Краткая история земли, именуемом Дикое Поле

            
 "Это земля запорожцев, - писал Вольтер, - самого странного народа на свете. Это шайка русских, поляков и татар, исповедующих нечто вроде христианства и занимающихся  разбойничеством; они похожи на флибустьеров» (Морские разбойники в XVII-XVIII веках. На острове Сан-Доминго  образовали род разбойничьей республики).

Без ложной скромности, я возражу великому французу Вольтеру: - Это земля не запорожцев и никогда их не была. А в остальной части определения Вольтера согласен при такой редакции – «Это шайка татар, поляков и прочего сброда во главе русских «паханов-атаманов» будь-то запорожцы Днепра или ушкуйники с Волги.


  Напомню неискушённому читателю то, что эта земля в древнее время входила в пределы местности, называвшейся у греков Скифией или Скитией, у римлян Сцитией, нередко Танаисом, по реке Танаису, нынешнему Дону, у римских историков I века – Сарматией, у днепровских руссов – Хазарией, у арабов – казарией и Газарией, у Константина Багрянородного (X век нашей эры) южное Подонье до Кавказа названо Казахией. А в XV веке венецианец Иосафат Барбаро, проживший в Тане (М.Х. - Азове) шестнадцать лет писал: «... Я объездил те области, как по морю, так и по суше, старательно и с любопытством. Равнина ТАТАРИИ представляется человеку, стоящему посредине в таких границах:  с востока она имеет реку Ледиль (М.Х. -Волга); с запада  и северо-запада – Польшу; с севера – Россию; с юга, там, где земли обращены к Великому морю (М.Х. -Чёрному) Аланию, Куманию, Газарию; последние страны все граничат с Забакским (М.Х. - Каспийским) морем. Итак, равнина (Поле) эта лежит между названными пределами.» Барбаро – очевидец, свидетель и того времени и той жизни, и не верить ему у меня нет оснований.

По русским летописям XIV -  XV веков край этот назывался «Полем», нередко «Диким Полем», а с половины XVI века московские цари, начиная с Ивана Грозного, все земли «Дикого Поля» где господствовали казаки и всякого рода многочисленные татары, называли «Доном».


Так что с незапамятных времён зеркальной лентой блестящего серебра течёт Дон. По девственному приволью некогда «Дикого Поля» с визгом и ржанием бродили табуны вольных коней. По заоблачью одиноко парили орлы, и, завидя жертву, хищник падал на неё стремительней, чем клинок падает на обречённую голову. По ковыльному безбрежному Полю, позвякивая бубенчиками, словно мираж по глади океана, плыл караван купца. Солнце в зенит, в голове от жары звенит. Чем выше оно поднималось, тем сильнее Степь накалялась. В перегонку с ветром, как гром с ясного неба, налетала разбойничья без роду и племени ватага на добрую добычу. И над Полем разносились возгласы счастливой охоты одних, стенанья и проклятья других, а то и предсмертные хрипы последних.

 
Кто они были и откуда взялись эти разбойники? Никто достоверно сказать не может. Можно только предполагать, что я и сделал в своей работе: «Ушкуйники – казаки Дикого Поля». Из анализа сообщений об разбойниках (ушкуйниках) можно сделать вывод, что они обитали, по крайней мере, в двух  регионах: в бассейне Северной Двины ( Заволочье) и где-то на верхней Каме или Вятке. Основой их жизненной деятельности был разбой, разбой и, ещё раз, разбой. Этим они практически не отличались ни от каких разбойников, в частности от запорожских разбойников, которых без серьёзных оснований многие считают «первоказачьим войском» из числа известных. Это значительно позже, где-то в веке XIII – XIV эти разбойничьи шайки стали именовать на разные лады «казаками». А где их, разбойников-казаков не было? Были они всюду. Даже новгородские владения кишели ими. И когда они добрались до злачных мест в «Поле», к Тане (Азову с факториями генуэзцев и венецианев), они «задали перцу» всем любителям поживиться заморскими богатствами. В том числе и татарам всех мастей, обитавших вокруг злачного места в «Поле». Самые жестокие ушкуйники возглавляли ватаги казаков-разбойников. Только вряд-ли ушкуйники в искусстве разбоя превзошли запорожцев с порогов Днепра. Но о них чуть позже, а пока что несколько слов о многочисленных татарах


  Лишь в источниках XVII века  проливается свет на преобладание в «Поле» тюркоязычных выходцев – в первую очередь, ногайских и крымских татар, а также турок. И, если в XVII веке, как доносят до нас источники, на юге «Поля» существовало два главных политических объединения татар: Крымская орда (Крымский улус), занимавший Крымский полуостров и Причерноморские степи, а с другой стороны, близ Астрахани кочевали остатки Большой Ногайской орды, то напрашивается вопрос – «А где они обитали до XVII века? Как известно, между Азовом и рекой Кубань кочевали улусы ещё и Малой Ногайской орды (Кызыев улус), а также едисанские татары, кызыевские татары, темрюцкие татары и ряд других. Существовали даже группы азовских татар, кочевавших близ работоргового города. Они что с луны свалились прямо в семнадцатый век? Логика подсказывает, что «Дикое Поле» никогда не пустовало, как о том сказано мною выше. И кто бы не появлялся в «Поле», у него «оттоле начаны страх одержати, яко выидохом в землю языка измаильского. Их было слишком много: «оба- пол Дона реки аки песок".


  Таким образом, хотя среди казаков были люди совершенно разного этнического происхождения – встречались даже арапы, - тем не менее татар в этом перечне следовало бы поставить на первом месте, ибо только они выделяются в документах в особую группу донского населения под названием «донские татары».

 
Что общего у запорожцев, дончаков и прочих казаков-разбойников?


«Они хороши для нечаянного нападения, набега и действия вврассыпную, люди они дикие, необузданные, не имеющие страха божьего, на верность их нельзя положиться.» - так характеризовали казаков австрийскому послу русские бояре.
А серб Юрий Крижанович, посетивший Украину, писал: «Хотя казаки и исповедуют православную веру, но нравы и обычаи у них зверские.»


Кроме грабежей, особой славой считалось сексуальное «опущение» мужчин, насилие и убийство женщин. Эта «жуть африканская» воспета в казацком фольклоре. К прмеру: «У тiе Катерины...» педофила Тараса Шевченко, в песне про разгульного Стёпку Разю, утопившего персидскую княжну, «Тарас Бульба» шизофреника Гоголя и т.д. Но, как мне видится, всех переплюнули яицкие козаки. Читатели, судите сами - у них существовал обычай убивать своих жён и детей от них перед тем, как выходить в опасный поход. Перебили и дело с концом. С очередного грабежа привезёт себе новую «жёнку погромную», более молодую и красивую. И никакой мороки развода, алиментов и ДНК!!!
А чтобы Вы, уважаемые читатели, не сомневались в мною сказанном выше, предлагаю вашему вниманию следующий материал пренадлежащий убитому в Киеве Олегу Бузине, да будет к нему земля милостива, а наша память светлою.


     "Людоеды-казаки в степях Украины: хоррор XVIII века про банду каннибалов Павла Мацапуры"

В 1927 году историк Николай Горбань отыскал в Харьковском историческом архиве документы следствия, проведенного в бурном XVIII веке. Шокированный прочитанным исследователь написал очерк «Разбойник Мацапура», в котором есть все — грабеж, людоедство и языческий культ запорожских казаков. В своих зверствах банда конокрада Павла Мацапуры даст фору Джеку-Потрошителю и Чикатило. Трагизма истории придает и тот факт, что большинство изуверов наказания избежали.


  Конокрад и палач


Павел Григорович Шульженко родился в селе Колесники Прилуцкого полка, что в современной Черниговской области. В материалах следствия говорилось, что он был высоким, с широкими плечами и следами от батогов на спине. Соседи прозвали Шульженко Мацапура, так украинские крестьяне называли неопрятных, неряшливых людей. С семейной жизнью у Павла не заладилось, он бросил жену и бродил по хуторам, время от времени перебиваясь случайными подработками.В 1735 году Мацапура присоединился к банде 40-летнего Михаила Мищенко, в которой также были два молодых парня — Аким Пивненко и Андрей Пащенко. Бывшие батраки воровали лошадей и грабили путников в степях между городами Прилуки и Золотоноша. Коней продавали на ярмарках, а награбленное добро сдавали шинкарке Дуднихе. В одну из ночей Мацапура обокрал дом «значкового товарища» Домарацкого, который был приближенным гетмана. За это преступление он попал в Прилуцкую тюрьму, где конокрада «били плетями», но ему удалось сбежать. Три года Мацапура промышлял разбоем и в 1738 году угнал лошадей с конюшни «бунчукового товарища» Андрея Горленко, а это уже было серьезным проступком с большими последствиями.
               
Звание бунчукового давали отставным полковникам и Горленко в Гетманской Украине считался человеком влиятельным. Слуги Горленко конокрада отыскали и пока лошади не нашлиси, Мацапуру год держали в полковой тюрьме Прилук. С зимы 1739 года Павел стал «заплечных дел мастером» или, проще говоря, тюремным палачом. Но на Великий пост преступник сбежал и началась его кровавая история.


Беспредельщики с половецкого кургана


Сначала Мацапура осел на хуторе Романиха, где с шестью отморозками сколотил банду. На неженском шляхе разбойники ограбили караван купцов, перевозивший груз водки. Семерых торговцев убили, их трупы закопали в снегу. На следствии Мацапура признавался, что любил пытать пленников и поджаривать им пятки. Награбленное добро бандиты делили, часть водки выпивали, а остальное сдавали в надежные кабаки. Лошадей подешевке продавали на ярмарках.
               

Весной 1740 года в банду влились четыре запорожских казака — Михайло Макаренко, Денис Гриценко, Мартин Ревицкий и гайдамак Иван Таран — фигура демоническая. Грабители осели в окрестностях села Мокиевка, а своей базой выбрали курган Телепень, нарытый еще при половцах. В первом же налете на проезжающих мимо торговцев, они взяли пять телег, груженных водкой. Трех жертв забили палками насмерть, двоих отпустили за выкуп. С этого момента, говоря современным языком, банда Мацапуры стала «беспредельщиками». За один день они убили пастуха, пасшего стадо коров и двух погонщиков лошадей. На следующее утро, осатаневшие от крови, убийцы встретили в степи селянку, которую изнасиловали. Через день они схватили женщину из села Гуровка, а позже в окрестностях хутора Рудка, изуверы выкрали еще двух путниц. Всех пленниц изнасиловали, забили палками и закопали.


Казацкая магия


Через несколько дней на Носовском шляхе история повторилась. Пойманную женщину изнасиловали и убили, а Мартин Ревицкий срезал с тела убитой кусок мяса, который сварил на кургане Телепень. Во время одного из налетов в руки нелюдей попала беременная женщина, и запорожец Таран предложил подельникам провести старый казацкий обряд. Видимо, то, что произошло дальше — это отголосок языческой степной магии, бытовавший в казацкой среде. Таран сказал, что может определить кого из банды поймают, а кто избежит наказания. Все согласились. Запорожский казак вспорол убитой женщине живот, вынул плод, посмотрел ему в лицо и пришел к выводу, что скоро их поймают. Младенца Таран бросил в мешок и взял с собой на Телепень. На кургане нелюдь вырезал сердце и поджарил его в костре. Убийцы по очереди подбрасывали сердце: кто его поймает — избежит наказания, а кто уронит — тому конец. Сердце поймали Таран, Ревицкий, Рудый, Гриценко и Макаренко. Остальным запорожец сказал, что их скоро поймают. После гадания тело младенца съели. Колдун Иван Таран утверждал, что так они станут в разбое удачливей и смелее. Он стал духовным лидером банды людоедов, которая разрослась до 16 человек. Теперь они не просто грабили людей, но и ели их на древнем кургане. Немыслимый уровень насилия в Телепне привлек внимание властей, и разбойники решили разделиться. Мацапура присоединился к шайке своего старого приятеля Клима Запорожца.


Арест и следствие по делу людоедов


Возле небольшого села Смотрики вожака людоедов поймал сотенный есаул Дорош Божко, который уже три месяца охотился за Мацапурой. Во время допросов и пыток в канцелярии города Лубны арестованный проговорился о содеянном. Услышанное шокировало сотенное руководство, а удивить его было сложно. Под арестом оказались участники банды — Мищенко, Пивненко и Пащенко. Началось беспрецедентное следствие, но поиски остальных нелюдей закончились ничем. 30 сентября 1740 года Войсковой Генеральный Суд постановил:
«За ядение человеческого мяса, чего и нечестивые варвары не чинят, в силу указанных прав малороссийских, учинить жестокую смертную казнь на той же могиле Телепне, около которой чинили разбой».
Во время следствия Мацапура-Шульженко сбежал из тюрьмы города Глухов. Когда охранник уснул, каннибал смог выйти из камеры и скрыться на Кролевецком шляхе. Используя конскую кость и деревянную ветку, он снял с ног кандалы и прятался в селе Обложки. Местные жители заметили чужака и сдали его властям.

 
Мацапуре предписывалось отрубить пальцы на руках и ногах, обрезать уши и нос, а потом посадить на кол. Остальных пойманных полагалось четвертовать. 22 декабря приговор исполнили. Главный идеолог людоедства — казак-колдун Иван Таран и остальные изуверы избежали наказания. Деяния банды надолго врезались в народную память. Павел Шульженко Мацапура стал тогдашним Чикатило, а его прозвище использовалось как синоним — убийцы и палача."