Поездочка...

     Тополиный пух, жара... Но не июль, как в песне у "Иванушек INTERNATIONAL" , а июнь - в Ростове это безобразие начинается раньше! Пух летит, смешиваясь с пылью, попадая в глаза, в нос, и нет от него никакого спасения, особенно аллергикам, и нет в нем никакого романтизма…
     В тот день на остановке было много народу. Хоть и с трудом, я все же внедрилась в автобус. Шмыгая носом из-за пуха, просочилась поближе к боковому окну на задней площадке. Руками до каких-либо поручней или стенок автобуса достать из-за тесноты не получилось, поэтому, как могла укрепилась ногами - расставила их на ширину плеч, а правую ещё немного выставила вперед.
     Передо мной, как вкопанная, застыла громадная спина в белой рубашке, закрывая все свободное пространство. Справа, томилась от жары какая-то девушка, слева ворковали ничего не замечая вокруг, две подружки лет пятнадцати.
     Вдруг в окно автобуса яростным потоком влетел ветер, внеся очередную порцию тополиного пуха. Народ закашлял, зашмыгал, а одна из подружек, стоявшая рядом со мной, тоненькая, хрупкая девочка чихнула. Да так громко, басовито, как мог чихнуть разве что тургеневский Герасим из рассказа «Муму». Задняя площадка в автобусе одномоментно замерла: прекратились разговорчики, пошмыгивания, покашливания. Даже монументальная спина в белой рубашке от неожиданности - и та вздрогнула!
    Второй, третий, четвертый "залпы" были уже не так страшны. К тому же к каждому стало прибавляться тоненькое, извиняющееся «Ой!», которое вызывало у пассажиров улыбку.  Всем было понятно, что если девушка каким-то немыслимым образом сдержит чихание, то ее может разорвать на кусочки. «Спина» добродушно откликнулась на девчачье ойканье:
- Девушка, да не стесняйтесь вы так. Мы что, не люди? Не понимаем?
     Я быстренько прикинула, что могло бы произойти случись подобное со «Спиной» в том чиховом эквиваленте. От ударной волны мы с соседкой наверняка стали бы жертвами. Именно - СТАЛИ, потому что пасть жертвами не удалось бы из-за предельной пассажироплотности. Да и среди других пассажиров, принявших ударную волну на себя, могло оказаться немало потерпевших...
     Наконец бедствие, сотрясающее девушку, прекратилось. Постепенно она стала приходить в себя. Через какое-то время подружки продолжили свой разговор. Я же оказалась невольным свидетелем их общения.
- Светка, - увидев очередную рекламу "Иванушек International", одна из девчонок обратилась к подружке, - как жаль, что ты не пойдешь на Иванушек…
- Не сыпь мне соль на рану! Ждала-ждала, а они приедут тогда, когда с родителями уеду на море – с сожалением прохрипела Светка.
- А мне теперь искать, с кем идти, еще и думать, как домой вернуться. Так бы твой папа меня по пути подвез.
- А ты своего попроси, у него же машина, - уже просипела Светка.
- Да разве он так просто согласится! Вот у твоего папы отчество - Любомирович – любит мир, а у моего отчество - забыла? Адольфович! Чувствуешь разницу. Девчонки рассмеялись. Я – тоже, но так чтоб они не видели.
     Внезапно автобус резко затормозил, а держаться, как я уже говорила, было не за что, и мы с соседкой справа влипли лицами в стоявшую перед нами вкопанную "Спину", оставив на белой рубашке под лопатками почти симметрично два отпечатка губной помады. Мой, от недавней улыбки, оказался приоткрытым, у соседки - сомкнутым... Увидеть такое  подмигивающее "художество" было смешно. Но мы лишь заговорщицки улыбнулись, чтобы себя не выдать.
     Приближалась моя остановка. Нужно было протискиваться к выходу. Оказалось, что на этой же остановке выходит и «Спина». Я без проблем за ней проскользнула и вышла на белый свет... 
     Наши пути со «Спиной» совпали на целый квартал! Я шла за ней, оглядываясь по сторонам, довольная улыбками прохожих, по достоинству оценивающими шедевр, к которому имела  прямое отношение.