Миф Гл. 2 Шестое чувство Р. И. Косолапова

             
               

               Шестое чувство Р.И.Косолапова

Рассматривая вопрос организации социалистического распределения так, как он дается в действительном марксизме, и фальсификаторское превращение бюрократическими ревизионистами социалистического равного распределения в неравное распределение, следует видеть теснейшую связь этой фальсификации с ревизией марксизма по вопросу товарно-денежных отношений.
Одним из кардинальных пунктов фальсификации марксизма, которую совершают дипломированные лакеи власть имущих в нашем обществе, являются высказывания о том, что классики марксизма предполагали сохранение товарно-денежных отношений при социализме.
Внимательно читающие приведенные нами выдержки из работ классиков должно быть уже поняли, что ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин не предполагали сохранение товарно-денежных отношений при социализме. Т.е. с их точки зрения, коммунистическая формация в целом, как на высшей, так и на низшей ступени развития обходится без товарно-денежных отношений.
Мы уже знакомы с высказыванием Маркса о том, что в обществе, основанном “на началах коллективизма, на общем владении средствами производства”, труд становится непосредственно общественным трудом и не создает стоимости (см. стр. 108 ? данной работы). Т.е. наличие общественной собственности на средствак производства, которым характеризуется и низшая, и высшая стадии развития коммунистического общества, означает ликвидацию товарно-денежных отношений.
Таким же образом высказывается и Энгельс в “Анти-Дюринге”:
“Однако,- пишет он,- товарное производство - вовсе не единственная форма общественного производства... Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары..., а значит и превращение их в стоимости.  (подчеркнуто нами - авт.)
Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществленной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфический характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом...
Следовательно, при указанных выше условиях, общество также не станет приписывать продуктам какие-либо стоимости.” (1*)
На наш взгляд выразиться яснее, чем выразился Энгельс, нельзя. Всякому понимающему человеческий язык становится ясным, что товарно-денежные отношения исчезают с самого начала, т.е. как только общество вступает во владение средствами производства. Но пророки нашей экономической мысли в один голос заявляют, что классики марксизма-ленинизма предвидели необходимость существования товарно-денежных отношений в социалистическом обществе, и сегодняшнее “социалистическое” общество (эти мужи тешат себя иллюзией, что они живут уже при социализме) прекрасно подтверждает это предвиденье классиков.
К какой только словесной эквилибристике не прибегают эти, с позволения сказать, ученые, чтобы обратить Маркса и его сподвижников в ревизионистов по вопросу товарно-денежных отношений.
Образчик подобной “научной” эквилибристики дает нам, например, такой признанный ученый, как Р.И.Косолапов. Считая себя учеником Маркса, он с истинной признательностью Каина находит между строк марсового изложения такие мысли, которые при ближайшем их рассмотрении показывают, что к Марксу они никакого отношения не имеют.
Выписав из “Критики Готской программы” Маркса уже знакомую мысль о том, что социалистическое распределение использует тот же принцип распределения, который регулирует обмен товаров в условиях капиталистических товарно-денежных отношений, но с измененными содержанием и формой, Косолапов отправляется в недолгий поход за отысканием истинного содержания этого принципа.
Мы-то себе, конечно, уяснили уже, что в данном случае никакого особого похода предпринимать не следует, потому что объяснение этого принципа содержится здесь же, на ближайших страницах и даже в ближайших строках “Критики...” Ну, в крайнем случае, если возникают сомнения по поводу полной ясности высказываний Маркса, можно обратиться к Энгельсу и Ленину, к их решению именно данного вопроса, а иногда просто к ясному комментированию ими высказываний Маркса по этому поводу.
_________________________________
1. Маркс К., Энгельс Ф.  соч.  т. 20.,  сс. 320-321
К сожалению, Косолапов считает, что наиболее надежный способ восстановления истинного содержания марксистской мысли - это его собственное гениальное прочтение между строк, за строками, в стороне от строк марксистских произведений, но только не в самих этих строках. И вот, отойдя далеко в сторону от объяснения принципа, на котором основывается распределение при социализме, с достаточной ясностью описываемого в “Критике...” Маркса, Косолапов отыскивает этот принцип в третьем томе “Капитала”. Ну что ж, мы не против поисков принципов где бы то ни было, лишь бы они способствовали действительному раскрытию содержания мыслей классиков марксизма.
Косолапов же ухитрился узреть следующее в мыслях Маркса:
“Маркс,- пишет он,- ясно говорит, что продукты, выдаваемые обществом трудящемуся за труд, не являются товарами, а талоны или квитанции, удостоверяющие участие данного индивида в общественном производстве, не являются знаками стоимости (заметим, что с той же самой ясностью это говорили и Энгельс, и Ленин относительно всей коммунистической формации - авт.)... Однако,- продолжает Косолапов,- товар и стоимость остаются (неужели и это Маркс говорил с той же ясностью? - авт.)...
Итак,- подытоживает Косолапов,- товара и стоимости нет, так как все блага принадлежать одному хозяину - обществу и не с кем не обмениваются, и... товар и стоимость существуют, как утверждает сам Маркс (Бедный Маркс! Кто только не пытается приторочить его идеологическое учение к своему идеологическому седлу?! - авт.), не говоря уже о действительной социалистической экономике, - дополняет Косолапов. (Вот уж действительно неоценимое признание Косолапова в том, что в нашем обществе товарно-денежные отношения получили настолько основательное развитие, что его никак нельзя назвать социалистическим - авт.)   (1*)
Таким образом, мы с вами переживаем явление еще одного гения экономической мысли, выросшего на плодородной российской почве. До этого нам пришлось познакомиться с гениальными аналитиками в области экономической мысли, которые увидели, которые увидели, что распределение при социализме осуществляется не на основе количества затраченного индивидуального труда, измеряемого временем, а на основе (кто имеет уши - пусть внемлет!), на основе

;1. Р.И.Косолапов. Социализм. К вопросам теории. М.1975., с.186


индивидуального труда, скорректированного общественным трудом, Причем идейным вдохновителем и методологическим предтечей этого открытия объявляется Маркс.
Не успели наши глаза привыкнуть к ослепительному свету экономических идей кузьминовых и лопаткиных, не успели мы еще отойти от их головокружительных сальто-мортале в области экономической мысли, как нам приходится вновь прикрывать глаза перед сиянием нового, теперь уже диалектического, светила экономической мысли, стремящегося своей научной эквилибристикой затмить первых. Слушайте все!
С этого момента ко всемирно известным антиномиям Канта присовокупилась новая - экономическая антиномия, носящая имя Косолапова: “При социализме стоимости нет, но она при социализме существует”. Правда ее гениальный автор недвусмысленно намекает, что на идею этого открытия его навел никто другой, как сам Маркс. Мы, конечно, понимаем, что подобным признанием Косолапов стремится не столько к тому, чтобы читатели отдали должное заслугам Маркса, сколько стремится возложить ответственность за свое открытие на его могутные плечи. Но мы все-таки за справедливость: и постараемся воздать должное самому автору открытия.
Итак, товар и стоимость при социализме остаются. В подтверждение того, что это полностью совпадает с мыслью Маркса, а не является простым отражением мыслей его головы, Косолапов пишет
“На это, предвосхищая практику строительства социализма после Октября 1917 г., Маркс обращает внимание в Ш томе “Капитала”:
“По уничтожении капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства, - подчеркивает он, - определение стоимости остается господствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами производства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было”   (1*)
Из приведенного высказывания Маркса нам становится ясным: во-первых, что ни о каком сохранении товара по уничтожении капиталистического способа производства здесь речи не идет. Это Косолапов несомненно прочел между строк. Во-вторых, что речь здесь идет не о социализме, а о коммунистической формации в целом. Следовательно, если пользоваться
____________________________________________
1. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч. т. 25, ч. П, с. 421

 
косолаповским методом чтения между строк, то товар и стоимость должны существовать и на высшей стадии развития коммунистической формации, но Косолапов не берет на себя смелости заявлять такое. В-третьих, что о стоимости как таковой здесь речи также не идет, а идет речь об определении стоимости, т.е. о том, чем определяется стоимость, а именно о времени труда. Короче, речь здесь у Маркса идет о том, что время общественного труда, являющееся основой в определении стоимости продуктов, производимых в условиях товарно-денежных отношений, в капиталистическом обществе, должно и будет, в силу объективной необходимости, играть важную роль в функционировании коммунистического производства, в его поступательном развитии. Причем, в этом смысле высказывание Маркса действительно приложимо к коммунистической формации в целом. Но косолаповский “гений” диалектической логики считает, что может попирать ногами формальную логику, извращая марксистскую мысль.
Чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что мы правильно читаем в строках Маркса, приведем строки из работы его идейного близнеца Энгельса, относящиеся как раз к разбираемому нами случаю. Энгельс Пишет:
“когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно общественной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен не был его специфически полезный характер, становится с самого начала общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающееся в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути; повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем. Общество может просто подсчитать, сколько часов труда затрачено в паровой машине, в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратным метрах сукна определенного качества. И так как количества труда, заключающееся в продуктах, в данном случае известны людям прямо и абсолютно, то обществу не может прийти в голову также впредь выражать их посредством всего лишь относительной, шаткой и недостаточной меры, хотя и бывшей ранее неизбежной за неимением лучшего средства, - т.е. выражать их в третьем продукте, а не в их естественной, адекватной, абсолютной мере, какой является время.  (подчеркнуто нами - авт.) Точно также и химия не стала бы выражать атомные веса разных элементов окольным путем, в их отношении к атому водорода, в том случае если бы она умела выражать атомные веса абсолютно, в их адекватной мере, в биллионных или квадриллионных частях грамма. Следовательно, при указанных выше условиях, общество также не станет приписывать продуктам какие-либо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метра сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепым и бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу часов. Разумеется, и в этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовывать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном итоге взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда.”   (1*) (подчеркнуто нами - а.)
Как видим, здесь в довольно ясной и пространной форме выражено то, что лаконично, концентрированно было выражено Марксом в приводимом высказывании. Здесь Энгельс пишет, что в коммунистической формации отпадает необходимость в товарном обращении, так как количество общественного труда, заключенного в произведенном продукте, можно узнать прямо по времени труда, затраченного на его производство. Следовательно, отпадает необходимость в приписывании продуктам каких-либо стоимостей. Но в этом обществе, отнюдь, не отпадает необходимость знания количества (т.е. времени) общественного труда, необходимого для производства каждого предмета потребления, и необходимость эта диктуется задачами планирования и организации коммунистического производства. Т.е. в коммунистической формации сохраняется роль определения количества общественного труда, необходимого для производства продуктов, которое является основой определения стоимости продуктов в условиях товарно-денежного хозяйства. Таким образом, и Маркс, и Энгельс сходятся в том, что определение стоимости остается господствующим в коммунистической формации, но только в одном определенном смысле - в смысле определения количества общественно необходимого труда как основы для планирования и организации общественного производства.
_____________________________________
1.Маркс К., Энгельс Ф.  Соч. Т. 20 ,  с. 321
Следовательно, заслуга открытия антиномии товара и  стоимости в экономической теории полностью и безраздельно принадлежит Косолапову. Действительная же диалектика развития экономической категории скрывается в качественном превращении общественно необходимого труда как основы создания стоимости в условиях товарно-денежных отношений в общественно необходимый труд как основу сознательного планирования и регулирования коммунистического производства.
Давайте же посмотрим, к чему приводит Косолапова предпринятый им в стороне от марксистских путей (что, впрочем, тщательно скрывается от читающей публики) поход за отысканием истинного принципа социалистического распределения. В этом походе он приходит к выводу, что искомый принцип тоже замешан на дрожжах товарно-денежных отношений. Но чтобы оправдать свою капитулянскую (перед капитализмом) позицию, он начинает изворачиваться, говоря, что товарно-денежные отношения при социализме совсем не те, какие они бывают при капитализме. Более того, он прячется при этом за широкую спину Маркса:
“Что же остается, по Марксу, - пишет Косолапов, - от товарного характера продукта в социалистическом обществе? Он (Маркс) утверждает, что “определение стоимости”, объясняя это необходимостью строгого учета и регулирования рабочего времени и материальных ценностей в условиях общественного производства.”    (1*)
Как скромно и тихо данный творец новых антиномий подсовывает читателю свое увиденное между строк толкование Маркса! У Маркса написано, что “определение стоимости остается господствующим (в одном определенном смысле - в каком? - авт.) в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами производства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было.”
Т.е. определение стоимости остается не вообще, а как бы одной только своей стороной, как бы в одном только смысле - в смысле регулирования рабочего времени, распределения общественного труда, в смысле средства для организации, учета и контроля коммунистического общественного производства.
____________________________________
1. Р.И.Косолапов. Социализм.  К вопросам теории М. 1975, с. 190
Следовательно, рассуждая от обратного, мы должны прийти к выводу, что определение стоимости в других смыслах, т.е. в тех смыслах, которые присовокупляются к нему в капиталистическом обществе, перестают существовать в коммунистическом обществе.
А какие же это другие смыслы определения стоимости, в которых она может перестать существовать?
Энгельс в приведенном нами отрывке, прекрасно показывает эти смыслы. Он показывает, что в условиях коммунистического производства продукт производства перестает быть товаром, потому что отпадает необходимость в стихийном механизме распределения и перераспределения общественных благ путем товарного обмена, в условиях которого продукт производства наряду с потребительной стоимостью еще должен обладать и меновой стоимостью. На место стихийного механизма товарного производства, живительной энергией которого является товарный обмен, приходит обобществленное производство, которое прямо, сознательно учитывает возможности общественного производства и общественные потребности, и на место общественного распределения и перераспределения в виде товарного обмена ставит прямое, планируемое распределение, навсегда избавляющее общество от товарного обмена и от всех тех издержек, которые он приносит с собой в период полного своего развития.
Отсюда следует также, что продукт производства, если он перестает быть товаром, перестает индивидуально обмениваться, утрачивает такое свое свойство, как стоимость. Потому что стоимость выступает и следствием и условием обмена и без товарного обмена, без товарного рынка существовать не может.
Энгельс показывает также, что в условиях коммунистического производства отпадает необходимость в деньгах. Отпадает необходимость в этом общественном продукте, воплощающем в себе стоимость. Отпадает необходимость в этом универсальном товаре, главное потребительское свойство которого в условиях товарно-денежных отношений состоит в том, что он выступает от лица стоимости, а не от своего собственного лица, которое определяется физическими, химическими и другими свойствами вещества, из которого он состоит.
И уж само собой разумеется, что с исчезновением стоимости исчезает и такая ее форма развития, как капитал, исчезает сущностная основа предыдущих общественных отношений.
Вот те смыслы определения стоимости, которые должны исчезнуть в условиях обобществленного производства. Так получается по Марксу. И определение стоимости в новых общественных условиях остается только в одном уже приводимом нами смысле.
Но Р.И.Косолапов выдвигает от лица Маркса совсем другую идею, скромно делая вид, что никаких подмен не производит. С ханжеской невинностью он делает вывод, разбойничьи приписывая его Марксу, что стоимость при социализме, т.е. уже в коммунистической формации, остается. Стоимость остается вообще, а не в каком-то определенном смысле. Не думайте, что автор случайно оговорился. Дальнейшее изложение покажет, что автор сознательно допустил такую трактовку взглядов Маркса. При такой трактовке уже он сам (Косолапов) вправе определять те смыслы, в которых остается определение стоимости при социализме. То, что Маркс и Энгельс давно уже определили этот смысл и то, что это можно увидеть в строках их произведений, остается недоступным его зрению, ведь он пользуется для прочтения третьим глазом - глазом духовного видения, который помогает ему читать межде строк.
Итак, по Косолапову, стоимость при социализме остается. Но теперь уж он получает возможность выступить с благородным видом рыцаря социалистической экономики. Он величественно заявляет, что социалистическая стоимость в корне отлична от капиталистической, потому что исчезает товарный обмен, исчезает само содержание стоимости. Что же тогда остается от косолаповской стоимости в косолаповском социализме?
“Остается форма,- пишет Косолапов,- т.е. определение затрат общественно необходимого рабочего времени косвенным путем, через золото, пока новое общество не имеет возможности измерять эти затраты непосредственно в рабочих часах. Таким образом, непосредственно общественный труд, овеществленный в материальных благах, измеряется пока путем опосредования, путем соотнесения с золотом, т.е. через свою противоположность. Такова диалектика социалистического производства, в которой порой новой содержание выступает в старой форме, приспосабливая ее к новым условиям.”     (1*)
Итак, король умер! Да здравствует король! Капиталистическая стоимость умерла! Да здравствует социалистическая стоимость! Правда, по Косолапову, стоимость формальная, но
________________________________________
1. Р.И.Косолапов. Социализм. К вопросам теории. М.1975, с.193
все же требующая для своего существования наличия денег. Причем, именно золота, т.е. того универсального общественного продукта, который исторически выступает носителем стоимости.
Что остается тогда от благого заявления автора об исчезновении товарного обмена? - Только благое намерение. Потому что опосредованная форма измерения количества общественного труда, содержащегося в произведенных продукта, возможна только через соотнесение в процессе обмена на товарном рынке.
Следует заметить, что концентрация производства сама по себе не отменяет товарно-денежных отношений. Например, относительно крупных синдикатов, концернов, трестов, государственного сектора экономики можно без всякого сомнения сказать, что производства, подчиненные этим объединениям не только как целостные образования находятся в сфере товарно-денежных отношений, но содержать эти отношения внутри себя. Т.е. взаимоотношения отдельных производств, включаемых в объединение, также основываются на товарно-денежных отношениях. У нас же (в СССР) концентрация производства доведена до высшего уровня (кстати говоря, этим же путем идут и страны Запада), производство объединено в один огромный трест, представляет собой единый государственный сектор, но это не является гарантией отмены товарно-денежных отношений - здесь так же, как и в производственных отношениях стран Запада, товарно-денежные отношения господствуют внутри, между отдельными подразделениями и производствами этого треста, этого единого государственного сектора.
Таким образом, в косолаповском социалистическом обществе остаются не только деньги, но и товары, и товарный обмен, а следовательно и определение стоимости в том ее виде, в котором она существует при капитализме. Форма товарно-денежных отношений, которая, по мысли сего экономического гения, должна остаться от них при социализме, неизбежно притягивает с собой и содержание. И нашему открывателю экономических антиномий, нашему диалектическому провидцу должно быть ведомо, что это такие форма и содержание, которые находятся друг с другом в неразрывном единстве..
Не случайно Маркс, даже в выписываемом Косолаповым отрывке из “Критики Готской программы” о принципе распределения при социализме отмечает:
“Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров... Содержание и форма здесь изменились, потому что...”   (1*)
Т.е. Маркс здесь недвусмысленно пишет, что товарно-денежные отношения при социализме утрачивают и содержание и форму, но третий глаз Косолапова, к сожалению, слеп на такие вещи также, как и для кузьминовых, и для многих других представителей нашей экономической мысли. Глядя на них, становится ясным, за что награждает существующее правительство орденами и званиями своих ведущих идеологов.
Кое-кого, конечно, может обмануть критический настрой косолаповых, кузьминовых, который оборачивается против более грубых, но и более откровенных теоретических представлений о характере производственных отношений в нашем обществе. Не случайно в момент своего выступления они выглядят этакими “леваками” среди других ученых. Но их либерализм, направленный всего лишь на более утонченную идеологическую защиту существующего строя, обнаруживает себя очень и очень быстро. И именно в связи с этим их способ мышления очень быстро становится господствующим в научных кругах, а существующий аппарат управления начинает официально признавать их заслуги, оделяя их высокими званиями, назначая их на высокие должности, награждая их высокими наградами.
В то же время и экономические идеи Косолапова так же, как и идеи кузьминовых и лопаткиных, оказывается имеют своего духовного предтечу в лице все того же И.В.Сталина - деятеля, возвестившего начало нового этапа в ревизии марксизма.
В отчетном докладе ХУП съезду партии от 26 января 1934 г. он, критикуя некоторых “красных профессоров”, говорил:
“Эти люди, которые так далеки от марксизма, как небо очит земли, очевидно не понимают, что деньги останутся у нас еще долго, вплоть до завершения первой стадии коммунизма - социалистической стадии развития. Они не понимают, что деньги являются тем инструментом буржуазной экономики, который взяла в свои руки Советская власть и приспособила к интересам социализма для того, чтобы развернуть во-всю советскую торговлю и подготовить тем самым условия для прямого продуктообмена.”    (1*)
Нам, знакомым с мыслями классиков марксизма по данному вопросу, конечно ясно, что бесконечно далек от марксизма сам Сталин, а не те “красные профессора”, которых он обвиняет в невежестве относительно марксизма. И мы теперь воочию можем наблюдать, что не Советская власть взяла в свои руки такой “инструмент буржуазной экономики”, как деньги, а наоборот, деньги - этот “инструмент буржуазной экономики”, взяли в свои руки Советскую власть и приспособили ее к своим нуждам.
И ясно нам также, что, как ни стремится Косолапов мелкими спорами со Сталиным откреститься от его взглядов  (2*) и подчеркнуть свою близость к взглядам Маркса, духовное родство со Сталиным обнаруживается со всей очевидностью.
Отличие между Сталиным и Косолаповым состоит только в том, что, если первый своими экономическими уложениями (хотел он того или не хотел) создавал условия для возникновения нового эксплуататорского класса (несомненно относительно нового, потому что эпоха товарно-денежных отношений еще не кончилась), то второй направляет теперь свои усилия на идеологическую защиту притязаний этого класса.
                1980 год.
Логическим продолжением этого явилась полная реставрация капиталистических отношений в так называемый перестроечный период девяностых годов, что мы и имеем в настоящее время.
                2017 год.




_____________________________________________
1. И.В.Сталин. Вопросы ленинизма. М.1952., с, 499
2. Р.И.Косолапов. Социализм. К вопросам теории.  с.81, примечание на с. 193