно.
- O, Рита с самого третьего тура ничего не писала, - со странным напряжением в голосе ответила Гермиона. – На самом деле, - добавила она слегка дрожащим голосом, - какое-то время Рита Скитер не будет ни о чём писать. По крайней мере, пока она не хочет, чтобы я кое-что сообщила о ней.
- О чём ты? – спросил Рон.
- Я узнала, как она подслушивала личные беседы, хотя ей не положено появляться на территории школы, - резко ответила Гермиона.
У Гарри сложилось впечатление, что Гермиона уже не день и не два просто помирает от нетерпения рассказать им об этом, но что она сдерживала себя из-за всего, что произошло.
- Как ей это удавалось? – тут же спросил Гарри.
- Как ты узнала? – спросил Рон, уставившись на неё.
- Ну что ж, идею подал ты, Гарри, - ответила она.
- Я? – изумился Гарри. – Как?
- Жучки, - радостно ответила Гермиона.
- Ты же говорила, что они не работают…
- Электронные - нет, - согласилась Гермиона. – Нет, понимаете... Рита Скитер, - голос Гермионы слегка дрожал от торжества, - незарегистрированный анимаг. Она может превращаться… - Гермиона вынула из сумки запечатанную стеклянную баночку. - ...В жука.
- Шутишь, - сказал Рон. – Ты не... она не...
- Да ещё как, - радостно сказала Гермиона, показывая им банку.
Внутри лежало немного травы и листьев и сидел большой толстый жук.
- Но это же… шутишь, - прошептал Рон, поднося банку к глазам.
- Нет, не шучу, - лучезарно улыбнулась Гермиона. – Я поймала её на подоконнике больничного крыла. Посмотри повнимательнее, и увидишь вокруг усиков отметины, которые совсем как те нелепые очки, которые она носит.
Гарри взглянул и понял, что она совершенно права. Он тоже кое-что вспомнил.
- В ту ночь, когда мы услышали, как Хагрид рассказывает мадам Максим о своей маме, на статуе сидел жук!
- Точно, - подтвердила Гермиона. – A Виктор вытащил жука у меня из волос после нашего разговора у озера. И если я ничего не путаю, Рита уселась на подоконник кабинета предсказаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Она весь год крутилась вокруг в поисках материала.
- Когда мы увидели Малфоя под деревом... – медленно начал Рон.
- ...он разговаривал с ней, держа её в руке, - закончила Гермиона. – Само собой, он знал. Вот так она и брала все эти коротенькие интервью у слизеринцев. Им было плевать, что они делают кое-что незаконное, когда рассказывали ей всякие ужасы про нас и Хагрида.
Гермиона забрала у Рона банку и улыбнулась жуку, сердито жужжащему за стеклом.
- Я сказала ей, что отпущу её, когда мы вернёмся в Лондон, - объяснила Гермиона. – Я наложила на банку чары Неразбиваемости, так что, как видите, превратиться она не может. A ещё я велела ей целый год держать своё пёрышко при себе. Посмотрим, не сможет ли она бросить привычку писать ужасную ложь про людей.
Гермиона с безмятежной улыбкой спрятала баночку обратно в сумку.
Дверь купе открылась.
- Очень умно, Грэйнджер, - сказал Драко Малфой.
Позади него стояли Крэбб и Гойл. Все трое были гораздо более довольны собой, самонадеянны и с небывало угрожающим видом.
- Итак, - медленно проговорил Малфой, слегка продвигаясь к ним в купе с кривой улыбкой на лице, – ты захватила в заложники бедную журналисточку, и Поттер – снова любимчик Дамблдора. Великое дело.
Он улыбнулся ещё шире. Крэбб и Гойл скосили глаза.
- Что, пытаемся не думать об этом? – слащаво сказал Малфой, оглядывая всех троих. – Пытаемся притворяться, что этого не случилось?
- Пошёл вон, - сказал Гарри.
Он давно не был так близко от Малфоя с тех самых пор, как заметил его перешёптывания с Крэббом и Гойлом во время речи Дамблдора о Седрике. В ушах у него зазвенело. Его рука нащупала волшебную палочку.
- Ты принял сторону неудачников, Поттер! Я тебя предупреждал! Помнишь, я говорил тебе, что компанию себе надо подбирать повнимательнее? Когда мы встретились в поезде по дороге в Хогвартс? Я сказал тебе, что не надо водиться с подобным сбродом! – Он мотнул головой в сторону Рона и Гермионы. – Теперь слишком поздно, Поттер! Они исчезнут первыми теперь, когда Тёмный Лорд вернулся! В первую очередь грязнокровки и маглолюбы! И… во-вторых… Дигори был просто…
В купе как будто взорвался целый ящик фейерверков. Ослеплённый вспышками от заклинаний, которые понеслись отовсюду, оглушённый кучей взрывов, Гарри заморгал и посмотрел на пол.
Малфой, Крэбб и Гойл валялись в дверях без чувств. Они с Роном и Гермионой стояли на ногах, все трое применили разные заклятия. Но они были не одни.
- Мы подумали, что не мешает глянуть, что надо этим троим, - само собой разумеющимся тоном сказал Фред, наступив на Гойла и входя в купе. Он выставил палочку вперёд, как и Джордж, который, входя вслед за Фредом, нарочно наступил на Малфоя.
- Интересно получилось, - сказал Джордж, разглядывая Крэбба. – Кто применил заклятие «фурункулюс»?
- Я, - ответил Гарри.
- Странно, - небрежно сказал Джордж. – Я пустил в него заклятие Ватных Ног. Похоже, не надо было их смешивать. У него по всему лицу как будто маленькие щупальца наросли. Ладно, не будем оставлять их здесь, они интерьер не украшают.
Рон с Гарри и Джорджем пнули, откатили и оттолкнули бесчувственных Малфоя, Крэбба и Гойла – каждый из них выглядел просто жутко от смеси всех заклятий, которые прилетели им – в коридор, потом вернулись в купе и закрыли дверь.
- Может, во взрывающиеся карты сыграем? – спросил Фред, вынимая колоду карт.
В ходе пятой партии Гарри наконец-то решился расспросить их.
- Может, всё-таки расскажете нам, кого вы шантажировали? - спросил он Джорджа.
- Ой, - мрачно ответил Джордж. – Начинается.
- Неважно, - сказал Фред, нетерпеливо тряхнув головой. – Ничего особенного. По крайней мере сейчас.
- Мы бросили это дело, - пожал плечами Джордж.
Но Гарри с Роном и Гермионой не прекратили расспросов, и наконец Фред сказал:
- Ладно-ладно, если вам так хочется знать... Людо Бэгмена.
- Бэгмена? – резко спросил Гарри. – Вы хотите сказать, что он завербован…
- Не, - мрачно ответил Джордж. – Ничего подобного. Тупой мерзавец. Мозгов у него нет.
- Что же тогда? – спросил Рон.
Фред замялся, но всё же ответил:
- Помните, как мы заключили пари на Кубке мира по квиддичу? Что победит Ирландия, но снитч поймает Крам?
- Ага, - медленно проговорили Гарри с Роном.
- Так этот мерзавец расплатился с нами лепреконским золотом, которое он насобирал от ирландских талисманов.
- И что?
- А то, - нервно ответил Фред, - что оно исчезло, вот что. На следующее утро его не стало!
- Но… может быть, это была случайность? – спросила Гермиона.
Джордж с горечью рассмеялся.
- Ага, мы сами вначале так и подумали. Мы подумали, что если мы просто напишем ему и объясним, что он ошибся, он исправится. Но увы. Он оставил наше письмо без внимания. Мы всё время пытались поговорить с ним в Хогвартсе, но он всегда находил повод держаться от нас подальше.
- В конце концов он вообще озверел, - добавил Фред. – Сказал нам, что мы слишком молоды, чтобы пари заключать, и он нам ничего не даст.
- Тогда мы попросили вернуть нам наши деньги, - сердито сказал Джордж.
- Он же не отказал вам! – выдохнула Гермиона.
- Ещё как отказал, - возразил Фред.
- Но это же были все ваши сбережения! – воскликнул Рон.
- Без тебя знаю, - сказал Джордж. – Конечно, в конце концов мы узнали, в чём дело. У папы Ли Джордана тоже были кое-какие проблемы с получением денег от Бэгмена. Он, оказывается, влез в большие неприятности с гоблинами. Назанимал у них кучу золота. Они собрались, загнали его в угол в лесу после Кубка мира и отняли у него все деньги, что были при нём, но этого было недостаточно, чтобы покрыть все его долги. Они следовали за ним по пятам всю дорогу до Хогвартса, чтобы уследить за ним. Он всё потерял, заключив пари. У него и пары галлеонов теперь не найдётся. A знаешь, как этот идиот попытался рассчитаться с гоблинами?
- Как? – спросил Гарри.
- Поставил на тебя, дружище, - ответил Фред. – Поставил на тебя большую сумму, что ты выиграешь Турнир. Заключил пари с гоблинами.
- Так вот почему он всё время пытался помочь мне победить! – понял Гарри. – Но… я же выиграл? Так что он может заплатить вам всё, что с него причитается!
- Не-а, - покачал головой Джордж. – Гоблины повели такую же грязную игру, как и он. Они сказали, что ты выиграл вместе с Дигори, а Бэгмен ставил только на твою победу. Так что Бэгмену пришлось уносить ноги. Он скрылся сразу после третьего тура.
Джордж глубоко вздохнул и принялся сдавать карты для новой партии.
Остаток путешествия прошёл довольно приятно; Гарри хотел, чтобы оно продолжалось всё лето и ему не пришлось приезжать на «Кингс-Кросс». Но этот год преподал ему тяжёлый урок: время не замедляет ход, когда впереди маячит что-нибудь неприятное, и слишком скоро «Хогвартс-экспресс» добрался до платформы № 9 3/4. Обычные столпотворение и шум наводнили коридоры – студенты потянулись из купе. Рон с Гермионой потащили чемоданы, обойдя Малфоя с Крэббом и Гойлом, но Гарри отстал.
- Фред… Джордж… подождите минутку.
Близнецы обернулись. Гарри открыл чемодан и вынул свой выигрыш на Турнире.
- Возьмите, - сказал он и сунул мешочек в руки Джорджу.
- Что? – изумился Фред.
- Возьмите это, - твёрдо повторил Гарри. – Мне их не надо.
- С ума сошёл, - сказал Джордж, пытаясь вернуть деньги Гарри.
- Ничуть, - возразил Гарри. – Возьмите их и найдите им применение. Это вам на шуточный магазин.
- Он сошёл с ума, - почти с ужасом сказал Фред.
- Послушайте, если вы их не возьмёте, я выкину их в канаву, - твёрдо сказал Гарри. - Я не хочу оставлять их себе, они мне не нужны. Но я хотел бы посмеяться. Да и все мы тоже. Я давно считаю, что нам это нужнее, чем когда-либо.
- Гарри, - еле выговорил Джордж, взвесив мешочек на руке, - да там с тысячу галлеонов.
- Именно, - ухмыльнулся Гарри. – Подумай, сколько это канареечных помадок.
Близнецы уставились на него.
- Просто не говорите вашей маме, где вы их взяли... хотя теперь она и так вряд ли хочет, чтобы вы пошли работать в Министерство, так что подумайте...
- Гарри, - начал Фред, но Гарри вынул палочку.
- Послушайте, - бесстрастно сказал он, - возьмите их, или я вас заколдую. Я теперь знаю кое-какие хорошие заклятья. Просто сделайте это для меня, ладно? Купите Рону другую парадную мантию и скажите, что это от вас.
Он вышел из купе, не дожидаясь, когда они скажут ещё хоть слово и перешагнул через Малфоя, Крэбба и Гойла, до сих пор валявшихся на полу и покрытых следами от заклятий.
Дядя Вернон ждал за барьером. Mиссис Уизли стояла поблизости. Едва завидев Гарри, она крепко сжала его в объятиях и шепнула ему на ухо:
- Думаю, Дамблдор разрешит тебе приехать к нам попозже. Будь на связи, Гарри.
- До скорого, Гарри, - сказал Рон, хлопнув его по спине.
- Пока, Гарри! – сказала Гермиона и сделала то, чего никогда не делала раньше – поцеловала его в щёку.
- Гарри… спасибо, - пробормотал Джордж, а Фред, стоящий рядом, быстро закивал.
Гарри подмигнул им, повернулся к дяде Вернону и молча пошёл за ним прочь с вокзала. Садясь на заднее сиденье машины Дурсли, он сказал себе, что пока поводов для беспокойства нет.
Как сказал Хагрид, что будет, то и будет... и когда это случится, он будет готов.