1978 год Одна неделя сегодня

    П Е Р В Ы Й      Д Е Н Ь
       

    Трамвай покатился дальше. Андрей, держась за поручни, прошёл к кабине водителя и стал смотреть вперёд.

    Трамвай приятно покачивало. Андрей нашёл удобное положение равновесия и ни о чём не думал. 

    «Опять тоскливая лекция…или просто лектор нудный. Или потому что первая в понедельник? В девять ноль-ноль…
Через две остановки мне выходить. Кинотеатр "Смена", Площадь Мира, – потом моя. Правильно, через две, на третьей».

    Он вышел на своей остановке и быстро зашагал к институту. Накрапывал дождь. Андрей шёл, слегка наклонив голову, и обходя по дороге лужи.

–   Здравствуй… –  поздоровался он с кем-то по дороге и ускорил шаг. Во дворе института остановился и закурил. Студенты собирались на занятия по-разному, одни торопились, другие – нет.  Андрей глазами искал знакомых. Кто-то хлопнул его сзади по плечу и сказал: «Привет!»

–   Привет, Валера. Ты откуда?
–   Иду, смотрю – ты кого-то высматриваешь…
–   И ты решил взять меня в плен?
–   Ну да! Идём скорее, а то опоздаем.
–   Ничего страшного.
–   Ты не идёшь на занятия?
–   А ты?
–   Я?
–   Слушай, идём куда-нибудь.
–   В кино?
–   Даже в кино. Почему бы и нет? Действительно, почему бы и нет? Идём.
–   Да? – Валера огляделся, – так я и думал, что сегодня не удастся получить знаний. Что смотреть будем?
–   Пошли, пошли, – потянул за рукав Андрей, – там решим.
–   Сегодня коллоквиум после третьей, – вспомнил Валера, – ты готовился? 
–   Когда ещё можно сдавать?
–   На следующей неделе в четверг.
–   Вот тогда и подготовлюсь.
–   Так ты вообще не пойдёшь сегодня?
–   Конечно. Всё главное делается с утра. Всё остальное – доделывается. А ты собираешься сдавать?
–   Да, после фильма.
–   Молодец! 

    Они молча вышли на Невский проспект. Было холодно, дул ветер, но дождь перестал. Валера застегнул верхнюю пуговицу плаща и повернул направо.

–   Ты куда? – остановился Андрей, – в «Аврору»?
–   В «Молодёжный», – Валера тоже остановился и спросил: «Ты чего
 встал?»
–   Зачем нам в «Молодёжный»? Там нет афиши.
–   Идём! Есть.
–   А я тебе говорю – нет!
–   Идём, увидишь, – Валера зашагал дальше.

    Андрей быстро догнал его и пошёл рядом.

–   Ты куда разогнался? – чуть погодя спросил он у Валеры.
–   А чего ждать? Ты смотрел новый итальянский фильм? Говорят, отличный фильм. Не знаешь, где он идёт? По-моему, в «Титане».
–   По-моему, он вообще нигде не идёт. И говорят, что это не фильм, а  полная ерунда.
–   Кто говорит?
–   А тебе кто?
–   Ты их не знаешь. Из общежития, ребята.
–   Ну и ладно.

Валера достал пачку сигарет.

–   Будешь курить? – предложил он Андрею.
–   Нет. Я на ходу не люблю курить. Спасибо.
–   Ну и глупо.

    Андрей хмыкнул.

    Пошёл сильный дождь, и они почти бегом зашагали к «Молодёжному».

–   Что решил? Куда пойдём? – спросил Андрей Валеру, когда тот отошёл от афиши и вышел на улицу, где курил Андрей.
–   Пойдём на советский боевик.
–   И ради этого стоило так долго высматривать афишу?
–   А ты что предлагаешь?
–   Ничего.

    Валера повторил: «Тогда идём на боевик».
   
–   Почему тебя тянет всякую чепуху смотреть?
–   Предложи лучше!
–   Идём пиво пить.

    Валера пожал плечами.

    Андрей добавил, что уже почти половина десятого, и пока они дойдут до "Старой заставы", пивной бар как раз откроется.

    На небе стало разъясниваться. Выглянуло солнце и лужи приняли отчётливые очертания. По Садовой сразу веселее, или просто громче, застучали трамваи и, как всегда бывает после дождя, где-то засмеялись. Появилось ощущение, что все, кто пережидал непогоду, наконец-то  вышли на улицу.
   
    Андрей хорошо знал этот путь, от Невского по Садовой до Площади Мира, хотя, наверное, не столько знал, сколько любил его. Закрыть глаза и отчётливо представить себе эту небольшую часть города он не мог, но считал, что это не настолько обязательно, когда можешь просто идти здесь и знать, что этот путь тебе очень дорог неизвестно почему.
   
    Валера шёл впереди быстро, не обращая на Андрея внимания.

–   Ну, как дела? – спросил он, остановившись и дождавшись, когда Андрей поравняется с ним.
–   Ты о чём?
–   Передал привет Наташе?
–   Обязательно, – недовольно ответил Андрей.

    «Как дела? Как дела?.. Нормально!» И он вспомнил Наташу. Но ему сейчас не хотелось вспоминать ничего, связанного с Наташей.
    В пивном баре почти никого не было: три-четыре мужские пары и несколько человек в одиночестве. Но все лучшие места, конечно же, были ими заняты.

    Валера сдал плащ и куртку в гардероб, а Андрей занял места за длинным столом посередине и успел заказать пиво и сушки. Валера подошёл к столу, на ходу поправляя причёску, выложил на стол сигареты и зажигалку, сел, выпил залпом полкружки пива и закурил.

    Андрей смотрел на него и деланно улыбался. Валера поймал его взгляд и скорчил гримасу. Они стали обсуждать вкус пива и погоду, а в конце Андрей заметил, что неплохо сидеть здесь в такую ненастную погоду  и пить пиво.

    За окном опять шёл дождь.

    Между тем бокалы опустели, и они заказали ещё пиво и сушки. Через три столика от них двое долговязых чему-то громко рассмеялись. За другим столиком двое, скрестив под стульями поджатые ноги, и облокотившись на стол руками, о чём-то шептались.

    Принесли заказ. Валера раскрошил в кулаке сушку и высыпал крошки на тарелку.

–   Слушай, Валера, – сказал Андрей, – вон тот тип здорово похож на Никитина. Как его? На Славу!  Верно?
–   Ничуть!
–   Да ну! По-моему, здорово похож.
–   А ты почему не ешь сушки? – спросил Валера.
–   Давай попробую, что ты здесь накрошил, – Андрей взял сушку и спросил: "Что нового имеешь? Рассказывай!"

    Валера помолчал и ответил: «Ты Александра сегодня видел?"

–   Нет. А что?
–   Он сегодня тоже коллоквиум сдаёт.
–   Ну, вот и хорошо.

    Андрей отхлебнул из кружки и снова посмотрел по сторонам. Двое, присутствие которых он до сих пор он не замечал, уходили. Андрей вспомнил, как ему нравится ходить под дождём, как раз под таким неплотным, но он давно уже не гулял так, правда, было несколько раз – промок под дождём. Но это совсем не то. И ещё очень красиво, когда трамвай на скорости сбивает потоки сильного дождя, как будто они липнут к нему. Он вспомнил вымокшего два года назад с ним за компанию Сергея, а потом вспомнил себя лет в четырнадцать, читающего книгу, и ему захотелось почитать, и ещё он вспомнил, как однажды, уже здесь, в Ленинграде, бежал в шахматный клуб и тоже промок, и он уже не знал, чем ему хочется заняться сейчас, но что-то резко как будто бы подтолкнуло его.

–   О чём задумался? – Валера серьезно раскуривал очередную сигарету.

    Андрей рассказал анекдот про крокодилов: «Сидит Марк Твен на берегу реки и ловит рыбу. Вылезает крокодил и спрашивает: «Ты что делаешь?» – «Я – Марк Твен, американский писатель, ловлю рыбу». – «Можно с тобой посидеть?» – «Пожалуйста». Сидят Марк Твен с крокодилом. Вылезает ещё один крокодил и спрашивает: «Вы что делаете?» А первый крокодил и отвечает: «Это Марк Твен, американский писатель, мы с ним ловим рыбу. А ты плыви дальше … ну, в общем… как бы так сказать без грубого слова … нечто дурнопахнущее не тонущее».
 
–   Где ты был вчера вечером? – спросил Валера.
–   А что? Гулял…
–   Я тебе  звонил вчера. Часов в шесть. Хотел с тобой в кино пойти. Сказали, что ты ушёл. Я пошёл к Виталию. Знаешь Виталия?

    Андрей утвердительно закивал головой.

–   А-а, нет, ты его не знаешь. Ну ладно, взял у него "Швейка", решил ещё раз перечитать...
–   Сколько можно?
–   Только лёг, Александр приходит, страниц двадцать только успел пролистать, и с ним две красавицы. Помнишь, я тебе говорил – он из мединститута с одной познакомился?
–   С  Галей?
–   С Олей. И бутылку шампанского притащил. Послал меня ещё бутылку водки взять. Выпили. Потом футбол в холле по телевизору смотрели. Потом вина взяли. А потом Александр со своей красавицей закрылся в нашей комнате и не открывает.
–   А ты?
–   А я оставил свою в холле, на диване, сказал, что сейчас вернусь и пошёл гулять.
–   Молодец, Валера. Тем дело и кончилось?
–   Если бы. Прихожу – Александр злой, как чёрт. "Где ходишь?" – спрашивает. Ну, я его и послал. У Оли не подружка, а крокодил. Вот уж, действительно – нос длинный, как у Бабы-Яги, длинный-предлинный. Пьёт как лошадь, а поцеловал её, так вся  сомлела. "Ты хороший, – говорит, – целуй меня ещё". Да ну её!

    Валера глотнул пива и закурил.
   
–   И чем Александр оказался недоволен?
–   Представь себе, эта моя подруга прождала меня минут десять,    или пятнадцать, а потом стала ломиться к Александру с Олей, ругалась и плакала. Больше ругалась. В общем, истеричка, самая настоящая истеричка.
–   Заревновала тебя, что ли? Как ты считаешь?
–   Да ну её. Саша их и спровадил обеих поскорее.
–   Правильно сделал. Лучше поздно, чем никогда. А я вчера ходил гулять. По моей Красноармейской, Измайловскому, Садовой. Вчера хорошо было, тепло. Думал к тебе заехать, но передумал.
–   Ну и дура эта Света. Глаза закатывает, умирает и хихикает: «Ах-ах-ах!» Тьфу ты!
–   Ладно, забудь её.

    Андрею стало смешно, и он рассмеялся, а, глядя на мгновенно-обиженное и как-то поглупевшее лицо Валеры, засмеялся надолго. В конце концов, рассмеялся и Валера.

    В баре было уже накурено и шумно. Официанты не спешили. Принесут два подноса, заставленных бокалами с пивом, поставленными один на другой, и исчезнут минут на пятнадцать-двадцать.

    Андрей опустил голову и смотрел в свой бокал.

    «Ну, и что хорошего? И зачем мы тут сидим с Валерой? И ведь сам его уговорил… Вот так всегда … Когда не знаешь, чего хочешь, начинаешь делать глупости. Когда не знаешь, чего хочется хотеть».

–   Что знаешь? Что хочешь? – передразнил он сам себя.

    За столом почти напротив сидели трое: девушка и два молодых человека. Андрей смотрел на девушку.

    В субботу он встретил Наташу. Она шла куда-то из института, а он только что пришёл, и они столкнулись в парадной. Андрей от неожиданности как-то скомканно сказал: «Здравствуй» и отвернулся в сторону. Наташа тоже поздоровалась, удивлённо посмотрела на него, и они разошлись. В вестибюле института Андрей остановился, снова пошёл вперёд, опять остановился и обернулся. Побежал следом за Наташей, остановился, плюнул, ругнулся, пошёл назад, опять побежал за ней и, наконец, догнал её.

    Шёл рядом. Она смотрела прямо перед собой.

–   Ты чего? – спросил он.
–   Чего?

    Андрей чуть было не повернул назад.

–   Ты куда?
–   Домой.
–   Да? Ты сердишься?

    Наташа посмотрела на него.

–   Послушай, можем мы поговорить нормально? – Андрей взял её под руку.

–   А ты всё делаешь нормально? Отстань!

    И пошла прочь. Андрей побежал в институт…

–   Ну что, собираемся? – Валера допил своё пиво.
–   Ещё по одной – и пойдём.
–   А потом ещё по одной, а потом ещё!
–   Нет, точно! Ещё по одной – и уходим.

    Мимо проходил официант. Валера подозвал его, но он как будто не заметил, прошёл мимо.

–   Поехали ко мне в шахматы играть, – предложил Андрей.
–   Нет. Я иду сдавать коллоквиум.
–   На два балла?
–   Не беспокойся. К Екатерине Александровне главное – явиться на зачёт. Она меня любит.
–   А ты помнишь Лёню Коробкова? Она его тоже одно время любила, а теперь он в армии.

    Подлетел официант: «Вам четыре?»

–   Две, – ответил Валера, – давайте рассчитаемся.
–   Сколько у вас всего было?

    Рассчитались.

–   И вообще, – сказал Андрей, – сегодня не такой день, чтобы можно  было успешно заниматься сдачей коллоквиумов.
–   Ничего, пробьёмся как-нибудь.
–   И от тебя будет разить пивом, как от трижды немытой бочки.

    Валера молча курил. Девушка с молодыми людьми напротив ушла. На их место сразу сели трое с портфелем, из которого быстро извлекли бутылку водки, откупорили её и снова спрятали в портфель.

–   Лучше бы мы в кино пошли, – заметил Валера.
–   А ещё лучше – сидели бы в институте.
–   Ладно, уговорил. Поехали.

    Они развеселились и вышли на улицу.

    Через несколько шагов Андрей закричал: «Тройка!», схватил Валеру за руку, и они побежали к трамвайной остановке. Трамвай хлопнул дверьми, и, не дождавшись их, уехал.

    Валера сказал: «Что мы как ненормальные бегаем? Поехали ко мне в общагу».

    Андрей подумал и согласился, и они спокойно зашли в метро.

    Андрей впервые был в общежитии примерно год назад, в начале второго курса, осенью. Было холодно и дул сильный ветер, когда они с Валерой шли по пустырю от жилого массива в сторону студенческого городка.

    Сейчас ветра не было, но всё равно было холодно – то ли от осенней сырости, то ли от того, что ехали в тёплом метро, а потом опять вышли на улицу. Валера шёл, наклонившись вперёд, очень широко шагая. Андрей с удовольствием спешил за ним.

    Быстро зашли в продовольственный магазин. Валера прошёл в гастрономический отдел, Андрей остановился возле винного.

    Поёжился. Посмотрел на часы. Что-то прикинул в уме, прищурив один глаз и слегка наклонив голову. Полез в карман брюк за деньгами.

–   Чему задумался? – подошёл Валера.

    Андрей снова поёжился и подмигнул.

–   У тебя денег много? Идём просто посидим, чаю попьём, пельменей купим.
–   Договорились. Иди, покупай пельмени, нищета! – и Андрей пошёл в кассу.

    Бутылку вина, две пачки пельменей, хлеб и колбасу они сложили в портфель к Валере.

    На улице опять замёрзли, но корпус общежития был рядом с торговым центром. Они уговорили вахтёршу пропустить Андрея, чтобы вместе позаниматься математикой, поднялись на третий этаж, повернули направо, и Валера открыл ключом вторую дверь слева.

    Комната небольшая, на троих, но от полного беспорядка в ней казалась безмерной. Весь стол был завален окурками и грязной посудой. Окна были закрыты, шторы задёрнуты. Пол грязный – то тут, то там высохшая грязь размазана полосами. Окурки валялись и на полу.

–   Да, неплохо, – сказал Андрей, – это после вчерашнего? – он подошёл к окну и открыл форточку, поглядел в окно, отодвинув штору, повернулся к Валере и добавил: «Да, хорошо!»

    За окном шёл крупный дождь.

    Валера собрал посуду, отнёс её на кухню, вытер мокрой тряпкой пёструю клеёнку на столе, выложил продукты из портфеля и предложил: «Андрюха, я приготовлю поесть, а ты подмети пол. Веник знаешь где? Вон там в углу».

    Валера взял продукты и ушёл. Андрей сел, широко расставив ноги, закурил и упёрся локтями в ноги.

    Пепел он стряхивал на пол.

–   Задумался? – Валера зашёл, взял сигарету, закурил и вышел.

    Андрей покачал головой.

    Он вспомнил, как в стройотряде после окончания первого курса они вместе с Валерой работали на бетономешалке. Там-то они и подружились – вместе работали, вместе отдыхали, рядом на нарах спали.

    Он докурил и пошёл на кухню. Валера мыл посуду. На плите кипела вода в кастрюле и разогревалась сковородка.

    Андрей взял чистый стакан, налил доверху холодной воды и выпил.

–   Скоро готово будет?
–   Скоро, скоро… Ты пол подмёл?
–   Почти.

    В коридоре невысокий молодой человек с полотенцем через плечо шёл в сторону умывальной комнаты.

    Когда Андрей уже заканчивал подметать, дверь открылась.

–   Александра нет?
–   Нет.

    Андрей смёл мусор в большой бумажный пакет, смял его и выкинул в мусоропровод на кухне.

    Валера дожаривал колбасу, пельмени плавали в кастрюле.

–   Готово? – спросил Андрей.
–   Да.
–   Ты что же, меня сырыми пельменями вздумал кормить?
–   Почему бы и нет? Принеси чайник, чай поставим.
–   Где он?
–   Поищи где-нибудь.

    Андрей пошёл за чайником.

    «Скоро закончится третья пара. Надо было сегодня на занятиях сидеть. Да!.. Впрочем, неизвестно… Вчера хороший день был, настоящий: чуть – чуть мороза и солнце».

    Андрей вспомнил, что во дворе института ещё есть зелёное дерево. Больше нигде в городе деревьев с зелёными листьями он не замечал, а там стоит, и когда недавно выпал первый снег, было удивительно  смотреть на это дерево. Правда, почти такое же стоит и рядом с домом, где живёт Андрей. Но то дерево послабее, на нём сейчас уже практически не осталось листьев.

    Андрей налил полный чайник воды и поставил на плиту.

    Пельмени закипели. Валера отнёс в комнату чистую посуду, потом колбасу на сковородке, слил воду из кастрюли, перекинул пельмени в глубокую тарелку и скомандовал: «Вперёд!»

    Они начали быстро и молча есть, а потом Валера стал рассказывать недавно прочитанную книгу, что-то из фантастики. Андрей поддакивал, почти не слушал и был очень доволен, что их беседа проходит в форме монолога.

    «Сейчас пообедаем, сыграем пару партий в шахматы, и поеду. Надо к Сергею заехать. Что-то он в последнее время не появляется. Наверное, с Татьяной загулял.
Хотя к нему совершенно не подходит слово «загулял». Лучше всего сказать – как бы это точнее выразить? – дурака валяет, причём подразумевая под этим, что он, можно сказать, ничего не делает, ничем серьёзным не занят, ко мне не заезжает, с Татьяной почти не встречается, и учится не перенапрягаясь. Сидит дома и неизвестно чем занимается – говорит, что готовится к занятиям.
    Вот Валера мог бы загулять. По-настоящему. У него есть такая широта. Но чего-то ему не хватает».

    Андрей вспомнил Валеру понурого и скучного, уже без желания загулять, обязательно при этом без денег. И тогда Валера сразу начинает собираться почитать или пойти в кино.

    «Но он не любит гулять один. А я люблю. Не всегда, но люблю. Может, не часто и гуляю, но вспоминается об этом с удовольствием и хочется улыбаться».   

    Расставили шахматы. Андрей взял себе белые фигуры, сделал первый ход.

–   Это начало твоего конца, – пояснил он Валере.
–   Ага!

    Первую партию Валера быстро проиграл.

–   Зачем ты полез той пешкой вперёд? Я за неё зацепился и раскрутил тебя. Вот скажи, зачем ты сунулся вперёд?
–   Ладно-ладно, давай расставляй фигуры, не трусь.

    Вторую партию Валера проиграл так же быстро.

–   Сегодня что-то игра не идёт.
–   А она у тебя вообще редко идёт.
–   Ладно, теоретик, давай лучше вино пить.
–   Хочешь выпивкой позор заглушить?

    Андрей стал откупоривать бутылку, Валера достал стаканы.

    Приоткрылась дверь и в неё просунулась незнакомая Андрею физиономия: «Максим где?»

–   Нет его.
–   Не пришёл ещё?
–   Нет.
–   Скажешь, чтобы ко мне зашёл?
–   Хорошо.

    Физиономия исчезла. Валера закрыл дверь на ключ.

    Андрей налил в стаканы вино, по полстакана. Они выпили и закурили.

    «Вот и в сон кинуло… Сколько раз замечал, что не стоит пить пиво до обеда, с утра. И опять. Вот уж я – создатель собственных приключений!.. Хорошо, ещё пару минут, выпьем, покурю, и вперёд – на улице прогуляюсь, в метро минутку вздремну – и порядок, снова огурчик. Хотя не…»

    В дверь постучали, и Александр из-за двери громко потребовал: «Эй, Валера, открывай!»

    Валера широко распахнул дверь и размашистым жестом пригласил: «Пожалуйста!»

–   Здорово, Валера!
–   Здорово, Саша!
–   Здравствуй, Андрей!
–   Привет.
–   Чем занимаетесь? – Александр стал рассматривать бутылочную этикетку.

    Валера снова закрыл дверь на ключ.

–   Так-так! Вино пьёте?
–   Пьём.
–   Хо-ро-шо! А может, водочки выпьем? – предложил Александр, подмигнул Валере и улыбнулся, и сразу, глядя на его лицо, желающее что-то объяснить, видимо, из вчерашнего, засмеялся.

    Валера чуть было не сказал что-то, но Александр быстро засмеялся ещё громче и веселее, вспомнив что-то своё. Они стояли, похлопывали друг друга по плечу и смеялись. Андрей тоже улыбался.

–   Сдал коллоквиум? – спросил Валера.
–   Пять баллов!
–   Молодчина!

    Валера достал ещё один стакан и разделил оставшееся вино на троих.

–   За успешную сдачу!

    Чокнулись и выпили.

    Александр снял плащ, закурил и стал причёсываться, поглядывая в маленькое зеркальце, прибитое над его кроватью.

–   Наша группа, не видел, как сдавала? – спросил Андрей.
–   Из вашей группы всего человек восемь и было.
–   Алексей, Вячеслав, Ирина?
–   Ага! Так что, по рублю?

    Александр достал из кармана брюк три рубля и бросил смятую бумажку на стол.

    Валера дожёвывал последние кусочки колбасы со сковородки.

    Андрей вытащил деньги, отсчитал два рубля и положил их рядом с тремя. Валера молча вышел из комнаты.

    Александр, насвистывая, прошёлся, стал смотреть в окно.
 
    Андрей взял сигарету, закурил, развалился на стуле. В окне между туч тускло блестело солнце.

–   Куда он пропал? – Александр отошёл от окна и снова поправил причёску. Пришёл Олег.

–   О-о! Здоров, здоров! – встретил его Александр с улыбкой.

–   Как дела? – спросил Олег, – привет, Андрей! – они пожали друг другу руки, – чем вы тут занимаетесь?.. Меня в долю берёте? – он указал рукой на деньги.

–   Пожалуйста, будь ласков!

    Олег вынул из кармана брюк сложенную несколько раз бумажку, развернул её, продул и положил свой рубль рядом с остальными деньгами.

    Вошёл Валера: «Ни у кого денег нет, стипендия через четыре дня… всё, что нашёл», – он высыпал на стол пять-шесть монет пятнадцати-двадцати-копеечных.

–   Ладно, давай беги. Возьми вина побольше, и колбасы, или чего там…

    Александр пересчитал деньги и доложил ещё рубль с мелочью.

–   Может, водки взять? – предложил Олег.
–   Это идея, – поддержал Андрей.
–   Бери водку. Только быстрее. Давай.

    Валера накинул плащ, открыл дверь: «Ну, не скучайте тут без меня», – и ушёл.

–   Как дела, Великий Муж? – спросил Олег и улыбнулся.

–   Отлично! – Александр игриво посмотрел на него, – вчера дали чаду…

    Андрей вышел в коридор, посмотрел по сторонам и пошёл в сторону умывальной комнаты. Там среднего роста парень чистил зубы. На полу под одним из умывальников была лужа воды, по-видимому, давнишнего происхождения.

    «Ну и что?.. Вот, опять! И спать не хочется, но зевота замучила. Плюнуть бы и уйти!
    Куда?
    К Наташе!
    К Наташе? Зачем? Снова стоять пень пнём и по-дурацки себя чувствовать?
    Наверное, с Наташей у нас ничего не получится.
    Помолчи! О Наташе так не надо говорить, такими словами.
    Почему?
    Сам знаешь почему!..
    Ещё этот не пойми какой Валера. Он меня раздражает, но никак не пойму – когда, или в связи с чем? Скорее всего, мне это только кажется.
А Александр – странный тип. Он мне нравится. Но и не нравится он мне тоже порядочно».

    Андрей пошёл назад в комнату.

    Александр с Олегом смеялись. Александр пытался сквозь смех поднять руку с оттопыренным большим пальцем правой руки, но так и не смог. Они мельком взглянули на Андрея и продолжали смеяться.

    Андрей улыбнулся их хохоту.

–   Я сейчас приду, – Олег поднялся и направился к двери.

    Зашёл рыжий крепыш и спросил: «Максим не приходил?»

–   Нет. Слышишь, Игорь? – Александр встал к нему навстречу. Олег вышел и закрыл за собой дверь, – Вы когда коллоквиум сдаёте?

–   Завтра. А вы?
–   Сегодня сдавали.
–   Ну и как?
–   Пять баллов.
–   Молодец. А где Максим? Ещё не вернулся?
–   Нет. Зачем он тебе?
–   Мы с ним в кино собирались. Ты последнюю кинокомедию смотрел?
–   Ну-у-у  и-и  дря-а-ань!
–   А вот и я, – вошёл Валера, слегка запыхавшийся от бега, – здорово, Игорь!
–   Привет. Так о чём фильм? – он снова повернулся к Александру.
–   Да ни о чём. Я же тебе сказал.
–   Ладно. Передай Максиму, чтобы зашёл, я буду у себя.
–   Ага!

    Игорь ушёл.

    Валера поставил портфель на стол, сгрёб грязную посуду в сторону и стал доставать бутылки.

–   Что это ты купил? – Александр взял бутылку и прочитал, – Каберне, Булгария.

–   Лучше ничего не было? – спросил Андрей.

    Валера достал из портфеля ещё одну бутылку вина, бутылку водки, колбасу, масло и хлеб.

    Пришёл Олег, принёс кусок копчёной рыбы. Александр понюхал рыбу и причмокнул.

–   Ну, давайте, – Валера убрал грязную посуду и вытер стол. Андрей нашёл нож и нарезал хлеб. Олег откупоривал бутылки, Валера намазывал вилкой масло на хлеб. Потом Андрей нарезал колбасу, Валера сполоснул на кухне стаканы, закрыл дверь на ключ, и все сели.

    В комнате было всего два стула, поэтому стол придвинули к Валериной кровати, и на неё сели Валера с Александром.

–   За нас! – поднял Александр стакан с водкой.
–   За тех, кому ещё предстоит сдавать! – громко сказал Валера, чокаясь с Андреем.
–   За успешное начало! – добавил Андрей и чокнулся с Александром и Олегом.

    Выпили.

–   Хороша водчонка, – выдохнул Александр, – лучше, чем вчера. А? – повернулся он к Валере.
 
    Валера не обратил на него никакого внимания.

–   Он, наверное, не распробовал вчера, – заметил Олег.
–   Так увлёкся поцелуями, что и пить не хотелось, – ответил Валера.

    Все рассмеялись, а Валера разлил по стаканам оставшуюся в бутылке водку.

–   Не торопись, – протянул Александр.
–   Это он вчерашнее хочет наверстать, – попробовал догадаться Андрей.

    Олег выпустил колечками дым и задумчиво произнёс: «Это он с горя, что вчерашней подруги рядом нет».

    Все очень громко рассмеялись. Александр хлопнул Валеру по плечу: «Обидно, что они сегодня не пришли, верно?»

    Валера пожал плечами.

    Андрей откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Стали отчётливее слышны голоса говоривших.

    «Может, громче говорить стали?..
Ладно, подождёт Сергей! Не поеду к нему. Он мне за целую неделю не собрался позвонить! Лопух какой-то. Опять будет говорить – занимался, занимался. Говорит, много задают.
    Пусть сам звонит!»

    Олег приподнялся и предложил: «Давайте выпьем за». И сел.

–   За что? – спросил Александр.
–   Он сказал всё, что хотел, – ответил Андрей.
–   За то самое, – уточнил Валера.
–   Ага! – понял Александр, – давайте, – и стал со всеми чокаться.

    Выпили.

    Андрей хотел взять ещё одну сигарету из лежащей на столе пачки, но пачка оказалась пустая.

–   У тебя есть закурить? – спросил он Олега.
–   Бери, Андрей,– предложил Валера, доставая пачку сигарет из кармана.
–   Спасибо.

    Андрей закурил.

    Он вспомнил, как недавно сидел в «Лягушатнике» с Наташей и с её подружкой, Зоей. Зашёл глупый разговор. Хотя, если вспомнить, разве с Наташей он когда-нибудь умно поговорил? Всё как на ножах. Это когда-то нравится, но в конце каждого разговора обязательно получается полуссора, что ли, и снова надо встретиться, чтобы что-то выяснить. Надо, и всё тут.

    «Поеду к Наташе. А что?..
    Нет. Не поеду… Опять глупо получится».

    Олег встал и вышел из комнаты. Андрей закрыл за ним дверь. Валера налил по полстакана вина и сказал о проделанной операции: «Глаз-алмаз».

    Постучали в дверь. Александр вышел из-за стола, коротко переговорил и, держа дверь чуть приоткрытой, позвал Валеру. Валера подошёл, пошептался и вышел из комнаты, бросив через плечо: «Я сейчас».

    Почти сразу же зашёл Олег, Александр не успел и ключ повернуть.

–   Почему рыбу не едите? – сказал он, понюхал рыбу и прищёлкнул пальцами.

    Андрей нахмурился.

    «Точно, вот абсолютно точно, я уже раньше присутствовал при этой сцене. Вот всё именно так и было. Когда же это было?..
    Скорее всего, никогда не было. Но почему тогда мне показалось, что было? Не сделай Олег два шага к кровати, наверное, и вспомнил бы».

    Зашёл Валера, ему открыл Александр и спросил: «Что ей нужно было?»

–   Да так, ничего. Ты чего один рыбу ешь? – обратился он к Олегу.
–   Я давно предлагал, но никто не хотел.
–   Не хотел, – проворчал Александр, – спрятал её у себя под носом.
–   Пора выпить, – предложил Андрей.
–   Давно пора, – сказал Олег, поднимая свой стакан.

    Все чокнулись и выпили.

    Валера откинулся на кровать так, что его голова, упираясь затылком в стену, почти под прямым углом смотрела на своё туловище.

–   Может, пойдём в кино? – произнесла голова, ни к кому конкретно не обращаясь.
–   Мы с тобой сегодня уже ходили в кино, – отозвался Андрей.
–   Меня сегодня Лариса приглашала на ужин. Я сижу и думаю – ехать мне или не ехать? – сказал Александр Валере.
–   А у неё подружка есть? – сразу спросил Валера.
–   Есть. И симпатичная, ну просто прелесть. Розочка!
–   Так поехали! Далеко ехать?
–   На Гражданку.
–   Александр, а у неё ещё одной подружки нет? – поинтересовался Олег.
–   Не знаю. Они квартиру на двоих снимают.
–   Целую квартиру? – переспросил Валера.
–   Ну и ладно, – решил Олег, – сегодня по телевизору футбол. Верно, Андрей?
–   Даже не знаю, я не болельщик.
–   И на какое время она приглашала? – уточнил Валера.
–   Часов в шесть-семь.

    Валера налил ещё по полстакана.

–   За прекрасный пол! – предложил Олег.
–   За незабываемые встречи! – подхватил Валера.

  «Ну-ну! Незабываемые – это, наверное, такие встречи, которые, как ни стараешься, никак не получается забыть. Опять загорелся Валера. Смешно!»

    Александр стал наливать из второй бутылки.

    Кто-то постучал, Валера пошёл открывать дверь.

–   Так-так, – сказал входящий Максим, – опять пьём. Опять будем двери ломать?

    Он поздоровался со всеми за руку.

–   Что пьём? Каберне?
-   Давай за компанию, – предложил Валера.
–   Давай! А за что вы пьёте?
–   Ты где был? – спросил Александр, – тебя Игорь искал.
–   Что он сказал?
–   Он у себя сидит.
–   А билеты он не взял, не знаешь?
–   Не знаю.
–   Я пью просто так, безо всякого тоста, – торжественно заявил Максим, поднимая стакан.

    Все выпили и закурили.

    Кто-то что-то прокричал в коридоре.

–   Так мы едем? – спросил Александр у Валеры.
–   Конечно! – удивился Валера.
–   Куда вы собираетесь? – Максим снял плащ и причёсывался.
–   На блины, – отозвался Александр.
–   На званный ужин, – объяснил Валера.
–   А что, Саша, – Андрей взял у Валеры ещё одну сигарету, – действительно блины будут?
–   Не знаю, – Александр усмехнулся, – давай, Валера, наливай по последней, и пошли.
–   Даже не выпьете по последней? – заинтересовался Андрей.
–   Максим, тебя Игорь просил зайти, – напомнил Александр.
–   А-а! Иду-иду.
–   Эй, постой! Давай выпьем!
–   Ну, давай!

    Выпили.

    Андрей стал собираться – затушил сигарету, надел куртку и спросил Валеру: «Сигареты в вашем торговом центре можно купить?»

–   Конечно! Ты что, пошёл?
–   Ну!
–   Привет! – попрощался Олег и вышел из комнаты вслед за Максимом.

    Валера смотрел в зеркало – стоит ли бриться.

–   Давай, красавчик, твою руку – я ухожу, – Андрей пожал руку Валере.
–   Ты завтра придёшь в институт?
–   Приду, – ответил Андрей, – а ты?
–   Обязательно. Мне контрольную нужно переписать.

    Андрей пожал руку Александру.

–   Счастливо, – сказал Александр и улыбнулся.
–   И вам счастливо! До встречи! – махнул рукой Андрей и вышел из комнаты.
–   Готов уже? – спросил Александр у Валеры, выходя из-за стола и потягиваясь.

    Андрей вышел на улицу. Дул резкий холодный ветер. Небо закрывали низкие тучи.

    «Наверное, не будет больше дождя. Ещё бы ветер перестал – и был бы полный порядок. Голова слегка кружится. Но, в общем, выпил в самый раз, не много и не мало».

    Андрей зашёл в магазин, в котором они с Валерой недавно покупали пельмени и вино, и купил пачку сигарет. Потом стал рассматривать витрину кондитерского отдела.

    «Вот незадача с этим Сергеем! Что он, позвонить мне не может?..
    Или домой ехать?
    Но домой рано.
    А вдруг Сергея нет дома?
    Всё равно – прогуляюсь… Ладно, я ему выскажу всё, что о нём думаю».

    Андрей вышел из магазина, открыл пачку сигарет, закурил и пошёл в сторону Ново-Измайловского проспекта.

    «Надо ехать до Краснопутиловской и там пересесть… Где тут остановка?
Вот Валера – сразу согласился ехать. Даже, в конце концов, это он Александра уговорил ехать. А что ему? Если бы не он, кто-нибудь другой обязательно уговорил бы Александра. За студентом поездка в гости не пропадёт!..
    Ух, как холодно! И когда же автобус подойдёт? Что мне, замёрзнуть здесь? Два, два автобусных маршрута мне годятся! А что толку, если вообще ни одного автобуса нет?
    Вот так – сжаться, напрячься и задержать дыхание – так теплее. Кажется теплее.
    Ага, вот какой-то идёт. Так, так…
    Мой! Отлично!
    И главное – почти пустой! Бездельник! Его ждёшь, ждёшь, а он прохлаждается где-то…
    Тепло!»

    Андрей сел, да так удачно, что его ноги согревались  жаром, идущим из нутра автобуса. Автобус мягко покачивался, и слышно было, как он заезжает в лужи и как разлетаются брызги.

    Андрей смотрел в окно. Облака на небе приняли весёлый и добродушный вид. Быстро темнело.

    «Так, почти шесть часов. Отлично! День попался удачный. Сколько уже сделано, и впереди ещё масса времени!
    Ох, ёлки зелёные! Забыл Валере напомнить о конспекте, который он обещал мне в общаге найти. Ладно, завтра напомню.
    Какой-то Александр сегодня странный был. Как скрывал что-то от меня.
Очень мне нужны их тайны! Были бы тайны, а то так, требуха какая-то на интимные мотивы.
    Пора выходить. Идём!»

    Андрей вышел из автобуса и быстро пошёл к троллейбусной остановке. По дороге закурил.

    «Ну и лужи! Ни зги не видно!.. И откуда столько сырости осенью берётся? Осень – лучшее время года, но только в том случае, если нет такого дождя, на целый день.
    Вот и Виктор говорит, что больше всего любит осень… Но всё равно он не прав – «Старику и морю» Хемингуэя далеко до пессимизма. Старик не поймал рыбу, тщетными оказались все его усилия и, наверное, он уже никогда не поймает такую рыбу – это с одной стороны, не во-первых, а именно – с одной стороны. С другой – старик боролся до последнего, и не его вина, что всё закончилось именно так. Он сделал всё, что мог.
    Но ещё с другой стороны, с третьей – как же тогда оценивать человека, понимать его? Разве оценку действиям следует давать не по конечным результатам, а по затрачиваемым усилиям? Даже в экономике наиболее целесообразной считается оценка по конечным результатам.
    При чём здесь экономика? Сравнил несравнимое!
    Почему бы и нет?
    И куда мой троллейбус спрятался? Так и дуба можно дать. И окостенеть. Нет, окостенеть тебе не удастся, не надейся. Костенеют в других случаях.
    Если Александр только и делает, что ищет себе достойную партнёршу в сексе – разве в этом его ценность? И Валера старается быть похожим на него изо всех сил.
А душевные метания, поиски смысла жизни? Творческие искания? Не оправдываются ли они только тогда, если вообще оправдываются, когда виден их результат – цельный человек на своём месте?..
    И не проще ли сказать, что результат поисков Александра – постоянный полуразврат. А если уж совсем честно – самый обыкновенный, пошлый разврат.
Но проще – не всегда вернее. Простотой шлифуются готовые решения. Размышлять проще – значит упрощать.
    А если то, что я наблюдаю у кого-либо – ещё не результат, а действие? Как их различишь? Чисто субъективно. Так о какой же объективной оценке человека вообще может идти речь?»

    В троллейбусе сесть не удалось, все места оказались заняты. Андрей купил билет и, когда троллейбус тронулся, прошёл к заднему окну.

    Асфальт был чёрный, весь в лужах. Откуда-то из-за спины постоянно выскакивали машины.

    Андрей быстро укачался и почти задремал, но тут сразу же и приехал. На улице на него напала зевота.

    Андрей шёл быстро, крепко сжав кулаки, стараясь перебороть дрожь.

    «Вот холода настали! Здесь, по-моему, ещё холоднее… У  Сергея отогреюсь. Он всё обещал, что посылку должен получить. Чаю попьём. Обязательно. С вареньем».

–   Здравствуйте, Сергей дома?
–   Нет. Не приходил ещё.
–   Да?.. Извините.

    Дверь закрыли.

    «Вот и попил чайку».

    Андрей встал в подъезде к отопительной батарее, согреваясь, и закурил. Курить стало противно, он бросил сигарету и начал спускаться по ступенькам.

    «Всё! Поеду домой. И чего притащился? Пусть Сергей ко мне заезжает».

    Станция метро была рядом.

    Андрей спустился вниз, дождался поезда и сел в вагон.

    Вышел на стации «Технологический институт» и прошёл через переход на выход из метро. Длинный эскалатор медленно двигался, чуть вздрагивая.

    «Надо было выйти на «Балтийской». Нет же – не нравится той дорогой возвращаться домой. Ведь намного ближе! И Наташа всегда едет до «Балтийской», и оттуда на трамвае до меня…»

    Андрей вышел на Московский проспект, перебежал его на жёлтый сигнал светофора и зашагал по проспекту Москвиной.

    «Интересно, что сейчас Наташа делает?.. Пять минут восьмого, девятнадцать часов, пять минут. Где-то в половине восьмого буду дома.
    Что ты привязался – Наташа, Наташа? Действительно, что?
    А разве нужны объяснения, если человек тебе нравится?
    А если не нравится – нужны объяснения?
    А ты сам веришь чему-либо без доказательств? Даже самому себе?
    Нет! Но Наташа мне нравится!
    А этот бездельник Серёжка… Ну и бездельник! Он что, позвонить не может?..
    Интересно получается: ходить вечером и днём по одним и тем же улицам – совершенно разные впечатления. Краски, тени, панорама, ощущения – всё меняется в зависимости от того, есть солнце или нет!
    А ветер! Вот продувная бестия! Забыл с утра свитер надеть – целый день мёрзну, как… Интересно, кто ещё так мёрзнет? Щенок? Цыплёнок? Ящерица? Нет!
Ящерица во льдах, в Арктике! Правильно, именно так я замёрз. Или как ящерица в Антарктике…
    Вот и моя Красноармейская. Замечательно, значит уже и дом почти виден».

Длинным ключом Андрей открыл входную дверь, прошёл по коридору десяток шагов и другим длинным ключом открыл дверь в свою комнату. В комнате переобулся в домашние тапочки, прошёл к столу и включил настольную лампу. Потом снял куртку, повесил её на гвоздь возле двери, вытащил из кармана куртки сигареты и спички, закурил и высунулся в открытое наполовину окно.

    Постучали в дверь.

    Пока Андрей устраивал сигарету на подоконнике так, чтобы она не упала, дверь в комнату открылась, и женский голос спросил: «Андрей?»

–   Да-а? Здравствуйте, Антонина Дмитриевна! Заходите.
–   Нет! Тебе Сергей звонил.
–   Да? Когда?
–   Днём.
–   Хорошо. Спасибо. Что-нибудь просил передать?
–   Нет, ничего.
–   Спасибо, Антонина Дмитриевна!

    Андрей закрыл дверь и вернулся к окну.

    «Значит, звонил. То-то же! А что он хотел? Сколько сейчас? Около восьми. Вряд ли позвонит ещё. Надо было дождаться его.
Фиг ему! Сам позвонит!»

    Андрей разобрал постель на кресло-кровати, поставил рядом табурет с настольной лампой, разделся, лёг головой к лампе, поудобнее устроил её и стал читать книгу.

    Через некоторое время положил книгу на табурет, закинул руки за голову и закрыл глаза.

    «Хорошо. Тепло. Только не читается. Спать хочется…
Кому это телефон звонит? Зоя Яковлевна подошла. Шаги по коридору. Ага, разобрались…
    Спать хочется. Ну и спи. Спокойной ночи!
    Спокойной ночи, Наташа!»

    Андрей выключил лампу и перевернулся на бок.

 
 

    В Т О Р О Й


    Зазвонил будильник.

    Андрей пришлёпнул его рукой и сразу включил настольную лампу. Потом лежал, открывая и снова закрывая глаза.

    «Всё-таки надо вставать.
    Правильно.
    Вот надо же! Брюки помялись… Правда, не сильно. Ничего…
    Как приятно спать утром! Вместо того, чтобы спать целую ночь, лучше поспать два-три утренних часа – это был бы полновесный сон. А то рано утром встаёшь – и никакого ощущения, что выспался».

    В коридоре уже горел свет. Кто-то был на кухне.

    Андрей умылся и почистил зубы. Причесался уже в комнате и выглянул в окно. Прошёл назад, выключил свет и ещё раз выглянул в окно.

    «Снег! Отлично! Как раз вовремя».

    Андрей открыл окно и высунул голову. В лицо ударила морозная свежесть. Андрей закрыл окно, сел на стул и закурил.

    С третьего этажа он спускался не торопясь, готовясь к встрече с зимой.

    «Всё в снегу. И фабрика напротив даже кажется ближе.
    Молодцы дворники! Их не захватишь врасплох.
    Этот снег растает или будет лежать  теперь? В прошлую зиму в это время уже лежал. А когда учился на первом курсе, осенью слякоть долго держалась…
    Где же мой трамвай?»

    В институте он прошёл в аудиторию, где должны были читать лекцию, поставил сумку на последний стол, положил на неё куртку и направился в буфет.

    Когда Андрей вернулся, возле дверей аудитории уже стояли несколько человек и курили.

    Андрей сказал им: «Здравствуйте, товарищи!» и закурил. Из аудитории доносился шум громких голосов.

–   Здравствуй, Андрей!
–   Привет!..
–   Здравствуй, Ирина!
–   Здравствуй, Андрей! Как дела?
–   Нормально.

    Ирина остановилась рядом.

    «И чего ты на меня так пристально смотришь?»

–   Ты где вчера был?
–   Занят был. Дела. Ты почему на меня так криво смотришь?
–   И посмотреть нельзя!

    Ирина прошла в аудиторию.

    «Да нет, не обиделась. Ну, действительно – смотрит и смотрит. Я ведь не… как на неизвестно кого смотрит».

–   Здравствуй, Андрей!
–   Здравствуй-здравствуй, что-то я тебя давно не видел.
–   В этом не моя вина.
–   Горазд ты оправдываться. Кстати, Алексей, у тебя есть конспект по технологии?
–   Хоть это и не кстати, но я отвечу тебе прямо и откровенно – нет!
–   Да? Жаль! А где он?
–   У Юры. Ты не видел, он пришёл?
–   Не видел.
–   А ты сам надолго сюда?
–   Думаю здесь задержаться… думаю провести здесь времени не меньше, чем ты.
–   Рад слышать, но сомневаюсь.

    Алексей прошёл в аудиторию. Андрей бросил окурок в урну и тоже пошёл на своё место.

    Прозвенел звонок. Быстро стали заходить оставшиеся. В коридоре послышались крики, хлопанье дверей и топот бегущих.

–   Здравствуй, Виктор!
–   Здравствуй.
–   Ты давно здесь?
–   Нет. А что?
–   Что-то я не заметил, как ты пришёл. Идём ко мне, я вон там возле окна сижу.
–   Нет.

    Андрей взял свою сумку, куртку и сел рядом с Виктором.

    В аудиторию зашёл лектор. Все встали.

–   Здравствуйте, товарищи! Прошу садиться.

    Все сели и зашушукались.

–   Итак, на чём мы остановились в прошлый раз? – лектор подошёл  к сидящим впереди и полистал один из конспектов, – Так, хорошо. Сегодня начнём новую тему. Пишите заголовок… да, может быть, у кого-то есть вопросы по предыдущей теме? Есть вопросы? Нет? Тогда пишем заголовок…

    Андрей достал из сумки тетрадь, ручку и приготовился писать. Виктор продолжал читать книгу.

–   Ты что читаешь? – Андрей закрыл его книгу и прочитал название, – «Монтень. Опыты. Книга третья» … а первые две ты уже прочитал?
–   Нет.
–   Почему?
–   Не мешай. Занимайся своим делом.

    Андрей стал записывать лекцию. Лектор читал медленно, и поэтому была возможность красиво выделять заголовки и подзаголовки, старательно выводить почти каждую букву.

–   Интересная вещь? – спустя некоторое время спросил он Виктора.

    Виктор отвлёкся от чтения: «Такие вещи неинтересными не бывают. Что, по-твоему – интересная вещь?»

–   Та, которую читаешь с пользой для себя.
–   Всё читаешь с какой-нибудь пользой!
–   А что, по-твоему – интересная вещь?
–   То, что заставляет думать.
–   Всё, что читаешь – заставляет думать.
–   Болтун ты. Пиши лучше лекцию, – Виктор отвернулся и продолжил читать.

    «Зазнался!..
    Хотя нет. Он молодец. С ним интересно говорить. Только ни о чём договориться нельзя. Но разве дело в том, чтобы обязательно договариваться?»

–   Виктор, расписание занятий тебя заставляет думать?
–   Не мешай.
–   Нет, ответь на мой вопрос: да или нет?
–   Нет.
–   Почему?.. Потому что ты никогда не готовишься к занятиям?

    Виктор ухмыльнулся, не глядя на Андрея.

    «Да ну тебя!
    Вот эта лекция – настоящая лекция. Человек читает с чувством, с толком и расстановкой – и всё понятно, и записывать успеваешь.
    Виктор мне Рахметова напоминает. Это он мог читать скучнейшие книги, если считал полезным прочитать их.
    Но сравнение с Рахметовым к Виктору не подходит.
    Почему? Я ведь говорю об одной стороне характера. Вот я, сколько ни читаю, на кого только не нахожу себя похожим – на Обломова, на Печорина, на Раскольникова. И на трёх мушкетёров, на Гамлета, на Базарова, на Маленького Принца, на Жюльена Сореля. На кого ещё?
    На кого угодно! На святого праведника, на распоследнего грешника! На любого живого человека. На самого обычного среднего человека. Все люди, все человеки.
    Все похожи друг на друга до невозможности!»

    Андрей вспомнил, как он читал «Красное и чёрное» Стендаля. Начинал читать дома и даже помнил, как в это время светило солнце в окно. Потом где только не читал – в метро, в трамвае, на лекциях в институте, в пустых аудиториях, когда не хотелось идти на лекции, в коридорах института. Один раз из-за этой книги его даже выгнали с лекции, и он ушёл благородно, как главный герой книги – так ему тогда казалось.

    Андрей усмехнулся.

    «Всё-таки, где же правда? Все люди различны – это видно с первого взгляда.
Подумаешь, поразмышляешь – напротив, все одинаковы.
    Думаешь дальше – нет, различны! Причинно-следственная логика у каждого своя, характерная. Нет двух одинаковых характеров!
    Диалектика!
    Дилетантика! От слова «дилетант». Так резюмирует подобные умозаключения Виктор… вот он сидит! Читает…»

    Прозвенел звонок на перерыв.

    Андрей вышел покурить. Виктор остался читать.

–   Привет!
–   Здорово!
–   Есть закурить?
–   Пожалуйста!
–   А ещё одна будет?
–   И тебе – пожалуйста!
–   Спасибо, Андрей. Как жизнь?
–   Не хуже, чем если была бы лучше.
–   Да?
–   Точно. А у тебя как?
–   Помаленьку.
–   И то дело.
–   Конечно. Ты коллоквиум сдал?
–   Нет. А ты?
–   А я и не сдавал.

    «А если бы сдавал, то получил бы не более двух баллов! И чего ты привязался ко мне со своей жизнью? Вот ещё приятель нашёлся!
    Ладно, не ворчи. С человеком нормально поговорить не можешь.
    Если бы не мои сигареты, мы с ним ещё полгода не заговорили бы. И не похудели бы от своего молчания».

    Раздался звонок. Андрей выбросил окурок и пошёл на своё место.

–   Ты что, так и будешь читать? – спросил он у Виктора.
–   А что такое?
–   Хоть поговорил бы.
–   О чём с тобой можно говорить? Ты мне такого нарассуждал о Хемингуэе в прошлый раз, что до сих пор смешно… принеси завтра «Старик и море».

    Виктор говорил, чуть отведя глаза от книги и пристально глядя перед собой.

–   Ладно.

    Виктор опять стал читать.

    «Ну и ладно! То не отвяжешься от тебя – выложи тебе, что думаешь и спорь до посинения, то слова из тебя не вытянешь».

    Андрей молча записывал лекцию. Потом подпёр щёку рукой, тяжело вздохнул и продолжал писать.

    «Надо же – спать захотелось. Кто бы мог подумать? Записать половину лекции и не разогнать сон – это настоящая загадка обучения в институту. Для этого надо иметь феноменальную склонность ко сну, чисто студенческую».

–   Ты что, заснул? – спросил Виктор и дотронулся до руки Андрея.
–   Ты чего толкаешься?
–   Заснул, что ли?
–   Смотри, сам не засни.

    «И ведь действительно вздремнул.
    И зачем на Виктора налетел?
    Ничего, переживёт».

–   Виктор, отгадай загадку: не пуговица, а свистит?
–   Свисток.
–   Правильно.
–   Ты мне её уже загадывал.
–   Да?
–   Да.

    «Отлично! Осталось совсем недолго до конца лекции. Объявляется мобилизация. Допишу – и покурю по-человечески, больше спать не захочется».

–   Виктор, ты…
–   Ты что, десять минут помолчать не можешь?
–   Ты идёшь на следующую пару?
–   Да.
–   Вот и хорошо.

    Скоро прозвенел звонок. Все зашумели и начали выходить из аудитории. Андрей с Виктором вышли вместе.

–   Где у нас следующая?
–   В двести десятой.

    «Ты хочешь встретить Наташу в коридоре?
    Да… нет… всё равно…
    Она сегодня на занятиях?
    А вдруг заболела? Тогда я её проведать поеду.
    Иди спокойно и кури…»

    Дугообразный коридор института был заполнен студентами, которые в своём движении подчинялись строго определённым течениям. Андрей с Виктором протиснулись в нужную струю, и вскоре их вынесло из пробки у лестницы. Аудитория была рядом.

–   Ты вчера был на занятиях? – спросил Андрей.
–   Да. А ты почему не был?
–   Не знаю. Сдал коллоквиум?
–   Сдал.
–   Сколько?
–   Пять баллов.
–   Правильно.

    Они подошли к дверям аудитории. Андрей остановился и закурил. Виктор прошёл внутрь.

–   Ты подготовился к занятию? – Ирина подошла, встала напротив и стала грызть яблоко.
–   Я всегда готов к занятиям.
–   Хм. Где ты вчера был?
–   А почему это тебя интересует? С Валерой в кино ходили.
–   С Валерой? Вот собрались два безголовых. Неужели ты не понимаешь?.. У нас практические занятия идут уже по всем предметам.
–   Ладно, ладно, Ирина. Зачем так волноваться?
–   Тебя, дурака, жалко. Вроде парень неглупый, а занимаешься не пойми чем. Ты не забыл, чем закончились подобные занятия для Лёни Коробкова? Не знаешь случайно, чем он сейчас в армии занимается?.. С этим лоботрясом Валерой связался,… что ты в нём нашёл?
–   Разве обязательно надо что-то искать в человеке?
–   А как же? Вот у Виктора спроси. Верно, Виктор?
–   В чём дело? – Виктор проходил мимо, засунув руки в карманы брюк.
–   Надо что-то ценить в человеке, с которым дружишь?

    Виктор посмотрел сначала на Ирину, обратившуюся к нему, потом на Андрея и спросил: «Эти друзья – юноша и девушка?»

–   Не всё ли равно? – сказал Андрей.
–   Нет, не всё равно.
–   Ну, я пошла, – Ирина, окликнув свою подругу, зашла с ней в аудиторию.
–   Что за спор тут у вас вышел?
–   Да так.

    Прозвенел звонок.

    «Куда Валера подевался? Ведь обещал прийти».

    Все сидели за столами парами. Андрей сел сзади один.

    Вошёл преподаватель. Все встали.

–   Садитесь.

    Проверили по журналу присутствие каждого. Потом преподаватель начал опрос с желающих ответить.

    В аудиторию заглянуло солнце. На крышах института сверкал снег.

    «Не растаял, значит. Отлично.
    Хорошая система опроса, вероятно, лучшая – дать возможность высказаться достойным и промолчать тем, кому сказать нечего.
    Вот и тебе в данной ситуации сказать нечего…
    Где же Валера? Приду-приду – болтун! На него нельзя положиться. Опять в кутёж ударился?»

    Андрей вспомнил, как вчера утром ехал в институт и как встретил Валеру. Потом они пошли в пивной бар.

    «Ну и глупо. Вчера день хорошо начался. Но после пива надо было разъехаться. Или даже раньше. Какая нелёгкая понесла меня в общежитие? А там и вовсе глупо получилось.
    Что полезного ты сделал вчера?
    Ничего… но если бы остался в институте, сделал бы не намного больше.
    Не говори глупостей, болтушка!»

    Андрей вспомнил, как покупали в магазине вино, и как позже собирали деньги на выпивку.

    «Только это ты и умеешь делать.
    Может быть, и мне встать и ответить?
    Сиди уж!»

    Андрей стал внимательно изучать конспект, одновременно слушая отвечающих, и про себя дополнял их.

    «С кем Виктор сел? Не видно… ага, с Алексеем. Чего они там шепчутся?»

    Когда раздался звонок на перерыв, Андрей вышел в коридор первым и закурил.

    «Наташа идёт!
    Нет, не она. Обознался».

    Вышли Виктор с Алексеем. Андрей подошёл к ним.

–   И когда я решил, что это делать нужно, я делаю именно это, – заключил Алексей.
–   А где критерий того, нужно тебе именно это или что-то другое? Ведь ты можешь и ошибиться, верно? – сказал Виктор.
–   Ха! А где критерий того, ошибся я или нет?
–   О чём разговор? – вмешался Андрей.
–   Андрей!

    Андрей обернулся. К нему шла Вера.

–   Ты почему вчера не был на занятиях?

    Андрей отошёл от собеседников: «Понимаешь, я почти болел».

–   Я тебе поставила пропуски, все шесть часов.
–   Правильно. А что ещё ты могла сделать?
–   У тебя уже порядочно пропусков.
–   Значит, я порядочно пропускал.
–   Ты с этим не шути. Где Валера?
–   Не знаю.

    Вера погрозила ему пальцем и отошла. У Андрея погасла сигарета. Он выкинул её в урну. Прозвенел звонок, и все потянулись в аудиторию.

    Зашёл преподаватель и начал что-то объяснять. Андрей слушал, стараясь не отвлекаться.

    «Надо позвонить Тане.
    После занятий позвонишь, не мешай.
    …
    Или к Сергею поехать?
    Или к Наташе?
    Не мешай слушать, в самом деле!»

    Прозвенел звонок. Все выходили из аудитории. Андрей ждал в коридоре, сумка в правой руке, куртка через плечо – в левой.

–   Идём, воды попьём, – предложил он Виктору.

    Тот шёл с Алексеем, о чём-то беседуя, и не откликнулся.

–   Юра, идём воду пить!
–   Идём. Здравствуй, Андрей!
–   Привет.

    Они направились к лестнице.

–   Было вчера что-нибудь интересное? – спросил Андрей.
–   Нет, вроде ничего. Муравьёв вчера приходил.
–   Куратор от профильной кафедры, что ли?
–   Ну да.
–   И что говорил?
–   Об успеваемости и дисциплине. В основном о дисциплине. Будет дисциплина – будет и успеваемость.
–   Когда он приходил? После занятий?
–   После занятий. Вместе с замдекана. Та увидела, что почти никого нет из группы…
–   Послушай, мы ведь коллоквиум сдавали после занятий?
–   Вот мы тоже так и объясняли, что мы сегодня коллоквиум сдаём – поэтому многие готовятся, и так далее. А она сказала старосте подать в деканат сведения о пропусках в этом семестре…
–   Мне Вера об этом что-то ничего не говорила.
–   А чего говорить-то?

    Они молча выпили по стакану газированной воды, и пошли наверх.

–   В триста сорок девятой?
–   Ага.

    В аудитории Андрей подошёл к Вере.

–   Ты сведения в деканат подала?
–   Ну?
–   Сколько у меня пропусков?
–   Тридцать шесть.
–   Со вчерашними?
–   Да. А что?
–   У кого больше всего?
–   У Валеры. Сорок один. Ещё вопросы есть?
–   Неплохо…

    Андрей вышел в коридор и закурил.

    «Надо поехать к Наташе.
    Нет, не надо.
    Надо!
    Зачем?
    Просто так.
    Глупо. Дурак будешь, если поедешь.
    Ну и что?.. Не то страшно, что дурак буду, а ведь действительно глупо… в коридоре встретить бы… болтаются здесь бездельники разные под ногами, а путных людей и нет».

    Андрей взглянул на часы.

    «Не успею Наташу найти. Звонок на носу. Да и ходил уже воду пить – и не встретил…
    Валера ещё неизвестно куда провалился…»

    Прозвенел звонок.

    Андрей зашёл в аудиторию и сел.

    «Сейчас придёт! Условие «а» с двумя звёздочками, формула «икс-три». И тарахтит, и тарахтит. Ничего не понятно, но здорово – сказал бы Сергей».

–   Здравствуйте. Садитесь. Итак, если условие «к» выполнимо, то, следовательно, решение можно записать в таком виде…

    «Можно, можно. Можно и записать. Ну, Андрей, вперёд! Только бы паста в ручке не закончилась…»

    В перерыве Андрей закурил и размял занемевшие пальцы. Из аудитории вышел Виктор с портфелем в руке.

–   Ты куда собрался?
–   Домой поеду. Слушай, идём мороженое кушать! – Виктор положил руку Андрею на плечо.
–   Я лекцию пишу.
–   Идём-идём. В следующий раз напишешь.
–   Нет, Виктор. Я останусь.

    Виктор посмотрел прямо на Андрея и протянул руку: «До свидания!»

–   До свидания!

    Виктор обернулся: «Книгу не забудь принести!»

–   Хорошо.

    Виктор поднял в приветствии руку и ушёл.

    Андрей зашёл в аудиторию и приготовился писать.

    Он вспомнил, как целовался с Наташей, и ему резко захотелось к ней. Но она всегда как-то странно смотрела на него, когда он целовал её. Даже не странно, а как-то обидно было, что она так смотрит – как будто они сейчас не целуются, а разговаривают, и он сказал ей какую-то глупость. И её удивление – будто этой глупости она от него никак не ожидала.
    Он её несколько раз спрашивал: «Ты почему так настороженно смотришь, когда целуешься?» Она ничего не отвечала. Один раз рассмеялась.

–   Из условия «б» с двумя звёздочками вытекает, что…

    «Пиши. Пиши. Не сиди! Пиши!»

    Андрей быстро писал, сбился, оставил немного свободного места и ниже начал записывать новую формулу. Писал и снова писал, уже не отвлекаясь.

    Выйдя из аудитории, Андрей зашагал в студенческую столовую.

    «Опять очередь. Не буду стоять!
    А где пообедаю? За пределами института очереди ещё больше».

    Андрей занял очередь и пошёл посмотреть, нет ли кого из знакомых впереди.

    «Никого. Мои знакомые, видимо, вообще не обедают. Вот железные люди!»

    Когда Андрей вышел из института, солнце светило как-то тускло, почти скрывшись за тучами, а снег под ногами стал жидким.

    «Вот и тает. Опять обман! Где настоящая зима?
    Надо Татьяне позвонить. Который час?.. Наверное, дома уже. Возле «Гостиного Двора» есть телефон-автомат».

–   Здравствуйте, Таню можно к телефону?
–   Это я. Здравствуй, Андрей!
–   Здравствуй, Таня… как дела?
–   Так себе. Ничего хорошего.
–   Что такое?
–   …
–   Таня, ты мне не подскажешь, как можно Сергея найти?
–   Я не знаю, где он.
–   Да?
–   А у тебя как дела?
–   Нормально… Таня, ты не передашь Сергею, когда он тебе позвонит, чтобы он мне позвонил?
–   Не знаю… Хорошо.
–   Чего не знаешь?
–   Ничего. Нет. Если позвонит – передам.
–   Вот и отлично. Ну, хорошо. До свидания.
–   До свидания.

    Андрей вышел из телефонной будки, широко открыв дверцу. Постоял немного и направился в сторону улицы Садовой.

    «Здесь сяду на трамвай или на Площади Мира?
    Надо было с Виктором уйти.
    Крепок ты задним умом – что надо, чего не надо.
    Вот и часы встали, забыл вчера вечером завести».

–   Вы не скажите, который час?

    Полный мужчина в пальто с тёплым воротником прошёл мимо, не останавливаясь, слегка пожав плечами.

    «Чудак какой-то! Идёт и жмётся! Ну, чего бы я ходил и пожимал плечами на всю улицу?
    Ладно тебе! Человек этот сам по себе. А ты-то что будешь делать?
    Тоже буду сам по себе.
    И тебе это нравится?»

    Андрей знал, что самое неприятное, когда приходит это чувство – это убеждённость в том, что ты никому не нужен. Суть не в том, что нечем заняться, как раз желаний – хоть отбавляй: пойти в кино, погулять, почитать, разобрать несколько шахматных партий, пойти в музей, в библиотеку – всё это хочется сделать одновременно. Но в данный момент все вокруг тебя могут отлично обходиться без тебя, а ты, судя по всему, никому не нужен, хотя тебе сейчас достаточно того, чтобы хоть кто-нибудь был рядом. Но рядом нет никого, и сколько не напрягай память – ни с кем конкретно встречаться не хочется. Нужны все сразу, вернее – от каждого какой-то свой кусочек, но сейчас просто нет никого рядом. Вот оно, это самое гадкое чувство! Как могло такое случиться? Неужели в этом твоя вина, в этом, в данном случае? Почему ты один? Неужели все твои знакомые настолько заняты, увлечены чем-то, что им неплохо самим по себе? А если это не так, то почему ты один? Или в тебе есть такая особенность, что только ты один чувствуешь значение всех этих непомещающихся в голове чувств, которые сейчас обязательно нужно с кем-то разделить? Но ты сейчас один. Ты никому не нужен. Не нужен ты и самому себе.

    «Иди ты куда подальше».

    Андрей медленно шёл по Садовой к Площади Мира.

    «Быстро всё равно не пойдёшь – такая скользкая слякоть, что гляди в оба,  если не хочешь растянуться на тротуаре.
    А вдруг меня трамвай переедет?
    Да-а, тебе, видно, не дано умнеть».

    Солнца совсем не стало, но ещё не темнело.

    «Самое противное время суток. И не день, и не вечер. Само это время какое-то напряжённое, ожидающее. Время страстей человеческих».

    Андрей шёл не спеша, иногда останавливаясь в насмешливой позе, и куда-то глядел по сторонам.

    «Ох, и устал я! Как будто двое суток работал. И трое – не ел.
    Скорее – пустота внутри. Как будто всё содержимое превратилось в дурацкие мысли, которые стараешься выкинуть из головы…
    Не нравится мне такое странствие по улицам. Еду домой.
    Или куда-нибудь? Куда?
    Домой. Устал».

    Дома Андрей повесил куртку на гвоздь, закрыл окно, переобулся и лёг, не раздеваясь, на застланную постель, скрестив руки под головой.

    «Моя голова совершенно отказывается думать. Мысли какие-то неповоротливые. Может, поспать?
    Нет, спать нельзя. Потом ещё хуже будет».

    Андрей приподнялся и сел. Снова откинулся на спину.

    «Только не закрывать глаза.
    А приятно закрыть глаза…
    Открывай глаза быстро. Вот так! Наработался, понимаешь, устал. Ишь ты, работничек!
    Не в этом дело. Просто апатия. Всегда после этого апатия.
    И всегда после этого ты спишь.
    Лучше спать, чем глупости делать.
    Вставай – вставай!
    Отстань.
    Вставай, покурить надо!»

    Андрей встал, достал сигарету и закурил. Сел на постели и поставил рядом пепельницу, приспособленную из стеклянной банки.

    Докурил, затушил окурок, встал, потянулся, сел в разборное летнее кресло с подлокотниками и стал глядеть в окно.

    Потом пошёл на кухню, принёс стакан холодной воды, придвинул к креслу табурет, поставил на него стакан, разложил рядом сигареты, спички и пепельницу и сел читать книгу. Ещё встал, вымыл в ванной руки и лицо и вернулся, закурил и развалился в кресле.

    Когда он докурил сигарету, то прикурил от неё следующую. Андрей курил медленно, пускал дым через нос и читал.

    «Совсем не читается. Но и спать не хочется – и то хорошо. Надо что-то полезное сделать.
    Успею ещё».

    Андрей затушил сигарету и глотнул воды.

    Он вспомнил, как два года назад, на первом курсе, его постоянно мучили эти противные чувства. Особенно в первый месяц, когда работал в стройотряде на проспекте Майорова. Все из его группы, кроме Вадима, поехали в колхоз на уборку картофеля, а он решил, что лучше остаться в городе. Он только начинал жить в Ленинграде, и ему хотелось получше узнать город. Но, как оказалось, в стройотряд записались исключительно ленинградцы, и он, конечно, никого из них не знал. Сергей со своими тоже был на уборке картофеля. Андрей каждый вечер ходил гулять на Невский проспект. Там было много людей, светло и уютно. Вадим говорил: «Как ты можешь гулять там каждый день? Весь Невский можно за полчаса пройти!» Смотря как гулять!.. Домой возвращался на троллейбусе – тогда Андрей снимал комнату на Кировском проспекте; один год там, и уже второй – здесь, на Красноармейской. Садился в троллейбус возле Дворцовой площади, в самом начале Невского, и возвращался домой. Было уже всегда темно. Приезжал домой, читал – и спать.

    «Сейчас приятно это вспоминать. Вообще гулять одному не так приятно, как приятно спустя некоторое время вспоминать об этом. Что бы ты об этом ни говорил!
    Ты неправ.
    Да? Иди, погуляй один».

    Андрей открыл книжный шкаф, где на верхних полках стояли книги – учебники, художественная и шахматная литература, а на нижних лежало всё бельё, включая постельное, вытянул из нижнего угла смятые рубашки, из-под кресла-кровати достал небольшой тазик и отнёс всё это в ванную. Вернулся в комнату, переоделся в домашнее. Потом налил в тазик тёплую, почти горячую воду, насыпал стиральный порошок, вспенил рукой воду, чихнул от попавшего в нос порошка и  замочил принесённые рубашки.

–   Что, стирать собрался?
–   Да, Екатерина Михайловна, постирать собрался.
–   Ты сам стираешь?
–   Почему бы и нет?
–   А в прачечную зачем не носишь?
–   Сам стираю.
–   И постельное тоже?
–   Постельное отношу в прачечную.
–   Молодец.

    Екатерина Михайловна прошла на кухню.

    «Сейчас полегче. Это всегда находит внезапно. Как удар. В солнечное сплетение. Становится так же невозможно ни дышать, ни жить и кажется, что никогда не станет лучше.
    Отвратительное чувство.
    Сейчас легче. Просто абсолютное спокойствие: ты – сам себе хозяин».

–   Я – сам себе хозяин, – вполголоса пробормотал себе под нос Андрей.

    «Интересно всё-таки – где Сергей? Чем он занимается?
    Ладно, как-нибудь встретимся. Занят он.
    Значит, так. Сейчас стираю и сажусь учиться… Ну, Валера! Целую неделю обещал достать конспект – и то какой-то девчонки нет дома, у которой он собирался конспект взять, то он сам где-то занят. Обойдусь без него!
    На ужин что-нибудь соображу – в магазин можно не ходить… Итак, занятия до двадцати-ноль-ноль, потом  ужин, чтение художественной литературы до двадцати двух тридцати – и на боковую.
    Или шахматами сейчас заняться?
    В следующий раз.
    Наташа?.. Где-нибудь в четверг поеду. Да, в четверг.
    Завтра сяду за коллоквиум. Одного дня хватит. Четверг, пятница – подчищу хвосты по математике. Суббота – выходной. В воскресенье после обеда – занятия…
    Нет, подожди. В четверг ты едешь к Наташе, так? Наверное, нужно в связи с этим уточнить программу после четверга?
    Ничего не нужно.
    Нужно!
    Помолчи. Посмотрим…
    Тут и смотреть нечего. В лучшем случае программа будет выполнена только до четверга.
    Всё! Прения закончены. Предлагаемый план принят единогласно».

    Андрей выстирал рубашки и стал споласкивать их под струёй холодной воды.

    «И хорошо, что с Виктором не пошёл. Страдания будят желания. Так, кажется, учит буддизм.
    Нет, наоборот. Но это тоже верно.
    Страдания будят желание жить лучше.
    Ну, Андрей, ты окончательно ожил!
    Раз звонок, два, три, четыре, пять, шесть – прямо ко мне. Кто ещё там? Телеграмма? Вдруг с родителями что-то случилось?»

    Андрей стряхнул покрасневшие от ледяной воды руки и пошёл открывать дверь.

–   Здорово, старик! – Сергей, увидев Андрея, сразу шагнул вперёд.
–   Здравствуй, – пожал протянутую руку Андрей и посмотрел на свои забрызганные водой домашние брюки.
–   Ты стираешь? Сто лет тебя не видел. Как живёшь, старик?
–   Заходи. Я тебя тоже давно не видел.
–   Ха-ха, – Сергей похлопал по плечу шагающего впереди Андрея, – ты сейчас занят?
–   Нет. Заходи в комнату. Я сейчас, быстро. Две рубашки прополощу.

    Сергей зашёл в комнату, Андрей – в ванную.

    «Какая нелёгкая принесла его?
    Молодец, что зашёл! Поскорее заканчивай возиться со своими рубашками».

    Андрей быстро прополоскал рубашки, выжал их и развесил на специально для этого предназначенных верёвках в кухне.

    Пальто Сергея висело на гвозде у самой двери, широко растопырясь.

    Сергей стоял возле книжного шкафа, листал книгу. Когда зашёл Андрей, он положил книгу на табурет возле кресла и спросил: «Сколько комнат у тебя в квартире?»

–   Шесть.
–   Шесть, да? А я всегда думал, что пять.
–   Странно ты всегда думал. Мне ведь шесть раз звонить.
–   Ну, мало ли?
–   Две с правой стороны и четыре с левой.
–   Да? Точно. Ох уж, эти коммунальные квартиры. Помнишь, я на Разъезжей жил?
–   Помню. Хорошее было время.
–   Такое не забывается – только в Питер приехали, первый курс. От тебя можно позвонить?
–   Пожалуйста.

    Сергей вышел в коридор.

    «И почему мне в голову пришло, что это от родителей весточка? Почтальоны обычно дают один звонок или два. Надо родителям письмо написать… давно не писал уже…»

    Зашёл Сергей: «Нет дома».

–   Ты Тане звонил?
–   Да. Говорят, ушла куда-то.
–   Я ей звонил недавно – дома была.
–   Ох, и давно же я тебя не видел, старик. Я тебе вчера звонил.
–   А я к тебе вчера заезжал.
–   Когда? Вечером?
–   Часов в семь – в половине седьмого. Ты где был?
–   Дома.
–   Ну да! Спал, что ли?
–   Вчера контрольную писали. Пришёл домой часов в пять и вздремнул.
–   Ну и сердитый я был на тебя вчера.
–   Хе-хе.

    Сергей сидел в кресле, переплетя пальцы рук, локтями упираясь в подлокотники. Андрей закурил и прислонился к подоконнику, повернувшись лицом к Сергею.

–   Как живёшь, старик?
–   Нормально. А ты?
–   У меня – завал. Целыми днями занимаюсь, а хвостов куча. На одной лекции нам так и сказали: чтобы выучить всё, что мы вам задаём, надо заниматься двадцать шесть часов в сутки. На ЭВМ решали такую задачку. Представляешь?
–   Недоразвитая ЭВМ. Вернее, программа по-глупому составлена. Разве можно закладывать в программу возможность получения подобных ответов? Вот, например…
–   Да дело не в этом. Ты представляешь, сколько задают?
–   Не знаешь, за что хвататься?
–   Вот-вот.
–   Ясно!
–   Я сейчас пошёл домой и дай, думаю, заверну к тебе. Соскучился я по тебе.
–   Правильно.

    Андрей сел на табурет к столу, пытаясь пускать дым колечками.

–   Решил – учи не учи, всё равно всего не выучишь. А на улице-то как сегодня хорошо было утром… Ты ходил сегодня в институт?

    Андрей кивнул головой.

–   Ну, я и решил плюнуть на всё. Правда, сейчас немного подтаяло.
–   Не страшно.
–   Ты-то как, рассказывай!
–   У меня так, что и рассказывать нечего. Нормально всё.

    «Вот так ты и родителям пишешь – нормально всё.
    А что? Что со мной произошло действительно интересного, настоящего?.. Просто языком почесать? Рассказать, кто что сказал, кто как посмотрел, и выложить свои мнения на этот счёт?»

–   Нормально?
–   Ну!
–   Что это ты читаешь? – Сергей показал на лежащую отдельно в шкафу книгу.
–   Наташа дала почитать в своё время.
–   Интересная вещь?
–   Ничего.

    «Жорж Санд она и есть Жорж Санд. Интересно она пишет о мужчинах – как будто они живут одной мыслью – как воспринимают женщины их поступки, мысли и вообще всю жизнь…»

–   А ты читал что-нибудь Жорж Санд?
–   Нет, но Наташа была в восторге, как-то рассказывала мне. Не помню только, о каком романе.
–   Я не совсем в восторге. Но для женщины написано неплохо.

    «А чем отличается писательство мужчины от писательства женщины?
    Кто его знает!
    Тогда и языком щёлкать нечего!»

–   Слышишь, старик, может, в кино пойдём?
–   В кино? Ничего хорошего не идёт. Может, к кому-нибудь в гости поедем? – Андрей подмигнул и улыбнулся.

    Сергей посмеялся: «Помнишь, к Мартыновым ездили? Денег хотели перехватить до очередной стипендии?»

–   Ага, последние на вино потратили. И всю ночь потом с Геннадием в карты играли.
–   А на первом троллейбусе к тебе спать поехали. А Лена на диване как заснула, так и проспала всю ночь! Глаза откроет, посмотрит, как её муж бьётся в двумя орлами в покер – и снова спать.
–   Вот это гости – так гости.
–   Хоть вспомнить будет о чём!
–   Серёга, а не выпить ли нам в честь нового снега? Немного, для порядка?

    «Всё равно сегодня день бестолковый. Надо отдохнуть от душевного припадка, а то весь как разбитый».

–   А в кино?
–   Что в кино?
–   Ладно, уговорил. Твой магазин открыт?
–   Он давно нас ждёт.

    На улице стемнело. Они быстрым шагом, Сергей шагал намного быстрее Андрея, дошли до магазина.

    Назад они возвращались также быстро, неся в портфеле две бутылки вина.

–   Ты есть хочешь? – спросил дома Андрей.
–   Спасибо, старик, я пообедал.
–   Молодец.

    Андрей откупорил бутылку, протолкнув в длинное горлышко пробку, и налил два полных стакана.

–   Давай выпьем за нас, Андрей!

    Они чокнулись.

–   А то мы всё за что-то пьём. Знаешь один афоризм: «Он так часто пил за чужое здоровье, что потерял своё»?

    Выпили. Поставили стаканы на табурет, приспособленный под стол. На нём же стояли бутылки с вином и лежали сигареты.

    Андрей потянулся, зевая.

–   Как Валера поживает? – спросил Сергей.
–   По-прежнему. Вчера был у него. В шахматы играли. Потом они с Александром поехали в гости. К каким-то девчонкам.
–   Да-а. А Виктор как? Ходит на лекции?
–   Видел его сегодня…

    Андрей вспомнил, что Сергей считает Валеру скользким человеком, себе на уме, и недолюбливает его.

    Сергей развалился в кресле, положив вытянутые ноги одну на другую, и упираясь головой в стену. Андрей налил по полному стакану и предложил: «Давай!»

    Сергей хотел чокнуться, но Андрей уже начал пить, и Сергей закруглил свой жест.

    Выпили. Андрей закурил.

    Сергей посмотрел по сторонам, что-то вспомнил и сказал: «У нас сегодня практика по философии была. Роль личности в истории».

–   Ну и что? – отозвался Андрей.
–   Спор получился – что такое великий человек.
–   И на чём остановились?
–   Ни на чём. Я считаю, что великий человек – это тот, кто знает, что он должен сделать и делает это, независимо от того, замечают его исключительность окружающие или нет. Великий человек чувствует своё предназначение и всю жизнь ему подчиняется. Осознанно подчиняется, понимаешь? И выходит победителем там, где остальные ничего не добиваются…
–   Ты думаешь, такой человек и есть великий?
–   Это, конечно, моё личное мнение. Но я в этом уверен. А ты как думаешь?
–   По-твоему получается, что великий человек заранее знает, для чего он нужен…
–   Конечно, поэтому он и великий.
–   Но он, кроме того, ещё и человек. А человек может и ошибаться в том, для чего он предназначен.
–   Великий именно тем и отличается от обычного человека, что его личное мнение о том, что он должен делать, совпадает с исторической необходимостью.
–   Хитро ты закрутил. А если всё это у него совпало, а сам он оказался никудышным человеком. Тогда как?
–   Значит, ему не дано быть великим. Он не сможет стать им…
–   Нет, это означает одно-единственное: то, что ты мне говорил – это не определение великого человека, а просто-напросто свободные размышления на данную тему. Давай выпьем!.. Согласен?
–   Ты меня не так понял…
–   Давай выпьем сначала.

    Выпили.

–   По-моему, так: великий ты человек или нет – продолжил Андрей, – дано решать не конкретному человеку. Это, видимо, вообще решается спустя определённое время. Скорее всего, после смерти человека. Великим шахматистом можно быть при жизни. Здесь конкретно определён критерий величия, хотя и среди шахматистов в этом вопросе не всегда сразу всё понятно. А возьми великих музыкантов? А писателей? Кто велик сейчас и кто был велик в своё время? В конечном итоге всё зависит от оценки наших современников, а это даёт повод подозревать, что, в конце концов, всё зависит от конъюнктуры, какого-то осознанного или неосознанного спроса… не так-то всё просто, как видишь, даже если чувствуешь в себе силы стать великим.
–   Я об этом и говорю. Нужно совпадение множества условий. Как нас учат? Великий человек появляется тогда, когда в нём назрела необходимость. Время рождает великих людей…
–   И время их убивает. Что мы с тобой всё об одном и том же? Что-то мне сегодня тяжело спорить, – Андрей натянуто улыбнулся, – как у тебя дела с Татьяной, нормально? Какая-то она сегодня вроде расстроенная была.

–   Да? – Сергей посмотрел на свои туфли, – а что она говорила?

–   Ничего особенного. Я позвонил, спросил, не знает ли она, где ты, а она сказала, что не знает, – Андрей на секунду закрыл глаза, – она сказала, что если ты ей позвонишь, то она передаст тебе, что я звонил… а ты не звонил ей?
–   Нет.

    Сергей встал и прошёлся.

–   Я не наводил в комнате блеск уже дней несколько, – заметил Андрей.

–   Угу, – Сергей подошёл к импровизированному столу и налил в стаканы вино.

    Андрей встал: «Надо сегодня хоть немного выпить. Хоть горло промочить. Давай!»

    Выпили.

    Во второй бутылке оставалось совсем немного. Андрей вылил в стаканы остатки, поставил бутылки в угол, за стол, и закурил.

–   Ты чего загрустил? Смущённый какой-то ходишь… – спросил Андрей.

    Сергей усмехнулся, задумался, потом рассмеялся и подмигнул Андрею: «Поехали к Наташе!»

–   К Наташе?
–   К Наташе. Сто лет её не видел. Как она? Ты её давно видел?

    Андрей сел на кресло-кровать: «К Наташе, да? А что, можно! Слышишь, а зачем мы к ней поедем? По какому поводу? Или просто так?»

–   А зачем тебе повод?..
–   С поводом интереснее. Давай что-нибудь придумаем. Мой день рождения далеко. Твой тоже рядом с моим. Да и в сегодняшнем дне нет ничего особенно примечательного. Самый обычный день. Как ты считаешь?
–   Отличный день. В такой день только и ехать к Наташе.
–   Верно. Иначе потом всю жизнь будем жалеть, что в такой благоприятный день не поехали к ней.

    Сергей выглянул в окно: «Кажется, дождь идёт».

–   Ничего, расположение звёзд нам благоприятствует.

    Они быстро вышли из подъезда на улицу. Дождя не было. Было грязно и сыро.

–   Поехали на трамвае? – предложил Андрей, – или ты на метро хочешь?
–   Лучше на метро.
–   Нет, поехали сегодня на трамвае. Ты посмотри, звёзды благоприятствуют нам исключительно в том случае, если наше путешествие будет продолжаться на трамвае.

    Сергей закинул голову: «Верно».

–   У тебя в очках какие диоптрии?
–   Минус полтора.

    Андрей дальше шагал молча.

–   Зачем ты про очки-то спросил? – удивился Сергей.
–   Я вот иду и думаю, что обычный человек в очках с диоптриями «минус полтора» не увидел бы на небе звёзд сквозь сплошные тучи. Улавливаешь мысль?

    Сергей рассмеялся, Андрей тоже. Сергей крепко обнял Андрея рукой: «Сколько мы вместе с тобой приключений пережили, старик!»

–   Да, было время.
–   Есть что вспомнить, верно?

    «Шёл бы ты подальше со своим «есть что вспомнить». Когда я в первый раз обратил на это внимание?.. Правильно, когда ездили с Сергеем к Валентину, который поступал в военное училище и был где-то на полевых сборах. Сергей сказал: «Будет что вспомнить» – и мы поехали по неясному адресу не пойми куда, но нашли Валентина. И всё было очень здорово, но в конце пути попали под проливной дождь, но всё-таки успели вернуться в Ленинград до закрытия известной обоим пельменной… А, собственно говоря, что плохого в таком подходе к начинающемуся приключению?
Не знаю. Не нравится».

    Сергей шёл, глубоко дыша, и почти спортивным шагом.

–   Не отставай, – окликнул он Андрея.

    На остановке Андрей закурил. Когда подошёл трамвай, Сергей сказал: «Наш!» – и пошёл. Андрей выбросил сигарету и побежал следом.

    Они пристроились в конце первого вагона. Трамвай вздрогнул и покатился. Андрей смотрел в окно, Сергей разглядывал пассажиров. Потом Сергей повернулся лицом к окну и обнял Андрея за плечи: «Всё-таки здорово, старик, что мы сегодня встретились. Давно мы с тобой никуда не ездили!.. У тебя что, случилось что-нибудь?»

–   Нет, – Андрей молча смотрел в окно.

    «Настроение у тебя, Андрей, как погода на улице! Стоишь, смотришь в окно и даже не оборачиваешься к Сергею. Ты ведь хотел, чтобы Сергей приехал?
    Да, хотел.
    В чём же дело?
    Не знаю. Сейчас хочется одному куда-нибудь в кино пойти. Или не хочется… не знаю».

–   Знаешь, Серёжка, бывает так – найдёт грусть неизвестно почему – и всё тут! У тебя бывает?

    Сергей внимательно посмотрел на Андрея: «Вчера я пришёл из института домой и лёг спать. Я тебе говорил об этом?»

–   Да. Я к тебе в это время в гости приходил.
–   Ну да, правильно. Во-от! Пришёл и сел заниматься, и что-то так сильно голова разболелась – решил полежать немного.
–   Чего вдруг голова-то разболелась?
–   Я ночью спал плохо. И потом с утра, знаешь, бывает – делаешь что-то, а кажется, что ты это уже когда-то делал, или наоборот: начнёшь чем-нибудь заниматься и никак не можешь сосредоточиться, постоянно забываешь, что начал делать.
–   Может быть, это от переутомления?
–   Скорее всего. Так-то его не чувствуешь, по каким-то ощутимым признакам, но я тебе ведь говорил, сколько нам задают?.. И лёг отдохнуть. А в голову разные нелепости лезут, вроде кошмаров, и спишь и не спишь. Я и думал, что вздремнул всего минут десять. А встал – и ещё хуже стало. Голова перестала болеть, но какая-то пустая…
–   Аж звенит, верно?
–   Вот-вот. В ушах как будто звенит, а во рту сухо, никак не напиться.
–   В таких случаях можно только пивом напиться. У меня подобное состояние бывает, когда я слишком много днём посплю. Вроде бы и кушать потом хочется, а вроде бы и нет, вроде бы и пить хочется, а вроде бы и нет. Ещё можно квасом в этом случае напиться.
–   Нет, понимаешь, я и не переспал, но чувство какое-то появилось, что я один остался в городе, что я никого не знаю, и меня никто не знает. Мрачное чувство. Ночью тоже долго не мог заснуть. Весь вечер думал, что ты заедешь.

    Трамвай как раз объезжал Московские ворота.

    Андрей вспомнил, как недавно он проезжал по этому маршруту с Наташей, тоже на трамвае. В тот день она пришла к нему, и они долго лежали на неразобранной постели и целовались. Потом она причёсывалась перед зеркалом, красила губы и вдруг сказала: «А ты на словах гораздо смелее». Он сидел на табурете и смотрел на неё. Сказал: «Иди ко мне сейчас». Она ответила, что ей пора ехать, улыбнулась, пристально посмотрела на него, усмехнулась, и он поехал её провожать. Когда ехали на трамвае, он долго молчал, а потом сказал: «Сегодня день был не напрасно прожит. Я в этом уверен. А ты?» – «Не знаю» – «Почему?» – Он посмотрел на неё и улыбнулся. Она пожала плечами.

    «А что было потом?
    Потом?..
    Напрасно поехали с Серёжкой на трамвае. Надо было на метро».

–   Сергей, так что мы Марине на свадьбу подарим?
–   Ой, я тебе ещё не сказал? Я звонил Нине с Надей, они хотят проигрыватель подарить. От всех одноклассников, вскладчину.
–   Сколько он стоит?
–   В общем, по десять рублей с носа.
–   По пять с каждого уха? Хорошо. А как тебе нравится её жених?
–   Борис? По-моему, хороший парень. Я думаю, Марине сильно повезло.
–   Я его, конечно, мало знаю. Помнишь, мы несколько раз вместе заходили к девчонкам и встречали его? Но, насколько бы я его ни знал, мне кажется, что он неплохой человек. Может, действительно повезло ей? И отлично, правда?
–   Конечно. Я рад за неё.
–   Вот только Борис ростом не вышел. Впрочем, это не имеет значения. Марина тоже не из племени гигантов. Смотри-ка, мы почти приехали.
–   Андрей, а ты думаешь замуж выходить? Жениться, то есть? – Сергей стоял задумчивый, смотрел в окно, и как будто расстроенный.
–   Конечно, думаю. Только не знаю – когда. А ты?
–   Я не знаю.
–   Чего же тут не знать?

    Сергей продолжал смотреть в окно, придвинулся к Андрею и опять обнял его за плечи: «Знаешь, мне хочется очень многое сделать».

–   Что именно сделать?
–   Многое. Знаешь, очень полезного, стать настоящим человеком.
–   При чём здесь женитьба? Думаешь, жена будет мешать тебе становиться настоящим человеком? Вдвоём-то можно вдвое больше полезных дел наделать.

    Сергей бросил быстрый взгляд на Андрея и что-то соображал.

–   Ты об этом, наверное, забыл подумать? – продолжал Андрей, – в следующий раз подумаешь, идём, нам пора выходить.

    Они выскочили из трамвая и зашагали назад, перед продовольственным магазином повернули налево.

–   Мне тоже о женитьбе страшновато думать. Кто его знает, что это такое. Правильно учат: весь суеверный страх – от невежества, от незнания… Во-первых, твоя девушка, невеста, жена – три разные вещи, три разных человека, по крайней мере – два разных человека. И какая из твоей девушки получится жена – сказать очень трудно. Согласен?
–   Я это и хотел сказать, – согласился Сергей, – вот встречаешься, всё кажется хорошо, а потом все эти заботы, дети. Тут и сам другим станешь.
–   Дети могут и подождать, не обязательно сразу дети…
–   Я стал замечать – какой-то я стал другой, не такой, каким был раньше, в школе, например…

    Андрей нажал на звонок. Дверь скоро открыли.

–   Здравствуйте, – поздоровался Сергей, – Наташа дома?
–   Нет, она ушла. Заходите, здравствуйте.

    Андрей посмотрел на Сергея: «Нет, спасибо, мы пойдём».

–   Что-нибудь передать?
–   Нет, спасибо, ничего не надо.
–   Извините за беспокойство, – добавил Сергей, – до свидания!
–   До свидания.

    «Кажется, холоднее стало на улице. Ну и затащились невесть куда. Который час? Без четверти восемь. Пора закурить».

    Андрей закурил и спросил Сергея: «Какие будут ещё предложения?»

–   Она, наверное, к Зое поехала. Нужно было спросить – куда ушла? У Зои телефон есть.
–   А потом спросить номер телефона Зои? Ушла и ушла. Что будем делать? – Андрей смотрел прямо перед собой.
–   Поехали ко мне, – предложил Сергей.
–   И бутылочку вина возьмём!
–   Точно, поехали ко мне чай пить. С пирогами. С вареньем.
–   Пироги бабушка пекла?
–   Бабушка. Она знает, какие я люблю – с изюмом.
–   С изюмом – это хорошо.
–   Теперь на метро поедем.
–   Да, хватит, покатались на наземном транспорте.

    До метро они доехали на троллейбусе, спустились по эскалатору, доехали до «Технологического института» и перешли на другую линию.

    Сергей рассказывал о своих институтских знакомых. Андрей слушал.

    «И зачем ездили к Наташе? Надо было дома сидеть. Уже бы спать лёг. Что это на меня такая зевота напала?.. Всё как-то по-дурацки получилось. Так хорошо расписал свою жизнь днём – и вот, завтра опять на занятия не пойду.
    Почему? С утра встану, заеду домой за конспектами – и вперёд.
    Так я тебе и поверил!
    Увидим.
    Может, действительно взять вина? Нет… спать хочется…»

–   Вставай-вставай, старик, – Сергей тянул Андрея за руку.

    Андрей освободил руку и пошёл за Сергеем. Сергей подождал, пока он его догонит, и пошёл рядом.

    Андрей тряхнул головой.

    «Заснул, что ли? Эх, в постель забраться бы!»

    Они молча вышли из метро. На улице дул сильный ветер. Андрей запахнул плотнее куртку, обхватил себя руками и прибавил шагу.

–   Вообще-то в остальной части города гораздо теплее, чем в твоём районе, – повернулся он к Сергею.
–   Магистраль – проспект Стачек, – Сергей с гордостью отвёл в сторону левую руку.
–   Повезло тебе, – бросил Андрей и завернул направо.

    Сергей замешкался на повороте.

–   Ты чего ждёшь?
–   Ладно, завтра в магазин зайду.
–   Конечно, у нас с тобой и так есть всё, что нужно человеку для счастья. Идём скорей!

    На четвёртый этаж они поднялись на лифте.

    Сергей открыл входную дверь и молча включил свет. Потом, прижав указательный палец к сжатым губам, осторожно поставил перед Андреем тапочки. Андрей переобулся и на цыпочках прошёл в комнату, первую по коридору. Сергей быстро зашёл следом, включил свет и покрепче притворил дверь. Андрей скинул на стул куртку и сел к столу на разобранное кресло-кровать. Сергей вынул из платяного шкафа деревянные плечики, повесил на них куртку со стула и сверху свой плащ.

–   Я пойду, чай поставлю.
–   Руки помыть можно?
–   Конечно. Только тихо!

    «Всё время, как идти к Сергею, забываю, что у него всё надо делать тихо. И этот бесконечный коридор…»

    Сергей шёл первым, то тут, то там включая в коридоре свет. Наконец открыл дверь в ванную: «Сделать тёплую воду?»

–   Не надо.

    Сергей прошёл на кухню, загремел посудой, ругнулся. Стал наливать воду.

    Андрей вымыл с мылом руки, сполоснул лицо, вспомнил, что не взял полотенце и пошёл назад в комнату. Нашёл полотенце, вытерся и сел к столу.

–   Сейчас будет готово, – Сергей принёс из кухни две банки с вареньем и пирожки в полиэтиленовом пакете.

    Андрей стал рассматривать банки: «Это черника… а это что?»

–   Айвовое. Любишь?
–   Не очень.

    На круглом столе стояла настольная лампа с круглым, тарелкой, абажуром, рядом лежали стопкой журналы. Андрей взял один и начал читать, отложил его в сторону и взял другой.

    Сергей принёс чашки и блюдца: «Что читаешь?»

–   Так.

    Сергей принёс чайник с кипятком: «Давай пить чай. Сахар забыл принести! Я сейчас…»

    Сергей принёс сахарницу, чайные ложечки и заварку, налил в чашки чай и предложил: «Угощайся».

    Андрей отложил в сторону журнал.

–   Серёжка, а неплохо бы нам собраться вместе. Ты с Таней и я с Наташей. Как считаешь?
–   У Марины же свадьба.
–   У неё в среду, через неделю, а мы соберёмся в эту субботу.
–   В субботу? Понимаешь, я хотел позаниматься. А впрочем, успеется. Надо и Таню немного в люди вывести. А то она всё жалуется, что никуда не ходим с ней. Куда ходить-то? Я занимаюсь целыми днями…
–   Здорово сердится на тебя?

    Сергей приподнял пустую чашку и снова поставил её на блюдце.

–   Какая-то она нервная в последнее время стала. Что не скажу – всё её раздражает. В последний раз я взял и ушёл. Всё подкалывает меня, нарочно злит. Понимаешь?
–   Ничего, у девчонок так бывает.
–   Бывает-то бывает, да надоело мне. Хотя понимаю, что ей тоже невесело. Нашла бы занятие какое! А то всё хнычет, что я её не развлекаю!
–   Как будто мы для них фабрики по выработке хорошего настроения! Так, может, в самом деле встретимся в субботу? Или она не придёт?
–   Придёт. Давай приберём на столе. Я соскучился по ней. Поеду завтра к ней, – Сергей посмотрел на часы, – сегодня поздно уже звонить. Давай, действительно, соберёмся в тесном семейном кругу, как говорится.

    Они отнесли посуду на кухню. Сергей включил газовый нагреватель воды и стал мыть чашки. Андрей закурил: «Покурим!»

–   Кури, – Сергей открыл форточку.
–   Ты мне позвони завтра, как с Таней договоритесь. Когда ты поедешь к ней?.. Часов в семь, вечером позвонишь?
–   Угу. А как у тебя с Наташей дела?
–   Нормально. В субботу часа в четыре соберёмся, – Андрей курил возле окна.

    Сергей вытер полотенцем посуду и сложил всё в кухонный стол. Андрей затушил сигарету под струёй воды из-под крана и выкинул окурок в мусоропровод.

–   Можно и поспать, – сказал он, потягиваясь.

    Сергей захлопнул форточку: «Иди в комнату. Я сейчас».

    Когда Андрей заходил в комнату, где-то в коридоре открылась дверь и послышались шаги.

    Андрей ходил по комнате от двери до стола и обратно.

    «А если завтра никуда не идти?.. Утром видно будет!.. Где же Наташа сегодня вечером была? Надо завтра после занятий найти её… Правильно, я ведь решил идти в институт… Хорошо с Сергеем».

    Сергей пришёл, разобрал кровать, постелил Андрею на кресло-кровати : «Давай спать, старик. Завтра рано вставать».

–   Ты идёшь завтра к первой?
–   Да, завтра с утра интересная лекция…
–   Ну, спать – так спать.

    Они улеглись и выключили свет.

–   Значит, договорились, – Андрей глубоко зевнул.
–   Да, старик. Спокойной ночи.
–   И тебе спокойной ночи. Завтра привет Тане передавай.
–   Передам. А ты – Наташе.
–   Ага. Давай спать.
     …
–   Серёжка, ты на который час будильник завёл?
–   На половину восьмого.
–   А я успею?
–   Успеешь. У меня же метро рядом.

    «Успею! Где же всё-таки  Наташа была?.. Завтра Валера должен быть в институте… и Виктору книгу надо не забыть… где она у меня?
    Завтра пообедаю и буду заниматься. Дневное планирование остаётся в силе…
Всё. Спать пора».

–   Сергей, ты спишь?

    Сергей что-то промычал.

–   Ну и правильно. Спокойной ночи.
–   Угу, – Сергей перевернулся на другой бок.

    Андрей отвернулся лицом к стене.




    Т Р Е Т И Й


    Зазвонил будильник.

    «Ух, и противный же звон у серёжкиного будильника! Ещё, наверное, можно поспать несколько минут?»

–   Вставай, старик!
–   Который час?
–   Половина восьмого.
–   Встаю-встаю.

    Андрей опустил ноги на пол, немного посидел, стал одеваться.

–   Идём умываться, – Сергей держал в руке полотенце.

    Андрей быстро умылся.

    В коридоре никого не было.

    В комнате взглянул на часы – без двадцати минут восемь.

–   Ладно, Серёжка, я пойду.
–   Сейчас чай будем пить. Я уже поставил, – Сергей собирал постель.

    Андрей надел куртку: «Нет, я пойду».

–   Успеешь, подожди.

    Андрей вышел в коридор, вслед за ним Сергей: «Остался бы».

–   В следующий раз, – Андрей надел туфли и протянул руку: «Ну, давай!»
–   Счастливо, я позвоню тебе.
–   Хорошо.

    Андрей сбежал по ступенькам и быстро пошёл к метро.

    «Ты смотри, солнышко сегодня будет! Это хорошо… успею ли к первой паре?
    Должен успеть.
    Что-то Сергей копается с утра. Встаёт заранее, но если судить по его рассказам, то всегда чуть не опаздывает на занятия…
    Пассажиров-то сколько в метро.
    Через две на третьей мне выходить. И куда этот старик в такую рань едет? Седой, с палкой, а сидит уверенно. Сторож? Может, и так. А может, совсем и не сторож, мало ли куда людям надо?
    Интересно, как это – в старости жить, доживать свою жизнь? А что именно доживать? Что такое – жизнь?..
    Так, теперь быстро на эскалатор. Пока не опаздываю. На эскалаторе лучше всего ездить одному. Если с кем-нибудь вместе – тогда всегда нужно как-нибудь так встать, чтобы смотреть в лицо друг другу. И в любом случае находишься в неудобном положении. И о чём-то говорить. Валера всегда найдёт тему для разговора, а я – нет. Он даже когда говорит о чём-то серьёзном, своём, то и тогда у него это как-то очень уж разговорчиво получается».

    Андрей быстро шёл по Лермонтовскому проспекту. Лужи почти высохли, но асфальт был сырой. Прокатился трамвай.

    «Главное – успеть. И Виктору книгу не забыть. Куда же я её засунул?»

    В комнате Андрей быстро побросал конспекты в свою просторную сумку и выскочил на улицу.

    «Кажется, холоднее стало. Надо было переодеться. Ну вот, книгу Виктору всё-таки забыл. Вернуться?.. Нет».

    На улице Ломоносова Андрей вышел из трамвая и перешёл Садовую.

    Знакомых по дороге в институт он не встретил.

    В аудитории было уже много студентов. Андрей увидел портфель Виктора, поставил рядом свою сумку и вышел в коридор покурить.

–   Здравствуй, Андрей!
–   Здравствуй, Виктор, – Андрей пожал протянутую руку, – я…
–   Принёс книгу?
–   Нет, забыл. Извини, завтра принесу. Ты Валеру видел?
–   Не видел.

    Виктор прислонился к стене и смотрел на проходящих мимо студентов.

–   Завтра обязательно принесу. Летел сегодня как угорелый. Как вчера время
 провёл?
–   Домой поехал. Читал. Немного поиграл.
–   В шахматы?
–   На пианино. Здравствуй, Семён!
–   Привет, ребята. Какая сейчас лекция?
–   Политэкономия.
–   А-а, – Семён прошёл в аудиторию.

    «Надо с Виктором как-нибудь в шахматы поиграть. Соображает он в этой игре. Неудобно, что книгу забыл.
    Когда же мне позавтракать?»

    Прозвенел звонок. Почти сразу пришёл лектор. Андрей достал конспект и ручку и заметил такие же приготовления у Виктора: «Ты тоже будешь писать лекцию?»

–   Конечно, – Виктор достал новую чистую тетрадь и приготовился писать.

    Началась лекция.

    Андрей записывал всё подряд.

    «Нечего здесь особенно и раздумывать. Пиши и пиши. Непонятно, почему считается, что конспектирование помогает усвоению предмета? Я пишу одно, а думаю совершенно о другом.
    В том-то всё и дело.
    Ну хорошо, а как может быть по-другому, если лектор специально медленно читает, чтобы мы успели всё записать. Мысль в любом случае движется быстрее слов, а при такой скорости чтения лекции…
    Забавно Виктор записывает лекцию. Вывел вензелями название сегодняшней темы и сидит. У него практически не бывает конспектов. Он и без них прекрасно обходится – четвёрки, пятёрки, редко тройки».

    Андрей вспомнил, как уже три семестра подряд они с Виктором сдают экзамены. Готовятся порознь, а в день экзамена приходят в институт  рано, часам к восьми, а то и раньше, и где-то часов до двенадцати, когда заходят сдавать, с такой интенсивностью прорабатывают экзаменационный материал, помогая друг другу, что приобретают необходимую для сдачи экзамена кондицию. Правда, такое удавалось им исключительно с общественными науками.

    Виктор положил ручку на тетрадь и, слегка подавшись вперёд, слушал. Андрей быстро писал, изредка посматривая по сторонам.

    На перерыв они вышли вместе, молча встали рядом. Андрей закурил.

–   Ты завтракал сегодня? – спросил он Виктора.
–   Конечно.
–   А я не успел. Даже курить противно.
–   Не кури, – Виктор усмехнулся.
–   Правильно говорится: сытый – голодному не товарищ. Следующая пара –
математика?
–   Да.
–   Пойду с первого часа в буфет. Ты пишешь математику?
–   А что там писать?

    Они пошли садиться на свои места. Андрей взял ручку.

    «Наш лектор порядочный педант. Читает с таким выражением, как будто сам эти истины нашёл. С каким-то высокомерием преподносит их нам.
    Странно, какой интерес человеку быть передаточным устройством чужих мыслей?
    Собственная интерпретация при изложении? Проявление своего «я» в познании? Скорее так… Заманчиво.
    Я бы не смог стать преподавателем. Хороший преподаватель обязан быть хорошим педагогом. В институте на это почти не обращают внимания. В школе – обращают, в институте – нет. В институтах должны учиться самостоятельные люди. В июне, на выпускных экзаменах в школе, можно быть несамостоятельным, а в сентябре уже должно стать самостоятельным. А ведь в школе практически не дают никакой самостоятельности.
    Ладно, любишь ты всегда на кого-нибудь сваливать. Воспитывай сам себя.
    Я воспитываю. Получается плохо.
    Вот-вот, а другим, думаешь, легче этим заниматься?
    Поэтому и не буду я никогда хорошим преподавателем.
    И не надо».

–   Много написал? – Виктор заглянул в тетрадь Андрея, – молодец!
–   А ты почему не пишешь?
–   Не хочу.
–   Зря. Когда не пишешь, тяжелей воспринимаешь.
–   Ты пиши, пиши.

    Андрей, не останавливаясь, писал.

    Когда прозвенел звонок, Андрей бросил в сумку тетрадь и ручку, обернулся к Виктору: «Я пойду, позавтракаю».

–   Давай.

    Рядом с аудиторией его ждала Наташа. Она стояла и держала двумя руками портфель.

    «Наташа! Меня ждёт! Что же я хотел ей сказать?»

–   Здравствуй, Наташа!
–   Здравствуй, Андрей. Ты сегодня не занят?
–   Нет, – Андрей пожал плечами, – для тебя я сегодня не занят.
–   Сегодня?
–   Да не придирайся к словам. Приходи сегодня ко мне в гости.
–   Хорошо. У нас три пары.
–   Отлично. После третьей и приходи. Я буду ждать.
–   Ты дома будешь?
–   Конечно.
–   Я приду.

    Наташа повернулась и пошла. Андрей посмотрел ей вслед и направился к выходу из института. Чуть замешкался, но сразу пошёл дальше.

    «Я ведь позавтракать хотел!
    Ну, чего встал? Идём! Сейчас сразу и пообедаем где-нибудь в столовой. Какая уж учёба сегодня?
    А почему?
    Не болтай глупостей, идём со мной!
    Хорошо. Согласен. Прогуляюсь не спеша – давно собирался. Почему-то только до сих пор не получалось.
    Смешно! Ты только и делаешь, что прогуливаешься! Или я чего-то не уловил в твоём поведении?
    По крайней мере – я постоянно куда-то спешил.
    Так и получилось – всегда только спешил».

    Андрей вышел из института, прошёл через двор, вышел на Банковский мостик.

    «Хорошо! Приятно сегодня на улице. Пообедаю в столовой на Желябова и пойду домой».

    Андрей шёл по набережной канала Грибоедова. Он улыбался, щурясь на солнце, задумчиво шёл вперёд, иногда останавливаясь.

    Слева величественно возвышался Казанский собор.

    Невский проспект был, как всегда, заполнен людьми. Почти все куда-то торопились.

    Рядом с магазином «Галстуки» стояла группа людей, похожих на туристов. Они удивлённо и как-то радостно смотрели по сторонам. Один из них, судя по всему, отвечал на вопросы остальных, или сам что-то рассказывал, помогая себе руками.

    Из аптеки тянулась целая вереница людей.

    Особенно оживлённо было возле Дома книги.

    Противоположная сторона проспекта лежала в тени от стоящих на ней домов. Пешеходов там было гораздо меньше.

    Андрей перешёл улицу Желябова и направился к столовой. Рядом продавали с лотков пирожки и мороженое.

    Если можно назвать обедом съеденные сырники и мясной салат, то Андрей пообедал, но позавтракал он превосходно.

    На улице по-прежнему ярко светило солнце.

    Андрей вспомнил, что где-то в конце августа этого года, перед тем, как он поехал со своей группой на уборку картофеля, они с Наташей гуляли в Михайловском саду. День стоял такой же ясный, как сегодня, правда, без сегодняшнего морозца, отличный, тёплый день. Они ходили по каналу Грибоедова, Михайловскому саду, Марсову полю. Наташа поддразнивала Андрея и как будто чего-то ждала от него, с хитрецой посматривая ему в глаза, а Андрей не знал, надо ли ему сказать ей, что он любит её. Он считал любовью самые естественные человеческие отношения между людьми, в лучшем смысле этих слов. С Наташей ему было славно, с ней он чувствовал в себе какой-то подъём, но с ней ему было непросто.

    Всё время, когда Наташи не было рядом, он хотел с ней встретиться. Без неё ему не хотелось браться ни за что серьёзное. Главное – чтобы она была рядом.

    Но когда они бывали вместе, Андрею казалось, что он её в чём-то обманывает. Андрею было приятно говорить с ней обо всём на свете, это стало необходимо ему, и ещё целовать её, гулять с ней. А, может быть, это он не её, а себя обманывает?

    Андрей дошёл до Садовой и повернул направо.

    Несколько раз Наташа называла его эгоистом.

    Андрей улыбнулся. В запальчивости она говорила, что он думает только о себе, называла его холодным и расчётливым человеком, старающимся в любом случае сделать так, чтобы ему не стало хоть чуть-чуть хуже. Оберегающим своё душевное равновесие – выговаривала она презрительно сжатыми губами.

    В чём-то она была права. Андрей был эгоистом. Он знал, что все люди эгоисты. Лучшим проявлением эгоизма он считал такой эгоизм, когда человек что-то дарит другому, и уверен при этом, что тот обязательно в ответ подарит ему нечто своё, согретое теплом своего сердца.

    А насчёт душевного равновесия – что же? Может быть, не находя ответа на этот вопрос, он потому и испытывал какое-то чувство вины в отношениях с Наташей? Только непонятно, разве естественные отношения между людьми предполагают непременно постоянный душевный взрыв?

    На этот вопрос он не знал ответа. Поэтому никак не мог решиться сказать Наташе, что любит её, за что жестоко и мучил самого себя. Скажи он ей это – и ему казалось, что всё сразу бы прояснилось, по крайней мере, дальше Наташа помогла бы ему.

    Но он знал, что должен сам решить всё – и в отношении себя, и в их взаимоотношениях. И нередко чувствовал себя с Наташей скованно, неполноценно, скучным человеком, то ли не желающим, то ли не имеющим возможности подарить себя ей.

    Андрей шёл не торопясь, выпил в Апраксином дворе бокал пива и на Площади Мира сел в трамвай.

    Во время последней их встречи Наташа была весёлая. Андрей хорошо помнил, как она ласково улыбалась ему, когда они встретились в перерыве между лекциями, ждала его шуток и весело смеялась им. В тот момент он чувствовал её настроение, им было хорошо друг с другом. Вернее, это была предпоследняя встреча. И даже не предпоследняя, если считать сегодняшнюю.

    Если говорить откровенно, он всегда чувствовал её настроение. И это его чувство иногда вызывало у него радость, желание нравиться Наташе ещё больше, желание обнять её крепко и никуда не отпускать, а иногда рождало неприязнь к ней.

    Накануне той встречи в институте они ходили в кино. Фильм понравился и, провожая Наташу домой, Андрей говорил без умолку, что-то объясняя и себе и ей в отношении фильма и размышляя вообще. Ему казалось, что она хочет ему сказать нечто важное, и он несколько раз предоставлял ей такую возможность, но она молчала и напряжённо думала в себе. На прощание он поцеловал её в подъезде, и она пошла вверх по лестнице задумчивая, но не грустная. Потом всё время, когда он вспоминал тот её взгляд, беззащитный и бездонно-нежный, он начинал слышать, как бьётся его сердце. Может быть, оно стучало так же сильно и ровно, как обычно, но его биение он ощущал сразу же, как приходило воспоминание о её выражении лица после того поцелуя.

    Дома Андрей уничтожил следы вчерашней встречи с Сергеем, засунул в шкаф высохшие рубашки, открыл форточку и сел в кресло покурить, положив рядом книгу.

    «Как мне сегодня себя с ней вести?.. Она спросила: «Ты будешь дома?» после того, как сказала, что у неё три пары. Наверное, она хотела вместе с тобой поехать из института. Ну конечно, ты завзятый увалень, Андрей!
    Ничего страшного. Она сегодня опять какая-то непонятная. Опять станет говорить, что я скучный и никчёмный человек. Ничего, опять подразню её… да что же это такое? Как бы там ни было, а это довольно неприятно! Чего она добивается? Нельзя человека сделать лучше, внушая ему, что он плохой. Надоели мне её замечания хуже горькой редьки!
    Наташа, Наташа, давай не будем ссориться с тобой. Так противно жить после ссоры, а встретиться после этого где-нибудь нечаянно – ещё хуже. Что же нам, так и бегать друг от друга? И в то же  время друг за другом?»

    Андрей затушил сигарету, открыл окно, высунулся на улицу и закурил новую сигарету.

    «Две штуки осталось в пачке. Может, брошу курить?
    Да, именно сейчас, когда остались две сигареты, обязательно бросишь!..
    Сбегаю в магазин за сигаретами, и буду купаться».

    Андрей пустил воду в ванную, небольшой струёй, надел куртку и вышел на улицу. Купил в магазине сигареты, конфеты, печенье и вернулся назад.

    Вымывшись в ванной, он снова сел в кресло и закурил. Потом встал и побрился.

    «Хорошо вчера с Сергеем было. Только он какой-то виноватый, как будто передо мной за что-то оправдываться должен. Или перед собой.
    Что у них с Татьяной случилось? Как я понял – ничего особенного. Ничего, всё перемелется…
    Напрасно он с Татьяной так себя ведёт.
    Как?
    Встречается с ней мало, постоянно отговаривается занятиями. Она его куда-нибудь зовёт – а он не может, занят.
    А ты? Пожалуй, примерно так же ты ведёшь себя с Наташей.
    Я? Нет. У нас совсем другое.
    Ну, конечно!
    Конечно!
    А если в принципе смотреть?»

    Андрей потрогал ещё мокрые волосы, снова протёр их полотенцем, стал читать книгу.

    «Скоро она придёт. Через пятнадцать минут заканчивается третья пара.
    Почему сегодня Валера опять не пришёл?
    Завтра обязательно принесу книгу Виктору».

    Андрей встал, нашёл среди книг «Старик и море», положил её на стол, подумал и бросил в сумку. Походил по комнате, достал её из сумки и прилёг на кресло-кровать.

    Он полистал книгу, где-то начал читать, пролистал несколько страниц вперёд и опять почитал, прочитал конец и начал читать с самого начала.

    Звонок прозвонил пять раз. Кто-то открыл входную дверь.

    «Тьфу ты!»

    Андрей захлопнул книгу, сел в кресло и закурил.

    «Надо расслабиться!
    Где же Наташа?
    Вот так всегда – жду её до внутренней дрожи, а придёт – и слова не могу сказать.
    Что ты как тряпка? Держись… естественно.
    Это и есть моё естественное состояние в данный момент.
    И будет вполне естественно, если вы сегодня поссоритесь.
    Нет, только не сегодня. Я люблю тебя, Наташа! Люблю, люблю!»

    Андрей ходил по комнате от окна по диагонали до двери и обратно. Сел на кресло-кровать, покрутил ногами, попрыгал и встал, схватился за сигареты.

    Когда звонок прозвонил шесть раз, он почти бегом выскочил из комнаты, сделал два-три огромных шага, потом поменьше, ещё меньше, пошёл вразвалочку.

    «Ноги как пружины!»

–   Здравствуй, Наташа! – он открыл дверь и пропустил её вперёд, улыбаясь.
–   Здравствуй ещё раз, – Наташа хотела усмехнуться, но вопросительно
 улыбнулась и пошла вперёд.

    Первая дверь налево приоткрылась.

–   Здравствуйте, – бросил Андрей, проходя мимо.

    Голова в двери покрутилась, дверь закрылась.

    В комнате Наташа сняла пальто. Андрей повесил его на гвоздь.

–   Фу, накурил как! – Наташа помахала перед лицом ладонью.
–   Как доехала?
–   Как видишь, – Наташа, не глядя на Андрея, поискала глазами, куда бы сесть.

    Андрей убрал пепельницу и сигареты с табурета на стол. Наташа села на кресло-кровать, прислонившись к стене. Андрей сел на табурет возле стола. Он смотрел на Наташу, она что-то высматривала на полу.

    Когда Наташа посмотрела на него, он улыбался. Она смотрела ему прямо в глаза.

    «Наташа, я люблю тебя!»

–   Чего ты молчишь? – спросила она.
–   Я рад, что ты пришла.
–   Не заметно,… правда, поздоровался второй раз.
–   Вот видишь, а ты говоришь – не заметно.

    Андрей подошёл и сел рядом: «Я очень рад, что ты пришла».

    Он взял её за плечи. Она мгновение сидела, застыв, потом встала и подошла к столу.

–   Я тоже рада.

    Андрей выложил на стол конфеты и печенье: «Угощайся. Ты, наверное, есть хочешь?»

–   Нет, – Наташа повернулась к книжному шкафу и стала рассматривать корешки книг.

    Андрей встал у неё за спиной: «Мы вчера к тебе с Сергеем приезжали».

–   Я знаю. Мне бабуля говорила. Ты что сейчас читаешь?
–   Толком – ничего. Давай в субботу соберёмся. Мы с тобой и Таня с Сергеем.
–   Можно, – Наташа листала какую-то книгу.
–   Да положи ты книгу, – Андрей взял у неё книгу и поставил её на место.

    Он обнял Наташу за талию обеими руками. Она просто смотрела в окно.

–   Наташа? – Андрей отпустил её и закрыл шкаф.

    Наташа взяла конфету: «Угощайся и ты».

    Андрей взял конфету и спросил: «Так в субботу соберёмся?»

–   Как Сергей поживает?
–   Нормально. Он вчера ко мне заезжал. Всё учится.

    Наташа усмехнулась: «А Таня?»

–   Да ничего вроде бы. Кто их разберёт?
–   А ты как? Тоже всё учишься?

    Андрей наклонил голову в сторону: «Смотря чему».

–   И чему же ты научился?
–   Пока ничему.

    Наташа пожала плечами.

–   А ты как?.. Что нового? – Андрей взял сигарету и закурил.
–   Опять куришь. Почему ты так много куришь? Фу-фу! – Наташа отогнала ладонью невидимый дым, подошла к Андрею и взяла пачку сигарет, вынула одну, посмотрела на неё и положила обратно.
–   Сколько ты в день куришь?
–   Штук десять-пятнадцать.
–   Много! – она стояла рядом и снова взяла сигареты.

    Андрей бросил недокуренную сигарету в пепельницу и крепко взял Наташу за плечи.

    Наташа подняла голову, и он её поцеловал.

    Наташа положила голову ему на грудь и что-то перебирала пальцами на рукаве его рубашки.

    Андрей попытался поднять её голову, но это у него не получилось.

–   Идём, сядем, – сказал Андрей.

    Наташа подняла голову. Он опять поцеловал её.

    Они сели на кресло-кровать, и Андрей сразу обнял её. Он всё время находил её губы своими губами, но она целовалась с открытыми глазами.

    «Почему она никогда не закрывает глаза? Даже неприятно вроде бы».

    Не разжимая объятий, он лёг. Она устроилась поудобнее. Он долго целовал её.

    Потом лёг рядом с ней на бок и стал гладить её шею и грудь.

    Наташа отвернула лицо и закрыла глаза. Андрей запутал пальцы рук в её волосах и перебирал их. Потом наклонился над ней.

    Наташа села и улыбнулась, погладила его по голове и опять улыбнулась: «Потуши сигарету».

    Андрей встал и медленно прошёл к пепельнице. Сигарета сгорела до фильтра.

    Наташа стояла и поправляла причёску. Андрей подошёл сзади и обнял её. Она играючи высвободилась.

    Андрей закурил. Наташа села на кресло-кровать с зеркальцем в руке.

    Андрей подошёл к окну, открыл его и высунулся наружу. Закурил и выдувал дым на улицу.

    Наташа облокотилась на его спину: «Сегодня мне понравилось, как ты целовал меня».

–   Да?
–   Ты хотел, чтобы я пришла к тебе сегодня?
–   Да.
–   А почему сам не приглашал?

    Андрей выпрямился. Наташа разворачивала конфету.

–   Я знал, что ты придёшь.

    Наташа вопросительно подняла брови, разглядывая фантик.

–   И потом, я сегодня тебя приглашал.
–   Приглашал.

    «Непонятный ответ. Что это она, как застыла? Голос совершенно без выражения».

–   Ты обиделась на меня за что-то?

    Наташа промолчала.

–   За что?.. Послушай, если мы так будем обижаться друг на друга, у нас ничего путного не выйдет.
–   А что у нас может выйти?.. – спросила она с вызовом. 

    Андрей закрыл окно, подошёл к ней и галантно поцеловал её правую руку: «О, да! Конечно!»

    Наташа рассмеялась.

–   Может, ты всё-таки кушать хочешь? – спросил Андрей.
–   Нет. Ну что ты со своей едой привязался?

    Андрей замер, ещё пару раз затянулся и потушил сигарету: «Так как мы решили, будем обижаться друг на друга или нет?»

–   Как хочешь!
–   А ты как хочешь?
–   Андрей! – Наташа смотрела на пакетик с конфетами, – ты, пожалуйста, не обижайся, но почему ты всегда, когда хочешь что-то сделать, сначала обязательно спросишь у меня?

    Андрей смотрел на неё и улыбался.

–   Чего ты так смотришь на меня? Боишься ответить?
–   Чего тут бояться-то? – медленно проговорил Андрей.
–   А почему всегда спрашиваешь? Может, мне иногда неприятно или неудобно тебе отвечать. Ты об этом не думал?
–   Видимо, нет, – Андрей покачал головой, – а почему тебе вдруг становится неудобно мне отвечать?
–   Потому что иногда ты дураком становишься, – Наташа резко выпрямилась и оглядела его с головы до ног.
–   С кем не бывает!
–   Правильно! Только умные люди в такие моменты не задают глупых вопросов.
–   Значит, я со всех сторон дурак, – Андрей взялся за сигареты.
–   Хватит… накурил уже здесь…
–   Если не нравится… – Наташа слегка прищурилась и смотрела на него, – то я могу и не курить.

    Наташа подошла к Андрею и положила голову ему на плечо: «Ты иногда не обращай на меня внимания…»

–   Наташа, Наташа… – поглаживал Андрей её по плечам.
–   Я сама не всегда хочу говорить то, что говорю. Ты будешь иногда не обращать на меня внимания?
–   Да.
–   Но и ты будь… немножко другим.
–   Это как?
–   Ну… немножко не таким, каким ты обычно бываешь.
–   Каким я обычно бываю – таким я обычно и бываю.
–   Я понимаю… ты постараешься?

    Андрей взял сигарету и отошёл к окну.

–   Наташа, а ты можешь быть другой?
–   Какой – другой? – она села в кресло.
–   Не делать так, чтобы мне не приходилось иногда не обращать на тебя внимания?
    …
–   Может, ты постараешься?
–   Если ты постараешься, я стану другой. Если ты станешь другим.
–   А если ты сначала станешь другой?

    Наташа закинула ногу на ногу и потянулась к носку: «Тебе не кажется, что мы болтаем глупости?»

–   Нет. Мне кажется, что мы говорим серьёзно.
–   Тогда давай дальше поговорим серьёзно.
–   Давай.

    Андрей курил, изредка подходя к столу и стряхивая в пепельницу пепел. Наташа сидела в кресле и качала ногой: «Почему ты не говоришь?»

    Андрей затушил сигарету: «Что я – громкоговоритель?»

    «Ну, всё! Накурился до тошноты».

–   А ты ведь любишь поговорить серьёзно.
    …
–   Ведь так? Что ты молчишь? Я пришла к тебе в гости, а ты молчишь.
–   Наташа, не надо так.
–   Как – так?
–   Не надо делать из меня круглого идиота.
–   Ты уже давно сам завершил этот процесс.
–   Поэтому я тебе и советую не тратить напрасно силы.
–   Мне пора идти, – Наташа встала. Они быстро посмотрели друг на друга.
–   Никуда тебе не надо идти, посиди ещё.
–   Зачем?

    Андрей насчитал шесть звонков и пошёл открывать дверь.

    «Вот так всегда. Из-за чего ругаемся? Наташа, Наташа, милая моя!.. Кого там ещё несёт?»

    В дверях стоял Сергей. Он сразу протянул руку: «Здравствуй! К тебе можно?»

–   Заходи. Зачем спрашиваешь-то?
–   Я думал: дома ты или нет?

    «Вот чудак! Что же он, как увидел меня, не понял – дома я или нет? Какой-то он сегодня… не такой, как вчера!» 

–   Только у меня гости.
–   Да? – Сергей уже приоткрыл дверь в комнату, но сразу закрыл её.
–   Да ты заходи-заходи.

    Сергей резко открыл дверь и вошёл.

–   Здравствуй, Наташа!
–   Здравствуй, Сергей. Как живёшь? Рассказывай. Садись.
–   Ага, – Сергей повесил плащ на гвоздь и присел на табурет, – как живу? Нормально. Ты-то как? Сто лет тебя не видел. У тебя новая стрижка?
–   Да, – Наташа грызла конфету и смотрела только на Сергея.
–   А я и не заметил, – Андрей снова закурил  и сел на стул. Наташа сидела в кресле: «Ты вообще вокруг себя ничего не замечаешь. Кроме своей персоны», – ответила она Андрею, не оборачиваясь.
–   Когда часто встречаешься с человеком, труднее заметить перемены в нём. Верно, Сергей?
–   Ты даже не пытаешься этого делать, – Наташа кинула на Андрея взгляд и сразу отвернулась.
–   Ладно, старик, я пойду, мне ещё заниматься надо, – сказал Сергей, вставая и ни на кого не глядя.
–   Куда ты пойдёшь? Успеешь. Что это такое – только пришёл и сразу убегать.
–   Подожди, Сергей, я тоже скоро пойду. Вместе пойдём, – остановила Наташа Сергея.

    Сергей снова сел на табурет и начал рассматривать свои ногти.

    «Зачастил Сергей. Наверное, к лучшему, что он сегодня зашёл.  Может, и нет.
    А что хорошего?
    Всё к лучшему!
    Как всё это не так, как надо!».

    Андрей поперхнулся дымом и затушил сигарету.

–   Накурился, наконец?
–   С неизменной твоей помощью.
–   Что ты этим хочешь сказать? – нахмурилась Наташа.
–   Ровным счётом ничего. Только то, что сказал.

    Андрей медленно улыбнулся и спросил Сергея: «Ты с чего сегодня такой грустный?»

–   Грустный? Да нет, просто устал. Думал в кино пойти сегодня.
–   Вот вместе с Андреем и идите, – подсказала Наташа.
–   Ты какой фильм собрался смотреть?
–   Не знаю. Ещё не решил.

    «Не знаю, не решил – в кино, называется, собрался!»

–   Идёмте все вместе, – предложил Сергей.
–   Идёмте лучше пиво пить, – откликнулся Андрей.

    Наташа поднялась: «Сами решайте, куда пойдёте. Я домой еду».

–   Я тоже не пойду пиво пить, – Сергей встал и подошёл к окну.
–   Я тоже не хочу. Я так сказал, в шутку.

    Наташа спросила: «Сергей, ты меня проводишь?»

–   Конечно, – Сергей вопросительно посмотрел на Андрея.
–   Что же это вы: приходите порознь, а уходите вместе?
–   А что тут такого? – Наташа оделась и, опустив руки, прямо смотрела в Сергея.
–   Я и не говорю, что в этом есть что-то необыкновенное, – Андрей, присев и опустив голову, зашнуровывал туфли, – я тоже пойду, прогуляюсь.
–   Прогуляйся, – согласилась Наташа.

    Выходя из подъезда, Андрей сказал: «Хорошо на улице!»

    Наташа взяла Сергея под руку.

–   А утром как было! А, старик!

    Андрей шёл рядом с Сергеем, потом повернул к нему голову и спросил: «Как ты считаешь, почему, сколько бы ни курили на улице, всё равно воздух не бывает дымным, прокуренным?»

    «Да, Андрей,… но всё же – зачем шута из себя корчить?»

    Все помолчали.

–   Ты успел утром на занятия? – спросил Сергей.
–   Вполне.

    Наташа спросила у Сергея: «Как у Тани дела?»

–   Нормально, – ответил Сергей и быстро посмотрел на неё. Наташа шла, чуть-чуть опустив голову и глядя себе под ноги.

–   Сегодня день был такой суматошный, – быстро начал Сергей, обращаясь не то к Андрею, не то к Наташе, – две пары практических занятий и зачёт…
–   Какой зачёт? – безо всякого выражения спросил Андрей.
–   По теории цепей. Пять завалов! Как я сдал – сам не знаю.
–   Бывает, – отозвался Андрей.

    Они шли почти рядом. Сергей изредка поглядывал на Андрея. Андрей старался смотреть в противоположную сторону, разглядывая что-то вокруг. Наташа быстро шла вперёд.

    «Глупо. Как всё глупо! Идём вместе, а каждый занят самим собой. И почему Серёжка молчит? Обычно всегда какой-нибудь разговор заведёт».

    На трамвайной остановке все остановились. Наташа, глядя на остановившийся трамвай, сказала: «Я сама доеду», – и отошла в сторону.

–   Конечно, – пробормотал Андрей.
–   Ты чего? – спросил Сергей.
–   Ничего. В следующий раз проводим. Не возражаешь?

    Сергей пожал плечами. Они подошли к Наташе.

    На следующем трамвае Наташа уехала, бросив через плечо: «До свидания».

–   До свидания, Наташа, счастливо!
–   До свидания, – Андрей подтолкнул Сергея, – идём! Какой фильм будем смотреть?
–   А какой хороший?
–   Не знаю. Ты ведь собирался в кино.
–   Собирался, – с выражением произнёс Сергей, – я даже с Таней собирался идти.
–   Так в чём дело?

    Сергей шёл, глядя перед собой.

–   Вы что, поругались?
–   Я с ней не ругался, – Сергей повернулся к Андрею и говорил горячо, – не знаю, что на неё нашло! После занятий побежал к ней. Сдал зачёт, радостный. Ну, думаю – хватит, сегодня можно отдохнуть… Ты не смотрел последний французский фильм, с Ален Делоном?

    Андрей покачал головой.

–   А она – ни то, ни сё. В кино не хочу, гулять не хочу. Нет настроения! Ладно, думаю, посижу у неё, она как раз одна дома. И вдруг ни с того, ни с сего – ты, говорит, только о себе думаешь. И я – жестокий, я – эгоист. Говорит: ходишь ко мне, только когда заняться больше нечем. Хватит – говорит. Я и спроси – чего хватит-то? Тут её и понесло… Ну, что? Я встал и ушёл.
–   Что она говорила-то?

    Сергей махнул рукой: «Да всё в том же духе – я плохой, я нехороший. Я встал и молча ушёл».

    Они медленно шли в сторону Садовой.

–   Правильно сделал, что приехал ко мне, – сказал Андрей.
–   Такое настроение с утра хорошее было, а вышел от неё… и с чего она вдруг? Как белены объелась! Да, в последнее время мало встречались, так я звонил ей по телефону через день… всё отлично было. Поболтаем, посмеёмся… Ты, говорит, не хочешь делать ничего, кроме того, чего сам хочешь! Как это понять? На днях в театр её приглашал – не захотела. В кино несколько раз ходили… Ты совсем не думаешь о том, что мне скучно одной, – говорит! Развлекайся сама, не маленькая! Что же я, должен каждый раз всё бросать и бежать исправлять её дурное настроение?
–   Не бери в голову. У них такое часто бывает. Сами не помнят сегодня, что говорили вчера, но чтобы ты постоянно возле них крутился.
–   Вот-вот. Когда у меня плохое настроение, я-то не бегу к ней, не плачусь.
–   Конечно. Ты в этом случае ко мне беги.

    Сергей похлопал Андрея по плечу: «Да, старик. Мы с тобой ещё и не такое пережили. А вы что сегодня? Тоже поругались?»

–   Да как тебе сказать? – Андрей тряхнул головой, – с одной стороны, ничего страшного, как обычно. А, вроде бы, и поругались.
–   Как это – как обычно?
–   Да вот так! Я ведь тебе рассказывал. Ничего по существу не говорим, не делаем, а как эти… как два магнита, то противоположными полюсами повернёмся друг к другу, то одинаковыми.
–   Наташа, по-моему, когда мы шли вместе, чего-то от тебя ждала.
–   Она сама не знает, чего хочет!
–   Не везёт нам с тобой!
–   И не говори!

    «А ты сам знаешь, чего хочешь?
    Нет!
    Нет, знаю! Хочу, чтобы Наташа всегда была ласковой, чтобы я всегда ей нравился, чтобы мы понимали друг друга, чтобы она понимала меня».

–   Всё-таки, какой фильм ты собирался смотреть?
–   Поехали в «Аврору», там и решим.

    Они сели в трамвай, стали смотреть в окно. Андрей вспомнил какой-то недавний разговор с Сергеем. Тогда у него было чувство, что Сергей хорошо знает Татьяну, её характер и её причуды, и достаточно разбирается в человеческих взаимоотношениях.

    «А сейчас Сергей просто беспомощен, как ребёнок, у которого отняли игрушку и сказали: то, чем ты занимался – очень плохое занятие.
    С другой стороны, и Татьяна явно не полностью разобралась в Сергее, наговорила ему сгоряча, не поняла его, не поняла таким, каков он на самом деле.
    А какой он на самом деле?
    Каков любой человек «на самом деле»? Что включает в себя это понятие? Или подобное ему – принимать человека таким, какой он есть?..
    Наташа, Наташа! Ну что мы с тобой как несмышлёныши, как меня в детстве отец называл? Как было бы здорово, если бы у нас всё было хорошо.
    Почему ты не даёшь мне любить тебя так, как я хочу? Что ты ещё хочешь? Я ведь люблю тебя, и ты знаешь об этом».

–   Сергей, знаешь, что мне пришло в голову? Всё, что случилось сегодня и с тобой, и со мной, доказывает, что наши девушки любят нас.

    Сергей громко хмыкнул и весело посмотрел на Андрея.

–   Тебе так не кажется? Вот смотри. Если бы им было наплевать на нас, разве желали бы они, чтобы мы стали какими-то другими, по их мнению – лучше? Правы они или не правы, что мы в настоящее время не столь хороши, как нам самим это кажется, и должны поэтому стараться быть лучше – это другой вопрос. Но в принципе, ты со мной согласен?
–   Вероятно, ты и прав. Но зачем им нас переделывать?
–   Типичная женская психология.
–   Слушай, старик, – Сергей улыбался теперь открыто, – а ты ведь прав. И как я об этом сам не подумал? Значит, мы с тобой счастливые?
–   Даже более счастливые, чем нужно обычным людям. Замечешь, нам всё идёт на пользу.

    Возле киноафишы Сергей вспомнил: «Наверное, придётся перемещаться в «Колизей». Они нашли репертуар «Колизея», посмотрели начало сеансов, вышли на Невский и направились в сторону Аничкова моста.

    Когда купили билеты, Сергей заметил, что до начала сеанса ещё час с лишним, и предложил пойти в ближайшую мороженицу. Андрей молча согласился.

    Два столика оказались свободными, и они сели за тот, который стоял ближе к окну.

–   Как у тебя в институте? – спросил Сергей, изучив меню и отложив его в сторону, – ты какое будешь?
–   Нормально, – отозвался Андрей, пошевелив бровями, – мне двести орехового с сиропом.
–   Сегодня я угощаю, – Сергей откинулся на спинку стула.
–   Потому что ты сегодня раньше меня осчастливился? – Андрей облокотился на стол, – что бы мы ни говорили, а всё-таки всё это довольно неприятно.
–   Ладно, старик, не унывай. У нас, как говорится, всё впереди. Будем живы – не помрём.
–   Ага, – Андрей стал читать меню, – давай в честь сегодняшнего счастливого дня бутылочку шампанского? У меня есть деньги.
–   Сегодня я угощаю. Шампанского так шампанского.

    У них приняли заказ. Сергей ещё больше развалился на стуле: «Ты чего такой хмурый сидишь? Думаешь, нашим дамам сейчас сладко?

–   Да ну их. Но всё-таки неприятно.

    Сергей лукаво посматривал на Андрея.

    Андрей нахмурился, опустил голову, стал играть желваками и уставился в стол: «Так у вас с Таней в последнее время всё было нормально?»

–   Я же тебе говорю – бежал к ней радостный, ну просто счастливый, чтобы вместе идти в кино. Великолепно всё было. Я думал, она обрадуется, когда я приеду – в последнее время она только и говорила, что скучает без меня. Не знаю. Всё отлично было.

    Сергей сел прямо на стуле и пожал плечами: «Да, ещё она говорила… Ну, в общем, старик, я не знаю, с чего она это вдруг сказала: «Зачем, – говорит, – нам с тобой морочить друг другу голову так же, как Андрей с Наташей? Я так и не понял, к чему она это сказала».

–   С чего это вдруг вы меня вспомнили?

    Официантка поставила на столик вазочки с мороженым, фужеры и открыла бутылку шампанского.

–   Мне кажется, что она недолюбливает Наташу, – Сергей неловко наливал шампанское в фужеры, – это чисто моё мнение, она никогда ничего не говорила.
–   Да? – Андрей рассматривал бегающие пузырьки.

    «Никогда не задумывался о взаимоотношениях Татьяны и Наташи. А какое это имеет значение?
    А кто его знает!
    Почему вдруг Сергей решил передать мне слова Татьяны?»

–   Тебе неприятно то, что я сказал?
–   Нет… хотя и приятного мало.

    Сергей начал рассказывать о последнем комсомольском собрании в своей группе.

    Андрей неподвижно смотрел в сторону. За одним из столиков рассчитались, встали и ушли. Официантка убрала посуду и вытерла стол. За её спиной уже стояли трое и ждали возможности сесть за столик. Один – длинный, худой, с длинными волосами, в очках, в длинном плаще, в красных ботинках на толстой подошве; другой пониже, тоже в очках.

–   Давай выпьем, старик!

    Выпили.

–   Да? – спросил Андрей, услышав что-то из того, что говорил Сергей.

–   Ну да! Понимаешь?..

    Тот, который пониже, выдвинул один стул и подождал, пока сядет девушка. Длинный заметил в мороженице знакомого и подошёл к соседнему столику. Девушка встряхнула головой; тот, который пониже, что-то оживлённо ей рассказывал.

    Андрей разлил по фужерам остатки из бутылки. Сергей смотрел по сторонам.

–   Твоё здоровье, старик!

    Выпили.

    Когда доели мороженое, Андрей вышел на улицу покурить.

    Дул сильный ветер. Горели разноцветные рекламы.

    Подошёл Сергей.

–   Расплатился?
–   Всё в порядке! Погуляем?

    Они пошли по Невскому проспекту.

–   Хорошо, – сказал Сергей, глубоко вздохнув.
–   Да, отлично на улице.

    Они никуда не спешили, но вскоре перешли на быстрый шаг.

–   Куда это мы с тобой полетели? – опомнился Андрей, и они снова
 зашагали медленно…

–   Идём назад? – предложил Андрей.

    В кинотеатре было тепло. Сергей прошёл в буфет выпить воды, Андрей спустился вниз покурить.

    «Сегодня как-то всё не так получилось. Вёл я себя с Наташей как невоспитанный мальчишка. А напоследок что-то о себе выдумал и стал обидчивым. Настоящий всадник без головы!
    «Морочим друг другу голову!» А у них с Серёжкой кто кому морочит голову?
И каждый считает, что со стороны виднее!»

    Подошёл Сергей.

–   Зря не захотел воды выпить.
–   Ничего.

    Сергей встал рядом.

–   Хочешь закурить?
–   Нет, спасибо. Что ты так много курить стал?
–   Какая разница!

    Сергей помолчал.

    Они прошли в зрительный зал.

    После фильма Андрей на улице зевнул и закурил.

–   Неплохой фильм, верно, Сергей?
–   С самого начала он мне больше понравился. А потом как-то всё… надуманно. Я от него большего ждал.
–   А, по-моему, очень хороший фильм.

    Сергей остановился: «Поехали ко мне!»

–   Нет. Я домой поеду. Спасибо.
–   Да? – Сергей посмотрел себе под ноги, – ну, как хочешь. Идём в метро.
–   Я на трамвае поеду.

    Они постояли немного.

    Сергей протянул руку: «До свидания, старик!»

–   До свидания. Заезжай ко мне.
–   И ты меня не забывай, товарища по несчастью.

    Они улыбнулись друг другу и разошлись.

    Андрей пошёл медленно, спрятав руки в карманы.

    На Аничковом мосту остановился. Внизу чернела Фонтанка, а дальше, вниз по течению, искрилась отражённым светом.

    «Если бы не так холодно, можно было бы и ещё постоять.
    Скверно как-то на душе.
    И на Сергея злился всё время! Какой ты нехороший человек, Андрей!..
    Почему у меня сразу, как я расстаюсь с близким человеком, появляется чувство, что я его чем-то обделил? Какое-то чувство неловкости, как чувство неполноценности. Как будто пожадничал что-то сделать для него, или что-то сказать ему. Пожадничал или постеснялся.
    Потому что много из себя строишь! На словах у тебя всё хорошо, красиво, а на деле ты ведёшь себя далеко не лучшим образом. Почему ты с Наташей поругался?
    Я не ругался.
    Почему вёл себя с ней как последний осёл? Ты ведь знаешь, что она от тебя хочет!
    Думаешь, всё так просто?
    Вот именно, держи себя попроще с людьми, а то выдумываешь у себя в голове невесть что. Подумай сам: ты и Наташа – два человека. Ну что их отталкивает друг от друга?
    А что притягивает?
    Разве не глупо всё, что у вас с ней сегодня получилось, всё то, что у вас с ней постоянно получается?
    Знаю я прекрасно – надо раз и навсегда определить своё отношение к каждому человеку, и будет гораздо легче; а я всегда при каждой новой встрече по-новому смотрю на человека, опять пытаюсь понять его, присматриваюсь, прислушиваюсь, как будто в первый раз его вижу.
    Правильно, сам себе всегда и мешаешь.
    Правильно, но что я могу поделать с собой?
    Ну и живи вечно в своих проблемах!»

    Андрей сел в трамвай.

    «День сегодня какой-то длинный. Всё успел сделать. И что я имею сегодня вечером?
    Снова один. Еду домой один.
    А вот Борис с Мариной скоро будут вместе домой возвращаться.
    Хм, велико достижение!
    Вот когда…
    Послушай, заткнись. Надоел ты мне со своими мыслями. Голова пухнет!..
    Один-один, опять один. Вот и колёса так стучат: один-один, опять один!
    Иди ты, знаешь куда?!»

    Андрей смотрел в окно. Разглядывал людей на остановках, дома, окна, табачные киоски, обгоняющие трамвай автомобили, пассажиров в них, своих соседей по вагону, голые деревья, снова Фонтанку, набережную, крыши домов, неразличимое в общей темноте небо, купол Троицкого собора, и скоро приехал.

    От остановки Андрей шёл быстро, начал считать шаги, но вскоре сбился со счёта.

    «Не буду ничего перекусывать. Правда, есть хочется смертельно, но ещё больше не хочется ни с чем заводиться…»

    Он ясно вспомнил, как хорошо было сидеть одному дома в кресле и читать. Курить и читать. Потом можно лечь в постель  и ещё читать. Только чтобы никто не мешал.

    Андрей пошёл ещё быстрее.

    Забежал на третий этаж, открыл входную дверь, зашёл, бесшумно закрыл её, прошёл по тёмному коридору, открыл дверь в комнату, уже в комнате включил свет и закрыл окно. Съел остававшиеся печенье и конфеты.

    «Соседи спят. Счастливые люди.
    Впрочем, я им не завидую. В конце концов, случается всегда то, что не могло не случиться. И каким бы я ни был, я буду именно таким, какой есть.
    Успокаиваешь себя?
    Отстань! Спать хочется».

    В постели Андрей долго ворочался.

    «Зубы почистил, будильник завёл – всё в порядке. Завтра начинаю заниматься в институте. А что мне ещё остаётся делать?..
    А Наташа?
    Что – Наташа? Сам говорил, что у вас с ней всё – как обычно.
    Там видно будет…».

    Андрей ещё долго ворочался.

    «И что это на меня нашло деятельное вдохновение? Хоть сию минуту вскочи – и начинай дела делать. Защитная реакция оплёванной души? Неудачник не вешает носа?
Или просто нужно было по-человечески поужинать?
Спи уже, а не то проспишь завтрашний день».




    Ч Е Т В Ё Р Т Ы Й


    Андрей проснулся и посмотрел на будильник.

    «Половина десятого! Вот это да!»

    Андрей рывком сел на постели. Будильник был выключен. Андрей пригладил рукой волосы и вспомнил, что выключил будильник сразу, как тот начал трезвонить.

    Андрей откинулся на подушку.

    «Всё равно надо в институт идти. Вчера был глупый день, надо хоть сегодня делом заняться. Одеться, умыться и, не завтракая, в институт – ко второй паре успею. Если завтракать – то только ко второму часу второй пары.
    А какой смысл бежать без завтрака? Обязательно ведь уйду с какого-нибудь часа перекусить.
    А тогда какой смысл вообще идти в институт? Профланирую как денди к середине занятий и неизвестно ещё, досижу ли до конца.
    И как это я проспал? Надо же!
    Надо, конечно надо! За глупые дни приходится расплачиваться следующими ещё более глупыми днями. Давай уже завтра пойдём в институт честь по чести. А сегодня можно позаниматься самостоятельно».

    Андрей встал и начал одеваться.

    «Вот уж это – вряд ли. Никудышний день – так никудышний. Всё равно сегодня никаких самостоятельных толковых занятий не будет.
И как я проспал? Сегодня делать этого мне никак нельзя было».

    Андрей умылся, собрал постель, причесался, закурил возле окна. Дым медленно поднимался вверх, разбиваясь о струю холодного воздуха из открытой форточки.

    Андрей обернулся – постель собрана, на столе чисто.

    Андрей докурил и быстро вышел из комнаты.

    В почтовом ящике на первом этаже лежало извещение на денежный перевод от родителей. Андрей вернулся домой за паспортом.

    «Это хорошо, что деньги пришли. Хоть одно полезное дело сделаю – получу деньги. Отдам долги и начну новую жизнь.
    Ну, конечно, как обычно – когда собираешься не идти на занятия, так всё утро только и мечтаешь, что начнёшь новую жизнь и будешь каждый день ходить в институт.
    Я и сегодня пойду в институт – надо с Валерой встретиться. Куда он пропал?»

    На улице подморозило, асфальт был сухой. Дерево возле пивного ларька стояло совсем без листьев.

    На почте посетителей было мало, в основном, почему-то, стояли у окошечка «До востребования».

    «Бельё надо из прачечной забрать. С этим постельным бельём – целая история. Хорошо ещё, рубашки сам стираю, а то пришлось бы время от времени в исподнем ходить.
    А Сергей и рубашки сдаёт в прачечную. Интересно, сколько у него рубашек, что он такой смелый? Надо будет как-нибудь спросить у него».

    Андрей получил деньги и вышел на улицу.

    «Куда пойти завтракать? В пельменную? Не годится, пельменей я не хочу. В пышечной не наешься… И почему Валера так любит пышки? При мне как-то целый десяток съел… нет, в пышечную я точно не пойду.
    Ближайшая столовая открывается в одиннадцать…
    Почему, интересно, считается, что прогуливать лекции – на редкость приятное занятие? Только какой-нибудь ветреный человек может так думать… Сиди себе на занятиях и делай, что тебе говорят – что может быть проще?
    А кто тебе не даёт на занятия ходить?
    Это другой вопрос».

    Андрей вспомнил, как однажды, прошедшей весной, сознательно не пошёл на занятия. Накануне вечером получил извещение на денежный перевод и решил отнести постельное бельё в стирку. Он собирался сделать это уже месяц, но то денег не было, то с Наташей встречался каждый день подряд, то после института надо было куда-то идти: к кому-то в гости, или в кино, или в библиотеку; пару раз забывал о прачечной, потом опять денег не стало, он взял в долг, но было глупо на эти деньги отдавать бельё в стирку… И вот на следующий день он получил деньги и пошёл в прачечную. Она была закрыта «по техническим причинам». Но тем не менее день удался. Он занёс домой грязное бельё и сразу пошёл в кино. Смотрел двухсерийный фильм в почти пустом зале. Отличный фильм! Приятно было сидеть одному в темноте, смотреть на интригующий экран и понемногу успокоиться, решив, что благие намерения могут осуществляться в жизни совсем не тем способом, каким ты сам задумал. Посмотреть по-настоящему хороший фильм всегда полезно, а тем более случайно.
    Андрей иногда позволял себе брать такие намеренные прогулы, дни отдыха, когда не надо никуда спешить, не надо бояться куда-то опоздать, что-то забыть. Можно накануне вечером составить себе подробное расписание, режим дня, чётко его выполнить, а вечером засыпать с верой в свою силу воли и с чувством, что день прошёл именно так, как ты его задумал. И в тот момент, когда ты этот день задумываешь, это действительно великолепная мысль, но потом, когда уже вечером засыпаешь и вспоминаешь прожитый день, появляется чувство, что сознательно обокрал сам себя, не сделав того, что от тебя требовалось институтскими правилами, твоими друзьями, всей логикой твоей жизни. Но такое чувство приходило уже поздно вечером, а днём Андрей считал, что наоборот, получает удовлетворение от проведенного дня, скрупулёзно рассчитанного накануне, и удовлетворение было, но было и чувство неудовлетворённости, и с ним было легче бороться, если неожиданно, как в тот раз, посмотришь хороший фильм.
    Потом, уже в другие дни отдыха, Андрей ждал счастливых случайностей. Когда он примерно месяц назад устроил себе день отдыха, к нему приехала Наташа. Андрей хорошо помнил, как они интересно поговорили с ней, о чём-то спорили, потом он проводил её домой, а потом – было ещё рано, даже светло на улице, он поехал в общежитие. Там почему-то выпили, а потом он таких глупостей наболтал малознакомой девушке, что на следующий день ему было чрезвычайно стыдно. С тех пор он ту девушку больше не видел, да и не имел желания снова с ней встретиться.

    Позавтракав в пышечной, Андрей вышел на Садовую, закурил и медленно пошёл вперёд.

    Солнце светило по-осеннему, согревая только лицо. Андрей, не прищуриваясь, посмотрел вверх, потом по сторонам.

    Рядом прогрохотал, проезжая, трамвай.

    «Что же дальше делать? Чем заняться?
    Надо с Валерой встретиться. Зачем? Давно не видел и соскучился?
    Просто так. Давно не видел. Почему он не ходит в институт?
    А ты почему?»

    Приятный морозец бодрил.

    «Самое главное – что-нибудь должно будоражить мысль. Книги, кино, общение с людьми, шахматы, ну, ещё – музыка. Да, самое главное – общение с людьми. Вот, например, – тебе сейчас хорошо, потому что ты один, и плохо, потому что ты один. Парадокс? Нет! Очень трудно самому себе сыграть гармонию в душе.
Но общение с людьми – совсем не простая вещь. И всё дело в нём – в непонимании».

    Андрей свернул налево и вышел на канал Грибоедова.

    «Куда мы с тобой держим путь? Нет, в кино не пойдём! Идём вперёд – не заблудимся.
    Что такое непонимание?
    Что такое непонимание? Очень просто! Ты что-то говоришь, а тебя не понимают. Стараешься выразить свою мысль, объясняешь – а твой собеседник думает о чём-то своём, думает твоими словами по своим стандартам. Или вообще считает, что ты, мол, говоришь одно, а думаешь совсем другое, старается найти несуществующую подоплёку твоему словоизвержению. А ты так и сяк пытаешься что-то ему донести…
Впрочем, совсем не обязательно в этот момент пытаться что-то доказывать. Можно спокойно говорить о чём-то, логично развивать свои мысли, или азартно спорить – какая разница?
    А этот кто-то слушает тебя и никак не попадает в поток твоих эмоций и твоей логики, хоть ты тресни.
    Видно, чтобы человек проникся твоим ощущением мира, твоим осязанием, обонянием его, нужно иметь особенный талант.
    Да, без таланта здесь не обойтись».

    Андрей шёл по набережной канала Грибоедова.

    «А бесталанным что же – пропадать? Вот нет у меня таланта делиться с людьми своим душевным настроем.
    Почему нет? Напротив, все говорят, что ясно видят то, что ты хочешь сказать, только, как ты сам чувствуешь, это не является следствием того набора слов, которые ты произнёс. Интересно, как это передаётся? Темпераментом, что ли?
    При чём здесь темперамент?
    Темпераментом изложения? Не знаю. Какая разница, чем передаётся.
Говорят – понимаем, что ты хочешь сказать, но это неверно. Потому-то и потому-то. Вот смешные люди! Тут-то и выясняется, насколько мало они поняли из того, что я им толковал; вернее – поняли, только это понимание получилось так: они взяли тот макет меня, который у них уже существует, приложили к нему только что сказанные мною слова и стали искать в макете причину моего нынешнего настроения в области логически-разумной и полностью просматриваемой. И мгновенно нашли объяснение меня такого, какой я сейчас. По их мнению.
    Но я-то не такой. Понятно, что со стороны виднее, и что сам на себе не чувствуешь действия объективных закономерностей, точнее – причинно-следственно их сразу не осмысливаешь; но зачем мне обманывать самого себя?
    Ладно, хватит об этом, опять это мысли ни о чём.
    Конечно, хватит, я давно предлагаю благоразумное решение – прежде чем говорить о чём-либо с человеком, надо вместе с ним определиться насчёт употребляемой терминологии. Иначе что получается?
    Я говорю одно, у моего собеседника в голове ассоциируется нечто другое, я говорю ещё что-то, он опять воспринимает по-своему, и так штрих за штришком – и в результате наши представления о спорном предмете скоро идут в противоположных направлениях.
    Не обязательно в противоположных. Могут идти и в параллельных, абсолютно не соприкасаясь друг с другом, или сходиться и после пересечения разойтись ещё дальше. Это как два распущенных и перепутавшихся клубка ниток: то эти нитки узлом завяжутся, то переплетутся – одна сверху, другая снизу; потом другая сверху; где-то лежат в полуметре друг от друга, опять переплетаются; где начало, где конец – не разобраться!..
    Значит, так: во-первых – договариваемся. Стол, например – это такой-то и такой-то. Нашёл – это значит сделал так и так. Любовь – это то-то и то-то. И так далее.
    С Виктором мы как-то попробовали начать таким образом разговор; не помню, правда, теперь, на каком понятии застряли, но каждый стал гнуть в свою сторону и в конце-концов поругались.
    В недалёком, хотя, может быть, и не столь близком будущем люди будут говорить стихами. Стихи лучше всего передают настроение, желание, чувство. Не губят мыслей, заключённых в наборе слов. И при этом можно обойтись минимальным количеством слов. Хотя хорошая проза не уступает хорошим стихам. Единственно – стихи легче, естественнее, музыкальнее.
    Музыка – ещё более сильное средство в попытках поделиться своим самым сокровенным…»

    Андрей вдруг остановился.

    «Ну и глупец же ты, Андрей! И очень крупный экземпляр. К тебе приходит девушка, а ты прыгаешь вокруг неё, что-то думаешь, думаешь в себе, даже поцеловать её толком не хочешь, или не умеешь; вдруг выскочишь  с какой-нибудь своей очередной мыслью к Наташе – ну, зачем она ей? Потом ещё и обижаешься, когда она рассердится. Ты Наташу когда-нибудь старался понять? Не любить, а именно понять? Такой, как она есть? Честно понять?   
    А как это – понять человека таким, какой он есть?
    Вот именно! А сам всё болтаешь об этом, хочешь, чтобы тебя все понимали.   Болтун! Мелко ты плаваешь в мыслительных процессах!
    Действительно… даже как-то некрасиво перед самим собой… Послушай, зачем ты постоянно всё ко мне примериваешь?
    Ты сам всегда так поступаешь. Разве нет?»

    Андрей стоял, молча покачивая головой. Мимо прошла пожилая женщина и бросила на него быстрый пристальный взгляд; он посмотрел на неё, она отвернулась. Андрей пошёл дальше.

    Он вспомнил, как хорошо было ему гулять одному позапрошлой осенью.

    «Впрочем, и гулял-то хорошо по сути дела один день. Потом ещё гулял, но это было уже не так.
    А в тот раз было просто здорово – под ногами целый ворох сухих листьев, воздух сырой, но не холодно, и ветра нет. Я гуляю и о чём-то мечтаю. Конечно – первый курс. Даже стихотворение в уме сочинил… Теперь оно мне ещё больше нравится.
    А вот и пивной ларёк. Необходимо выпить пива. Для порядка.
    Почему это моё стихотворение мне теперь больше нравится? Не знаю. Потому что прошло уже какое-то время. Всегда прошлое кажется лучше настоящего. И что за странная логика – считать, что настоящее чем-то уступает прошлому?
    Из-за того, видимо, так считают, что не умеют свою жизнь построить, как хотелось бы, бороться за неё. Поэтому и прошлое, определённое и оценённое, намного надёжнее, чем неизвестное будущее, которое вырастает из настоящего».

    Андрей встал в очередь за пивом, огляделся по сторонам.

    «Нет знакомых. Вместе пива выпили бы.
    Откуда здесь быть знакомым?»

    Небритый мужчина в плаще с рваным карманом залпом выпил полбокала пива, заглянул в бокал, медленно допил оставшееся, продолжая смотреть на донышко. Ушёл не торопясь, вернулся немного назад и перешёл по мостику на другую сторону канала.

    Другой, поставив ногу на опрокинутый возле ларька деревянный ящик, гордо смотрел на очередь с почти пустым бокалом в руке.

    Андрей быстро выпил пиво, закурил и пошёл к мостику.

    «И почему он с таким победным видом смотрел по сторонам? В руке у него как будто не бокал пива, а меч, и он – прямо Юлий Цезарь, только-только принявший решение перейти Рубикон.
    Впрочем, ладно! Зачем он тебе нужен?
    Нужен! Характер, или интересное проявление личности. «Человек – что он сам о себе думает, каким знают его друзья и знакомые, и каков он на самом деле». Отличная задумка для романа. Как-нибудь соберусь и напишу. Интересно будет, правда?
    И описание этого алкоголика войдёт в твой роман?
    Почему бы и нет?
    О чём вообще ты будешь писать?  Исходя из собственного опыта?
    Конечно! А как же иначе?
    Ну и что у тебя за опыт? Девушку то ли любишь, то ли нет, сегодня с одним выпиваешь, завтра с другим. Что это за роман?
    По-твоему, романы пишут только о необыкновенном? Самое главное – не то, о чём написано, пусть оно даже будет шероховатым и грубым, главное – показать, почему оно именно такое. Человек, в конце концов, есть то, что он говорит, что думает, о чём мечтает, даже то, о чём молчит, что читает и с кем общается, а также – что ест и что пьёт. Ну, и чем занимается, конечно – какими практическими делами.
Всё это слова. Учиться тебе надо прежде, чем учить других.
    Учись, уча других!
    Совсем не к месту. Ты сам ещё, в общем и целом, ничего не видел, ничего не знаешь.
    Я пока не старик, мне ещё и двадцати нет!
    Вот и прекрасно! Радуйся жизни! Живи! И не морочь себе голову!»

    Андрей щелчком выкинул окурок в канал. Теперь он шёл, засунув руки в карманы брюк.

    «Вот и институт виден. Иду в институт?
    До конца третьей пары ещё целый час без каких-то минут. А Валера сидит на занятиях?
    Действительно, почему ты решил, что он сегодня в институте?
    Виктору книгу принёс? Нет? Молодец! Голову случайно дома не забыл?
    Что, если подойти к аудитории и посмотреть, кто из наших на занятиях?
    И дальше?
    Видно будет…
    Нет уж, со своими безумными затеями ты лучше не лезь в институт. И какая нелёгкая принесла тебя сюда сегодня?
    Кто его знает! Инстинкт, наверное.
    Ага, инстинкт что-то сделать, а потом три раза подумать.
    Ну ладно, так чем же мы займёмся сейчас?
    А я знаю?»

    Андрей облокотился на чугунные перила, снова закурил и стоял, стряхивая пепел в воду. Взглянул на часы, бросил окурок в канал и пошёл назад.

    «Надо ещё выпить пива, а потом дождусь окончания занятий.
    Всё-таки пойдём?
    Валера…
    Заладил мне – Валера, Валера!.. Хорошо, договорились: сейчас ты ещё выпьешь пива, а потом мы с тобой сделаем очередную глупость, правильно?
    Сегодня глупостей не будет. Приглашу Валеру на вечеринку к нам…
    Ух ты, вечеринки-то, кажется, не будет! Конечно, не будет!»

    Возле пивного ларька стояли двое мужчин. Один что-то рассказывал, размахивая руками и оглядываясь по сторонам, другой слушал и смотрел себе под ноги. Пиво в бокалах было не тронуто.

    Андрей медленно выпил пиво и пошёл в институт.

    В институте было тепло. Андрей поднялся на третий этаж и свернул налево. Навстречу по коридору шли двое, Андрей их не знал. Он встал напротив двери в аудиторию, возле урны, и закурил. По коридору быстро прошла девушка с папкой подмышкой.

    «А если Валеры нет?
    Кто его знает!
    Интересно, чем Сергей сейчас занимается?
    И, всё-таки, непонимание происходит от бескультурья!
    Нет, наоборот!
    Почему?
    Общая культура человека зависит от того, насколько он понимает другого человека, насколько он способен, насколько желает понять людей.
    Может быть, и так. Да, так верней!»

    Прозвенел звонок. Секунда сохраняющейся тишины мгновенно прервалась хлопаньем дверей, все  разом заговорили, отовсюду послышался шум и крик.

    Андрей докурил, подошёл ближе к двери.

    Первым вышел преподаватель. Андрей поздоровался. Преподаватель не заметил его.

–   Здравствуй, Ирина!
–   Привет, Володя!
–   Здравствуй, Олег!
–   Привет, – Олег пожал руку.
–   Здравствуй, Андрей, здравствуй, – протянул руку Алексей.
–   Привет, в куртке! – шлёпнул Андрея по плечу Валера, – ты где был?

    Алексей с Олегом пошли дальше.

–   А ты где вчера был?
–   Там, где был – уже нет. А ты где был? Идём со мной на день рождения.
–   К кому?
–   К тому, у кого сегодня день рождения. Идём, чего стоишь?

    Из аудитории вышел Виктор.

–   Здравствуй, Андрей, – обрадовался он.
–   Извини, я опять книгу забыл.
–   Фиг с ней! Ты обедал?
–   Нет.
–   Пошли обедать, – он потащил Андрея за рукав от Валеры.
–   Подожди, подожди, – упирался Андрей, – ты обедать идёшь?
–   Ну да!
–   Валера, идём перекусим, – предложил Андрей.

    Из аудитории вышла Вера, заметила Андрея и покачала головой. Андрей пожал плечами.

–   Зачем нам перекусывать? Идём со мной!
–   Прямо сейчас, что ли?

    Виктор поставил портфель на пол и прислонился к стене.

–   Ну конечно. Сбор в шестнадцать ноль-ноль. Вперёд!
–   Да? – Андрей почесал нос, – и у кого же день рождения?
–   Андрей, ты идёшь? – спросил Виктор.
–   Нет, Валера, я не пойду.
–   Почему?
–   Сейчас идём с тобой, Виктор! Меня никто не приглашал. И подарок надо покупать…
–   Чего ты боишься? Ты идёшь со мной. Всё уже продумано.
–   Нет, Валера, спасибо, нет настроения.
–   Как хочешь. Давай! – он протянул руку.

    Виктор взял портфель в руку. Андрей снова повернулся к Валере: «Ты завтра придёшь на занятия?»

–   Ну, счастливо!

    Андрей догнал Виктора: «Куда пойдём обедать?»

–   Идём к нам вниз.
–   Обедать так обедать! Идём на Желябова.
–   Там народа много.
–   У нас сейчас не меньше. Зато поедим. Когда мы с тобой там в последний раз были?
–   Согласен.

    Виктор спустился в гардероб. Андрей остался ждать его в вестибюле.

–   Ты где так долго пропадал?
–   Идём, идём. Меньше говори – больше аппетита сохранится.

    Они вышли из института и пошли в сторону улицы Желябова.

–   Что сегодня было интересного? – спросил Андрей.
–   Ничего, если не считать того, что тебя не было.
–   А я проспал. Встал, смотрю – будильник выключен, а я сплю. Зачем, думаю, с утра сразу две глупости делать: если проспал – к чему уже торопиться в институт?

    На улице приятно морозило.

–   И, конечно, пошёл пиво пить?
–   А как же? Сегодня проверки были?
–   Не было. Вера спрашивала, где ты. Опять тебе шесть часов поставила.
–   Она права.
–   Конечно.
–   И я – тоже.
–   Сомневаюсь. Чем ты занимался?
–   Я же говорю – проспал.
–   Сегодня по истории интересная лекция была. О реформах Наполеона.
–   Да?

    Андрей шёл рядом с Виктором, но Виктор постоянно оказывался впереди. Андрей поддакивал и на дискуссионные вопросы не откликался.

–   Ты смотри, даже очереди нет, – громко сказал Виктор, заходя в столовую.
–   И свободных мест тоже, – добавил Андрей, заглянув в зал.

    Они сдали пальто и куртку в гардероб.

–   Идём во второй зал, – Виктор прошёл вперёд. Андрей причесался перед зеркалом и пошёл за ним.

    Из столовой они выходили молча.

    «Почему считается, что сытный обед способствует хорошему разговору? Если за столом мы перекинулись двумя-тремя десятками слов, то хорошо. Сытный обед способствует скорее философствованию в одиночестве».

    Андрей поймал себя на мысли: как приятно ему сейчас идти – с чувством выполненного долга, и задумался – откуда это чувство взялось?

–   Ты куда? – спросил он Виктора возле пешеходного перехода.
–   На троллейбус. У меня через сорок минут электричка.
–   Да мы весь Невский пройдём за двадцать минут.
–   Не успеем.
–   Идём-идём. Я провожу тебя. Ты мне лучше скажи, как тебе понравился наш обед?
–   Хорошо поели.

    Они довольно быстро шли по Невскому проспекту.

–   А, по-моему, мы давно так не обедали.
–   И на будущее следует поменьше предаваться чревоугодию.
–   Разве возможно предаваться чревоугодию поменьше или побольше? Ты или предаёшься ему, или нет. Как ещё говорят – этот человек слишком хороший. По-моему, подобные словосочетания – ошибка в русском языке. Разве может в действительности человек быть слишком хорошим? В данном случае необходимо подбирать другие слова, иначе либо появляется двусмысленность, либо вообще ничего не понятно. Почему так любят засорять язык всякой тарабарщиной? Сейчас стало модным выражать свои чувства и мысли всего несколькими словами с оригинальным применением небольшого набора затёртых эпитетов. Я сам – тому пример.
–   Неужели тебя с бутылки пива так словесно пронесло?
–   А что, разве я неправ? Вообще, как человек даёт знать другому человеку о своём существовании? В смысле – как ты думаешь, насколько человек использует свои возможности общения с другим человеком? Чем он руководствуется при выборе способа воздействия, психологического воздействия – слово, действие или взгляд, и так далее, – на другого человека?

    Виктор немного помолчал, нахмурился: «Выбор этого твоего способа психического воздействия зависит, во-первых, от характера человека…»

–   Какого человека?
–   Во-первых, того, кто воздействует, и, во-вторых, того, на кого воздействуют. Способ воздействия выбирает тот, кто воздействует – разговор, спор, шутка, взгляд, жест, ласка, драка и вообще что угодно.
–   А во-вторых?
–   Что – во-вторых?
–   Во-первых, зависит от характера, а во-вторых?
–   Во-вторых – от обстоятельств.
–   Каких обстоятельств?
–   От обстоятельств данного общения: где происходит общение, места его, времени, времени года и суток, в компании или наедине, продолжительности общения и настроения общающихся, если тебе понятно значение этого слова.
–   Почему бы и нет?

    «Вот разложил по полочкам! Как будто заранее знал, о чём я стану говорить».

–   Виктор, откуда ты набрался таких премудростей? От чтения книг на лекциях?
–   В принципе, это понимает любой человек, но чтобы сформулировать – надо учиться. Учение – это и есть развитие способностей к чёткому и объективному формулированию различных смысловых  категорий.
–   Согласен. А как насчёт воспитания человека? Что есть конкретный человек – плод своего внутреннего развития или внешнего воздействия?
–   А ты как считаешь?
–   Я где-то читал, что человек на девяносто процентов состоит из заложенных в нём индивидуальных особенностей и на десять процентов – из способностей, развитых самостоятельно. Или что-то в этом роде. А ты как думаешь?

    Они уже прошли Аничков мост. Солнце светило, но не грело, хотя и не было холодно.

–   Не знаю. Я бы сказал наоборот.
–   Я тоже. Что такое заложенные способности? Мёртвый груз, зарытые таланты. Если к чему-то способен – развивай талант, а если какой-нибудь талант начнут разрабатывать другие, а у тебя к нему душа не лежит – что из этого может получиться? Ничего. Правильно?
–   Ты как всегда путаешь одно с другим. Прежде чем развивать какую-то способность, проверяют, ты или кто-то ещё, есть она или нет. И когда она есть и её начали развивать, то уже не от твоей воли зависит, дать ей развиться или нет.
–   Ну-у, тут ты абсолютно не прав. Если кто-то решил, что у меня есть к чему-то талант и хочет его развивать, а я этот талант не чувствую, и мои физиология и психология не принимают воздействия, то ничего не получится, я тебя уверяю.
–   Ты совсем заболтался. Не надо было тебе в столовой пива пить.
–   Ты тоже последними словами не блеснул.

    На вокзале Виктор нашёл свой поезд, зашёл в вагон и сразу вышел.

–   Ну, до свидания! – протянул он руку, – завтра придёшь?
–   Не спеши. Куда ты торопишься? А ты придёшь?
–   Конечно.

    Андрей закурил.

–   Ну, давай, – Виктор пожал Андрею руку.
–   Счастливо.

    Виктор прошёл в вагон. Андрей повернулся и пошёл назад.

    На площади перед вокзалом как раз проезжал троллейбус. Андрей остановился и закурил. Возле телефонов-автоматов снова остановился, постоял и пошёл дальше.

    «Что дальше делаем?
    Если бы я знал!
    Надо было с Валерой пойти!
    Нет уж, не нужны мне такие гости!
    Хорошо, а ты что предложишь?
    …
    Вот именно, за душой ничего нет, а туда же – в позу вставать!»

    Андрей дошёл до табачного киоска, купил сигарет, перешёл Лиговский проспект и пошёл назад по Невскому проспекту.

    «Интересный человек Виктор. Только скрытный. Что такое скрытный человек?
Тот, который себе на уме. А Виктор себе на уме? Что такое человек себе на уме?
Не надо! Я знаю для себя, что это такое, а спорить сейчас не с кем, так что на том и остановимся.
    Он немного отталкивающий человек, в том смысле, что не любит пускать другого внутрь к себе. Но искренен. Но эта его искренность не душевная, а деловая, не любит сентиментальностей».

    Андрей вспомнил, как на какой-то вечеринке Виктор познакомился с симпатичной девушкой. Виктор с ней много танцевал и обнимался. На следующий день он без показных эмоций, но с весёлой улыбкой и непринуждённо долго рассказывал об этой знакомой, потом собрался писать ей письмо. Было непонятно, всерьёз он задумал писать письмо или нет, но фантазировал он с удовольствием. Глаза его смеялись, сам он тоже несколько раз не сдерживался и смеялся, а потом смеялся тому, что сидит и смеётся, и всё предлагал Андрею, чтобы тот тоже сел и написал кому-нибудь нечто необычное. Андрей подзадоривал его. И тут Виктор вспомнил, что у Андрея на фотографии его одноклассников есть одна девушка, лицо которой ему очень понравилось, Марина, но он с ней никогда не встречался. И сразу сел писать ей послание. Сел писать и Андрей. Потом они доказывали друг другу достоинства своих произведений. Когда несколько дней спустя Андрей показал Марине их творения, ей понравились оба. Со знакомой, которой так и не было написано ничего, Виктор больше не встречался и не вспоминал о ней.

    «И совсем Виктор не такой аскет, каким он хотел бы быть или казаться. Точнее, он один человек, а хочет быть другим.
    Но ведь он-то всего один человек. И зачем начинать делить его на части? Какой он есть, и каким старается быть, в совокупности как раз и получается человек таким, какой он есть на самом деле.
    Так как же тогда брать и ценить человека таким, какой он на самом деле?
    Что это значит?
    Очень просто. Разберись в этих двух личностях, научись понимать, что этот человек хочет и что может – вот и всё.
    Да? Ты, наверное, прав! Но этому надо учиться.
    А ты не ленись. Научись понимать людей – и ты познаешь себя.
    Удачно сказано, но верно ли? Во мне, например, сидят гораздо больше двух человек: один постоянно что-то думает, другой спорит, третий слушает и посмеивается, четвёртый в это время языком чего-то наговаривает, ещё один вечно чем-то занят, что-то делает; и все они без передышки толкаются, и каждый мешает каждому заниматься своим делом…»


    На Невском проспекте было много людей. Все шли, ехали, бежали, стояли; стояли в очереди, стояли разговаривали, стояли ждали зелёного сигнала светофора, стояли в кафе-автомате обедали, стояли пили пиво – всё было в движении.

    «Всё это хорошо, но чем мне сейчас заняться? Опять один.
Ничего страшного. Вот и «Титан». Что он показывает сегодня интересного?»

    Андрей купил билет.

    «Посмотрим, почему этот фильм все хвалят.
    Ещё в запасе тридцать минут. Надо сделать нечто выдающееся».

    Андрей огляделся по сторонам.

    Все куда-то шли. Пошёл сильный снег.

    «Нужно было, наверное, ехать домой и заниматься. Сесть в кресло, взять конспект.
    Ну да, пока бы ты доехал, пропало бы всякое желание учиться.
    При чём здесь желание, если надо?
    После фильма поеду домой и позанимаюсь.
    Надо родителям сейчас позвонить. Вот и междугородный телефон рядом».

    Андрей представил, как мама берёт трубку и говорит: «Здравствуй, дорогой! Как ты там?» А он ответит: «Всё нормально. А у вас как?» Мама что-нибудь расскажет и снова спросит – как он? Андрей тоже расскажет последние институтские новости, ответит, что всё в порядке. А как может быть иначе? Но он сегодня пропустил занятия, и ему показалось неприличным звонить сейчас домой.

    Андрей закурил.

    «Или сестрёнка возьмёт трубку. Та сразу: «Здравствуй, братишка! Ну, рассказывай, как ты там?» Сама расскажет, что родители немного болеют, заставит его рассказывать о себе, и в конце спросит, что передать родителям. А что о себе рассказывать?»

    Андрей докурил и зашёл в кинотеатр.

    «Если бы говорил с отцом, то разговор был бы немногословным, а в конце отец сказал бы: «Будь молодцом», и попросил бы почаще писать письма – мама очень ждёт и волнуется, когда их долго нет.
    А что волноваться-то? Вот интересные люди – родители!..
    А ты каким будешь родителем, когда станешь им?
    Так это когда будет!
    Но ведь будет когда-то?
    …
    В фойе гораздо лучше, чем на улице. Теплее, и незнакомые люди становятся как будто ближе. Да и предстоящее зрелище, видимо, объединяет».

    Андрей выпил в буфете стакан воды.

    «Письмо родителям надо обязательно написать. Нечуткий ты человек всё-таки, что пишешь редко.
    Они тоже меня не балуют.
    Молодец, отбрехнулся! Можешь поздравить себя».

    Андрей спустился в курительную комнату. А когда поднимался наверх, раздался первый звонок. Возле дверей в зал собралась небольшая толпа, и вскоре все стали рассаживаться.

    После окончания сеанса загремели откидные стулья, все поднимались, застёгивали пальто, делились улыбками.

    На улице Андрей сразу закурил.

    «Зачем так сильно хвалить этот фильм? Действительно – лучше было бы дома сидеть.
    Задним умом всё лучше делается!
    Идём домой?
    А что же ещё?»

    Андрей сел в метро и без пересадок доехал до «Автово».

    Сергея дома не было.

    «Спрашивается, куда он делся? – пробормотал Андрей,  – вот непредсказуемый человек!»

    На улице заметно похолодало. Он прошёл в одну сторону до конца дома, потом в другую. Потом закурил и ходил туда-сюда. Выбросил наполовину выкуренную сигарету.

    Сергей не появлялся.

    Андрей дошёл до его подъезда и посмотрел вверх. Отошёл от дома, пятясь и глядя на освещённые окна, чуть было не свалившись на газон.

    Сел невдалеке на скамейку, засунул руки в карманы брюк.

    Перекинул ногу на ногу. Поменял их местами.

    Встал, не вынимая рук из карманов.

    Походил взад-вперёд.

    Свет в двух окнах потух, в одном зажёгся.

    В подъезд зашли уже трое: женщина с большой сеткой, какой-то нескладный подросток и девушка с пакетом.

    Женщина вскоре вышла из подъезда.

    Андрей подошёл к дому, закурил и опять стал ходить вокруг дома.

    « И чего ты ждёшь?
    Этого лопуха Сергея жду, сам не знаю зачем.
    Зачем, действительно?
    А кто меня знает! Может, плюнуть на это занятие?
    Вот докурю и плюну.
    А что дома делать? Сидеть одному и читать умную книгу?»

    Андрей плюнул и пошёл в метро.

    «Да, наверное, «Автово» и в самом деле одна из самых красивых станций. Только почему Сергей так этим гордится, как будто здесь есть и его заслуга? Моя «Балтийская» тоже не безобразная.
    Самое главное – в метро тепло. Самый лучший вид транспорта! А почему говорят «вид транспорта», а не, скажем, класс транспорта, род транспорта, или группа?
Сели – поехали!»

    Наверху, у входа на эскалатор станции «Балтийская», собралась группа людей. Несколько девушек с «охами» и «ахами» весело пробегали через турникет. Идущие следом терпеливо ждали, сжимая в руках пятаки.

    На улице Андрея встретил резкий ветер. Андрей быстро шагал вперёд, удивляясь, почему холодный и пронзительный ветер всегда дует в лицо, и никогда – в спину.

    В магазинах стояли очереди. По улице пешеходы двигались в основном в сторону метро. Часто и резко звонили переполненные трамваи.

    В свой подъезд Андрей почти влетел, зябко передёрнул плечами, и уже не спеша поднялся на третий этаж.

    В коридоре квартиры поздоровался: «Здравствуйте, Прасковья Витальевна!»

–   Здравствуй, Андрей! Что-то в последние дни тебя дома не видно.
–   Да, – ответил Андрей.
–   Ну, твоё дело – молодое, – пожилая женщина зашла в свою  комнату.
–   Конечно.

    В комнате Андрей переобулся и снял куртку, взял чайник с подоконника и вышел.

    На кухне поздоровался сразу со всеми: «Добрый вечер!»

–   Добрый вечер!
–   Здравствуй, Андрей!
–   Здравствуй.
–   Решил чаю попить?
–   Да, согреться немного.

    Андрей вылил остатки из чайника, налил доверху холодной воды, поставил на плиту и поджёг газ.

    Постоял, посмотрел на чайник. Каждый на кухне занимался своим хозяйством и перекидывался с соседями впечатлениями о нём.

    Андрей взял в комнате полотенце, вымыл в ванной руки, открыл в комнате форточку и сел на кресло-кровать.

    «Минут через десять чайник закипит. Это хорошо».

    Прошёл к столу, открыл сумку, достал конспект, полистал его, снова сел на кресло-кровать, стал читать.

–   Андрей, чайник закипел, – постучали в дверь.
–   Спасибо.

    К чаю Андрей нашёл в столе сухари с изюмом. Потом сел в кресло и закурил. Взял конспект и снова сел в кресло. Опять встал, придвинул к себе табурет с пепельницей.

    Докурил, положил на табурет конспект, вытянул ноги, скрестил руки, закрыл глаза.

    Взял конспект. Закурил и смотрел в конспект.

    Докурил. Перевернул страницу. Закрыл конспект и встал.

    Надел куртку и вышел на улицу.

    «Вот опять за старое! Хочется идти далеко-далеко…
    Давай к Наташе поедем?
    Можно.
    Нет, не поедем… далеко…
    И что за поганый у меня характер! Хоть ты что, а тянет куда-то, и сам не пойму – куда? Что это такое? Разумный человек в двадцатом веке не способен управлять своими желаниями!
    А как ими управлять? На то они и желания…
    Это неосознанные желания. А ты выработай сознательные и подчинись им.
    Легко сказать!
    Ты попробуй, хотя бы для смеха, а то всё сваливаешь на свою подкорку».

    Андрей не спеша шёл по своей Красноармейской улице, глядя прямо перед собой.

    «Почему ты всегда считаешь себя несчастливым человеком? Какое такое несчастье зарыто в тебе?
    А какое счастье? Вечно недоволен сам собой, не знаю, чего хочу, хожу – дурака валяю.
    Во-первых, не такого уж большого дурака ты валяешь. Во-вторых, влияние неосознанных желаний ощущает на себе каждый человек. А недовольство собой – у тебя от безделия, а безделие – от неумения управлять своими желаниями…
    Иди ты …! Это я и без тебя знаю.
    Так чего тебе ещё нужно? Ты всё знаешь, всё понимаешь, а в ладах с самим собой жить не умеешь.
    Ладно, пошли домой».

    Андрей повернул назад.

    «Наверное, мне жениться надо!
    Тоже хорошее дело. Только сама по себе женитьба тебе ничем не поможет.
    А в каком случае поможет?
    Если ты полюбишь девушку, и она тебя полюбит, и вы с ней станете как единое целое – то ты уже по-другому будешь смотреть на всё.
    Как – по-другому?
    Узнаешь в своё время.
    Ну и пошёл ты тогда со своей женитьбой!.. Надо сначала самому что-то решить.
    Никогда не знаешь – где найдёшь, где потеряешь. И дружескую руку никогда не следует отталкивать.
    В том-то и беда моего характера, что я постоянно жду чего-то лучшего, и сам же во вред себе делаю какие-нибудь глупости».

    Андрей вспомнил, как Наташа называла его идеалистом. «Ты, – говорила, – вечно витаешь где-то в облаках, думаешь о таком, чего никогда не было и нет. Да и не будет. Забиваешь себе голову всякой чепухой, а в жизни беспомощен, как кутёнок». Он отвечал: «Это не чепуха, над этим должен задумываться в жизни каждый человек».  Наташа разгорячилась: «Никому это не нужно. Надо быть реалистом». Он спросил: «По-твоему, идеалист – этот тот, кто верит в хорошее, а реалист – тот, кто не верит?» «Не играй словами, – рассердилась Наташа, – реалист знает всё обо всём: что и почему, а идеалисты, как ты – только ходят и морочат голову себе и другим». Он уточнил: «В данном случае необходимо говорить не «реалисты и идеалисты», а «практические и никчёмные люди». Наташа посмотрела ему прямо в глаза: «Так ты наконец понял, кто ты такой?» И он ответил: «Я давно это знал»…

    Андрей изобразил на лице неопределённую гримасу.

    «Неужели настолько вредно ходить и думать? Стараться найти своё «я»?
    Но ты его не нашёл!
    Дай время, не торопись.
    И потом, своё «я» вырабатывается в процессе труда, а не в процессе размышлений.
    Это всё понятно. Но недаром говорится: семь раз отмерь – один раз отрежь.
    А ты уже сколько раз отмерил?
    Я? Сколько раз? Если честно… по-моему… ни разу».

    Андрей шёл по тёмной улице, наблюдая, как медленно, хлопьями падает снег.

    Дома Андрей сел в кресло и закурил. Включил радиоточку и сразу выключил. Устроился поудобнее в кресле, и так просидел некоторое время.

    Разобрал постель и лёг, оставив  рядом на табурете включённой настольную лампу. Лёг на спину и скрестил под головой руки.

    «Зачем ты сегодня Виктору сказал: «Ты тоже последними словами не блеснул?» К чему напрасно обижаться, особенно когда сам неправ, и поэтому стараться обидеть кого-то?
    Я в шутку сказал!
    А помнишь, как он посмотрел на тебя после этого?
    Как?
    Как будто подумал: «И зачем я связался с ним?»
    И Наташу тоже вчера, когда шли провожать её с Серёжкой, всё хотел поддеть…
    Совсем я не собирался её поддевать!
    Почему ты такой, Андрей?»

    Андрей спрятал руки под одеяло, перевернулся на бок и закрыл глаза.

    «Нашагался сегодня. Спать хочется.
    Как тебе сегодняшний день?
    Нормально. Главное – спать хочется. Следовательно, организм работал, функционировал в полную силу и сделал всё возможное, чтобы честно устать. Как спортсмен после тренировки, мастер своего дела.
    Мастер ты нескончаемого безделия!
    Правильно, каждый на своём месте. Я на тебя не сержусь, у меня сейчас хорошее настроение. Спи спокойно.
    А я на тебя сержусь!
    Ну и ладно! Я сказал тебе «спокойной ночи», или забыл? Кажется, сказал. Вот и спи спокойно, завтра нам рано вставать.
    Нам не привыкать, мы сегодня тоже рано встали.
    Всё верно. Ну, ты как хочешь, а я буду спать».

    Андрей перевернулся на другой бок и выключил свет.




    П Я Т Ы Й


    «Сейчас, сейчас, не трезвонь так сильно, сейчас встаю».

    «Вот, пожалуйста, опять проспал!
    Без четверти девять!»

    Андрей стал быстро одеваться.

    «Надо сразу вставать, когда будильник звонит. Сколько раз тебя учу, а ты всё по-своему».

    Андрей умылся, сложил в сумку конспекты и книгу Виктору, распахнул форточку, надел куртку и выбежал на улицу.

    «Слякоть. И туфли забыл почистить… Ничего, пока доберусь до института, всё равно грязные будут…»

    Подошёл трамвай, и Аркадий сел в него.

    «Интересно, почему на меня так посмотрела та женщина возле окна?
А как она на тебя посмотрела? Ты со своей глупой серьёзностью тоже, я думаю, не радуешь глаз встречных».

    Трамвай остановился перед светофором.

    «Пари держу, что сегодня Валеры не будет на занятиях!
    Книгу Виктору не забыл?
    Взял-взял.
    Валера, скорее всего, уже со следующей недели начнёт заниматься. Как обычно! Впрочем, он мне сегодня не нужен.
    А что, если найти Наташу и пригласить её в кино? На нейтральную территорию. Подойду и скажу: «Здравствуй». «Здравствуй-то» она мне ответит. Самое главное! А дальше скажу очень весело: «Слушай, пошли в кино!» и подмигну. 
    А она ответит очень серьёзно: «Я не хочу». И всё. Что будешь делать?
    Нет! Почему она обязательно так должна ответить? Может быть, какой-нибудь аккорд в моём голосе зазвучит для неё особенно и она ответит: «Идём!» Или: «Чего тебе вдруг в кино захотелось? У меня сейчас практические занятия…» Нет-нет, так она тоже не ответит, я сначала расписание её занятий уточню… И вообще, ничего такого не надо, надо заниматься сегодня делом!
    Да, правильно».

    Андрей вышел из трамвая и взглянул на часы.

    «Ещё двадцать минут до конца первого часа. Успею позавтракать и покурить».

    Андрей быстро зашагал по улице, закурил по дороге, и недокуренную сигарету выбросил в урну перед входом в институт.

    Он позавтракал в буфете, прошёл в курилку и закурил.

    «Уже троих встретил с нашего потока. Понятное дело – я опоздал на первый час. А они?
    Они – не люди, что ли? Человек и проспать может, и транспорт его подвести может. Всё может быть.
    Естественно».

    Прозвенел звонок. Андрей подождал немного и пошёл к аудитории. Все двери заполнились студентами. Впереди мелькнула спина лектора.

    Андрей прислонился спиной к стене рядом со своей аудиторией и закурил.

–   Здравствуй, Алексей!

    Алексей пожал ему руку: «Здравствуй, а ты не рано сегодня?»

–   Как раз вовремя.
–   И что тебя привело сюда?
–   То же, что и тебя – жажда знаний.
–   Вот ты и неправ. Меня привело сюда желание не пропустить лекцию.
–   А это не одно и то же?   
–   Я думаю – нет.
–   Значит, я ошибся адресом?
–   Почему? Ты можешь учиться, а я буду писать лекцию.

    Подошёл Юрий: «Здравствуй, Андрей!»

–   Здравствуй, Юра! Виктор здесь?
–   Нет.
–   Не приходил ещё?
–   Я его не видел.
–   А Валера?
–   Тоже нет.
–   Ты один здесь, – вставил Алексей.
–   А себя вы в расчёт не берёте?
–   Мы всегда здесь.
–   И постоянно пишите лекции?
–   Конечно, – улыбнулся Алексей и кивнул головой.

    Андрей нашёл урну и выбросил окурок. Все заходили в аудиторию.

–   Здравствуй, Андрей!
–   Привет!

    Андрей сел один на последний ряд. Достал конспект и ручку.

    Оставил два чистых листа, приготовился писать. Лекция началась.

    «Чем переписывать половину лекции – лучше переписать целую».

    Андрей достал книгу и стал листать её.

    «Я оказался прав – Валеры сегодня не будет. Но куда Виктор исчез?
    Вон ещё двое сидят, читают. Евгений вообще спит.
    А лекция интересная. Жаль, что пропустил с самого начала». 

–   Где следующая лекция? – спросил Андрей сидящих впереди после того, как прозвенел звонок.
–   В двести сорок пятой.

    Андрей собрал сумку и вышел из аудитории. В коридоре дождался Алексея с Юрием, и они вместе пошли вниз.

–   Хорошую лекцию вы сегодня с утра записали, – сказал Андрей.
–   Мы плохих не пишем, – ответил Алексей.
–   Вы их только слушаете?
–   Нет плохих лекций – есть плохие студенты, – отозвался Юрий.
–   Молодец! – хлопнул его по плечу Алексей.
–   Один великий сказал, – поддержал Андрей, – что все лекции хороши, кроме скучных. А для вас все подряд хороши?
–   Мы не настолько велики, как этот твой один, – Алексей посмотрел на Андрея, – а для тебя все лекции скучные?
–   Вам легче, – улыбнулся Андрей, – когда записываешь лекцию, думаешь не о том, хороша она или плоха, а о том, чтобы ничего не пропустить. И скучать некогда. Верно?
–   Верно.

    В конце аудитории возле окна сидел Валера.

–   Привет, орлы! – поднял он в приветствии руку и пошёл навстречу.
–   Здравствуй, птеродактиль, – поздоровался Андрей.
–   Шутник, – воскликнул Валера и пожал всем руки, – как дела?
–   Андрей в чём-то прав, – покачал головой Алексей, – тебя в студенческой жизни так же трудно встретить, как ту особь, о которой он вспомнил.
–   Не в студенческой, а в институтской, – поднял вверх указательный палец Валера, – идём покурим!
–   Идём!

    Андрей поставил свою сумку тоже на последний ряд и вышел из аудитории. Валера держал пачку сигарет открытой: «Угощайся».

–   Спасибо.
–   Здравствуй, Ирина, – Валера сделал галантный жест рукой.
–   Здравствуйте! Наконец-то собрались вместе в институте, – посмотрела Ирина на Валеру с Андреем.
–   Конечно, – Валера пустил дым в сторону.
–   Хорошо, – Ирина зашла в аудиторию.
–   Ты чем вчера занимался? – вопросительно качнул головой Валера.
–   Ничем. В кино был.
–   Я же говорил – со мной идём. Никогда не слушаешь старших.
–   Здравствуйте, – остановилась рядом Вера.
–   Здравствуй, наша любимая староста, – вытянулся по струнке Валера.
–   Всё смеёшься?
–   Разве он неправ? Я тоже к нему присоединяюсь, – вытянулся рядом Андрей.
–   Ну, хорошо. Только когда вы прогуливать лекции бросите? Я вам каждый день ставлю пропуски…
–   А ты не ставь, – Валера выбросил окурок в урну.
–   Ты думаешь, всё так просто! Вы гуляете, а я вам не ставь пропуски? А сколько проверок было! Мне из-за вас приключения совсем не нужны. Прогуляли – получайте пропуски! Своей головой думать надо.
–   Она права, – согласился Андрей.
–   Эх, Вера, Вера, – громко прошептал Валера, – а мы в тебя такие влюблённые…

    Вера захихикала и отошла.

–   Опять в любви объяснялся? – подошла Тамара.
–   Здравствуй, Тамара!
–   Здравствуй, Андрей! Чего это вы тут разлюбезничались с Верой?

    Звонок. Все потянулись к дверям.

–   Понимаешь, на нас вдруг такая любезность нашла… – взялся рассказывать Тамаре Валера.

    Зашёл лектор.

    Андрей достал конспект. Валера нашёл в своём портфеле тонкую чистую тетрадь.

–   Купил специально для лекций, – пояснил он Андрею и раскрыл тетрадь. Стал искать ручку.

    Андрей записывал лекцию. Валера нашёл ручку, но она не писала. Он стал спрашивать ручку у соседей. Андрей дал ему карандаш.

–   Сойдёт, – успокоился Валера и подмигнул Андрею. Внимательно слушал, потом стал писать. Закрылся от Андрея рукой и писал.
–   Ты Виктора не видел сегодня? – спросил Андрей.
–   Нет, – задумчиво ответил Валера, не отрываясь от тетради.

    Андрей положил руки на стол и упёрся подбородком в кулаки.

    «Да, вот так невзначай и познаёшь себя всё лучше и лучше! Сколько можно ходить небритым? Хоть у меня и белобрысая борода, но всё равно говорят, что некрасиво».

    Валера был аккуратно выбрит.

    «Когда я в последний раз брился? В среду, когда Наташа приходила. Она вообще не терпит, когда я небрит.
    Не терпит! Она не терпит и тогда, когда я слишком разговорчивый, и когда я молчу, и когда робкий, и когда нахальный. Всё ей не так! Да ну её!
    Нет! Не так! Если надо обязательно «да ну», то тогда придётся это применить к тебе. С девушками так не обращаются.
    Согласен, правильно! Да ну меня, хоть это и несправедливо.
    Зато грамотно!»

    Валера смотрел в окно, что-то зачёркивал в тетради и снова писал. Прочитал, опять зачеркнул, посмотрел в окно, взглянул на преподавателя, уткнулся в тетрадь. Андрей взял ручку и водил по тетради, не касаясь листа. Поднял глаза – теперь преподаватель смотрел в другую сторону.

    На перерыве вместе закурили.

–   Как вчера на дне рождения погулял?
–   Отлично.
–   Александр пришёл на занятия?
–   Спит. Проворчал что-то, и дальше спать. Вчера повеселились! В общагу на такси ехали. Александр всё собирался ещё в аэропорт ехать, в бар, а потом заснул. Еле разбудил его, когда приехали…

    Подошла Людмила.

–   Откуда вы вчера такие хорошенькие приехали? – спросила она Валеру.
–   Места знать надо!
–   Можно подумать, один ты их знаешь! Ну, вчера они хорошенькие были, – повернулась она к Андрею, – я вечером спускаюсь по лестнице, а они навстречу идут, Александр свою песню поёт…
–   Знаю я эту бесконечную песню нашего Искандера о Хасбулате молодом.
–   Вот! Почти висит на Валере, но рукой машет и кричит.
–   Это он пел и сам себе дирижировал, – подсказал Валера.
–   Ты на втором этаже тоже запел.
–   А как же?
–   Что он, петь не умеет? – спросил Андрей.
–   Пить они не умеют.
–   Обижаешь, – улыбнулся Валера.

    Прозвенел звонок.

    Андрей смотрел в конспект, но ручку не брал.

    «Правильно сделал, что не поехал вчера с Валерой. Сам, конечно, тоже ничего хорошего не придумал, но там, как видно, было не столь весело, сколь смешно сегодня об этом рассказывать. Наверное, и вспоминать об этом дне рождения было бы неприятно…»

    Валера подтолкнул Андрея локтём: «Я стихотворение написал».

–   Дай почитать.
–   Читай и завидуй!

    Андрей прочитал: «Выпал снег. Белый, пушистый, как… снег».

–   Всё, что ли?
–   Дальше не получается.
–   Дальше не пиши – испортишь. Краткость – сестра таланта.
–   Я тоже так думаю. Здорово получилось, верно?
–   Отлично! Гиперболичное стихотворение.
–   А ты чем занимаешься?
–   На первой половине прозу писал.
–   А сейчас?
–   Как видишь.

    Валера заглянул в конспект Андрея. Придвинул его к себе, стал читать.

–   Проза – не стихи, конечно, – отозвался Андрей.
–   Конечно, – Валера отодвинул конспект, – давай в крестики-нолики сыграем.
–   Не хочу. Мне с тобой играть неинтересно.
–   Кому интересно никогда не выигрывать?
–   Почему же ты тогда постоянно хочешь со мной играть?
–   Не бахвалься, выходи на ковёр!
–   Давай разок выиграю.

    Выиграл Валера и ещё раз Валера.

–   На сегодня хватит, – заявил Андрей.
–   Тебе вполне хватит, – Валера опять стал что-то писать.

    Андрей взял ручку.

    «Интересно, пишет ли эту лекцию Алексей? Где он?
    Юра вон сидит, а Алексея нет. И портфеля его рядом не видно.
    А Валера вот здесь, рядом. Как это вчера в столовой сказал Виктор? Кто не может поумнеть – желает разбогатеть. И что-то о ком-то вспомнил. Но вот что – не помню.
    Молодец Виктор!»

    На перерыве они опять закурили.

–   Идём обедать, – предложил Валера.
–   У тебя ещё завтрак не успел перевариться.
–   Там нечему перевариваться. Две пышки и кофе – торопился как скороход.
–   Я не хочу обедать.
–   Вообще сегодня не будешь обедать?
–   Зачем же вообще? Давай отсидим третью пару и пойдём в шашлычную – я вчера перевод получил. Да, кстати, – Андрей достал деньги, – передай десять рублей Михаилу из шестьдесят пятой, я ему должен. Ты его, наверное, раньше увидишь.
–   Договорились, – Валера сунул деньги в задний карман брюк.
–   Куда Виктор подевался? – спросил Андрей, – я ему книгу принёс, а его нет.
–   Какую книгу?

    Они шли по коридору.

–   «Старик и море».
–   А-а! Он мне вчера всё доказывал, что ты не умеешь читать книги.
–   Да? А ты что?
–   А я ему сказал, – Валера широко улыбнулся, – что прежде чем читать книги, надо научиться читать газеты. Он посмотрел на меня и успокоился.

    Андрея обогнал Вадим: «Привет!»

–   Здравствуй.
–   На лекцию собрался? Здравствуй, Валера! Куда это вы не торопитесь?
–   Вперёд, – показал Андрей.
–   Ну-ну, – Вадим прибавил шагу.
–   Закуривай, – предложил сигареты Валера.
–   Ты сегодня хочешь меня своим никотином убивать?
–   Не всегда же тебе своим травиться.
–   И то верно.

    Закурили. Возле аудитории остановились, поставили портфель и сумку к стене. Подошла Ирина.

–   Ты отчего сегодня такая невесёлая? – спросил Андрей.
–   Что-то не выспалась, голова болит.
–   Это плохо.

    Ирина слабо улыбнулась и прошла в аудиторию.

–   Я тоже сегодня не выспался, но сумку крепко в руках держу. Так и надо! Верно? – обратился Андрей к Валере.
–   Конечно, – Валера о чём-то задумался.
–   О чём задумался?

    Валера скорчил смешную физиономию: «Идём на посадку».

    Они сели на предпоследний ряд. Валера положил руки на стол и опустил на них голову.

    В аудиторию зашёл Вадим. Сделал общий приветственный жест и прошёл в конец аудитории.

–   Так вы всё-таки попали сюда? – спросил он Андрея.
–   Ну конечно.
–   Молодцы! – Вадим сел у них за спиной.

    Прозвенел звонок.

    В аудиторию зашли те, кто курил и разговаривал в коридоре, преподаватель, и потом опоздавшие.

    Началась лекция.

    Валера поднял голову и полузакрытыми глазами смотрел неизвестно куда.

    Андрей неподвижно держал над конспектом ручку.

–   У вас лишняя ручка есть? – спросил сзади Вадим.

    Андрей отрицательно покачал головой. Написал заголовок темы и остановился.

–   Заболел, что ли? – спросил он Валеру.

    Тот посмотрел на него мутными глазами, подпёр рукой щёку и закрыл глаза. Андрей посмотрел по сторонам и последовал его примеру.

    «Надо лекцию писать!
    Кто это сказал?
    Тогда зачем сидеть здесь?
    Трудно писать третью лекцию подряд.
    Особенно, если не писал первых двух!
    Потому и трудно.
    А вчера… »

    Кто-то толкнул его в спину. Андрей обернулся.

–   Ты не пишешь лекцию? – спросил Вадим.
–   А в чём дело?
–   Дай твою ручку, я буду писать.
–   Она мне нужна.
–   Жадина!

    Андрей пожал плечами и отвернулся.

–   А у Валеры ручка есть?
–   Нет.
–   А ну вас!

    Вадим у кого-то ещё стал спрашивать ручку. Андрей стал слушать лекцию.

    Опять его толкнул Вадим. Андрей обернулся. Вадим держал в приподнятой руке кукиш, и когда Андрей повернулся лицом прямо к нему, тихо засмеялся. Андрей отвернулся: «Иди ты в болото!»

    Валера не шевелился.

    «Что это, интересно, он? То бодренький был, как огурчик, а тут скис.
После хорошей вечеринки в институте плохо сидится!»

    На перерыв они вышли вместе и закурили.

–   Курить даже противно, – заметил Валера.
–   А ты не кури.
–   Спасибо за совет, – похлопал его по плечу Валера.
–   Ты, я вижу, размяк?
–   Жрать охота. Голова кружится.
–   Чего вдруг?
–   Я ведь говорю – жрать охота, Наверное, я сейчас пойду обедать.
–   Подожди, не спеши. Отсидим последний час и пойдём в шашлычную.
–   Какой смысл сидеть? Ты пишешь лекцию?
–   Почти пишу. Слушаю.
–   Так идём сейчас. Чего нам ждать?
–   Надо досидеть до конца.
–   Не вижу, для чего нам сидеть здесь…
–   Сегодня мы сидим, завтра пишем лекции, послезавтра выступаем на семинаре, а там глядишь: мы – лучшие студенты курса. Чувствуешь диалектику?
–   Мы и так лучшие, – Валера зашёл в аудиторию.

    Андрей дождался звонка в коридоре.

    «Надо Татьяне позвонить, узнать о Сергее… Да уж, конечно! Ничего ты теперь не узнаешь у Татьяны о Сергее.
    Пропала наша вечеринка в субботу!»

    Андрей стал слушать лекцию.

    «Откуда у тебя такая лень взялась?
    После вчерашнего. Бестолкового дня.
    И ты решил по инерции до бесконечности плодить бестолковые дни?
    Совсем я это не решил. Такова логика.
    Такова логика бесхарактерного человека.
    При чём тут характер?
    А что тебе помогает лениться изо дня в день?
    Это вовсе не лень.
    А что это такое?
    Какой смысл учиться чему-то, если ещё не знаешь, что именно тебе нужно в жизни?
    Безделие не может ни родить, ни удовлетворить потребность.
    Ты начинаешь говорить, как Наташа.
    Она тоже не всегда неправа.
    Ну конечно, это один я всегда во всём неправ.
    Ты – влюблённый в свою индивидуальность человек, так и не понимающий, что это такое.
    Ну и что?
    А вот так!»

    Валера положил голову на руки и не двигался. Вадим сзади с кем-то разговаривал.

    Андрей стал чертить в тетради какие-то каракули.

    Прозвенел звонок.

    Валера поднял голову.

–   Вставай, подъём! – Андрей собирал сумку.

    Валера защёлкнул портфель и направился к дверям.

    Из аудитории Андрей вышел вместе с Ириной.

–   Как твоя голова?
–   Ничего. Прошла. А ты чем занимался на лекции?
–   Посещением данной лекции.

    Ирина улыбнулась: «До свидания!»

–   Счастливо.

    Валера курил, глядя себе под ноги.

–   Вперёд! – остановился возле него Андрей, – ты, по-моему, даже опух немного от голода. Или это после вчерашнего?

    Валера шёл молча.

–   Значит, от голода.
–   Куда пойдём обедать?
–   В шашлычную. На Садовой. Возле Никольского собора, знаешь?
–   Кто ж не знает? Идём куда-нибудь поближе.
–   Поближе пойдёшь – подольше в очереди постоишь, подальше пойдёшь – поменьше в очереди постоишь… Я тебя на улице подожду.

    Валера свернул в гардероб.

    На улице Андрей закурил. Прошёл к институтским воротам. Вышел за ворота.

    Вспомнил, как прошлой зимой здесь, у этих ворот, собирались шахматисты, сборная института, и все вместе шли в Железнодорожный институт. Андрей в тот раз поторопился и проиграл, но команда в общем зачёте выиграла.

    Появился Валера.

–   Как тебя ещё ноги носят? – спросил Андрей, подстраиваясь под его шаг.
–   Они, как твой язык, могут болтаться бесконечно.
–   Да? А если я замолчу, они меня даже перещеголяют?
–   Непременно. На каком трамвае поедем?
–   На любом. Или на первом попавшемся. Как тебе удобнее.

    Они стояли на остановке. Подошёл трамвай.

–   На первом попавшемся слишком много пассажиров. Давай подождём второго.

    Валера не ответил, смотрел куда-то в сторону.

    В трамвае они стояли рядом и смотрели в окно.

    На улице лежала мокрая чёрная жижа из снега. Все машины были заляпаны грязью.

    Андрей вышел первым, обошёл трамвай, быстро зашагал к шашлычной.

    Они сдали пальто и куртку в гардероб, причесались перед зеркалом.

–   Ну, что я тебе говорил? – кивнул на полупустой зал Андрей.
–   Ладно-ладно, не хвастайся.
–   Я не хвастаюсь, я горжусь, что спас тебя от голодной смерти.

    Они сели за столик возле окна. Андрей стал читать меню. Подошла официантка, вытерла стол, достала блокнот и карандаш.

–   Значит, так. Два мясных салата, два харчо и две бастурмы. Годится? Пиво будешь, Валера?
–   Стаканчик.
–   И две бутылки пива.

    Официантка сунула блокнот и карандаш в карманчик передника и отошла.

–   Может, бутылку портвейна возьмём? – предложил Андрей.
–   Я не хочу. Можешь взять себе.
–   Я тоже не хочу.

    Валера достал сигареты и спички. Принесли салат и хлеб.

    Валера быстро съел свой салат и спросил: «Андрей, как ты думаешь, почему людям так нравится хвастаться чем-то, даже врать?»

–   Ты о чём это?
–   Вчера познакомился с девушкой. Симпатичная. Только рот большой, но симпатичная. Танцевали мы с ней, потом вышли на балкон покурить. И я ей начал заливать… И что я отличник, и спортсмен, первый разряд по борьбе, и что дома, в Кишинёве, невеста ждёт… В общем, наболтал с три короба…
–   И что дальше?
–   Да ничего.
–   А она поверила?
–   Кажется, поверила. Хорошая девчонка, я даже не целовал её.
–   А какая здесь взаимосвязь?
–   Я сейчас думаю – зачем трепался?

    Принесли харчо.

–   В самом деле, зачем?
–   Вот и не знаю! У неё свадьба через две недели, жених где-то подрабатывает, а она – лучшая подруга именинницы. Разговорились, она мне о своём женихе, а я – о себе.
–   Может быть, она о женихе тебе так же рассказывала, как ты о себе?
–   Нет, мне Александр ещё раньше говорил о ней. Серьёзная девушка, учится в институте, и там же работает на полставки. Собирается в аспирантуру поступать.
–   Так в чём твой вопрос?
–   В том и вопрос. Ты любишь думать, вот и ответь мне: почему мне захотелось бахвалиться перед ней тем, чего нет?
–   А ты сам как думаешь?
–   Это я сейчас думаю. А тогда не думал, что в голову приходило, то и говорил. Стояли на балконе, я курил, она какое-то стихотворение прочитала – меня и понесло.
–   А перед этим о чём говорили?
–   Танцевали. Она о женихе рассказывала. Познакомилась с ним на танцах в институте… Сказала, что я хорошо танцую…
–   С этого всё и началось. Тебя похвалили за одно, и тебе захотелось, чтобы и за всё остальное похвалили.
–   Это всё, что ты надумал?
–   Я ещё и не начинал думать!.. А разве я не прав?

    Валера доедал харчо. Выпили пиво.

    «Просто всегда, когда один человек встречает другого, лучше себя, то ему необходимо преодолеть эту разницу между ним и собой. Либо сделаться самому лучше, либо найти в этом встречном отрицательные черты. Или, если это случайное знакомство, выдать себя за кого-то другого.
    Ты думаешь, что та девушка лучше Валеры? Ты же её совсем не  знаешь.
    Так получается из рассказа Валеры. Он сам так считает.
    Ты в этом уверен? Как это понять: один человек лучше другого? В чём критерий?»

    Принесли бастурму. Андрей вооружился ножом с вилкой и спросил: «Валера, как ты думаешь, может быть один какой-нибудь человек лучше другого?»

–   Что ты дурацкие вопросы задаёшь?
–   Нет, серьёзно! Может или нет?
–   Конечно!
–   А как ты отличаешь человека хорошего от человека ещё лучше?
–   Вот ты к чему клонишь! Опять философию разводишь, а на простой вопрос не можешь ответить. Мудрец!
–   Это всё относится к одному вопросу.
–   Ну?
–   Вот ответь мне, и сам увидишь.
–   Чем человек хороший отличается от человека плохого? – Валера задумался, – тем, что один человек хороший, а другой плохой.
–   Ты тоже – не слабак в философии, – улыбнулся Андрей.
–   Да, мы тоже не лыком шиты.

    Закурили.

–   Как тебе понравился обед?
–   Немного лучше пышек.
–   Да, ему не хватает их воздушности.
–   Идём в кино, Андрей. Не хочу в общежитие ехать, опять там Александр что-нибудь придумает.
–   В кино? Можно и в кино. Или ко мне поехали. В шахматы поиграем…
–   А соседи как?
–   Нормально. Как соседи.

    Подошла официантка. Андрей достал деньги и расплатился.

–   Я сегодня, правда, позаниматься хотел, – Валера медленно затушил сигарету.
–   Завтра позанимаешься. Учиться никогда не поздно. Или сегодня вечером. Ну что, пошли?

    Они оделись и вышли на улицу.

–   Идём пешком, здесь недалеко, – предложил Андрей.
–   Давай лучше на трамвае поедем.
–   Отсюда до моего дома только такси ходит.

    Под ногами чавкала грязь.

–   Если уж разбираться досконально, – продолжил Андрей, – до принципиальных причин, то получается, что все всегда говорят неправду. Ты со мной согласен?

    Валера с важным видом покивал головой.

–   Вот, допустим, один человек рассказывает что-то. Как он это рассказывает? Он рассказывает о том, что произошло, о каком-то событии, плюс своё отношение к происшедшему. Так?
–   А как по-другому можно рассказывать?
–   В том-то и дело, что никак. Любой твой рассказ пропитан твоей индивидуальностью, твоим мнением о рассказываемом. Почему, например, два разных человека об одном и том же событии расскажут обязательно по-разному? И оба будут правы? И они действительно будут правы. И будут искренне рассказывать. Но первый больше выделит один какой-то факт, а второй – другой факт. Один так поймёт всю суть, другой – по-другому. Вот и получается, что когда два человека говорят правду и говорят искренне, но не сходятся во мнении, то они оба говорят неправду.
–   По-твоему получается, что люди сами себе не дают говорить правду.
–   Можно и так сказать. Или, если тебе это больше нравится, это можно назвать разницей между правдой и истиной. Но истины, видимо, не знает никто.
–   А если они сходятся во мнении?
–   Тем хуже для них… Или тем лучше. Значит, они мыслят параллельно в данный момент, но тогда всё равно оба неправы. Как говорится, смотри пункт первый – истины не знает никто.
–   Кто же прав?
–   Не знаю.
–   Ты, наверное, и сам не понял того, что мне сейчас пытался объяснить.
–   Это ты ничего не понял.

    Некоторое время они шли молча.

    «Действительно, как тогда вообще можно хоть когда-нибудь быть правым? Каждый человек всё воспринимает субъективно – где же тогда объективность? Если большое количество людей верит в то, что это истина, правы они или нет?
    Нет!
    Почему? А если они узаконили, что это будет истина?
    Ага, здесь ты, скорее всего, прав. Необходимо выработать какие-то общие нормы понимания, упорядочить максимальное количество понятий. И когда какое-то большинство людей признает это истиной, для них это действительно будет истиной.
    А для других, которые не признают?
    Для них это будет поводом для распрей, для борьбы. Причиной непонимания.
    Опять у тебя получается, что всё упирается в непонимание.
    Конечно.
    Стоит только договориться о значении каждой смысловой категории как между двумя людьми, так и в обществе в целом, принять их за аксиому, воспитать людей так, чтобы они восприняли их как лично-выстраданные, и люди начнут понимать друг друга, поднимется культура общения и культура вообще…
    Как ты думаешь, это реально?
    Не знаю. Верю, что да. Нужно терпеливо учиться жить так, как считаешь нужным. Иметь огромное терпение никогда не забывать о том, каким ты себя знаешь. И никогда не врать себе».

–   Ты о чём сейчас думаешь, Валера?

    Валера достал сигареты и пожал плечами: «Тебе чем-то помогает то, о чём ты думаешь?»

–   Ты хочешь сказать, что вообще не думаешь? Дай-ка и мне сигарету.
–   Какой смысл думать о том, что прошло? Или о том, чего нет?
–   Да, к этому надо привыкнуть.
–   Ну, Александр вчера себе девочку нашёл, – хмыкнул Валера, – она весь вечер висла на нём. А он пойдёт с ней танцевать, обнимет её так, чтобы платье задралось повыше, и кружит побыстрее, а потом спрашивает у меня: как у неё ножки?
–   И как у неё ножки?
–   Хорошие. Потом говорит мне: иди ты мне их покажи. А она со мной не пошла танцевать, его пригласила. А он потащил её в подъезд. Потом приходят – она замёрзшая, а он довольный.
–   Как такое может быть? 
–   Он говорит – в снежки играли, целоваться она не умеет, пришлось в снежки играть, – Валера хитро улыбался.
–   Тоже хорошее дело. Сегодня в снежки не поиграешь.

    У себя в комнате Андрей сразу зажёг свет. Они сняли верхнюю одежду и переобулись. По коридору кто-то прошёл на кухню.

    Валера подошёл к книжному шкафу: «Есть что-нибудь новенькое?»

–   Откуда у меня новенькое? Вот в библиотеке взял «Трёхгрошовый роман» и «Старик и море». Читал что-нибудь Брехта?
–   Нет. Стоящая вещь?
–   Я только начал.
–   Ладно, я пока почитаю.

    Валера взял книгу и уселся в кресло.

–   Ты читать собрался?
–   А что?
–   Может, в шахматы сыграем?
–   Что-то не хочется. Хочется посидеть спокойно. Курить будем?
–   Можешь курить. От форточки тебе не тянет?
–   Нет.

    Валера встал, вынул из кармана пальто сигареты и спички, закурил, поставил пепельницу на пол рядом с креслом и сел.

–   Если не возражаешь, я переоденусь, – Андрей поставил портфель и сумку в угол, достал из шкафа домашние брюки и рубашку.
–   Я не возражаю.

    Андрей переоделся, закурил, облокотился на подоконник, глядя в окно и удивился: «Смотри-ка, опять снег идёт и сразу тает».

    Валера ничего не ответил.

    Андрей докурил, затушил сигарету, подошёл к шкафу. Посмотрел на книги, взял одну из шахматных, снял со шкафа шахматы, расставил их на кресло-кровати и стал листать книгу.

    Валера читал.

    Андрей передвигал фигуры, разбирая шахматную партию.

    Валера закурил новую сигарету.

–   Ты пить не хочешь? – спросил Андрей.
–   Нет.

    Андрей набрал на кухне из-под крана полный стакан воды, выпил в комнате половину и поставил стакан на стол.

    Снова сел за шахматы.

–   Ты долго читать думаешь? – спросил он, немного погодя.
–   А что?
–   Может, в шахматы сыграем?

    Валера поднялся из кресла и закурил: «Что-то не читается. Прочитал страниц двадцать и ничего не понял, не запомнил».

–   Ты, по-моему, всегда так читаешь.
–   Голова снова болит. У тебя есть какие-нибудь таблетки?
–   Никаких нет. Что, сильно болит?

    Валера пожал плечами.

–   Опохмелиться надо было с утра, и голова не болела бы, – сказал Андрей.

    Валера отошёл к окну.

–   Или ты считаешь, что твоя голова болит от умственного перенапряжения на почве подготовки к занятиям?
–   Ты что-то много стал говорить, пора тебя наказывать, – Валера затушил окурок, сел на кресло-кровать и взялся за шахматные фигуры, – не боишься со мной играть?
–   Я-то нет, а вот ты целый день наперёд знаешь, что проиграешь мне в шахматы, оттого и голова болит!
– Д  авай, давай, ходи.

    Первую партию проиграл Андрей.

–   Это я тебе фору дал, – задумчиво произнёс он, снова расставляя фигуры.
–   А я тебе сегодня фору не хочу давать.
–   Тебе это незачем делать, ты сейчас и так проиграешь.
–   Ты только не забудь, кто должен выиграть.
–   Постараюсь.

    Вторую партию выиграл Андрей.

    Снова расставили фигуры.

    На этот раз опять проиграл Андрей.

–   Какой-то у меня сегодня чёрный шахматный день. Ты не находишь?
–   В шахматы играть надо уметь, – подмигнул Валера.
–   Конечно. Жаль только, что у тебя в шахматах ничему не научишься…
–   Проигрывать мне ты уже умеешь, осталось научиться выигрывать.
–   Начнём! Показываю каскад из пяти выигрышей.

    Две партии подряд Андрей выиграл, и опять проиграл. Начал расставлять фигуры.

–   Хватит, – сказал Валера.
–   Боишься дальше играть?
–   О, да!

    Валера встал и закурил. Андрей сложил шахматы и спрятал их в шкаф.

–   Снова читать собираешься? – спросил он.
–   А что ещё делать?

    Валера сел в кресло, откинулся на спину и закрыл глаза: «Что ты предлагаешь?» Он курил с закрытыми глазами. Пошарил рукой по полу, нашёл пепельницу и стряхнул пепел. Сел и упёрся локтями в колени.

–   А что я тебе могу предложить?.. Кстати, когда ты мне, наконец, принесёшь конспект? Ты мне его уже несколько лет обещаешь.
–   Принесу, – Валера посмотрел в окно и снова откинулся на спинку кресла.

    Андрей подошёл к окну.

    «Почему ты любишь доказывать самому себе, что тебе нравится набрать неожиданную компанию и наблюдать, как будут вести себя люди, мнение каждого из которых о каждом ты знаешь? Ведь на самом деле ты не собираешь для этого людей нарочно. Ты просто любишь наблюдать, но такие ситуации складываются сами по себе. Твоей заслуги в этом нет».

    Андрей вспомнил, как он когда-то доказывал Наташе, что любит проводить такие эксперименты на своих знакомых. Наташа сказала, что это он делает потому, что умеет делать всё исключительно по-дурацки, назвала его извращенцем и очень рассердилась. Андрей снаружи посмеивался, а внутри никак не мог понять, почему она не видит, что он совсем не такой, каким она его сейчас считает и что, в конце концов, весь этот разговор он затеял с единственной целью: выяснить у неё, спросить совета – делает он так на самом деле, или нет, а если делает – то прав он, или всё это нечестно. Но только когда он услышал её обидные слова, только тогда понял он это, понял, для чего начал весь разговор. И ему стало весело. «Ты просто циник», – вспыхнула тогда Наташа, – и никто тебя любить не будет. И умрёшь ты в одиночестве». Андрею вообще стало смешно, и он спросил: «И ты на могилку не придёшь поплакать?» – «Никто не придёт!» Это Андрея больно кольнуло, и он всё-таки рассердился на неё.

    «Но после того случая я ещё и Сергею несколько раз говорил, что люблю наблюдать хорошо знакомых людей в разных неожиданных сочетаниях…
    Ну и что? Почему тебе вдруг в голову пришло об этом вспоминать?»

    Валера читал.

–   А ты сам ничего не предлагаешь? – Андрей затушил сигарету.

    Валера оторвал взгляд от книги.

–   Только не предлагай мне идти в кино. У тебя это что, дежурное мероприятие?
–   Точно, идём в кино! – согласился Валера.
–   Нет, в кино я не пойду, – Андрей покачал головой, прошёл и лёг на кресло-кровать, закинув под голову руки. Чуть погодя, спросил: «Валера, как ты думаешь: есть на свете любовь?»
–   Конечно, – ответил Валера, не поднимая головы от книги.
–   Я так и думал.

    «И к чему такие глупые вопросы задавать?
    А что Валера сидит букой?
    Лучше помолчи, не заедайся.
    И то верно!»

–   Валера, чем отличаются пятна на солнце от пятен на совести?

    Валера захлопнул книгу и встал: «Тем же, чем отличаются зануды от всех остальных людей».

–   Это ты, случаем, не обо мне?
–   Это о Феде.
–   Я так и подумал. Так что ты предлагаешь? Кстати, у меня есть предложение – а не собраться ли нам тёплой компанией на днях, допустим, завтра? Я, ты и Сергей. Можно у меня, можно где-нибудь ещё. Посидим, поговорим… Как предложение?

    Валера поднял брови и прищурился на Андрея. Закурил.

–   Давай, – согласился он, – только без девчонок.
–   Правильно! Зачем нам девчонки? Мы вот собирались с Сергеем организовать что-то подобное на этой неделе. И ничего не получилось. А почему? Потому что нечего с девчонками связываться, верно я говорю?
–   Верно, верно, – Валера сел на табурет, придвинул к себе пепельницу и стряхнул пепел, – а как Сергей с Татьяной?

    Андрей встал и закурил.
 
-   Ничего вроде… Поругались они на днях, как мне показалось.
–   Чего поругались-то?
–   А кто их знает? Как я понял, Татьяне скучно с ним, а он говорит, что ничего страшного, что с ней часто так бывает. Знаешь ведь, девчонки какими вздорными бывают, сами не знают, чего хотят!
–   С Серёгой бы и мне скучно стало, какой-то он неповоротливый человек. Кажется, всё время чем-то занят, а по сути дела – ничем.
–   Такое с ним бывает. Но он неплохой парень. Да кто их разберёт – из-за чего двое людей поссорились.
–   Да…
–   В принципе, и разбираться здесь нечего… Так что, соберёмся завтра тёплой мужской компанией. А?
–   Давай у меня. Александр завтра собирался к кому-то в гости. Может вот, только Максим будет.
–   Не страшно. Значит, договорились?
–   Замётано, – Валера состроил серьёзную гримасу и сделал жест рукой, как отрубил, сел в кресло, затушил окурок и снова уткнулся в книгу.

    «Что это ты о девушках так разболтался?
    Что это значит – так разболтался?
    А так: они сами не знают, чего хотят!.. Ты сам знаешь, чего хочешь?
    Конечно. Сейчас я хочу, чтобы ты от меня отстал, а я лягу и полежу немного».

    Андрей лёг на спину на кресло-кровать, закинул руки под голову.

    «Вот видишь, как хорошо лежать, а ты мне хотел голову морочить.
    Конечно, хорошо. Даже зевать начал.
    Почему бы и не позевать? Само главное для человека – воспроизводство своей рабочей силы.
    А для чего тебе нужна твоя рабочая сила? Чтобы бездельничать, курить и обедать, и опять отдыхать?
    Слушай, у меня сейчас хорошее настроение. Почему ты на меня заедаешься?
    Да потому что ты двуличный человек.
    Как это?
    Очень просто! Ты всегда в первую очередь обвиняешь других в тех недостатках, которых больше всего в тебе самом.
    Про девушек вспомнил?
    Конечно, зачем молотить языком, не подумавши? Ты сам точно знаешь, чего хочешь?
    Слова рождают мысль!
    Слова рождаются мыслью – это первично. А у тебя всё поставлено с ног на голову, забьёшь себе чем-то голову и считаешь это правильным.
    Это по-человечески логично.
    По-человечески логично другое – надо разделять чисто человеческое от того,  что дано образованием, воспитанием и так далее.
    Это всё человеческое, что здесь делить?
    Не говори глупостей, ты всё прекрасно понял. Кто ты, во-первых?
    Студент!
    А ты любишь спать, гулять, обедать?
    Конечно!
    Значит, кто ты ещё?
    Кто ещё?
    Наверное, человек?
    Согласен.
    А есть у тебя любимая?
    Естественно.
    Значит, кто ты ещё?
    Человек!
    Ещё ты – индивидуум мужского пола, мужчина.
    Ещё раз согласен. Что дальше?
    Так кто ты в целом есть?
    Студент, человек, мужчина.
    Хорошо, для начала достаточно такого набора. А теперь разложи эти понятия, составляющие тебя, по значимости.
    Как это?
    А вот так. Кто ты, во-первых?
    Студент!
    Точно?
    Конечно. Что больше всего влияет на меня, на моё отношение буквально ко всему? То, что я – студент.
    Но если твоё студенчество влияет на что-то, то это что-то, видимо, первично?
    На что оно влияет?
    На всё остальное, чисто человеческое… Да, ты прав. Во-первых, я – человек.
    Правильно.
    Во-вторых, я – студент.
    А как любимая? Разве тот факт, что у тебя есть любимая, зависит от того, студент ты или нет?
    Во-вторых, я – мужчина. Значит, так – человек, мужчина, студент. Разобрался, что дальше? Впрочем, это очень здорово, что я в этом разобрался. Теперь для объективного подхода к чему-либо стоит вспомнить эту формулу значимости – и всё станет гораздо проще!
    У тебя никогда ничего не станет проще. Твоя мозговая работа ничем не помогает тебе в жизни. Ты мало знаешь, хоть и думаешь много, а говоришь и того больше. Ты ещё слишком молод. С возрастом это пройдёт.
    Молодость – ничему не помеха.
    Повзрослеешь – поймёшь.
    С чего это вдруг ты стал умнее меня?»

–   Валера, кто ты – во-первых?
–   Во-первых, я – Валера.
–   Молодец, а во-вторых?
–   Во-вторых – Анисимов, а в-третьих – Михайлович. А что?
–   Не бойся, ничего страшного.
–   Неплохая книжка, – Валера закрыл книгу и повертел её, – дашь почитать?
–   А ты сейчас картинки рассматривал?
–   Знакомые буквы искал. Иллюстраций не оказалось, пришлось знакомые буквы искать.
–   Нашёл?
–   Кое-что попалось.
–   Тогда стоит её всю просмотреть. Так и быть, даю почитать. Но бери сразу, а то Виктору я несу книгу уже целую неделю.

    Валера взялся за сигареты.

–   А может, ты у меня ночевать останешься? Завтра вместе в институт поедем.
–   Соседи не будут шуметь?
–   Шуметь не будут, но поворчать – поворчат.

    Кто-то громко прошагал по коридору.

    Андрей вспомнил, что когда в прошлый раз у него ночевал Валера, Мария Кузьминична спросила следующим вечером – кто это у него был, такой с виду очень серьёзный и положительный? Наверное, хороший парень? Андрей согласился, и ему стало приятно за Валеру, а потом он подумал – почему Валера произвёл такое впечатление? Но, в конце концов, что в этом непонятного, разве он сам считает Валеру нехорошим человеком, и вообще – каким человеком он его считает?.. Единственное, что непонятно – почему соседка так быстро составила себе определённое мнение, – решил Андрей.

–   Чай будешь пить? – предложил Андрей.
–   Конечно.
–   Только у меня ничего нет. Варенье морошковое только…
–   Хм, только! Если бы у меня каждый день было морошковое варенье…
–   Если бы оно у тебя было каждый день, то очень скоро его у тебя не осталось бы вовсе, – Андрей вышел из комнаты.

    На кухне он поставил на плиту чайник, зажёг газ, вынул из своего стола пол-литровую банку с вареньем, понюхал его и отнёс в комнату.

–   У меня его не так уж и много осталось, как я думал. Куда оно подевалось? Но нам хватит, верно?

    Валера понюхал варенье: «Люблю морошку. Она на болоте растёт?»

–   Само собой.

    Андрей пошёл на кухню, порылся в своём кухонном столе и вернулся в комнату.

–   Заварки у меня нет, представляешь?
–   Зачем заварка? С вареньем. Варенье лучше любой заварки. Хлеб у тебя есть?
–   Хлеба нет. Сухари есть.
–   Отлично. Неси чайник.
–   Он ещё не закипел.

    В коридоре Андрей поздоровался: «Добрый вечер!» Пожилая женщина поздоровалась в ответ и прошла в ванную.

–   Здравствуйте, Мария Кузьминична! – поздоровался Андрей на кухне. 
–   Здравствуй, Андрей. У тебя уже экзамены начались?
–   Нет, ещё не начались. А что?
–   Что-то не видно тебя. Думала – готовишься к экзаменам.
–   Готовлюсь понемногу, – Андрей взял чайник и пошёл в комнату.
–   Так, – Валера отложил книгу, – чашки где?
–   Здесь, в столе посмотри.

    Валера достал две большие чашки. Андрей налил воду в чашки и поставил чайник на пол к окну. Пошёл на кухню и принёс две чайные ложки.

    Валера положил варенье в чашку и взболтал воду. Андрей нашёл в столе сухари, выложил их на стол. Положил себе варенье в чашку и попробовал сухарь: «Сухари марочные, выдержанные, три звёздочки. Крайне полезны для здоровья. Угощайся!»

    Валера взял сухарь.

–   Так как будем сессию сдавать? А, Валера?
–   Как обычно. Сколько мы уже сдали с тобой! Не привыкать.
–   Это будет пятая… Значит, все пятёрки будут, так?
–   Я думаю сдать без завалов. Технология – легко, по политэкономии – хороший мужик. Вот математика… Ты не пишешь конспекты?   
–   Когда как. Ты же знаешь – условие «б» с двумя звёздочками, и так далее. Как ты думаешь, кто-нибудь вообще записывает её лекции?
–   Конечно. Многие пишут. На слух плохо воспринимается, а по конспекту попробовал учить – всё отлично. Нашей лекторше в писатели бы идти, а не в ораторы.
–   Да, когда она читает, такое ощущение, что это автомат зарядили, и он не остановится, пока всего не выскажет. Даже не задумывается – вот это называется: знает предмет!
–   В этом ей не откажешь. Математику она знает «от» и «до».
–   Мы с тобой несколько хуже, тебе не кажется?
–   У нас всё впереди, – подмигнул Валера.
–   Это точно! А что у нас впереди?
–   Всё!
–   Это понятно. Но что именно – всё? Окончим институт, будем работать – всё будет впереди?
–   Конечно.
–   А потом? Будем работать, работать и работать? Опять всё будет впереди?
–   У нас всё будет впереди, пока мы этого хотим. Понял?
–   Нет.
–   Что же тут непонятного? Пока молодой – у тебя всё впереди, это же и козе понятно, а как начинаешь что-то получать от жизни, чего-то достигать – впереди становится всё меньше.
–   Это ты мне фатализм какой-то рассказываешь. Выходит, каждому отмерено, сколько и чего он должен получить в жизни? По-моему, всё впереди – говорят для того, чтобы человек, наоборот, радовался настоящему. Независимо от возраста. Радуйся маленькому, большое само придёт – так ещё говорят!
–   Правильно, радуйся настоящему. Вот Александр увидит новую женщину – берёт её…
–   Для чего ты Александра сюда приплёл? – раздражённо спросил Андрей.
–   А он действительно доволен всем. Больше всего самим собой. Вчера напился, говорит: «Я всегда добиваюсь того, чего хочу…»
–   Он мне чем-то неприятен. Хотя, в принципе, он мне нравится.
–   Бахвал он большой. Как начнёт заливать – это я могу, стоит мне только захотеть, я самый умный, самый хитрый…
–   Он любит хвастаться?
–   Х-х, ещё как!
–   А я и не замечал.

    Постучали в дверь: «Андрей, к телефону!»

    «Неужели Наташа?
    А почему бы и нет?»

–   Алло…
–   Здорово, старик! Как дела?
–   Привет. Нормально. А твои как?
–   Только из института вышел. Зачёт сдал, голова трещит… А ты чем занимаешься?
–   Ничем. С Валерой в шахматы играем. Заходи к нам!
–   Нет, спасибо. Я домой поеду – уже поздно.
–   Так субботняя вечеринка не отменяется. Завтра у Валеры собираемся, идёт?
–   У Валеры? Что у него будет?
–   Ничего. Посидим, поболтаем, музыку послушаем. Где завтра встретимся?
–   Подходи ко мне. Я завтра в половине третьего заканчиваю. Возле моего института встретимся, хорошо?
–   Только ты не задерживайся.
–   Ладно. Ну, пока, старик.
–   Ага. А как Таня?
–   Не знаю. Я ей не звонил.
–   Угу. Ну, всего хорошего.
–   Привет Валере.
–   Давай! – Андрей повесил трубку.

    Андрей собрал чашки, вытер со стола, отнёс чашки и чайник на кухню. Вымыл чашки, оставил их на кухонном столе. Валера в кресле курил.

–   Сергей звонил?
–   Он будет завтра. Договорились встретиться возле его института, – Андрей тоже закурил, – надо будет на ночь проветрить. Пошли прогуляемся, пусть здесь проветрится.
–   И так проветрится, – Валера открыл форточку и снова сел в кресло, – как ты здесь один живёшь, не понимаю! То ли дело в общаге! Придешь в общагу – к кому-то в гости можно пойти, все вокруг знакомые. А здесь? Здороваешься с соседями – и всё.
–   Привык. Я здесь не так часто и бываю. Спать прихожу. Сначала трудно было, – Андрей сел на табурет, – на первом курсе, я тогда на Кировском проспекте жил, – тяжело было, а теперь привык. Зато у вас в общежитии ни минуты покоя.
–   Кому что нравится. Надоест там – можно уйти, погулять… К тебе вот приехать.
–   А мне здесь надоест – тоже можно поехать к кому-то, – Андрей зевнул и посмотрел на часы.
–   Хочешь спать?
–   Да пора уже. Лягу и почитаю. А ты? Смотри – дело хозяйское…
–   Это твоё дело – хозяйское, а моё – дело гостя. Что хозяин предложит – с тем и соглашайся.
–   Не прибедняйся.

    Андрей разобрал постель, достал из сумки «Старик и море», разделся и лёг. Полистал книгу и где-то начал читать.

    Потом опять полистал и опять начал читать.

–   Ты ещё долго читать будешь? – спросил он Валеру.
–   Нет. Я тебе мешаю?
–   Ничуть. Тебе не хочется спать?
–   Я ещё почитаю.

    Андрей закрыл глаза и отложил книгу. Потом встал, положил книгу на стол, поставил к изголовью кровати табурет и поставил на него будильник: «Завтра рано вставать».

    Валера ничего не ответил.

–   Ну, ладно, я буду спать. Спокойной ночи! У тебя подушка не ахти, зато одеяло теплое. Ты не в претензии?
–   Нисколько. Завтра первая пара какая?
–   Лекция. Не помню, какая – забыл. А ты что, не собираешься идти?
–   Да нет, завтра надо идти обязательно. Ты смотри, не проспи.
–   Я не проспи! Ты вставай быстрее, когда тебя начинают будить. А то по полчаса ворочаешься с боку на бок.
–   Завтра обязательно надо идти.
–   Обязательно-обязательно.

    Андрей лёг.

    «Что это Сергей сегодня такой довольный был?
    А почему ему не радоваться? Он сдал зачёт, не то что ты.
    Ну и ладно. А вот завтрашнему мероприятию он, на мой взгляд, не слишком обрадовался.
    Мне тоже так показалось. Да и ты, кажется, не в восторге от него.
    Почему же? Это, конечно, не первоначальная задумка, но тоже неплохо.
    Вот именно – тоже неплохо. Лучше бы завтра в кино пошёл. С Наташей.
    Это, по-твоему, реальнее?
    Это намного лучше… »

–   Валера, когда ты мне, наконец, конспект принесёшь?
–   Завтра возьму. Напомни мне, ты же у меня будешь – вместе зайдём и возьмём. Я форточку уже закрою – задубел весь.
–   Конечно. Только курить больше не стоит.

    Валера закрыл форточку: «А я думал – ты уже спишь».

–   А я ещё не сплю.

    Андрей повернулся на бок и закрыл глаза. Валера разделся, выключил свет и лёг.

–   Спокойной ночи, – пробормотал Андрей.
–   Спи, спи спокойно, – Валера поворочался и замер.

    Андрей проверил, включён ли будильник, и глубоко зевнул.




    Ш Е С Т О Й


    Андрей выключил будильник и снова закрыл глаза. Мгновенно открыл их и толкнул в бок Валеру. Сел на постели и ещё раз его толкнул: «Давай вставай. Кончай ночевать!».

    Валера начал быстро одеваться.

–   Нас сегодня, кажется, ждут великие дела. Чай будем пить?
–   Опять с сухарями? – спросил Валера.
–   Естественно.
–   Я не хочу. Лучше пышек по дороге перекусим.
–   Как хочешь.

    Андрей вышел с чайником из комнаты.

    Поставил чайник на плиту, умылся, почистил зубы, снял с плиты чайник.

    Валера причёсывался: «Ванная не занята?»

–   Нет.

    Валера вышел из комнаты.

    Андрей достал из стола пакет с сухарями, принёс из кухни чашку, налил в неё воду из чайника и стал пить.

    Вернулся Валера и закурил. Андрей тоже закурил и отошёл к окну: «С добрым утром!»

–   Привет, – ответил Валера, – давно не виделись. Уговорил меня, так и быть – выпью чаю с твоими сухарями.
–   Да уж, сделай милость.

    Валера принёс себе чашку, налил в неё кипяток, отложил в сторону сигарету, размешал в чашке варенье, залпом выпил полчашки, сжевал сухарь и допил оставшееся.

    Андрей затушил окурок и стал копаться в своей сумке: «Собирайся. Поехали уже, а то опоздаем».

    Валера раскурил новую сигарету: «Не трусь, успеем!»

–   Идём скорее. Курить – здоровью вредить!

    Андрей открыл форточку, наспех заправил постель и надел куртку.

    Валера завязывал шнурки на ботинках: «Поспешишь – людей насмешишь».

–   Конечно. Торопись не спеша. Ты скоро будешь готов? – Андрей ждал Валеру с ключом наготове.

    Валера накинул пальто, взял портфель и вышел. Андрей закрыл ключом дверь и догнал его уже возле входной двери. Валера в потёмках пытался разобраться с замком.

–   Дай, я открою.

    Валера посторонился. Андрей услышал за спиной шаги и голос: «Это ты, Андрей? Помочь дверь открыть?»

–   Нет, спасибо, – Андрей щёлкнул замком и открыл дверь, – с добрым утром Вас.

    На улице они быстро зашагали к остановке. Было темно, и они то и дело попадали ногами в растаявший снег.

    «Хороший день. Главное – выспался отлично. Да, после занятий – с Сергеем встреча, не забудь!
    Ну и слякоть!
    Да ладно, лужи – не самая главная неприятность в жизни. Не было бы луж – не было бы тепло».

–   Верно, Валера? Если бы не лужи – не было бы тепло.
–   Ясное дело! А ветер дует – потому что деревья качаются.
–   Молодец, ты всё правильно понял.
–   Сергей придёт, обещал?
–   Ну да! Я ведь тебе вчера говорил. Ты музыку обеспечишь?
–   За это отвечаю я, – Валера сделал достойный жест рукой.
–   Потому я и спрашиваю.

    Валера посмотрел на Андрея и закивал головой. Они улыбнулись друг другу.

    В аудитории было так же свободно, как и в трамвае, на котором они приехали, и это было непривычно. Они устроились на третьем ряду сзади.

    Зашли сразу человек десять, и сразу же ещё больше.

    Подошёл Виктор.

–   Здорово, – Валера встал навстречу и протянул руку.
–   Здравствуй, – Виктор пожал протянутую ему руку, – ты как сюда попал?
–   Как снег на голову.
–   Очень похоже. Здравствуй, Андрей!
–   Здравствуй, Виктор.

    Андрей достал из сумки книгу: «Держи. Наконец-то принёс. Садись рядом».

    Виктор сел рядом с Андреем и раскрыл книгу.

    Аудитория заполнялась. Все вокруг двигались и шумели.

–   Идём, покурим, – предложил Валера.

    Андрей взглянул на часы: «Пять минут всего осталось».

–   А зачем нам больше?

    Они вышли в коридор и закурили.

    Прозвенел звонок. Андрей посмотрел на часы, поставил минутную стрелку ровно на двенадцать, завёл часы, выбросил окурок в урну и пошёл в аудиторию: «Идём».

    Валера плечом оттолкнулся от стены и направился к урне.

–   Здорово, Андрей, – кто-то слегка подтолкнул Андрея.
–   Привет! Ты чего толкаешься?
–   Уж и толкнуть нельзя!
–   Можно, но не стоит. Представь себе в мировом масштабе, что каждый кого-то толкнёт – что получится?
–   Мировая война.
–   Глупый ты человек, оказывается, Алексей! Ничего не получится! Но толкаться некрасиво. Понял?
–   Ты всегда говоришь такие вещи, что можно понять только какую-то часть из сказанного тобой.
–   Вот так вот, – самодовольно изрёк Андрей.
–   Но я никак не могу разобраться: понятна какая часть – более или менее глупая?

    Андрей весело улыбнулся Алексею и пошёл на своё место. По дороге поздоровался с Ириной.

–   Валера, ты будешь писать лекцию?
–   А что?
–   Ничего. А ты, Виктор?

    Виктор ответил: «Нет».

    Зашёл лектор.

    Началась лекция.

    Андрей достал конспект и стал записывать лекцию. Валера положил перед собой тетрадь и ручку и слушал.

    «Так, хватит заниматься ерундой. Пора браться за ум. Обеими руками.
Вообще-то, Андрей, признайся: лучше всего тебе – в институте. Чем бы ты ни занимался здесь. В том смысле, что ты чувствуешь себя здесь уверенно, и зачем-то кому-то нужным. Ведь так?
    Да кто его знает! Но в чём-то ты прав.
    Хотя, скорее всего, тебе нравится придти сюда и поболтать то с одним, то с другим. Себя показать, на людей посмотреть.
    И это тоже. Человек никогда не испытывает однозначных влечений, потребностей. И разделять свои желания на составляющие просто глупо.
    Нет, умно, если вспомнить некоторые твои более ранние высказывания.
    То были именно более ранние. И вообще, человек в каждую минуту разный. То есть он един, но его реакции на одинаковые источники раздражения различны в разные моменты жизни.
    Скажи просто, что у тебя хорошее настроение!
    А что такое настроение? И что такое хорошее настроение?..
    Ну вот, из-за тебя не записал одно предложение!»

–   Валера, у тебя сейчас хорошее настроение?
–   Отличное, – Валера подмигнул Андрею и стал что-то писать в тетради.
–   А у тебя какое настроение, Виктор?

    Виктор читал.

–   Хорошее?

    Виктор кивнул головой.

–   Или плохое?

    Виктор оторвался от книги: «Я не знаю».

–   Как это – не знаешь?

    Виктор пристально смотрел перед собой. Пожал плечами и снова стал читать.

–   У тебя сейчас, наверное, вообще нет никакого настроения, абсолютно никакого настроения, представляешь?
–   Да, особенно – болтать на глупые темы.
–   Нет, всё-таки какое-то настроение у тебя, получается, есть.

    Андрей перестал вертеться. Он внимательно записывал лекцию, и когда Валера сделал ему знак отвлечься, ответил: «Не мешай». Валера стал что-то показывать соседям справа.

    На перерыве Андрей с Валерой сразу закурили. Виктор постоял с ними немного и вернулся в аудиторию.

    Продолжилась лекция.

    Валера выпросил у кого-то какую-то книгу и читал.

    «Вот ещё читатели собрались! Прямо изба-читальня. Действительно, ученье – свет.
    Может, и мне что-нибудь почитать?
    Нет, ты пиши лекцию, так лучше будет.
    Кому?
    Всем до единого.
    Кого ты под этим подразумеваешь?
    Всех до одного.
    Да ну тебя совсем! Ты становишься таким же заумным, как Виктор. Почему он в последнее время такой грубый, просто словесный хулиган? Он за что-то на меня обижается? А за что? Не на что обижаться. Правда, далеко не всегда человек чувствует, что кто-то на него может быть обижен, и причём – вправе обижаться. Человек не признаёт такого права за другим человеком. А если видит, что кто-то обижен на него, то считает того либо высокомерным, не сумевшим понять и простить чужую ошибку, либо глупцом, не сознающим собственного заблуждения.
    Человек всегда сравнивает себя с другими. Неосознанно. Почему от людей, которых мы уважаем, мы ждём такого же уважения, а мнение о нас людей, которые нам безразличны, нас только раздражает, но раздражает довольно сильно?
    Ну и что? К чему ты ставишь эти вопросы? Ты ведь знаешь ответы на них – таковы люди и таков ты сам. Чего ещё ты добиваешься?
    Того и добиваюсь: узнать до конца – какой это я «такой»? А тебе не интересно это знать? Например, такой вопрос – почему всегда, узнав, как оценивает тебя кто-то, ты начинаешь разбор его оценки с оценки его самого?
    Да потому что это логично и естественно.
    А почему именно это логично и естественно – вот что хочу я знать.
    Я понимаю, почему Виктор от тебя иногда отмахивается – ты зачастую берёшься рассуждать о понятиях, о которых ничего не знаешь. И это «иногда» зачастую принимает форму «постоянно».
    Ну и что?
    Ну и ничего!»

    Андрей задумался, но быстро спохватился и стал дальше записывать лекцию.

    «Ты же фантазёр. Самый настоящий фантазёр.
    Здесь ты неправ. Я не такой, каким кажусь тебе. У каждого человека должно быть время. Когда ему необходимо думать, беседовать с самим собой о всякой всячине. Это, видимо, проходит с возрастом.
    А у тебя не прошло.
    Пройдёт. Кто я такой сейчас? Студент. Способный, но ленивый. Чем же мне ещё заниматься, как не обдумывать всякую чепуху? Пожилые люди, наверное, забывают об этом времени. Они забывают, что прожили это ничего не решающее, но многое определяющее время. О молодости, когда кажется, что силы безграничны и стоит лишь произвольно выбрать путь, и успех обеспечен – они помнят. Но они забыли, что вера в силу молодости появляется вслед за смутными размышлениями неизвестно о чём, именно в то время, когда беспечно молод, когда нет преград полёту мысли и кажется, что нет вообще никаких преград, а существуют только случайные помехи, да и то они представляются смешными при дальнейшем ближайшем рассмотрении их. Но молодость – не только головокружение, впечатление о котором единственно и остаётся на всю жизнь. Это и крупные неприятности от своих фантазий – чувство всемогущего бессилия, когда уверен в себе, но не знаешь, кто ты есть.
    А откуда ты знаешь, что и как думают пожилые люди?..
    Вот и звонок. Что-то скоро на этот раз».

    В коридоре Андрей и Валера закурили. Виктор спросил: «В двести сороковой?» Андрей кивнул головой, и они все вместе пошли по коридору.

    Навстречу вышел Александр: «Здорово! – он улыбался и пожал всем руки, – чего хмурые идёте, как три богатыря?»

    Все остановились.

–   Ты где вчера пропадал? – спросил Александр Валеру.
–   У Андрея был. Что у нас нового в общаге?

    Виктор пошёл дальше.

–   Что нового? Да ничего, всё как обычно. Обычный вечер, обычные девочки… Идём сегодня, наконец, в кино.
–   Ничего хорошего не идёт. Давай сегодня спокойно посидим, выпьем. В деловой, дружеской атмосфере. У нас в общаге.
–   Опять пить? – Александр широко улыбнулся, – выпить и спокойно посидеть? Хотел бы я посмотреть на тебя. Как ты два дня назад… Здравствуй, Людмила!

    Людмила остановилась рядом: «Здравствуйте, что у вас тут за собрание?»

–   Обсуждаем, как мы сегодня немного выпьем и спокойно посидим. Приходи, посмотришь. Интересное зрелище будет.
–   Где вы собираетесь… быть спокойными? – Людмила скорчила милую гримасу.
–   У нас в общаге.
–   Зайду. Мы с Катей зайдём. Ей тоже будет интересно посмотреть, – и она пошла дальше.
–   Значит, договорились? – хлопнул Валеру по плечу Александр.
–   Да. После занятий во дворе встретимся. Только не задерживайся. Зачем ты Людмилу-то пригласил?
–   Она всё равно не придёт. Шла мимо – поговорить захотелось. У неё теперь новый ухажёр, видел?
–   Нет.
–   Пошли, – потянул Валеру за руку Андрей.
–   Давай, после занятий, – махнул Александру рукой Валера. Александр пошёл дальше.
–   Уже не так скучно будет сидеть, – сказал Валера.
–   Нам, по-моему, и так не было бы скучно. Тебе не кажется, что у нас получится обычный сабантуйчик?
–   Да брось ты! Ничего не получится. Идём скорее, а то опоздаем.

    Возле аудитории стояли Виктор с Алексеем. Валера сразу прошёл в аудиторию. Андрей остановился: «Как дела?»

–   По-прежнему, – отозвался Алексей.
–   Ты читал Бернарда Шоу «Цезарь и Клеопатра»? – продолжил Виктор разговор с Алексеем.
–   Да, ну и что?

    Андрей зашёл в аудиторию.

    Валера возле окна любезничал с Людмилой. Андрей нашёл его портфель и поставил рядом свою сумку, достал конспект, выложил его на стол, посмотрел по сторонам и направился к дверям.

    Прозвенел звонок.

    Андрей вернулся на своё место.

    Рядом сел Валера: «У тебя есть конспект?» Порылся в портфеле, достал тетрадь: «Какая тема сегодня?»

    Зашёл преподаватель.

    Все поднялись и снова сели.

–   Какая тема сегодня? – снова спросил Валера.
–   Какая тебе разница? Не знаю.

    Проверили по журналу присутствующих.

–   Сегодня тема нашего занятия… Первый вопрос… Кто хочет ответить? Никто? Тогда начнём по порядку. Апалькова!

    Апалькова стала отвечать.

–   Если так пойдёт дальше, то скоро будем отвечать мы, – Андрей  полистал свой конспект и стал читать. Валера присоединился к нему.

    Потом спросили Валеру. Он что-то ответил, но дополнявшие его сказали гораздо больше, чем он.

    Андрея не вызвали. Он стал смотреть в окно.

    Валера продолжал читать конспект.

    «Чем сейчас Наташа занимается? Что-то её не видно в институте. Как же к ней подойти? Два дня думал, да так ничего и не придумал.
    Следовательно, плохо думал.
    Как умел! Действительно, чем она сейчас занимается? Наверное, встреть я её в институте – опять будет замкнутое лицо, вся непробиваемая – не подходи!»

    Андрей вспомнил Наташу – её фигуру, походку и голос.

    «А глаза у неё были бы внимательные и испытующие. Прелесть, одним словом, только не моя. Почему она меня всё время испытывает? Что я ей – испытательный полигон?
    Не дури. Вы с ней оба боитесь показать себя друг другу, как будто ждёте встречной насмешки.
    Я-то не строил бы насмешки!
    Она тоже! Совершенно точно. Так кто же виноват?
    Отстань!»

    Опрос продолжался. Валера, не отрываясь, читал конспект.

    За окном всё было в солнце.

    «Надо же, какой отличный день!
    Зачем Валера Александра пригласил? А Людмила лучше бы пришла, она весёлая, и глаза у неё всегда смеющиеся… Впрочем, чем Александр нам помешает?»

–   Валера, так Людмила придёт к нам?
–   А я откуда знаю?
–   Ты же разговаривал с ней.
–   Ну и что?

    «Хорошо, когда солнце на улице. Даже если сидишь где-то в помещении».

–   Идём курить, – сказал Андрей, когда прозвенел звонок.

    Они вышли и закурили.

–   Ты какой-то грустный. Расстроился, что ли, что неважно ответил? – спросил Андрей.
–   О да! Только этому ещё не хватало расстраиваться…
–   Да, тогда мы с тобой всю жизнь будем ходить расстроенные.

    Вышел Виктор.

–   Виктор, откуда ты всё знаешь? Ты как будто чувствовал, что тебя спросят.
–   Надо быть всегда готовым дать ответ. Так-то, Андрей!
–   И то верно.
–   Зачем так много курить? Вы курите как будто наперегонки. Кто, вообще-то, из вас больше курит?    
–   Ты чересчур любопытен, – с выражением заметил Валера.

    Виктор улыбался и смотрел то на одного, то на другого.

    Валера пошёл выбрасывать окурок, Андрей подмигнул Виктору и пошёл за Валерой.

    Почти сразу раздался звонок.

    Все расселись по своим местам.

    Андрей с Валерой вместе читали конспект.

    Зашёл преподаватель и объявил, что по остальным вопросам сегодняшней темы будет письменный опрос, попросил убрать со столов конспекты и учебники, и приготовить ручки и бумагу.

–   Плыли, плыли – и приплыли, – сказал Андрей.
–   Ерунда. Была бы наука, а то…
–   Прорвёмся?
–   Естественно.

    Все начали писать.

    Андрей красиво вывел заголовок на листе, ещё раз обвёл его и подчеркнул.

    Валера что-то быстро писал. Андрей погрыз ручку и тоже стал быстро писать. Иногда останавливался, задумчиво глядел в окно, опять принимался писать, потом писал всё медленнее, медленнее, опять останавливался и снова писал.

    Валера сидел, заглядевшись на спину впереди сидящего.

–   Не спи, работай, – подтолкнул его Андрей.
–   Пиши-пиши, тебе ещё долго меня догонять.

    Валера исписал уже почти полторы страницы. Андрей удивлённо мотнул головой.

    «Неправ тот, кто считает, что мысль человека работает целенаправленно.
    А кто так считает?
    Не знаю. Но кто бы так ни считал – он неправ.
    Может быть, ты сам так считаешь?
    Нет. Мысли ходят большой толпой. То начинает одна усиленно разрабатываться в уме, то вдруг её сменяет другая, третья, четвёртая… И неизвестно, когда опять появится первая. Бывает, достанешь её, посмотришь – ничего с ней не случилось, какой её оставил, такой она и сохранилась. А то, бывает,  только вернёшься к какой-то мысли, как она начинает функционировать, видоизменяться, и когда, наконец, утвердится в определённой форме, смотришь – это уже совсем не то, что было раньше. Вот и получается: человек сегодня говорит и думает одно, а через некоторое время – другое. Считаем его легкомысленным или подлым человеком. А разве это так?
    Так, если он сам не чувствует, почему и как поменялась его точка зрения. Или просто не в состоянии этого объяснить ни себе, ни кому-либо другому.
    А почему ты вдруг вспомнил об этом? Ты ещё, кажется, не написал контрольную.
    Одно другому не помеха».

    Когда сдавали опросные листы, у Валеры всё равно было написано больше, чем у Андрея.

–   Откуда у тебя взялось такое многословие? – спросил Андрей в коридоре.
–   Угощайся, – Валера достал пачку с сигаретами.
–   Спасибо. У тебя как раз две.

    Закурили.

–   Я ведь на первом часу всё прочитал, и даже больше.
–   Не иначе, как ты получил подсказку свыше.
–   Да, я из таких!

    Подошёл Виктор: «Опять курите? Где у нас лекция?»

–   В триста шестнадцатой.
–   Вы идёте?
–   Обязательно.
–   Я пойду сигарет куплю, – Валера быстро пошёл вперёд.
–   У меня есть, не ходи!

    Валера махнул рукой.

    Андрей с Виктором поднялись по лестнице и остановились перед аудиторией.

–   Поехали сегодня в общежитие! – предложил Андрей.
–   Нет.
–   Поехали. Посидим, поговорим.
–   С Валерой и Александром? – Виктор, глядя прямо перед собой, улыбался, – ты уверен, что будете сидеть и говорить?
–   А что нам ещё делать?
–   Я домой сразу поеду.
–   А дома что будешь делать?

    Виктор пожал плечами и прошёл в аудиторию.

    Андрей отошёл подальше от дверей и курил.

    Появился Валера и издали приветственно поднял руку: «Я сейчас ухожу». Он открыл новую пачку и закурил.

–   Далеко?
–   Домой. Пойдём с Александром готовиться к встрече гостей.
–   Брось ты! Что там готовить-то?
–   Убраться надо. Они там вчера опять вечеринку устраивали. Да и зачем сидеть на этой лекции? Ты её пишешь?
–   Я все лекции пишу.
–   Ну-ну! Поехали с нами. Пивка попьём, прогуляемся. На улице красота-то какая, а ты здесь время убивать будешь.
–   Я не поеду, Валера.
–   Ну, как хочешь. Сразу после занятий – ко мне.
–   Мы с Сергеем встречаемся в половине третьего.
–   Значит, в три – у нас.
–   В три не получится. В четыре. Пообедать надо!
–   У нас пообедаем. Для чего мы с Александром домой идём, а?
–   Держи пять рублей. Хватит? – Андрей достал деньги.
–   Вполне. Значит, после занятий сразу к нам, – Валера уже пошёл к лестнице.

    Подошёл Вадим: «Здравствуй, Андрей!»

–   Здравствуй, Вадим!
–   Ты что, лекцию собрался писать?
–   Обязательно. А ты?
–   Я не пишу такие лекции.
–   А зачем пришёл?
–   Говорят – проверка будет.
–   Правильно – таких, как ты, надо почаще проверять.
–   Мне кажется, будут проверять как раз таких, как ты.

    Прозвенел звонок.

–   Таких, как я, проверять незачем. Они всегда на своём собственном месте, – ответил Андрей и пошёл в аудиторию. Достал конспект и ручку и сел.

    Зашёл преподаватель. Сразу началась лекция.

    За окном было голубое небо и солнечно. Андрей стал записывать лекцию.

    «И зачем Валера связался сегодня с Александром?
    Тебе-то что? Ты сам зачем связываешься с Валерой?
    Ты мне ещё указывать будешь, с кем мне дружить?
    Тогда и ты никому не указывай.
    Я и не указываю.
    Ну и всё…
    Нудная, конечно, лекция.
    Ничего, ничего, пиши. Привыкай к труду.
    Между прочим, я совсем не лентяй, как это кажется на первый взгляд.
    Так кажется на первый, на второй и на любой другой последующий взгляд.
    Иди ты… Просто я думаю, что благодаря Александру наша мирная вечеринка сегодня не удастся.
    Всё может быть. Что ты предлагаешь?
    Ничего. Что здесь предложишь?
    А если не поедешь в общежитие и поедешь к Наташе?
    Не хочу.
    Хочешь!
    Не хочу. Вернее, хочу, но не поеду. Надо как-то по-другому с ней встретиться.
    Как – по-другому? Опять ждёшь, когда она сама что-то придумает, чтобы просто согласиться с придуманным ею?
    Ничего я не жду. Не мешай писать лекцию!»

    Андрей быстро записывал, поглядывая в окно.

    «Куда ты смотришь? Там одни крыши.
    Вот и отлично».

    Андрей продолжал писать.

–   Пойдём-ка, друг, покурим, – сказал он сам себе на перерыве.

    В коридоре подошёл к Ирине: «Здравствуй. Как поживаешь?»

–   Отлично. Ты смотрел новый французский фильм?
–   Нет.
–   Хороший фильм. Посмотри обязательно. Я вчера ходила. А ты наконец лекции стал писать?
–   Во-первых, я всегда пишу лекции…

    Ирина усмехнулась.

–   Когда есть возможность, конечно.
–   А когда её нет?
–   Она не всегда бывает. Ну, не спорь, пожалуйста.

    Ирина улыбнулась: «А во-вторых?»

–   А, во-вторых, завтра воскресенье. И, чтобы хорошо отдохнуть, необходимо как следует устать, утомиться. Вот я и пишу лекции. Диалектика, понимаешь?
–   Ох, диалектик ты, диалектик.

    Подошла Светлана: «Здравствуй, Андрей!»

–   Здравствуй.

    Ирина стала разговаривать со Светланой. Андрей нашёл Виктора: «Пишешь лекцию?»

–   Нет.

    Прозвенел звонок.

–   Идём?

    Они вместе зашли в аудиторию.

    Андрей снова старательно записывал лекцию.

    Посмотрел на часы.

    «Как ещё долго! Время будто застыло.
    Ничего страшного. Старайся посильнее утомиться».

    Андрей вздохнул и продолжил писать конспект.

    Он вспомнил, как был в последний раз у Сергея, как пили чай и как долго катались на разном транспорте.

    «Интересный человек Сергей, вечно как неуверенный в себе. Всегда решительный, сразу определяет, что ему нужно, а чего не нужно, но легко поддаётся любому постороннему влиянию. И оттого немножко нескладен. Это, наверное, судьба всех добрых людей.
    Вот когда мы ехали в трамвае, проводив Наташу, я дурачился, а он взял и обрадовался. В конце концов я и сам развеселился. Хорошо с Сергеем!..
Или это Сергей подурачился, а я обрадовался? Может быть такое?
    Вполне. Я думаю, что я подурачился, а он думает, что он подурачился.
А может быть и совсем по-другому. Вообще никто не дурачился!
Ведь человек только в прошедшем улавливает связь своих поступков, а в настоящем поступает так, как велят обстоятельства и как считает правильным поступать воспитание. Так что однозначного ответа, скорее всего, нет.
    И всё-таки отлично с Сергеем!
    Ну и что?
    Ничего, лопух ты и болван! В одном лице.
    Ты с чего разозлился?
    А ты почему мне нелепые вопросы задаёшь? Задавай их своим друзьям, я не возражаю, а меня не тронь, я тебя как облупленного знаю.
    Ой ли? Есть, конечно, такое мнение, что человек знает самого себя лучше, чем другие понимают его. А почему? Где существуют курсы самопознания? Только в голове. А голова частенько отказывается работать над пониманием самого себя, потому что смешным кажется стремиться узнать то, что вот оно, всё перед тобой, в самом тебе. Так же смешно, как смешным кажется разбираться, почему тебя кто-то любит. Мы пользуемся этим – и всё тут. Это так, потому что это так – единственный ответ. А хуже всего мы как раз знаем самих себя. Что нами управляет, и на основе каких законов, как мы мыслим, и почему именно так, отчего появляется недовольство собой, что такое характер, как в нём уживаются особенности твои физиологические и особенности чисто психологические – ты в этом разобрался?»

    После лекции Андрей закурил в коридоре. Все выходили из аудитории, расходились в разные стороны. Вышел Виктор.

–   Домой? – спросил Андрей.
–   Да.

    Они пошли вниз по лестнице.

–   Может, всё-таки, пойдёшь со мной?
–   Нет, Андрей, до свидания, – Виктор протянул руку и свернул в гардероб.

    Андрей вышел из института.

    Во дворе студенты собирались группами. Выходившие или присоединялись к какой-то группе, или шли дальше.

    Андрей вышел на канал Грибоедова, быстро перешёл мостик.

    Прошёл вдоль канала, обошёл сзади Казанский собор, вышел на Невский проспект.

    «Кстати, можно не торопиться. Всё равно придётся ждать Сергея. Почему у него занятия позже заканчиваются?»

    Андрей перешёл Мойку и свернул налево. Навстречу двигались студенты, группами и поодиночке. Андрей прибавил шаг.

    Возле института остановился, огляделся и закурил.

    Студенты повалили из дверей толпой.

    Вышел Сергей и сразу увидел Андрея. Быстро подошёл, пожал руку.

–   Здорово, старик!
–   Здравствуй! Вперёд?

    Сергей застёгивал пальто: «Слушай, идём просто погуляем. Пообедаем. Кстати, я голодный, как волк. В кино пойдём… У меня контрольная в понедельник».

–   Ну и что? Разве я тебя в трёхдневный загул приглашаю? Посидим, музыку послушаем. Александр будет, – добавил Андрей.

    Сергей промолчал.

    Андрей потянул его за рукав: «Идём, идём, чего мы здесь стоим?»

    Они вышли на Невский проспект.

–   Давай сразу зайдём к девчонкам, – предложил Андрей, – отдадим деньги на свадьбу. Через четыре дня нам на свадьбе гулять, не забыл? Заодно их пригласим на вечеринку, как ты думаешь?

–   Я, наверное, домой поеду.   
–   Да ты что?
–   Я не хочу в общежитие. Если бы к тебе – другое дело.
–   Какая разница? Я тебе говорю – всё будет отлично.
–   Нет, Андрей, ты меня извини, но я поеду домой. Ещё и голова что-то болит…

    Андрей молчал.

–   У тебя деньги есть, старик?
–   Тебе нужны деньги?
–   Нет. Я подумал, может, ты сразу и за меня отдашь на подарок? Я тебе на днях верну.
–   Хорошо. Так ты и к девчонкам не зайдёшь?
–   Что-то настроения нет.
–   У тебя неприятности?
–   Нет. Просто не хочу ехать в общежитие. Поехали со мной. Посидим, поболтаем.
–   Нет, Сергей, я поеду в общежитие, я обещал приехать.

    Возле станции метро они расстались.

–   Счастливо погулять.
–   И тебе всего хорошего.

    Андрей пошёл дальше.

    «Сергей сегодня какой-то такой… Как я предложил бывших одноклассниц пригласить, сразу на попятную…
    Может быть, он собирается сегодня с Татьяной встретиться? Тогда молодец! Хотя я в этом сильно сомневаюсь. Может, и мне к Наташе поехать?»

    Андрей свернул по улице Садовой налево и сразу опять налево. Пересёк небольшой тёмный дворик и поднялся на третий этаж. Позвонил.

    Из-за двери спросила Надежда: «Кто там?»

–   Открывай, открывай.
–   Андрей?
–   Ну конечно.

    Надежда открыла дверь и улыбнулась: «Здравствуй, Андрей!»

–   Здравствуй, Надя, – Андрей зашёл и закрыл дверь, – как жизнь?
–   Заходи.
–   Спасибо. Я немного тороплюсь и хочу вас тоже поторопить. Нина дома?
–   Нет. Куда ты немного торопишься?
–   На хорошее дело. И тебя приглашаю.
–   Куда это?
–   На вечер в общежитие. Самодеятельный.
–   Я не могу, спасибо.
–   Что значит «не могу», если надо?
–   Сегодня мы с Ольгой в театр идём.
–   С какой Ольгой?
–   Ты её знаешь. Она у нас часто бывает.
–   А-а! Круглощёкая. Одинцова, что ли?

    Надежда рассмеялась: «Только не Одинцова, а Донцова».

–   Тем лучше! Значит, не пойдёшь?
–   Нет.
–   Дело хозяйское. Тогда мне придётся заплатить тебе за никчёмное беспокойство, – Андрей отсчитал двадцать рублей и передал Надежде, – это от нас с Сергеем на подарок Марине. Ещё не купили?
–   Нет. В понедельник будем покупать.
–   Ладно, я пойду тогда. Передавай привет Нине.
–   Спасибо. До свидания.
–   До свидания, до свидания, – бормотал себе под нос Андрей, бегом спускаясь по ступенькам, – ходишь туда-сюда как «не пришей собаке хвост». Поехали уже в общежитие в конце концов.

    Андрей перешёл Невский проспект по подземному переходу и спустился в метро.

    Эскалаторы несли вверх гораздо больше людей, чем вниз.

    Андрей прошёл в конец перрона. С шумом примчался поезд. Андрей зашёл в крайний вагон и прислонился к противоположным дверям.

    Хлопнули двери, поезд секунду постоял и тронулся, набирая скорость. Вагон был почти полный. Практически все стоящие держались за поручни.

    «Интересно встречаться с бывшими одноклассниками. Шесть лет вместе в школе учились, казалось бы – куда уж лучше знать людей! А потом месяц за месяцем, год за годом, глядишь – а они, оказывается, совсем другие!
    Не другие, это просто ты более полно узнаёшь их!
    Да, чем дальше живёшь – тем всё лучше узнаёшь людей.
    И тем хуже они становятся!
    Да брось ты! Это, может быть, я хуже становлюсь… С кем по жизни прошёл хоть немного – тот навсегда с тобой».

    На станции «Технологический институт» Андрей отодвинулся от дверей и посторонился, давая дорогу пассажирам. Две девушки, заскочившие последними, заняли его место возле дверей.

    «Значит, едем?
    Конечно.
    Предлагаю выйти на «Электросиле».
    Нет, к Наташе я сегодня не поеду.
    Но она тебя ждёт!
    Не болтай глупости… Впрочем, ты прав. Она меня ждёт. И я тоже её жду. Но высшие соображения предполагают пока не встречаться, гарантируя в недалёком будущем прекрасную встречу.
    Ух ты, как запел! Что это за высшие соображения? В первый раз от тебя подобное слышу.
    Не знаешь? Впрочем, я и сам не знаю. Ну, допустим, приеду я к Наташе –
    «Здравствуй!» А она молчит – ты забыл, как она умеет молчать? Довольна, что я приехал, но молчит. А я начинаю психовать – почему она молчит, когда рада мне?
Наговорю ей глупостей, нарочно разозлю её и уеду – так ведь было, и не один раз – и после этого буду доказывать себе, что я сам – бесхарактерный человек, без своего собственного лица, и не надо было ехать, если…
    Что «если»?
    Ничего. Просто не надо было ехать, и сейчас не надо. Понял?
    Я понял и давно знаю, что больше всего ты боишься попасть впросак, чтобы потом не приходилось искать более-менее правдоподобные объяснения своего поведения для самого себя. Ты трусишь самого себя, боишься сделать лишнее и не делаешь нужное.
    Ты вообще ничего не понял.
    Не напускай на себя глубокомысленный вид. Ты же видишь, что я прав… Ну, хорошо – не во всём, но в большей мере прав, чем неправ. Так ведь? Почему ты молчишь?
    Не будь ещё и занудой!»

    Андрей вышел из вагона, поднялся по эскалатору наверх и на улице закурил. Быстро перешёл Московский проспект и возле пивного ларька встал в очередь. Выпил бокал пива, купил две пачки сигарет и пошёл дальше.

    «Конечно, после пива ещё больше кушать хочется. Вполне закономерно».

    С весёлым видом Андрей оставил вахтёрам-студентам  свой студенческий билет и поднялся на третий этаж.

    В комнате никого не было. Валерин портфель стоял возле стола.

    Андрей повесил куртку на гвоздь, закурил и вышел в коридор.

    Валера на кухне стоял рядом с большой кастрюлей. Рядом на столе стояли две пачки пельменей.

–   Опять пельмени? – спросил Андрей.
–   Конечно. Самое студенческое блюдо. У тебя с собой сигареты?

    Валера закурил.

–   А где Александр?
–   Пошёл за музыкой.
–   К кому он пошёл?
–   К Савельевой. У неё и пластинки заодно возьмём, – Валера помешивал ложкой в кастрюле.
–   Она разве дома? Я её в институте видел сегодня. Да перестань ты мешать воде кипеть.
–   Ладно, советчик, смотри за пельменями, я пойду на стол накрывать.
–   Максим пришёл?
–   Нет.
–   Ты новую скатерть не забудь положить на стол.

    На кухню зашёл Александр: «Как дела у поваров?»

–   Сейчас готово будет, – ответил Валера, – достал музыку?
–   Конечно, раз я обещал! Захожу к Савельевой, её нет, а там Тамара сидит, я ей сказал, что у нас сегодня праздник, что и Савельева будет, и что она  сказала, чтобы я проигрыватель взял.
–   Ты серьёзно её приглашал?
–   Обязательно. Какое приличное мужское общество может быть без дам?
–   Идём, поможешь мне, – Валера кивнул Александру.
–   Слушай, когда мы кушать будем? У меня уже в животе урчит, – Андрей бросил окурок в ведро с мусором.
–   Пельмени вот сварятся… – показал рукой Валера, и они с Александром ушли.

    Когда вода закипела, Андрей убавил огонь, бросил в воду пельмени  и быстро пошёл в комнату.

–   Ты воду солил? – спросил он, открывая дверь.

    В комнате Александр открывал какие-то консервы.

–   Где соль, не знаешь?
–   Пожалуйста, бери, – Александр передвинул солонку по столу.

    Андрей взял солонку и в дверях столкнулся с Валерой.

–   Ты воду солил?
–   Нет.

    Валера пошёл за Андреем: «Сварились уже?»

–   Всё может быть.

    Пельмени уже кипели. Андрей кинул в воду немного соли, Валера убавил огонь.

–   Пора снимать, – сказал он чуть погодя, снял с плеча полотенце, накрыл крышкой кастрюлю и слил воду. Андрей скомкал пустые пачки из-под пельменей и выкинул их в ведро с мусором, достал из кармана пачку сигарет, вынул последнюю сигарету и выбросил туда же пустую пачку. Сигарету сунул за ухо и догнал Валеру в коридоре.

–   Привет. Что это вы несёте? – по лестнице поднимался Максим.
–   Ты-то нам и нужен, – Андрей пожал руку Максиму.
–   Поесть я всегда компанию составлю.
–   Поесть любой дурак согласен, – отозвался Валера.
–   А что требуется?
–   Выпить, – загадочно прошептал Андрей.

    Все вместе зашли в комнату.

    Александр стоял, наклонившись над проигрывателем.

–   А-а, здоров! – бросил он Максиму.
–   Привет. Так что у нас за праздник сегодня?
–   День закрытых дверей, – Валера повернул ключ в двери, потом подошёл к столу и достал из портфеля четыре бутылки вина.

    Александр ругнулся и наконец завёл проигрыватель: «Ну и глупая машина!»

    Из проигрывателя послышалась лёгкая музыка.

    Максим снял пальто, подошёл к столу.

–   Ну, всё готово? – Александр потирал руки, – где наши стаканы?

    Валера достал четыре стакана.

–   Ты смотри, чистые, – Александр повертел один стакан в руках, – кто же их вчера вымыл?

    Александр засмеялся. Засмеялся и Максим.

    Андрей сел за стол в угол, возле окна.

–   Так, – сказал Александр и открыл бутылку, налил полные стаканы, – стулья у всех есть? Начнём! Прошу всех встать! Выпьем за успехи всего нашего здорового коллектива.

    Выпили и сели.

–   А где вилки? – спросил Андрей, – или ложки?

    Валера достал вилки: «Налетайте на пельмени, а то остынут».

    Все принялись за еду быстро и молча.

    Постучали в дверь. Валера приоткрыл дверь, что-то ответил и щёлкнул ключом.

–   Поставь музыку поприличнее, – сказал Максим, – где вы этот хлам нашли?
–   Радуйся такой, – Валера поменял пластинку и вернулся за стол, - вы что, повара голодным решили оставить?

    Андрей положил вилку и сделал себе бутерброд с колбасой: «Что за консервы вы принесли?»

–   Икра баклажанная и морская капуста.
–   Узнаю вкус Валеры!
–   Отличная вещь, – Валера принялся за консервы.
–   Куда мы торопимся? – возмутился Александр, – вы что, кушать сюда пришли? Ну-ка, дайте мне бутылку!

    Александр быстро откупорил бутылку и налил всем полные стаканы.

    Все ждали.

    Александр поднял свой стакан: «Давайте выпьем! Чего вы ждёте?»

–   Действительно, так и вино может прокиснуть, – подсказал Андрей и залпом выпил.

    Все выпили и закусили остававшимися на столе продуктами.

    Андрей открыл новую пачку сигарет и угостил всех сигаретами. Закурили.

–   Вот это другое дело, – Александр с удовольствием и красиво глотал дым, развалившись на стуле.
–   Твоя очередь менять пластинку, – сказал Валера Максиму.

    Максим, не торопясь, долго перебирал пластинки: «У кого вы такие пластинки взяли?»

–   Иди, принеси получше, – посоветовал Валера.

    Максим привстал и снова опустился на корточки: «Его нет дома».

–   То-то же. Так ты поставишь наконец что-нибудь? – Валера встал, быстро выбрал пластинку и завёл проигрыватель, откупорил новую бутылку и налил всем по полстакана, – что вы замолчали?
–   Ты мне нацедил, как валерьянки, – Александр взял бутылку и долил каждому доверху, – мы здесь пить собрались, или что?
–   Пить так пить, – Валера поднял свой стакан.
–   Нечего Ваньку валять, – присоединился Андрей.
–   Не забудьте меня, – подошёл Максим.
–   А ты не отставай, – заметил Александр.

    Зазвенели стаканы. Все выпили.

    Опять закончилась музыка.

–   Нет, я всё-таки пойду, поищу музыку, – Максим вышел.

    Александр закрыл за ним дверь, зевнул и встал в стойку: «Давай, Валера, на ринг, две минуты бокса!»

–   Иди ты! – Валера собрал грязную посуду и спрятал её под стол, оставив на столе стаканы и полную бутылку, вытер стол и поставил на него пепельницу.

    Андрей выбрал пластинку и завёл проигрыватель. Подошёл к столу, закурил, предложил Валере: «В шахматы сыграем?»

–   Вы лучше расскажите, чем вчера занимались, – Александр опять потянулся.
–   Лучше ты расскажи, чем ты вчера занимался, – Валера тоже закурил.
–   Я-то? Я вчера занимался Алёнушкой, – Александр  улыбнулся, – ну, вчера вечер был!

    В дверь постучали.

    Александр подмигнул Валере и открыл дверь.

–   Чем занимается честная компания? – Людмила с порога резко шагнула вперёд.
–   Чего толкаешься, негодник! – стукнула она кулаком выскочившего из-за её спины Максима с пластинками.
–   Не бей, больше не буду!

    Александр закрыл дверь.

–   Так чем занимаемся? Курим? – Людмила посмотрела на Андрея, а потом на Валеру, – пьём?
–   Мы как раз тебя ждали, – галантно ответил Александр.

    Максим завёл новую пластинку: «Во! Вот это музыка!»

–   Где взял? – спросил Валера. Максим кивнул на Людмилу.
–   Садись, гостем будешь, – Александр предложил Людмиле стул.
–   Спасибо, – кокетливо поблагодарила Людмила, – о чём разговор ведём? О королях и капусте?
–   Да, и о сургучных печатях тоже, – Валера откупорил последнюю бутылку и достал ещё один стакан.

    Александр налил всем вина и чокнулся с Людмилой: «За прекрасный пол!»

    Людмила заулыбалась.

    Выпили.

    Максим начал что-то пританцовывать под музыку.

–   Ты где был во время последней лекции? – спросила Людмила у Андрея.
–   Там же, где и ты.
–   Да? А почему я тебя не видела?
–   Не знаю. Ты, наверное, меня с Валерой перепутала. Ты вообще умеешь различать нас с Валерой? В чём наше коренное различие, знаешь?

    Людмила улыбалась и смотрела прямо в глаза Андрея.

–   Наше основное различие – в причёсках. А ты думала, что в именах? – Валера протянул Людмиле пачку сигарет, – угощайся.
–   Нет, я не хочу. Я пойду уже.
–   Куда ты пойдёшь? – спросил Александр.
–   Давай танцевать, – Максим взял её за руку.
–   Нет! Спасибо за компанию, – она сделала полуреверанс и вышла.

    Максим стал танцевать с Александром.

    Валера затушил сигарету: «Ты что хмурый сидишь, Андрэ?»

–   Сам ты хмурый!
–   Давай потанцуем.
–   Нет, Валера, стар я уже для этого.
–   Идём-идём.
–   Нет.

    Валера вышел из-за стола.

    Музыка закончилась.

    Валера снова поставил ту же пластинку и продолжал танцевать рядом с Александром и Максимом.

    Андрей сидел один за столом.

    Открылась дверь и зашёл Олег: «Опять танцуем?»

–   В круг, в круг! – потянул его за руку Валера.

    Когда музыка закончилась, Олег подошёл к столу, покрутил в руках пустую бутылку, спросил: «Что это вы, пьяницы-одиночки, меня не позвали?»

–   А ты почему в институт не ходишь? – спросил Андрей.
–   Я сегодня занят был, готовился к выходному. Настраивался хорошо отдохнуть…
–   Теперь свободен?
–   Конечно. Выпьем? – Олег вытащил из кармана три рубля.

    Александр тоже дал три рубля, Андрей – два, Валера – рубль, и два рубля – Максим.

–   Миллион денег, – пересчитал Александр.
–   Опоздавшие бегут в магазин, – Валера закурил и сел.
–   А кто опоздавшие? – спросил Максим.
–   Вы с Олегом. Давайте быстрее, – Александр пошёл к пластинкам.
–   Идём? – спросил Максим.
–   Сейчас я оденусь, – Олег вышел.
–   Что купить-то?
–   Чего-нибудь закусить. Хоть пельменей ещё, что ли, – Андрей смотрел в окно.
–   Не надо пельменей, возьмите колбасы и хлеба побольше, консервов каких-нибудь, – отозвался Александр.

    Андрей вышел из комнаты.

    «Ещё немножко выпить не помешает. Почему ты сразу сердился на Александра? Разбавить наше общество приятными девушками не помешало бы. Как приятно было с Людмилой. Почему она так пристально смотрела на меня?»

    Андрей походил немного по коридору, повернул назад, толкнул дверь и постучал.

    Открыл Александр: «Закрывай дверь!»

    В комнате было сильно накурено. Открыли форточку.

    Андрей сел на Валерину кровать, прислонившись к стене.

    Александр с Валерой сидели за столом и курили. Александр что-то рассказывал.

    Андрей закрыл глаза и зевнул.

    «Правильно, что не поехал к Наташе. Главное – чтобы всё шло по плану.
    Ты всегда, когда выпьешь, считаешь, что всё у тебя идёт по плану.
    Правильно считаю!
    Завтра видно будет!
    И сегодня уже всё видно…
    Иди отсюда, не мешай мне!»

    Андрей встал и поменял пластинку, подошёл к окну.

    На улице было темно. Медленно падали снежинки. Кто-то под окном что-то очень громко кричал.

    Постучали в дверь. Зашёл Михаил: «Где Максим?»

–   Нет его.
–   Сейчас придёт, – сказал Андрей.
–   Куда он пошёл?
–   В магазин.
–   Пусть ко мне сразу зайдёт.
–   Хорошо.

    Михаил вышел, и сразу зашёл Олег с портфелем, закрыл дверь.

–   Где Максим? – спросил Андрей.
–   К Мишке пошёл.

    Олег поставил портфель на стол и снял пальто.

    Александр открыл портфель, достал две бутылки водки, бутылку пива, бутылку вина, свёрток с колбасой, четыре батона, две банки баклажанной икры и пачку масла.

    Кто-то толкнулся в дверь. Олег открыл. Зашли Максим с пальто в руке и Михаил с тремя бутылками пива и свёртком, в котором оказалась копчёная скумбрия.

–   Принеси ещё стаканы, – сказал Валера Михаилу.
–   Сколько?
–   Пару.

    Валера нарезал колбасу и рыбу, Андрей – хлеб, Александр открыл консервы. Вернулся Михаил со стаканами.

    Стол придвинули к Валериной кровати и расставили стулья. Валера начал составлять стаканы и остановился: «А, может, не надо их споласкивать?»

–   Вино водке не помеха, – Александр откупоривал бутылку водки.

    Расселись.

    Александр разлил по стаканам водку. Каждый сделал себе по бутерброду. Максим проверил, закрыта ли дверь.

–   Ну что? – сказал Олег, поднимая стакан, – чтоб не последняя!
–   Выпьем и закусим, – сказал Андрей, поднимая свой стакан.
–   Закусим и ещё выпьем, – чокнулся с ним Александр.

    Выпили.

    Андрей облокотился на стол.

    Приятно звучала музыка, кто-то быстро и с чувством пел, разгоняя темп.

    Максим налил полстакана пива и выпил. Все жевали бутерброды.

    Первым закурил Валера, затем – остальные. Не курил только Михаил.

    «Вот что значит хорошенько промочить горло. Даже курить стало приятнее».

    Андрей развалился на стуле: «Так кто ещё должен зайти, Александр? Кого ты ещё приглашал?»

–   Не помню! Никто нам больше не нужен. Верно, мужики? – Саша посмотрел на Олега.
–   Конечно, – сказал тот, – здесь мы все типичные холостяки.

    Александр рассмеялся.

–   Ха-ха-ха, – передразнил его Валера, – чего смеёшься? Ты из нас первым женишься.
–   На ком же? – Александр перемигнулся с Олегом и ещё сильнее рассмеялся.
–   А Катерина твоя за тридевять земель, старый развратник? – вставил Максим.

    Александр перестал смеяться и сделался серьёзным: «На Катеньке я женюсь в своё время».

    «Тоже хороший ответ», – решил Андрей и вышел из комнаты.

    В коридоре стоял шум. Из кухни доносился какой-то неприятный запах, шипенье сковородок и громкие голоса. На лестнице перекликались с этажа на этаж.

    Андрей достал пачку сигарет, в ней оставалось несколько штук, и спрятал обратно в карман.

    «Пока курить не стоит. И так голова неплохо кружится.
    Пить больше не стоит.
    Помолчи, ты сегодня свободен».

    Андрей прошёл в холл и сел на диван. В холле было темно и пусто. За стеной громко играла музыка.

    Андрей запрокинул голову и закрыл глаза. Появилось чувство, которое возникает в момент, когда самолёт идёт на посадку.

    Андрей открыл глаза, посидел ещё и пошёл назад.

    В комнате громко и как-то навязчиво играла музыка.

    Консервы были съедены подчистую. Осталось немного колбасы и копчёной рыбы. Андрей сделал себе бутерброд.

    Валера открыл бутылку водки и налил каждому почти по полстакана.

–   Куда ты спешишь? – удивился Олег, – мы только начали гулять.
–   Действительно, не в бане же мы, – поддержал Андрей.
–   Угощайся, хорошая рыба, – предложил Михаил.
–   Такую рыбу надо с пивом употреблять. Ну, выпьем, мои ненаглядные, и за рыбу возьмёмся, – Александр поднял свой стакан.
–   Я пропускаю, – заявил Андрей, нащупал в кармане пачку сигарет, помял её и вытащил руку назад. Встал и начал перебирать пластинки.

    Александр с Олегом вышли из комнаты. Валера спросил: «Андрюха, у тебя есть закурить?»

    Андрей дал ему сигарету и завёл пластинку. Максим с Валерой закурили. Андрей снова открыл форточку. Михаил закончил есть рыбу, оторвал кусок газеты и вытер руки.

    Звучала какая-то грустная музыка, что-то в ней тренькало, и это раздражало.

    Андрей сел за стол.

    Валера с Михаилом разговаривали о конспектах. Максим налил себе пива и выпил.

    В дверь постучали. Зашла Людмила и вслед за ней Александр с Олегом.

–   А вы всё пьёте!
–   Мы уже даже всё выпили, – признался Максим.
–   Нехорошо, – Людмила попыталась сделать строгую гримасу, но улыбнулась.
–   Садись, – предложил Александр, – почему опять стоишь?
–   Вам музыка ещё нужна? – спросила она его.
–   Конечно. А тебе зачем?
–   Ко мне тоже гости пришли.
–   Кто такие?
–   Не любопытничай!
–   Мужского или женского рода?
–   А тебе какая разница?
–   Если женского – приходите к нам. Верно, мужики?
–   Пойдём, пригласим их, – Олег взял Людмилу за локоть.
–   Вас тут и так много!
–   Ничего, зато все хорошие.

    Людмила хотела ещё что-то сказать, но её уже повели  в коридор.

    Максим убрал со стола пустые бутылки, банки и окурки.

    Андрей залпом выпил водку, взял из пачки последнюю сигарету и закурил.

–   Ну, мужики, ещё скинемся! – Валера выложил на стол рубль с мелочью. Андрей высыпал из кармана всю свою мелочь, потом взял назад пятак на метро и сунул его в карман.

    Зашли Людмила, Александр с Олегом и ещё две девушки. Людмила всех перезнакомила.

    Михаил откупоривал бутылку вина.

    Александр с Олегом выложили по два рубля. Валера собрал стаканы и вышел из комнаты.

–   Тебе идти, – сказал Александр Михаилу, – ты один сегодня ещё не бегал.

    Михаил взял деньги и вышел.

    Девушки разговаривали друг с другом.

    Олег завёл какую-то тягучую музыку и пригласил танцевать блондинку. Александр взял себе шатенку.

    Валера принёс вымытые стаканы и расставил их на столе.

–   У вас стаканы протирать не принято? – спросила Людмила.
–   Так же, как и у вас, – манерно поклонился ей Валера.
–   Стаканов мало, – произнёс Андрей.
–   Хватит, – махнул рукой Валера, – а ты почему не танцуешь? – спросил он Людмилу.
–   Меня никто не пригласил, – она подмигнула Андрею.
–   Разреши мне тебя пригласить, – и Валера стал танцевать с Людмилой.

    Потом все сели за стол, и Валера налил по полстакана вина.

–   Давайте Михаила подождём, – сказала Людмила.
–   Мы ему штрафную оставим, – успокоил её Максим.

    Выпили. И в том же составе снова пошли танцевать.

    Пришёл Михаил, принёс три бутылки вина: «Я не виноват, но ничего другого не было».

–   Ничего другого нам и не надо, – сказал Максим.
–   Ты хотел лимонада купить? – спросил Андрей.
–   Я думал, что лучше водки взять.

    Когда все сели, снова налили каждому по полстакана вина. Михаила заставили выпить полный стакан.

    На следующий танец Андрей пригласил блондинку.

    Он крепко прижал её к себе, она смотрела в сторону, он видел её шею и захотел поцеловать её в губы, что-то говорил ей, она два раза улыбнулась. Когда танец закончился и он сел, то понял, что пьян и ведёт себя соответственно. Вышел из комнаты.

    Когда пришёл, стал надевать куртку: «Я пойду, уже поздно».

    Валера налил стакан вина: «На посошок».

–   Нет, спасибо. До свидания всем.

    Валера встал: «Я провожу тебя».

–   Не надо, – Андрей вышел.

    На прощание услышал: «Счастливо! До свидания! Будь здоров!»

    Внизу на вахте Андрей забрал свой студенческий билет и вышел из общежития.

    На улице было не холодно. Андрей старался идти быстро. Если шёл медленно, то не получалось идти ровно.

    В метро вздремнул, но вышел вовремя. Поймал на себе чей-то взгляд.

    «И чего это ты нашёл во мне такого примечательного? Эка невидаль – подвыпивший студент! Сегодня суббота или нет?
    Знаешь, на тебя противно смотреть!
    А ты не смотри…»

    Андрей поднялся на эскалаторе и решил идти до дома пешком.

    «Да-а… Да-а…
    Ну да, да! Зачем головой-то в разные стороны размахивать? Вон смотри – на тебя внимание обращают.
    Видят, что хороший человек идёт – вот и обращают внимание.
    Пошли скорее спать.
    Согласен! В этом я с тобой полностью согласен».

    В кармане куртки ключей не оказалось. Андрей выругался. Потом вспомнил, что когда выходил из общежития, зачем-то переложил ключи в сумку.

    В комнате сбросил на кресло-кровать куртку, снял туфли, бросил в угол сумку, открыл окно, высунулся и, облокотившись на подоконник, положил голову на поднятые кулаки. Почти заснул.

    Умылся в ванной, перекинул куртку из кресла-кровати в кресло, разобрал постель, разделся и лёг.

    Самолёт упорно шёл на посадку.

    Андрей встал и закрыл окно. Сидел на табурете и дрожал. Накинул на плечи куртку и сел в кресло.

    Вскоре очнулся от холода. Лёг в постель на спину.

    Теперь кто-то крутил перед ним калейдоскоп, но ненавязчиво, видимо, сам уставший.

    Андрей плотно завернулся в одеяло и перевернулся на бок.




    С Е Д Ь М О Й


    Андрей проснулся и снова заснул.

    Потом опять проснулся.

    За окном было хмуро.

    Он лежал, собираясь встать, и разминал лицо.

    Открыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул.

    Приподнялся и сел. Что-то закружилось перед глазами. Застонал и лёг, перевернувшись на бок.

    Закрыл глаза, но понял, что с открытыми чувствует себя менее плохо. Открыл глаза и неподвижно лежал.

    Ещё постонал и поругался.

    Встал с постели. Надел один носок и присел на постель, отдыхая. Потом надел второй носок и опять посидел немного.

    Взял брюки, кинул их на прежнее место и забрался под одеяло.

    Заснул.

    Когда проснулся, нашёл на столе чашку, отставил её и пил воду прямо из горлышка чайника.

    Его закачало, и он забрался в постель. Спать уже не мог.

    Встал, надел брюки и рубашку. Курить не хотелось. Уселся в кресло.

    Ещё выпил воды из чайника. Подошёл к окну. Внизу лежал белый, чистый снег.

    Андрей облокотился на подоконник и смотрел в окно.

    Отошёл к столу, поёживаясь от холода.

    В голове было пусто.

    Андрей разделся и лёг в постель. Долго лежал с открытыми глазами, стараясь глубже дышать.

    Заснул.

    Проснулся, встал, оделся и вышел на улицу. Морозная свежесть умыла Андрея, и он, наконец, широко раскрыл глаза.

    В магазине он купил две литровые бутылки молока, взял их в руки за горлышко и медленно пошёл домой. Его знобило, хотя холодно не было.

    В комнате стоял неприятный запах. Андрей открыл окно, сел к столу, придвинул к себе чашку и быстро выпил одну бутылку, наливая молоко в чашку.

    Опять захотелось прилечь. Он встал и собрал постель. Пошёл в ванную и пустил воду, собираясь купаться. В ванную заглянули: «Здравствуй, Андрей!»

–   Доброе утро!

    В комнате Андрей достал из шкафа полотенце и смену белья. Сел и выпил чашку молока.

    Закрыл окно, открыл форточку и пошёл купаться.

    Воды набралось мало. Андрей увидел, что забыл взять чистые носки. Вернулся в комнату.

    Искупавшись и вернувшись в комнату, закрыл форточку, допил оставшееся молоко, сел в кресло и решил закурить.

    Закурил.

    «Ну вот, прихожу в чувство, а то был как тряпочка какая-то. И надо же было вчера такого дурака свалять. Зачем ты потащился в общежитие?»

    Андрей пожал плечами.

    «Как говорится – плохо быть бестолковым. И почему ты такой?
Да потому что твоя черепная коробка набита мыслями так же, как дом Плюшкина безделушками. Нанёс разной всячины, а как разобраться с этим добром – не знаешь. Потому что нет у тебя серьёзного занятия по душе. Бегаешь, толкаешься из стороны в сторону. То за одно схватишься, то за другое.
    Как это нет серьёзного занятия? А институт?
    Ты хочешь сказать, что прилежно занимаешься?
    Не прилежно, но всё-таки. Ладно уж, что ты всё время об одном и том же? Кушать хочется. Идём, пообедаем!»

    Андрей оделся и вышел.

    На улице было хорошо.

    Андрей вспомнил, как он вчера танцевал, и какой пьяный сидел Максим. Весь какой-то взлохмаченный, резкий, и что-то кричал.

    «А ты лучше был? Как пешком шёл, помнишь?»

    Он не помнил, как шёл пешком, и поэтому понял, что это было неприятное зрелище.

    «Это Александр испортил мою задумку. Откуда вообще взялся он, и Олег, и Михаил? А девчонки? Как я-то хотел сделать?
    Ты сам никудышный человек. Хотел посидеть с Сергеем и Наташей, а стал участником обычной пьянки».

    Андрей перестал думать.

    Снег под ногами чуть скрипел. Неба не было видно, были бесконечные облака цвета снега.

    Андрей остановился выпить пива.

    Двое перед ним взяли полные бокалы и отошли за ларёк. Андрей с бокалом пива тоже отошёл в сторону, выпил половину и передохнул. Те двое грызли каких-то рыбёшек. Один что-то с жаром объяснял, другой задумался.

    По Измайловскому проспекту звонко прокатился трамвай.

    «Может, мне куда-нибудь поехать на трамвае? А что?.. Сел и поехал. Сидишь себе, смотришь в окно…  Всё равно сегодня день такой.
    Не кидайся целыми днями с самого утра!
    Уже не утро. Уже скоро час дня.
    Ты допил своё пиво?»

    Андрей допил пиво и перешёл Измайловский проспект.

    В пельменной в очереди стояло пять-шесть человек.

    Андрей взял порцию пельменей, сметану, кофе и пирожок с изюмом. Выпил сначала сметану с хлебом, потом принялся за пельмени. Съел половину, запил двумя глотками кофе и ушёл.

    «Надо же. Так кушать хотелось, и так быстро наелся. Кстати, сколько у меня денег осталось?»

    Андрей порылся в карманах и нашёл две пятёрки и два рубля, не считая мелочи.

    «Весело! И это всё? Да, ещё десять рублей мне должен Сергей.
    Да чёрт с ними, с деньгами! Они на то и даются, чтобы их тратить. Жизнь тоже даётся для того, чтобы её тратить.
    Не тратить, а жить! А ты именно тратишь. Что ты сделал полезного в своей жизни?
    Я живу. Я учусь жить.
    Затянулось твоё обучение.
    Некоторым всей жизни для этого не хватает.
    Мне кажется, у тебя тоже не останется в запасе ничего.
    Не знаю…»

    Андрей закурил и присел на скамейку.  Опять сильно захотелось спать. Андрей встал и медленно пошёл.

    «С чего это я вдруг Надю побежал вчера приглашать? Слава Богу, что не согласилась!
    И Сергей молодец – отказался. И зачем меня одного туда потащило? А Сергей как чувствовал, что не стоит идти.
    Ничего он не чувствовал, просто было дурное настроение, а ты – чувствовал, но пошёл. Дурное настроение подсказало Сергею правильное решение. Какая разница – кто или что даёт человеку нужный совет, главное – чтобы этот кто-то был всегда начеку.
    А ты-то вчера где был, такой умный сегодня?
    Ты и слушать меня вчера не стал.
    Ну и фиг с тобой!»

    Андрей дошёл до Обводного канала и остановился. Здесь было холоднее, дул ветер. Опять закурил.

    «Почему у меня такое чувство, что я скоро умру?
    Слабак потому что, прячешься от самого себя! У тебя нет чувства, что ты живёшь не так, как тебе самому хотелось бы?»

    Андрей пошёл по Обводному каналу в сторону Балтийского вокзала.

    «Иногда есть такое чувство, а в основном – нет. Наверное, психологическая самозащита действует. А что?
    Если говорить честно, то в целом ты недоволен собой, но текучка-бестолковка, а также дорогие твоему сердцу воспоминания, близкие и далёкие, всегда сопровождающиеся тёплыми и радостными чувствами, скрывают это от тебя. Ты видишь только набор частностей, и как не пытаешься слепить из них нечто целое, ничего у тебя так и не получается.
    Получится!.. Впрочем, ты не совсем неправ».

    Андрей не мог вспомнить, как он познакомился с Наташей. Они были знакомы давно, пока в какой-то момент он не понял, что она – его девушка. И тогда для него изменилось всё, связанное с ней – их прежние встречи и разговоры, обстоятельства, при которых они встречались, отношение к ним их общих знакомых. Андрей сам стал другим и с ней, и с остальными людьми, он это чувствовал, но конкретных доказательств этому от себя никогда не требовал и не пытался разобраться в этом. Ему стало хорошо с Наташей, им было хорошо друг с другом, как бы они не старались как будто бы доказывать друг другу обратное.  Потом Андрей вспомнил Сергея, Виктора и Валеру – они все вместе никогда не собирались. Андрей знал, что все они недолюбливают друг друга, но все они были его друзья. Андрей почувствовал, как опять приблизилось противное чувство одиночества.

    «Надо ехать к Сергею…узнать, как он. С чего это вдруг он вчера так быстро укатил домой? Может, случилось что?»

    Андрей зашёл в метро, разменял в окошечке рубль, шагнул на эскалатор. Держась за поручень, смотрел вниз.

    На соседнем эскалаторе было так же мало людей, как и на том, на котором стоял он. Андрей закрыл глаза, улавливая рукой дрожание поручня.

    В вагоне он выбрал место посвободнее и сел. Опять закрыл глаза, открывая их только на остановках.

    В «Автово» вышел и поднялся наверх.

    «Надо же, опять кушать захотелось. Или это только в первый раз, а до этого я пообедал по привычке? Или позавтракал?»

    На улице ему стало холодно. Он ускорил шаг.

    «Интересно, наверное, посмотреть на меня со стороны – человек с решительным видом куда-то очень спешит, чем-то важным озабоченный. А на самом деле? Никто меня не ждёт, я не спешу, а разогреваюсь, а серьёзное выражение на лице – всего-навсего привычка, выработанная годами.
    Да, возраст у тебя, конечно, серьёзный!
    Я сегодня на всё согласен: хорошо – не годами выработалось у меня такое выражение, это моё обычное выражение лица, ещё ничего не обозначающее.
    Вот именно, вся твоя серьёзность ровным счётом ничего не значит!
    Ну и хорошо. Легче жить будет! В будущем, конечно. Кстати, это ведь мы с Сергеем спорили о будущем, о машине времени, о пришельцах, когда он лежал в больнице с сотрясением мозга. Я тогда частенько к нему наведывался. Поговорим с ним, а потом я иду по Невскому и продолжаю спорить с самим собой. Хорошее было время!
    Сейчас тоже хорошее.
    Скажи правильнее – оно станет таким для меня через пару лет.
    А ты умей жить и радоваться в настоящем.
    А я не умею.
    Очень жаль».

    В подъезд Андрей заскочил быстро, прихлопывая себя руками и согреваясь.

    «Всё-таки у Сергея микроклимат хуже, чем у меня».

    Дверь открыл Сергей.

–   Здравствуй, Сергей!
–   Здорово, старик! Заходи.

    Сергей одной рукой пожал протянутую Андреем руку, а другой помогал ему раздеться.

–   Как ты живёшь в таком холодном районе?
–   Хе-хе! – улыбнулся Сергей, – привычка. А действительно у меня холоднее, чем у тебя?
–   А я о чём говорю!

    Андрей разулся и пошёл в комнату.

–   Стой, держи тапочки, не мои, правда…
–   Будем считать, что и не чужие. Спасибо.

    Они прошли в комнату.

    На столе лежали учебники – часть стопкой, некоторые раскрыты, остальные в беспорядке. Слева, перед отодвинутым стулом, лежала раскрытая толстая тетрадь, и на ней шариковая ручка.

–   Занимаемся, значит? – Андрей растирал руки.
–   Контрольная в понедельник. Вот сел… Как вчера было? Хорошо посидели?

    Андрей взглянул на Сергея: «Нормально… Ничего хорошего. Кто же в воскресенье занимается?»

–   Вот и я так думаю. Сижу уже две часа, а в голову ничего не идёт. Садись, чего стоишь-то? – Сергей сел на стул и начал перелистывать тетрадь.
–   Ничего ты и не выучишь сегодня. Брось лучше это занятие, не надрывай свою нервную систему. В воскресенье положено отдыхать.

    Сергей молча глядел в тетрадь.

–   Студенту вообще положено больше отдыхать, чем учиться.
–   Я и так больше отдыхаю, – Сергей оторвал взгляд от конспекта, – знаешь, в последнее время я стал замечать, что бывает – сижу, сижу, вроде бы учу, а встану – ничего не помню, хоть убей. А ведь учил по-настоящему, честно говорю тебе.
–   Я тебе по собственному опыту и советую – больше отдыхай. А, вообще, наверное, нам с тобой жениться надо, старик.
–   На ком?
–   Что значит «на ком»? На ком хочешь! Мне кажется, женатые люди не страдают такими заболеваниями… Хотя, наверное, есть и другие способы…

    Андрей сидел, облокотившись на стол, и вертел в руках книгу, глядя то прямо перед собой, то в окно.

–   Да, жениться – это хорошо… – неопределённо поддержал его Сергей.
–   Идём гулять! – предложил Андрей.
–   Нет, – ответил Сергей и засомневался, – мне поучиться надо.
–   Конечно, надо. Но я ведь зову тебя не бездельничать, а отдохнуть.
–   Нет, Андрей, я не пойду, – прямо сказал Сергей.

    Андрей продолжал крутить книгу. Сергей внимательно смотрел в конспект и грыз ручку.

–   Вчера вечеринка какая-то нескладная получилась… – медленно начал Андрей.
–   А что такое?
–   Да ничего такого. Чувство неприятное осталось, – Андрей вспомнил, как он танцевал, как сидел в холле, как ему было плохо сегодня утром, – одним словом, зря пошёл… Но, может быть, так было предначертано свыше? Как ты считаешь?

    Сергей с нейтральным выражением лица пожал плечами.

–   А ты чем занимался вчера? – спросил Андрей.
–   В кино ходил. Приехал домой, и такая тоска взяла – пошёл в кино. Потом спать завалился.
–   Силён ты спать. Лучше бы со мной поехал.
–   Я тоже потом так подумал. Хотел даже поехать к вам, а потом спать лёг.
–   Тоже дело.
–   Ты не обедал ещё? – вдруг быстро спросил Сергей и отложил ручку в сторону.
–   Как тебе сказать? Я вообще-то поел, но не знаю – позавтракал или пообедал.
–   Вот и отлично. Значит, ты завтракал. Идём со мной обедать.
–   Согласен.
–   Я сейчас соберусь.

    Сергей закрыл тетрадь, положил её на стопку книг, на остальные махнул рукой и стал переодеваться.

–   Ты деньги ещё не отдавал на подарок?
–   Отдал. Вчера заходил к девчонкам.
–   Ну и как они? – Сергей протянул Андрею десять рублей, – надо как-нибудь заехать к ним вдвоём.
–   Нормально. Я на минутку забегал деньги отдать. Мы на свадьбе с ними встретимся на днях.
–   Верно. Вот интересно получается – сколько лет вместе учились в школе, а встречаемся теперь только по большим праздникам.
–   По-моему, это закономерно.
–   Ну, пошли.
–   Идём. Куда пойдём обедать-то?
–   Возле метро есть столовая.
–   Приличная?
–   Пообедать можно. Я туда частенько забегаю, когда времени нет. Помнишь, мы с тобой одно время ездили исключительно в столовую на Желябова? Я тогда ещё на Фонтанке жил.
–   Такое не забывается.

    Когда они вышли на улицу, Сергей спросил: «Как у тебя с Наташей?»

–   На прежнем уровне. А у тебя?
–   Знаешь, мне вчера ужасно хотелось позвонить Татьяне. Сердит я на неё страшно! А вчера целый вечер перед глазами стояла картина – я звоню ей, она отвечает, я кладу трубку. Даже кошмары ночью снились. Я сейчас уже и сам не помню точно, звонил я ей, или нет.
–   Так, на самом деле, ты звонил ей?
–   Нет, конечно. Но внутри меня кто-то в этом сомневается, понимаешь?
–   А сам ты не сомневаешься?

    Сергей коротко рассмеялся: «Нет, старик!»

–   Это самое главное.
–   А тебя не тянет позвонить Наташе?
–   Нет. Я и сам удивляюсь, но не тянет. Наверное, потому что нет времени.

    «Конечно, потому что нет времени. Ты ведь так занят – не успеешь сделать одну глупость, как берёшься за другую.
    Глупостью было бы позвонить ей.
    Так думать о Наташе и о себе – настоящая глупость.
    Согласен».

–   Эх, старик, – вздохнул Сергей, – как много хорошего пережили мы с тобой вместе.
–   И дурного тоже.
–   И дурного тоже! Главное – вместе, верно?
–   Да, Сергей. Как говорится: два сапога – пара.

    Они рассмеялись. Андрею уже не было холодно.

    В столовой Сергей заказал себе солянку и бифштекс, Андрей – только бифштекс, и в буфете они взяли по мясному салату.

    Сергей встал в очередь на раздачу. Андрей нашёл свободный столик, поставил на него тарелки с салатом, принёс ложки и вилки и сел.

    В столовой было шумно.

    «Это из кухни шум… Скоро там Сергей? Наверное, мне тоже надо было взять солянку… В следующий раз возьму…
    А чем сейчас Наташа занимается? Вот сейчас и позвоню ей…
    Ты не позвонишь.
    Ну, нет – так нет!»

    Сергей принёс поднос с горячим и они принялись за еду.

    «Да, всё-таки хорошо пообедать – первейшая необходимость. Но почему всегда хочется спать после сытного обеда?
    Потому что у тебя больше забот нет, кроме воспроизводства самого себя ради опять же собственного воспроизводства. Полученные тобой калории вызывают естественную реакцию удовлетворения – всё, главное сделано, теперь можно и отдохнуть. Ты доволен тем, что ты есть, и не больше – в этом весь ты, со всеми своими так называемыми умозаключениями.
    Это чувство тоже чего-то стоит!
    Только не для тебя. Воспроизводить себя ради следующего своего воспроизводства – не абсурд ли это? Просто у тебя в голове настоящий винегрет из набранных где попало смыслов. А главный смысл кроется в ответе на вопрос – для чего же всё-таки мы живём?».

–   Ты почему такой хмурый сидишь? – спросил Сергей, – хороший бифштекс, правда?
–   Недурная столовая, однако.
–   Я же тебе говорил, что здесь всегда неплохо кормят. Выйдешь как-нибудь из института, и никуда не хочется идти толкаться – а здесь и дом рядом.
–   А у меня только пельменная рядом. Относительно, конечно, рядом. Был в ней?
–   «Сибирь» называется? Нет, не был, название видел мельком. Фирменное заведение?
–   Нет, так себе.
–   Мы компоты забыли взять.
–   Сиди, я принесу.

    Андрей принёс два стакана с компотом: «И в воскресенье положено пиво пить, как минимум, а не компот. Ещё есть время исправить нашу ошибку».

    Сергей улыбнулся: «Спасибо», – и отхлебнул компот.

    Андрей выпил свой компот и ждал Сергея.

    «Зачем ты дурачишься со своим «положено»? Ты и сам не знаешь толком, что положено.
    Вот я и пытаюсь узнать…»

–   Всё, – Сергей залпом допил компот и встал из-за стола.

    Они оделись в гардеробе и вышли на улицу.

–   Что у нас дальше на повестке дня? – спросил Андрей.
–   Я сегодня заниматься буду, – ответил Сергей.
–   Правильно. Мне тоже сегодня заниматься надо.
–   Давай прогуляемся немного.
–   Давай.

    Они не спеша шли по проспекту Стачек. Снег приятно блестел на солнце.

–   Смотри-ка, солнце появилось, а с утра не было, – Андрей поддал ногой камешек по дороге.
–   Да?.. Может, уже и зима скоро начнётся?
–   Она лучше нас знает, когда начинаться.

    Они помолчали.

–   У вас в эту сессию сколько экзаменов? – спросил Сергей.
–   Четыре, – сосчитал Андрей.
–   И у нас четыре…
–   Хорошо на улице, правда?
–   Отлично. В такой день да на лыжах бы покататься.
–   Я больше на санках люблю. На лыжах какое катание? На лыжах ходят здоровья набираться, а кататься – нужно на санках.
–   А я больше лыжи люблю.
–   Это значит, что ты подходишь к катанию с корыстной целью – набраться сил и прочистить лёгкие. Мне всегда было смешно, когда я видел курящих лыжников. Походят, походят на лыжах в выходной день – покурят, снова походят, снова покурят. Ну, просто тридцать три удовольствия!
–   Назад повернём?
–   Давай…

    Возле метро Андрей остановился: «Значит, заниматься идёшь?»

–   Да, надо.
–   Я тогда тоже поеду домой заниматься.
–   Да? – Сергей что-то обдумывал, – нет, надо заниматься сегодня.
–   Конечно. Сегодня у нас будет необычное воскресенье, – Андрей протянул руку, – счастливо! Ты позвони мне на днях, договоримся. На свадьбу вместе, наверное, пойдём?
–   Обязательно, старик! Счастливо тебе, – Сергей с чувством пожал руку, – спасибо, что заехал.

    Андрей подмигнул ему и зашёл в метро.

    «Вот так. Ещё и спасибо заработал. Странно, за что он меня поблагодарил? Жест вежливости? Всё равно приятно. Не напрасно приехал, значит.
Так и не знаешь – где что найдёшь, где что потеряешь.
Хорошо с Сергеем!»

    Подошёл поезд. В вагоне были свободные места, но Андрей встал возле дверей.

    «Куда мы теперь едем?
    Домой, естественно.
    Что ты там забыл?
    А зачем мне где-то болтаться, как будто я сам себя забыл и собираюсь искать себя неизвестно где?
    Ну и что? Чем ты дома будешь заниматься?
    Холодно на улице…
    Ты уже полностью протрезвел?
    Разве не заметно?
    Конечно, заметно. Ты опять много болтать начал.
    Ты от меня никогда не отстаёшь!
    Да ведь…
    Давай помолчим немного.
    …
    Вот и хорошо. Нам скоро выходить».

    На станции «Балтийская» Андрей вышел из поезда и поднялся наверх.

    На улице дул резкий ветер, солнца опять не было.

    «Делать нечего, надо спешить домой».

    Навстречу спешили редкие прохожие.

    «Устал. Мотаюсь везде, и всё напрасно.
    Не мотайся. Никто тебя не заставляет, и никто тебя не зовёт.
    В этом-то всё и дело, что никто не зовёт.
    А зачем тебя звать, если ты и так всем постоянно надоедаешь?
    Вот и неправда.
    Ты так привык к словам, что теперь редко когда чувствуешь их вес, их силу. Раньше, я помню, ты сильно переживал даже от случайно вырвавшегося у собеседника слова, если оно ранило тебя. Думал, гадал, почему он так сказал, а не иначе. Теперь таких слов почти не слышишь, если только от Наташи. И сам бросаешься словами, уже не задумываясь о том, какое действие они могут или должны произвести, какие чувства вызовут. Разговариваешь, как по трафарету – да, хорошая погода, спасибо, люблю, дай закурить. А сам думаешь всё время о другом. Это некрасиво. Это нечестно по отношению к самому себе. Ты сам себя обкрадываешь, понимаешь? Когда ты, наконец, сможешь привести свою внешнюю жизнь, всем видимую, прилюдную, в соответствие со своей внутренней жизнью?»

    Андрей замедлил шаг и глядел себе под ноги прямо перед собой.

    «Такое раздвоение всегда будет существовать. Это просто необходимо человеку. Этим мы мучаемся, и потому живём по-человечески…
    Поставлю вопрос по-другому: как нужно себя вести, чтобы подобное раздвоение не приводило к выработке всевозможных комплексов неполноценности? Чтобы человек смог понять: что такое – человек?
    Для этого нужно быть человеком.
    Я слушаю дальше.
    Ты становишься совершенно похожим на Виктора. Это у него замечательно получается тоном учителя и с невозмутимым видом бросать подобные реплики.
    Я слушаю дальше.
    Так вот. Значит, надо быть человеком. Во-первых, надо быть честным с самим собой. Всегда, везде, при любых условиях… Нет, это во-вторых… Во-первых, надо отлично знать причинно-следственную связь всех явлений, тебя окружающих. Всех, которые тебя интересуют, и о которых берёшься судить. Причём, это должны быть знания, а не набор мыслей, набранных где ни попадя. То есть знать мир, в котором живёшь, и законы, по которым он развивается… Нет, это всё-таки во-вторых. А во-первых – быть честным с самим собой. Ну, вот… Полной картины человека у меня что-то не получилось. Что же ещё?»

    Андрей зашёл в гастроном и купил масло и сыр. В булочной купил батон и пошёл домой, неся все покупки в руках.

    «Да… И всё-таки наши желания, мысли, чувства появляются в нас ещё необъяснимым путём. Пусть я всё для себя решил, но что-то внутри меня работает, синтезирует – и вот передо мной новый вопрос, или я начал понимать, что всё, чем я занимался раньше – сплошные глупости… Ага, нашёл! Ещё человек должен стремиться жить, имея активную жизненную позицию… Или не иметь чересчур пассивной.
    Последнее ты уже сформулировал под себя, чтобы предстать перед самим собой более-менее приличным человеком.
    Да, на худой конец, можно стремиться не иметь чересчур пассивной позиции и всегда быть готовым откликнуться на любое доброе начинание.
    Ты считаешь, что существует такое понятие – не чересчур пассивная жизненная позиция?
    …
    Где твоя честность с самим собой?
    Этому надо учиться…
    Так ты понял меня? Три условия!»

    Дома Андрей сложил покупки на стол, переобулся, снял куртку и переоделся в домашнее.

    Умылся в ванной, поздоровался в коридоре с соседями и в комнате закурил.

    Сидел в кресле и курил.

    На улице стемнело. За стеной у соседей играла музыка, хор пел какую-то грустную песню.

    Андрей вытянул ноги, положил одну на другую. Докурил. Включил свет в комнате и открыл форточку.

    Ходил по комнате, скрестив руки сзади. Подошёл к шкафу и стал рассматривать корешки книг. Опять ходил.

    В коридоре зазвонил телефон, и сразу раздался звонок на входной двери, четыре коротких звонка.

    Кто-то говорил по телефону.

    Андрей сел в кресло. Потом встал и снова ходил, к окну и назад к двери, и снова к окну.

    Упёрся локтями в подоконник и смотрел на улицу.

    Уличное освещение пока не включили, но контуры прохожих ещё не были размыты.

    Мимо прошли пять-шесть человек.

    «А ты сам живёшь как человек?
    Да!.. Впрочем, кто его знает! А ты как считаешь?
    И да, и нет!
    Такое и  моё мнение.
    И чего же нам с тобой не хватает?
    Времени нам не хватает.
    Как – времени?
    Лет, в смысле – возраста нам не хватает. Мне бы ещё лет пять самостоятельной жизни!
    Ты, как всегда, откладываешь решение главных вопросов «на потом».
    Нет, в данном случае ты совершенно неправ… А может, именно в этом ты и прав?»

    Андрей захлопнул форточку и сел в кресло.

    «Хорошо, что я догадался вчера купить две пачки сигарет. Одну вчера так сразу и прикончили.
    Ты, собственно говоря, вчера предполагал, во что выльется эта вечеринка.
    Если только в основном. Я сам не знаю, предполагал я или нет.
    Тебе хотелось новых подробностей?
    Не знаю…»

    Андрей переоделся, открыл форточку, выключил свет и вышел в коридор.

–   Здравствуйте, Антонина Дмитриевна!
–   Здравствуй, Андрей. Тебе звонили днём. Что-то тебя не видно, даже чай не греешь.
–   Хватает дел, – Андрей улыбнулся, махнул рукой и вышел из квартиры.

    На улице шёл редкий снег, красивый, как ненастоящий. Изредка ветер быстро и сильно подхватывал снежинки, и тогда их почти не было видно.

    Андрей натянул на руки перчатки и медленно шёл вперёд.

    «Дома делать нечего, в гостях – тем более. Зачем Валера звонил?
    Конечно – он, кто ещё мог звонить?
    А заниматься науками ты не хочешь?
    Хочу. Обязательно. Только не сейчас. Кто занимается на ночь глядя?
    А у кого время для занятий появляется исключительно на ночь глядя? Кто так серьёзно страдает нехваткой времени?
    Ты прав. Но давай отложим этот разговор, у меня и так опять появилось это противное чувство.
    Вот мы вместе с ним сегодня тебя до ума и доведём».

    Андрей слепил снежок, подержал его немного в руке и, прицелившись в ближайшее дерево, бросил.

    «Хорошо зимой. Как хорошо зимой! Так у нас в школе, в начальных классах, всегда должны были начинаться или заканчиваться сочинения о зиме. Давно это было.
    Да, с тех пор ты повзрослел. Но внутренне остался таким же беспомощным.
    В этом не только моя вина. Таким меня воспитали.
    Родители воспитали в тебе честность и способности к учениям. Разве этого мало? А ты хочешь, чтобы кто-то сделал из тебя приличного человека, а самому палец о палец не ударить, и потом единолично гордиться чужой работой? Нет уж, сам работай над собой. Но если из тебя когда-нибудь выйдет что-нибудь путное, спасибо скажешь родителям».

    Андрей дошёл до Московского проспекта, остановился, достал сигарету и закурил.

    Мимо проезжали машины с зажжёнными фарами. Уличное освещение уже включили. В потоках света ветер выписывал снежинками стремительные дуги.

    Андрей завернул за угол, где было меньше ветра. Прохожие шли торопливо, как будто подгоняемые позёмкой.

    Андрей вспомнил, как на втором курсе он писал курсовую работу. Как обычно, отложил её написание до момента, следующего за самым последним возможным моментом начала этой работы. А потом буквально дни и ночи проводил в институте. Работал быстро и напряжённо и всё-таки успел закончить работу в срок. В последние дни, когда курсовая работа была уже практически готова, у него появилось чувство, что он сделал в своей жизни нечто большее, чем обыкновенная курсовая работа. Но это чувство появилось после полутора недель напряжённого труда! Было удивительно приятно осознавать себя уверенным в своих силах, но через несколько дней это чувство прошло.

    «Малодушный ты человек, Андрей! Вот перед тобой встала курсовая, как нож к горлу – и сделал. Но не ты сам этот нож к своему горлу приставил, вот что плохо. Наташа как-то сказала, что ни ты, ни Виктор ничего не понимаете в Хемингуэе. «Оптимизм старика в том, что он готов поспорить с судьбой, если она его не устраивает. А вы – нет», – что-то в таком духе заявила она сердито.
    А к чему спорить, если судьба устраивает? В конце концов, каким бы я не был, в любом случае я – это я.
    Ты так считаешь?
    А ты?
    Думай сам».

    Андрей докурил, ещё немного постоял и пошёл назад.

    «Ты, случайно, не замечал, что когда живёшь по принципу «хочу», то каждое твоё удовлетворённое «хочу» рождает несколько новых «хочу», которые, в свою очередь рождают всё новые и новые «хочу», и уже как бы не они для тебя, а ты для них. А вот когда что-то сделаешь по принципу «надо», то начинаешь ощущать себя сильным и достойным человеком?

    На Красноармейских почти не было ветра. Андрей быстро шёл вперёд.

    «Заниматься всё-таки надо.
    Учиться никогда не поздно».

    Дома Андрей переоделся и взял учебник. Сидел в кресле и долго читал.

    Курил и читал дальше.

    В дверь постучали: «К телефону!»

    Андрей выскочил из комнаты, сказал: «Спасибо!» и схватил трубку.

–   Привет, Андрей! Ты что, спишь?
–   Нет ещё. А что?
–   Идём в кино. Новый американский фильм – отличный фильм, говорят.   
–   Ты откуда звонишь? 
–   С Невского.
–   И чем ты там занимаешься?
–   Ничем. Вышел прогуляться, да что-то не получается.
–   Ещё бы! В такую погоду.
–   Так идём?
–   Нет, Валера, спасибо, я только что гулял. Замёрз.
–   Эх, ты!.. Как ты после вчерашнего?
–   Нормально. А вы ещё долго сидели?
–   Нет. Сразу и разошлись. Девчонки к себе пошли, а я спать лёг. Александр ходил куда-то, но ничего не рассказывает.
–   Странно.
–   Ну, ладно. Так не идёшь, значит?.. Жаль. Прошлись бы по Невскому, потом в кинотеатре погрелись…
–   Ты звонил мне днём?
–   Да, пиво ходили пить утром, как проснулись… Ну, давай! Завтра придёшь в институт?
–   Обязательно.
–   Всего.

    Андрей услышал гудки и повесил трубку. Пошёл на кухню и поставил разогреваться чайник.

    В комнате снова сел за учебник, но вспомнил про чай, закрыл книгу и поставил её в шкаф.

    Сделал два бутерброда с сыром, намешал в чашке варенье и сел за стол.

    «Интересно, Валера придёт завтра в институт?
    Завтра и посмотрим…
    Опять завтра понедельник. Завтра надо составить чёткое расписание моих домашних занятий и безо всяких отклонений строго придерживаться его. До каких пор ты будешь сам себя обманывать, будто учишься в институте? То, как ты занимаешься, не называется – учиться в институте».

    Андрей собрал крошки со стола, сполоснул на кухне чашку, закрыл форточку в комнате, сел в кресло и закурил.

    Он вспомнил, что Наташа не понимала, почему курить необходимо сразу после еды и часто говорила ему об этом.

    Андрей улыбнулся, вспомнив, какое у неё бывает иногда обиженное выражение на лице, но это выражение обязательно сразу бывает вытеснено сердитым или гордым выражением, и попытался представить, какое зрелище представляет его, Андрея, выражение лица хотя бы в данный момент.

    Он выбрал в шкафу книгу и сел читать.

    Андрей сидел в кресле и читал, упёршись локтями в подлокотники, левой рукой держал книгу, правой – сигарету.

    «Поздно позвонил Валера. Если бы он дозвонился мне с утра, то я обязательно пошёл бы с ним. А, может быть, и не пошёл… Очень скверно я себя с утра чувствовал. Конечно, какой смысл был идти с ним? Опять всё по кругу: пиво – пельмени – вино.
    Но Валера говорит, что он уехал гулять!
    Были бы вместе, может быть, и остались бы со всеми.
    Силён ты обстоятельно разбираться в совершённом без тебя. Настолько же силён, насколько бессилен разобраться в самом себе».

    Андрей отложил книгу на табурет, служивший подставкой для пепельницы.

    «Не было бы отстающих – не было бы и отличников!
    Согласен. Так что?
    …
    А ты не замечал, что в твоей жизни нет никакой логики, что она подчиняется единственно сиюминутно возникающим потребностям? Вот попробуй в каком-то прошедшем периоде времени поменять местами любые кусочки своей жизни. Общая логика, смысл твоей жизни не изменится. Почему? Да потому что их нет – ни логики, ни смысла. Ты можешь с одинаковым успехом среду прожить в понедельник, а воскресенье – в субботу. Что от этого изменится?.. Не веришь? Переставь их местами и посмотри… Череда событий, их непредсказуемость как бы заколдовывают тебя, и ты уже не в состоянии уловить их суть».

    Андрей встал, поставил книгу в шкаф и взял учебник. Начал читать его где-то посередине, потом перелистнул и прочитал оглавление.

    «Всё ясно. Знаний истины в этой книге нет. Здесь есть конкретные знания по определённому кругу вопросов. Ответы на мои вопросы я в нём не найду».

    Андрей покрутил учебник, ещё полистал его и поставил на место.

    «Истину с наскоку не найдёшь. Знания истины будут у тебя только тогда, когда ты прочитаешь за свою жизнь столько книг, сколько сможешь. Но при этом надо уметь выбирать книги и уметь осмысливать прочитанное.
    Значит, только к старости я приобрету знания истины?
    Ты их приобретаешь постоянно. Без знаний конкретных нет знаний об общем знании. Отдельные навыки ты получаешь в институте, и вместе с ними получаешь знания истины в миниатюре. Они тебе потом помогут справиться со всеми другими проблемами. А сейчас ты похож на Незнайку, который ничему не собирается учиться, потому что уверен, что и так всё знает. Ты усвоил несколько полезных и благородных аксиом и считаешь, что дальше можно не развиваться – мол, что я найду полезнее и благороднее их?.. Но ты не удовлетворён полученным результатом, потому что сомневаешься в том, что найденное тобой – действительно истина… А ты не думал о том, что тот, кто нашёл настоящую истину, уже не сомневается в том, что она настоящая? У тебя нет чувства, что вместо того, чтобы идти прямо, ну, может быть, не всегда прямо, но в каком-то определенном направлении, которое в конце-концов приведёт туда, куда ты должен прийти, ты всё время ходишь «вокруг да около»?
А что значит – «идти»? И куда я должен прийти?»

   Андрей закурил и подошёл к окну. Он видел только освещённые окна фабрики напротив.

    Он докурил и стал разбирать постель. Поставил у изголовья табурет, на него – настольную лампу, и рядом положил книгу.
    Разделся и лёг.

    «Может быть, ты недопонимаешь что-то самое главное?
    Это как?
    А ты помнишь себя в шестнадцать лет? Каким ты считал себя тогда умным?
    Ну и что?
    А сегодня ты разве не смотришь снисходительно на тот свой шестнадцатилетний опыт?
    Ну и что?
    А сегодня ты можешь себе ясно представить, каким умным ты будешь через два-три года? Через десять лет? Через двадцать-тридцать лет?
    Вот уж тогда я точно буду не умным, а старым… Хотя, возможно, и правду говорят, что с возрастом становишься мудрее. А чем, интересно, мудрость отличается от ума?
    Как тебе такой вариант ответа: ум видит границы знаний, новых и старых, а мудрость понимает взаимосвязь знаний и заблуждений, мгновения и вечности?
    А вечность – она точно есть?
    Эх ты, мыслитель! А что же ещё есть, кроме вечности?
    Не знаю…»

    В квартире было уже тихо.

    «Рано ещё. Который час, интересно?..
    Всё правильно – завтра понедельник, день тяжёлый. Все готовятся к нему активным сном. И я тоже.
    Верно. И тебе завтра предстоит не прогуливать занятия. Так?»

    Андрей встал, завёл будильник, поставил его рядом на табурет, залез под одеяло и открыл книгу.

    «Противно вспоминать о сегодняшнем утреннем пробуждении. На что только не способна человеческая глупость! Даже умудрённая опытом!»

    Через несколько минут Андрей закрыл книгу, выключил свет, сказал в никуда: «Спокойной ночи», перевернулся на бок и закрыл глаза.

    Скоро зазвонил телефон, и потом кто-то снял трубку.

–   Андрей, выходи к телефону, – постучала в дверь Прасковья Витальевна.

    «Ну вот, – Андрей вскочил и начал одеваться, – какой хороший вечер был, и надо же кому-то позвонить! Валера, наверное, опять дурочку валяет…»

–   Да! – резко сказал Андрей в трубку.
–   Это ты, Андрей?
–   Я…
–   Я тебе звонила днём, ты где был?
–   Здравствуй, Наташа! Я обедал!
–   Ты уже спишь, что ли?
–   Нет. Читал. А ты как? Чем занимаешься?
–   Тебе звоню.
–   Молодец!
–   Ты ведь сам не догадаешься позвонить.   
–    …
–   Ты во вторник не занят?
–   Во вторник?.. Нет!
–   А когда на свадьбу идёшь?
–   В среду. В среду я иду на свадьбу. А что?
–   Мне Зоя два билета предложила в театр, в Пушкинский…
–   Какой спектакль?
–   Премьера, слышал?
–   Хороший спектакль.
–   Ты его уже видел?
–   Я книгу читал. И о постановке тоже читал.
–   Если ты не занят, то я тебя приглашаю в театр.
–   Спасибо. Конечно, я не занят, ты ведь знаешь, что я не могу быть занят.
–   Хорошо…
–   Как твои дела?
–   Нормально. Уже поздно.
–   Хорошо, завтра в институте встретимся.
–   Спокойной ночи!
–   И тебе спокойной ночи! До завтра!

    В комнате Андрей сразу разделся и лёг в постель.

    «А я ведь так и знал, что это Наташа звонит. Чувство было!
    Да-да, конечно!
    Зачем ты ехидничаешь? Конечно – чувствовал, честное слово, целый день ждал, что она позвонит.
    И потому так ругался, когда тебя позвали к телефону!
    Это чтобы мечту не вспугнуть!
    Болтун ты! А сейчас ещё – и прыгающий от восторга!
    Ясное дело. Случилось то, что должно было случиться!
    С тобой сейчас бесполезно разговаривать».

    Андрей лежал на спине с открытыми глазами.

    Он вспоминал, как Наташа умеет ласково смотреть ему в глаза, и как наводит на себя серьёзный вид после его поцелуев.

    «Ну ты и лопух! К чему сразу лезть на рожон – «ты ведь знаешь, что я не могу быть занят»? Что ты этим хотел сказать? Что ты остаёшься таким, каким ты ей не нравишься?
    Именно таким я ей и нравлюсь, иначе бы она не позвонила!
    Видимо, она надеется, что ты исправишься.
    Едва ли она на это рассчитывает.
    Она чувствует, что это не удастся, но надеется.
    Да иди ты куда подальше! Чего ты ко мне привязался со своими въедливыми замечаниями? Она позвонила, потому что хотела мне позвонить, понял? В конце концов, она позвонила мне, а не тебе…
    …
    Вот только к чему я ей соврал, что до её звонка лежал и читал? Да как-то само собой получилось!
    Но она молодец, всё-таки поняла, что я спал!
    И отлично!»

    Андрей вспомнил, как они с Наташей часто гуляли, разговаривали обо всём на свете, ходили в кино, целовались, танцевали, как он к ней всё время спешил, когда они договаривались где-то встретиться.

    «Значит, так. Во вторник иду в театр, в среду – на свадьбу, в четверг – ? Вот и пожалуйста, в четверг коллоквиум, который я не сдал на этой неделе… В четверг сдаю коллоквиум! Точно! А завтра заеду с Валерой в общежитие за конспектом. Возьму конспект и дома подготовлюсь к коллоквиуму. В четверг сдам обязательно.
    А Наташа?
    Завтра я её найду в институте. Пора уже серьёзно браться за учёбу.
    Ну, ладно-ладно, ты, кажется, собирался спать?..
    Конечно, надо хорошо выспаться!»

    Андрей повернулся на бок и закрыл глаза.

    «Завтра я увижу Наташу!»

    Андрей ещё долго ворочался, всё вспоминая и пытаясь заснуть.

    «Завтра! Всё будет завтра…
    А что же тогда было сегодня?..
    И вчера?..
    И всю эту неделю?..»

    Наконец заснул.