Летел олень, нет, то лев падал

Летел олень, нет,  то лев падал,
Со шкафа прямо на меня,
Он соблюдал ту траекторию полета,
Когда прицельно бил по голове.



Вонзился он хвостом  своим могучим,
Отлитым из тяжелого свинца,
Прямо в то место, что головой моей зовется,
И телом тяжести накрыл меня.


Сочилась кровь из дырки той пронзенной,
Как будто мне копье всадил,
Индеец племени команчи,
Будто прощупывал  на прочность череп и меня,


Мне говорили, выпей  чаю,
И жгут все ж на голову ты наложи, 
А я смеялась  - ведь не то ещё видала,
Когда осталась без лица,


Когда упала, а индеец,
Вновь оскальпировал меня,
Он  проверял  уже  тогда,
На прочность  череп  и  меня.


Меня тогда не узнавали,
Не близкие и не друзья,
Ибо узнать что- либо,
Там   трудно было, тем более меня,

Мне было пять годков всего -то,
Когда упала я, оставшись без лица,
Оно потом ко мне вернулось,
Но сколько ж  в жизни ещё падала всё ж я!


Один лишь тот, кто был свидетель,
Всей  неразумности  моей,
Знал точно, что живая буду,
Оставшись даже с дыркой в голове.


И потому,  конечно, я смеялась,
Глядя на то, как льётся кровь,
Тельцами кровяными устилая,
Пол, на котором лев лежал,


Я же стояла подле его тела,
Того, что был куском свинца,
И думала, но не гадала,
Что вновь живой осталась я,



И только вот,   болит так  голова,
Та голова, которую опять на прочность проверяли,
Теперь  уж не индеец, этот  чёртов лев,
Вонзив свой хвост мне прямо в череп,
И от чего сам смертью храбрых лёг.


А я,  вновь испытав судьбу на прочность,
Спокойно села отдыхать,
И думать, куда бы снова  поставить статуэток рать,
Чтобы опять потом и снова,
На прочность всё же череп свой не испытать.

27.05.2021 г
Марина Леванте