Зеркала судьбы. Глава 68

Аркадий уже давно пришел в себя и, сидя на заднем сиденьи «БМВ» между дюжими бандитами Нефедова, старался обдумать свое положение. Быстро пролетели городские кварталы. За окном замелькали названия деревень, расположенных справа и слева от загородного шоссе. «Горелое, Большие Дворы, Песчанка... – читал дорожные указатели Аркадий. – Куда они меня везут? В каком направлении? – напряженно думал он. – Так, раз не убили сразу, значит, шансы еще есть... Будут пытать? – от этой мысли ему вновь стало плохо. – Нет-нет... – тут же успокоил он себя, – ведь процесс передачи акций и подписания документов должен проходить в банке, с нотариусом, в присутствии Елены и адвокатов... Они же хотят все законно».
Между тем машина, резко затормозив, свернула влево от основной трассы. В кармане у Нефедова зазвонил телефон.
– Да. Еду. У меня, – лаконично отвечал он.
Затем несколько минут Леонид Михайлович молча слушал своего собеседника.
– А вот это уже ценно. Полезная информация, – в заключение сказал он. – До свидания, – и отключил связь.
Теперь машина ехала по дороге, обсаженной вековыми липами, голые ветви которых свешивались вниз, словно лапы неведомых чудовищ. «Летом, наверное, здесь красиво, – совершенно неожиданно для себя подумал Аркадий. – Господи, о чем я думаю?..» Мозг его фиксировал и запоминал, казалось бы, совершенно ненужные и бесполезные детали: покосившаяся избушка с зеленой крышей... справа стадо коров... пастушок в больших резиновых сапогах...
Они двигались медленно. Жалея подвеску, водитель осторожно объезжал ямы, ухабы и рытвины.
Покосившаяся кирпичная труба какого-то заводика... Наконец слева потянулась длинная высокая оштукатуренная стена. «Что это? Тюрьма?» – с тревогой подумал он. Машина остановилась у больших кованых металлических ворот. Справа на стене висела доска: «Областная психиатрическая больница «Белые Яры», – прочитал он. И тут Аркадию все стало ясно.
Посигналив, они осторожно въехали на территорию больницы и остановились у двухэтажного серого здания старинной постройки.
– Я сейчас. Ждите, – сказал Нефедов.
Он вышел из машины и быстро поднялся по высоким ступенькам.
– Вы, пацаны, не боитесь, что отвечать придется по полной? – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Аркадий, пытаясь разговорить бандитов.
– Заткнись, падла! Раньше надо было думать, – бросил один из них.
Тот, что справа, больно ударил Аркадия локтем в бок.
Через несколько минут на крыльцо вышел Нефедов и, не спускаясь к машине, крикнул, махнув рукой:
– Заводите больного, быстро! Доктор его сейчас примет.
Водитель выскочил из машины и открыл дверцу. Бойцы Нефедова подхватили Аркадия под руки и втащили его в помещение. У двери стоял санитар в грязном белом халате, надетом поверх черной телогрейки. Он захлопнул тяжелую дверь и дважды провернул ключ, скорее напоминающий отмычку.
Аркадия ввели в длинный узкий кабинет, эдакий пенал, где с одной стороны возле стены стояли два больших письменных стола, а возле другой, напротив, тянулся ряд деревянных стульев. За одним из столов, ближе к двери, сидел мужчина, по-видимому доктор. Врачу было лет сорок пять–пятьдесят. Подвижное худое лицо, длинный прямой нос, тонкие губы и скошенный подбородок. На голове – белая накрахмаленная шапочка, скорее напоминавшая поварской колпак. Справа от него, за другим столом, сидела молодая женщина – крашеная блондинка с большим бюстом и полными чувственными губами, ее пухлые пальцы украшали многочисленные кольца и перстни, а на груди лежала толстая золотая цепь.
– А-а, вот и наш пациент! Присаживайтесь, батенька, сюда, напротив... – доктор кивнул Аркадию на длинный ряд стульев, – куда пожелаете.
– Михалыч, а нам что делать? – спросил один из бандитов, сопровождавших Аркадия, и отпустил его руку, позволяя сесть на стул.
Нефедов вопросительно посмотрел на доктора.
– Пусть ваши архаровцы подождут за дверью, в коридоре. А еще лучше – в машине, – сказал доктор. – Наши санитары, может быть, не такие лощеные, – он оглядел помощников Леонида Михайловича, – но опыта им не занимать. Справятся, если потребуется.
Нефедов молча кивнул на дверь, и два его бойца тут же вышли.
– Нуте-с, позвольте поинтересоваться, батенька, – доктор взглянул на Аркадия. – Как вас зовут? – он взял чистый лист бумаги и приготовился записывать.
– Прежде всего я прошу дать мне возможность позвонить... – Аркадий запнулся, с отчаянием сознавая, что, в сущности, звонить ему некому: жены, детей, близких друзей у него не было. «Эх, как жаль, что отца уже нет в живых!» – Позвонить моему адвокату, – сказал он.
– Попробуйте, батенька, – доктор кивнул на старый черный аппарат, стоящий на тумбочке в углу комнаты. – Отчего же не позвонить, если хочется. У нас же не тюрьма.
Аркадий подошел к телефону и снял трубку. Не успел он набрать номер, как услышал:
– Первый пост. Слушаю!
Он положил телефонную трубку на рычаг и вопросительно посмотрел на доктора.
– Что, удивлены? Вы не поверите, батенька, но в нашем учреждении только один телефон, к сожалению. И тот в кабинете главного врача. А сотовые телефоны – дороговато. Да и запрещены они. У нас, знаете ли, специфическое медучереждение. Так вы готовы к разговору, уважаемый?
– Да, – Аркадий присел на стул и постарался взять себя в руки, и успокоиться.
– Вот и чудненько! Назовите, пожалуйста, ваше имя.
– Меня зовут Бескин Аркадий Яковлевич.
– Я не спрашиваю вашу фамилию, дорогой. Отвечайте только на мои вопросы. А какой сейчас год?
– Что?!
– Вы плохо слышите?
– Нет, хорошо.
– Так вы не знаете, какой сейчас год?
– Знаю, конечно.
– И считаете это тайной, да? – серьезно, не меняя выражения лица спросил доктор.
– Нет, не считаю. Никакая это не тайна, – Аркадий нервно заерзал на стуле и коснулся рукой нижней губы.
– Ну тогда, может быть, сообщите нам?
– Пожалуйста! – Аркадий назвал год.
– Замечательно. А какое сегодня число?
– Сегодня... э-э-э, шестнадцатое... Да, шестнадцатое ноября.
– Точно? Уверены?
– Ой, нет! Сегодня семнадцатое! Я забыл. Точно! Сегодня семнадцатое ноября.
– И часто у вас бывают такие провалы в памяти?
– У меня никаких провалов в памяти нет!
– Ну что ж, хорошо, допустим. А какой сегодня день недели?
– Сегодня... сегодня... среда?
– Хм, да нет, это я у вас спрашиваю, какой сегодня день недели. Вы же утверждаете, что с памятью у вас все в порядке, вот и ответьте нам.
– Сегодня среда... То есть нет, конечно... Так, я ушел из дома вчера... Да, точно, сегодня четверг! Кажется...
– Уверены?
– Уверен.
– Алла Ивановна, прошу вас, – доктор обернулся к своей помощнице, которая сидела рядом и что-то непрерывно писала в историю болезни. – Отметьте: в собственной личности ориентируется правильно. В месте и времени частично дезориентирован. Отметили?
– Да, Василий Иванович.
– Отлично. Ну-с, продолжим. Скажите, больной, а часто вы приходите на работу в таком виде?
– В каком – таком?
– А во что вы сейчас одеты?
Аркадий несколько мгновений молчал, не зная, что сказать.
– Нет, не часто, – выдавил он из себя наконец.
– Вы забыли, уважаемый. Я просил вас отвечать только на мои вопросы. Так во что вы сейчас одеты? Не знаете?
– Знаю. Я сейчас одет в спортивный костюм фирмы «Найк». На ногах у меня домашние тапочки типа сланцы. Вас устраивает? – Аркадий чувствовал, что теряет самообладание, но ничего не мог поделать с собой.
– А что, собственно, меня должно устраивать? – поинтересовался доктор. – Вы что, предлагаете мне купить ваш спортивный костюм «Найк»? И ваши тапочки типа сланцы?
– Ничего я вам не предлагаю. Заканчивайте уже этот цирк. Вам не надоело?
– Надоело, батенька. Но что поделаешь, работа такая. Так вы так и не ответили на мой вопрос: часто ли вы приходите на работу в спортивном костюме «Найк» и домашних тапочках типа сланцы?
– Не часто.
– Ну сколько раз в неделю, в месяц, в год, а?..
– Это единственный случай. Я промок вчера... то есть позавчера. Точнее... в общем, я отдал свой костюм уборщице.
– Вот как? Очень интересно! И часто вы своим подчиненным делаете такие подарки? И зачем вы обнажаетесь перед ними?
– Нет, не часто... ни перед кем я не обнажаюсь, – кровь прилила к лицу Аркадия. – И вообще, я ей ничего не дарил. Она сама взяла костюм, чтобы погладить и к обеду вернуть. Вы можете позвонить тете Дусе, то есть Евдокии Васильевне, и она вам подтвердит мои слова. Я не понимаю, что вы от меня хотите?! Я требую...
– Отметьте, пожалуйста, Алла Ивановна: больной эмоционально лабилен, крайне раздражителен. На вопросы отвечает не вполне адекватно. Склонен к эксгибиционизму. Груб. Записали?
– Конечно, Василий Иванович, все отметила.
– Замечательно. Ну-с, продолжим, – не обращая внимания на протесты Аркадия, доктор вновь обратился к нему.
– Скажите, больной...
– Я никакой не больной! – Аркадий вновь повысил голос, перебивая врача.
– А кто вы?
– Я здоров.
– А здоровый человек может быть больным? Как, по-вашему?
– Может! Может!! Конечно может!!!
– Ну, слава богу, выяснили. Так скажите, больной, правда ли, что вы устроили дебош в гостинице «Европейская»? И, чтобы замять дело, подарили акции «Торгового дома Егорьевский», временно находящиеся у вас, гражданке Петровой?
– Нет, это неправда, – Аркадий попытался вновь взять себя в руки и решил отвечать на вопросы однозначно, не давая возможности доктору провоцировать и запутывать себя.
– Что именно неправда, по-вашему?
– Я не устраивал дебош.
– Правда? А вот у меня есть показания свидетелей. Ваш юрист Артем Юрьев утверждает, что видел в номере «люкс», где вы вели переговоры с гражданкой Петровой, разбитое зеркало в ванной и разбросанные на полу вещи.
Аркадий сидел, закусив губу, и не верил собственным ушам. «Артем дал против меня показания? Неужели он заодно с этой бандой?»
– Что, удивлены, батенька? Но это еще не все. Его слова подтверждает администратор гостиницы Попова. Что вы на это скажете?
– В ванной на меня, как мне показалось, кто-то напал. Я защищался... Хотя, может быть, мне просто стало плохо. Я не помню подробностей.
– О, вот как! Вот это уже по-настоящему интересно. Да, это бывает. Алла Ивановна, отметьте: ярко выраженный галлюцинаторно-параноидный синдром. Мания преследования. Критика к своему состоянию значительно снижена. Записали?
– Да, Василий Иванович, отметила. А галлюцинации у него вербальные или зрительные?
– А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить. Скажите, больной, вы слышали голоса или голос человека, который напал на вас? Видели его?
– Ничего я не слышал.
– А может быть, вы слышали этот голос с улицы? Или он звучал в вашей голове? А может быть, вы и сейчас его слышите?
– Ничего я не видел и сейчас ничего не слышу. Я отказываюсь дальше отвечать на ваши дурацкие вопросы без моего адвоката. Все! – Аркадий замолчал и демонстративно закинул ногу за ногу. – Разговор окончен.
– Запишите в истории болезни, дорогая Алла Ивановна: характер галлюцинаторных переживаний достоверно выяснить не удалось. Больной замкнут, аутичен. На вопросы отвечать отказывается. Диагноз: шизофрения. Параноидная форма. Непрерывно прогредиентный тип течения. Рецидив. Записали?
– Записала, Василий Иванович. Госпитализируем?
– Без всяких сомнений! И поставим на спецучет. Он же опасен для окружающих! Вам, уважаемый Аркадий Яковлевич, придется некоторое время побыть у нас. Мы вас подлечим, и вы вновь вернетесь к работе и здоровой жизни.
– Я протестую! Вы не имеете права! – Аркадий вскочил со стула, но, взглянув в окно, забранное толстой решеткой, вновь опустился на свое место. – Я никуда не пойду, – обреченно сказал он. – Вызовите милицию. Я не болен. Это произвол.
– Хорошо, сейчас вызовем, успокойтесь, – доктор подошел к тумбочке и, сняв телефонную трубку, коротко распорядился:
– Зайдите, пожалуйста.
Через минуту два полных высоких санитара в белых халатах, надетых на голое тело, вошли в кабинет и стали у двери.
– Аркадий Яковлевич, пройдите, пожалуйста, в палату. Не усугубляйте свое положение, – почти по-дружески предложил доктор.
– Я никуда не пойду. Не хочу! Вы ответите за это! Я... – Аркадий вновь вскочил со стула.
Санитары бросились и нему и, заломив руки за спину, вывели за дверь.
– Алла Ивановна, запишите, пожалуйста, назначения больному.
– Да, Василий Иванович, слушаю.
– Помните слова нашего учителя Дынника: не надо жалеть медикаментов, надо жалеть больного?
– Помню, Василий Иванович.
– Записывайте: галоперидол – четыре кубика, тизерцин – два кубика, аминозин – два кубика. Пожалуй, для начала этого хватит. Передайте лист назначений на пост.
Алла Ивановна встала, взяла историю болезни и лист назначений и вышла из кабинета.
– Доктор, да вы просто кудесник! – Леонид Михайлович впервые за все время длительного разговора подал голос. – Такого маньяка распознали! Прошу вас, доктор, не выписывайте его на свободу, ведь он опасен для окружающих. А это вам от нас, благодарных граждан, – Нефедов достал из кармана пиджака конверт и положил его перед врачом на стол. – Какая у вас опасная работа, доктор! Я вас через недельку побеспокою, хорошо? Поговорим о его дееспособности. А пока до свидания.
– Милости просим. Всегда рады помочь хорошим людям, – сказал доктор и спрятал конверт в ящик стола.