Граф Рауль де Валуа Часть 1

      Род Анны, будущей королевы Франции начинается от древнего рода Рюриковичей. Отец ее, Великий князь Ярослав Мудрый  правил с одна тысяча шестнадцатого года по одна тысяча пятьдесят четвертый, на смену отцу пришел его сын, Изяслав Ярославович. Если его сыновья и внуки правили в своем государстве, то дочери правили за границей: старшая сестра Анны Елизавета вышла замуж за короля Норвегии, средняя дочь за короля Польши.

 Дети Ярослава Мудрого воспитывались в атмосфере «книжности»: об их отце летопись сообщает, что Ярослав «насеял книжными гловесы» сердца близких ему людей. Княжеские дочери изучали арифметику, историю, учились рисовать и петь, знали греческий и латынь, разбирались в медицине. Ярослав воспитывал из дочерей не просто хороших жен, а образованных будущих правительниц. Он не ошибся – все его дочери стали королевами и сыграли видную роль в политической жизни стран Европы.

Беззаботное детство Анны закончилось, когда девушке исполнилось восемнадцать лет. Анну в отличие от сестер ожидал политический союз. То чувство, которое составляло основу семейной жизни ее сестры Елизаветы: пылкая страсть к своему избраннику, Гаральду Гардраду,- было ей неведомо. Ведь сестра выходила замуж по горячей любви.

 Сватовство и свадьба Анны Ярославны состоялись в одна тысяча пятидесятом году, на тот момент ей исполнилось восемнадцать лет. Послы короля Франции, недавно овдовевшего Генриха I, отправились в Киев весной, в апреле. Посольство продвигалось медленно. Кроме послов, ехавших верхом, кто на мулах, кто на лошадях, обоз составляли многочисленные повозки с припасами на долгий путь и повозки с богатыми дарами. В подарок князю Ярославу Мудрому предназначались великолепные боевые мечи, заморские сукна, драгоценные серебряные чаши…

На ладьях спустились по Дунаю, потом на лошадях прошли через Прагу и Краков. Путь не самый ближний, но самый проторенный и безопасный. Эта дорога считалась наиболее удобной и многолюдной. По ней шли торговые караваны на восток и на запад. Возглавлял посольство шалонский епископ Роже, из знатного рода графов Намюрских. Вечную проблему младших сыновей – красное или черное – он решил, выбрав сутану.

Незаурядный ум, знатное происхождение, хозяйская хватка помогли ему успешно вести земные дела. Его дипломатические способности не раз использовал король Франции, посылая епископа то в Рим, то в Нормандию, то к германскому императору. И теперь епископ приближался к цели своей великой исторической миссии, на тысячелетия вошедшей в историю.

Кроме него в посольстве был епископ города Мо, ученый богослов Готье Савейер, который станет вскоре учителем и духовником королевы Анны. Французское посольство прибыло в Киев за невестой, русской  княжной Анной Ярославной. Перед  Золотыми воротами столицы Древней Руси оно остановилось с чувством удивления и восторга. Брат Анны, Всеволод Ярославич, встречал послов и легко объяснялся с ними на латыни.

И так Анна Ярославна отправилась к будущему мужу через две тысячи километров. Ее поездка заняла почти два месяца. По дороге невеста короля старательно изучала французский язык и читала. С собой девушка везла богатое приданное – драгоценные камни, дорогие меха, ковры, монеты и большое количество ценных книг, а среди них самая ценная, которую она собиралась подарить своему жениху. Именно на этой книге с того времени будут присягать народу французские короли.

Прибытие Анны Ярославны на землю Франции обставили торжественно. Генрих I  выехал встретить невесту в старинный город Реймс. Невеста, увидев Генриха, была обескуражена - оказалось, что ее выдали замуж за «престарелого» человека. Король в свои сорок с лишним лет был тучным и всегда хмурым. Но, увидев юную красавицу Анну, улыбнулся.

 К чести высокообразованной русской княжны надо сказать, что она свободно владела двумя иностранными языками, да и французский язык, выучила быстро. На брачном контракте Анна написала свое имя, ее же супруг король вместо подписи поставил «крестик».

До того, как Анна и король увиделись, для последнего самым важным был политический мотив брака. Брак с Анной Ярославной мог способствовать укреплению власти Генриха Первого и обеспечению надежных союзнических связей. К тому же сестры Анны были женами европейских королей. Сам князь Ярослав был могущественен и очень богат. Король и не надеялся на то, что кроме всего перечисленного Анна будет такой красавицей.

Кроме красоты, Анна была умна и образованна, знала латынь – официальный язык того времени, на котором писало и говорило образованное общество в Западной Европе.
Анне была оказана особая честь: церемония ее коронации должна была состояться в древнем Реймсе, где с давних времен короновали французских королей, в церкви Святого Креста.
 
Церемония коронации проходила в Реймском соборе Святого Креста, в котором собрались тысячи подданных короля. При появлении новобрачных по собору пронесся восхищенный шепот – «прекрасная Агнесса Рыжая». Однако Анна нарушила традиционный сценарий церемонии, отказавшись присягать на латинской Библии. Она решила, что православная должна присягать на русском Евангелии, которое привезла с собой. Это вызвало всеобщее негодование, что поставило свадьбу под угрозу. Но поскольку королю Франции был необходим этот брак, он скрепя сердце, пошел на уступки.

Евангелие, на котором присягала Анна Ярославна до сих пор храниться в Соборе и называется Реймсским Евангелием. Именно на Реймсском Евангелии многие последующие короли Франции приносили присягу при вступлении на престол.

Существует предание, что его показывали Петру Первому в знак того, что память об «Анне Русской» живет по - прежнему во Франции.

Под влиянием обстоятельств Анна затем примет католичество, и в этом дочь Ярослава проявит мудрость – и как французская королева, и как мать будущего короля Франции, Филиппа Первого.

А пока на голову Анны была возложена золотая корона, и она стала королевой Франции.

Приехав в Париж, Анна Ярославна не сочла его красивым городом. Хотя к той поре Париж из скромной резиденции каролингских королей превратился в главный город страны и получил статус столицы. В письмах к отцу Анна Ярославна писала, что Париж хмурый и некрасивый; она сетовала, что попала в деревню, где нет дворцов и соборов, какими был богат Киев. Когда тоска по родине стала невыносимой, она написала своему отцу:

 «Здравствуй, разлюбезный мой тятенька! Пишет тебе, князю всея Руси, верная дочь твоя Анечка, Анна Ярославна Рюрикович, а ныне французская королева. И куды ж ты меня, грешную, заслал?

В дырищу вонючую, во Францию, в Париж-городок, будь он неладен! Ты говорил: французы – умный народ, а они даже печки не знают. Как начнется зима, так давай камин топить.

От него копоть на весь дворец, дым на весь зал, а тепла нет ни капельки. Только русскими бобрами да соболями здесь и спасаюсь. Вызвала однажды ихних каменщиков, стала объяснять, что такое печка.
Чертила, чертила им чертежи – неймут науку, и все тут. «Мадам,- говорят,- это не возможно». Я отвечаю: «Не поленитесь, поезжайте на Русь, у нас в каждой деревянной избе печка есть, не то, что в каменных палатах».

А они мне: «Мадам, мы не верим. Чтобы в доме была коморка с огнем, и пожара не было?
Я им поклялась. Они говорят: «Вы варвары, скифы, азиаты, это у вас колдовство такое. Смотрите, Мадам, никому, кроме нас, не говорите, а то нас с вами на костре сожгут!».

А едят они, тятенька, знаешь что? Ты не поверишь – лягушек! У нас даже простой народ такое в рот взять постыдится, а у них герцоги с герцогинями едят, да при этом нахваливают.

А еще едет котлеты. Возьмут кусок мяса, отлупят его молотком, зажарят его и съедят. У них ложки византийские еще в новость, а вилок венецейских они и не видывали.
Я своему супругу королю Генриху однажды взяла да приготовила курник. Он прямо руки облизал. «Анкор!- кричит.- Еще!» Я ему приготовила еще. Он снова как закричит: «Анкор!»
Я ему: «Желудок заболит!» Он: - Что это такое?» Я ему растолковала по Клавдию Галену. Он говорит: «Ты чернокнижница! Смотри, никому не скажи, а то папа римский нас на костре сжечь велит».

В другой раз я Генриху говорю: «Давай научу твоих шутов «Александрию» ставить». Он: «А что это такое?» Я говорю: «История войн Александра Македонского».
«А кто он такой?» Тогда я ему книжку показала. Он  поморщился брезгливо и говорит: «Я не священник, чтобы столько читать! У нас в Европе ни один король читать не умеет. Смотри, кому не покажи, а то мои герцоги с графами быстро тебя кинжалами заколют!» Вот такая жизнь тут, тятенька.

 А еще приезжали к нам сарацины (арабы). Никто, кроме меня, сарацинской молвою не говорит, пришлось королеве переводчицей стать, ажно герцоги с графами зубами скрипели.
Да этого – то я не боюсь, мои варяги всегда со мной. Иное страшно. Эти сарацины изобрели алькугль ( араб.- спирт), он покрепче даже нашей браги и медовухи, не то, что польской водки.

Вот за этим тебе, тятенька, и пишу, чтобы этого алькугля на Русь даже и одного бочонка не пришло. Ни Боженьки! А то погибель будет русскому человеку.
За сим кланяюсь тебе прощевательно, будучи верная дочь твоя Анна Ярославна Рюрикович.

Пройдет совсем немного времени и Анна Ярославна станет соправительницей Генриха Первого. О растущем авторитете Анны во французском обществе говорит и тот факт, что ей было предоставлено право, ставить свою подпись, на документах государственной важности. Ее четкие, ясные, написанные русским «уставом» буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого короля – Генриха Первого. Иногда на некоторых актах Генриха по его распоряжению ставятся приписки «с согласия моей жены» или «в присутствии королевы Анны». Эта привилегия была уникальным явлением для французского королевского двора ХI в.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ