Женская баня-совпадение и случайность ню. 18плюс

"Рассуждизмы и пароксизмы, 144"

При помощи совпадений бог сохраняет свою анонимность...
(А.Эйнштейн)

Анатоль Франс: «Случай может быть псевдонимом Бога, если он не хочет подписаться».
(Я.Вишневский. «188 дней и ночей»)

Введение, которое можно не читать (впрочем, как и всё остальное, но это не исключит случайность и совпадение).

Это не «Взгляд на всемирную историю», как у Джавахарлала Неру в письмах дочке Индире (будущей Ганди) из тюрьмы, и не сага о представительницах женского пола, посещающих баню, но всё же об одной из них, и это далеко от «Бани» Толстого и Маяковского.

В России бани, когда-то бывшие общественными и общими, ушли в прошлое со времени Александра Первого, но сохранились кое-где общественные в единственном числе (в Орле, например), уступив место частным и меньшим по вместимости и процессу, но со всяким опциями, а также – «смыванию грязи» в ванных квартир и домов (не только олигархов).
В просвещённой и культурной Европе бань не было вообще, как до Петра Первого, так и после. Известно о королеве Испании, которая, говорят, мылась всего два раза в жизни – когда родилась и в связи с замужеством…
А.Н.Толстой в романе «Пётр Первый» описывает общественную общую баню в Москве, где могли мыться женщины и мужчины одновременно. В 1782 году с подачи Екатерины Второй был запрещён банный нудизм «Уставом благочиния», куда входил пункт о разделении мужчин и женщин в банях. Зато она же открыла в 1830 году 27 мая после первой в России - вторую на Украине публичную библиотеку. Однако надо заметить, что при советской власти на месте разобранного на материалы для метро храма Христа Спасителя появился бассейн «Москва», уступивший место опять храму.
Надо подчеркнуть русский размах в банях - хотя бы и раздельных, в отличие от помывок в тазиках за рубежом: Reinhold Callmander, «Интерьер с купающейся женщиной» или  Pedro Sаenz y Sаenz, «Молодая женщина моется». В противовес – отечественное: А.М.Герасимов, «Деревенская баня» или З.Е.Серебрякова, «Баня»…

1.
Конаково. Гостиница «Энергетик». Телеграмма. Ресторан. Волга. Донховка.

Надо сказать честно, но откровенно: где он познакомился с Еленой, память не сохранила, но «однозначно», как сказал бы В.В.Жириновский, не в бане. Лена была старше на несколько лет, и виделась не то, чтобы рыжей, но красно-коричневой, как гнедая лошадь. Знакомство продолжилось в компании её приятелей, от одного из которых прижилась светская фраза: «приятно было познакомиться», а Лена пригласила к себе (не буквально) в Конаково и дала домашний адрес, который там использовался им дважды.
С Ленинградского вокзала Москвы отходит восемь электричек до Конаково и через два с половиной часа прибывают по назначению.
Конаково – тогда Калининской области – имело населением 24 000 человек (это приблизительно в 7 раз меньше, чем в его родном городе) и несколько достопримечательностей: знаменитую Конаковскую ГРЭС (на открытие которой приезжал министр энергетики и электрификации, д.т.н. Непорожний), пролёт ВЛ-220 кВ над Волгой 1000 м., стрелку Волги (которая почти вся стала каскадом водохранилищ) и Донховки (почти как в Орле – Оки и Орлика) и коробки гостиницы в несколько этажей с рестораном на первом. Тогда ещё и в помине не было «Магнита» и «Пятёрочки» - достаточно было ТЦ и рынка, как не было по соседству с 5-и и несколькими 9-и этажками апартаментов московских олигархом, после появления которых, как грибы после дождя, стала гулять по городу невесёлая байка: «пока половина Москвы благоденствует в своих виллах в Конаково, половина Конакова блюдёт в Москве их квартиры».
Администраторша упомянутой гостиницы с логичным ГРЭС названием: «Энергетик» приняла его документы безропотно, цена за проживание была менее, чем приемлемая (а через несколько дней он даже собирался перебазироваться в 2-х комнатный «люкс», который стоил 2,5 рубля в сутки и даже осмотрел его, но потом остался в прежнем, который представлял собой две 2-х местные комнаты с общим душем и туалетом).
На следующий день пошёл на почту и дал телеграмму Елене: «Рубикон перейдён».
Обедал в ресторане при гостинице, в которой разместили также олимпийскую сборную страны по байдаркам и каноэ (где была уже олимпийская чемпионка, подтвердившая затем на очередных своё звание), которая питалась здесь же (он обратил внимание на 150 граммовые стаканы сметаны, подаваемые им на завтрак) и тренировалась в Донховке.
За несколько дней он обошёл всё Конаково, кинокамерой поснимал вокзал, дверь в который ему никак не удавалось преодолеть, чтобы одновременно со съёмкой, пока над ним ни сжалился проходящий мимо абориген, запечатлел надписи громадными буквами на крышах 9-и этажек: «Да здравствует рабочий класс страны», купаясь с правого берега Донховки и загорая, познакомился на берегу с мамой одного из космонавтов первого набора (приезжая погостить, катал в своей "Волге" соседских ребятишек), которая сразила его почти наповал искренне-доверительным сообщением о том, что регулярно пьёт зверобой (от какой-то болезни) – по своей наивности он подумал, что «зверобой» - это алкоголь, зная об этом, но не зная о нём, как о растении, на котором делают отвары, настойки и т.п.
В ресторане, где он, кроме основного питания, по своей приверженности к сладкому заказывал вьетнамские сушёные бананы и вьетнамский же ликёр – на десерт, с ним произошёл однажды прискорбный случай – опять же из-за его наивности. Расплачиваясь с официанткой (блондинка лет 40),он чуть ни довёл её до инфаркта. Определив стоимость очередного обеда в пределах 5–и рублей, он подал их официантке и махнул ладонью – мол, сдачи не надо. Блондинка округлила глаза, будто испугавшись, сказала стеснительно: - Ну зачем Вы – и подала ему юбилейный рубль сдачи. - Да уж – подумал он после – это я через чур…
После купания в Волге, придя в гостиничный номер, приняв горизонтальное положение и закрыв глаза, ощутил физически раскачивание на волнах, как будто был в реке, а не в постели.

2.
ТЦ. Лиса. В гостях.

В один из дней, точнее – утро заглянул в ТЦ, случайно забрёл в секцию игрушек и на глаза попалась плюшевая рыжая с белым лиса, по совпадению очень похожая на Елену. Купил и понёс в качестве благодарности за знакомство. На звонок дверь открыла моложавая с простым русским лицом и седой копной волос на голове симпатичная женщина, чем-то похожая на Елену. Он представился и пожелал доброго утра.
- А Лены дома нет…
- Жаль. В таком случае передайте ей, пожалуйста… - И он протянул женщине лису.
- Но она у подружки и должна скоро прийти. Может, подождёте, а пока попьём чаю? – Он уже сделал жест уходить, но женщина добавила:
- С вареньем – и после мхатовской паузы, словно угадав что-то о госте, добавила: - Из яблок и черноплодной рябины.
Он обрадовался, т.к. это варенье ему очень нравилось и он готов был поглощать его бесконечно. Благодарно улыбнувшись, согласился. По провинциальному сбросил обувь и вслед за хозяйкой прошёл в гостиную. Пока она готовила на стол, он обратил внимание на знакомые две небольшие картины маслом, висевшие рядом на стене в простых рамах. Но теперь он увидел в них как будто знакомые лица. Хозяйка перехватила его взгляд и, уже усаживаясь за стол и пригласив его, пояснила:
- Это авторские копии, точнее один из вариантов эскизов к картинам. Зинаида Евгеньевна Серебрякова и Александр Михайлович Герасимов. О Герасимове Вы возможно слышали, а Серебрякова эмигрировала во Францию…
- У меня появилось впечатление, извините, что одна из девушек…
- Пожалуйста, не смущайтесь – Вы молодец, что заметили это совпадение, и спасибо Вам, значит, я ещё не так стара… Вы знаете, как это случилось: Серебрякова написала свою «Баню» в 1913 году, я тогда была молоденькой девушкой, дилетантски занималась живописью, выставлялась, и случайно попалась ей на глаза. Она предложила мне позировать для неё. Конечно, это было замечательно. Но когда она мне назвала сюжет, я наотрез отказалась – позировать обнажённой – тогда нравы были достаточно строги в отличие от теперешних… Однако, Зинаида Евгеньевна сумела меня уговорить, и одним из доводов было то, что я там буду не одна, и Вы это видите на картине. В некоторых интервью Серебрякова признавалась, что её привлекает обнажённое тело и интересно работать в стиле ню. Не думаю, что картина имела какое либо отношение к 300-летию Дома Романовых, но по совпадению появилась именно в этот год – год перед войной и самый благоприятный в экономике, в советское время было потом традицией сравнивать показатели с показателями именно этого года, что стало притчей во языцах, анекдотом.
Но это не последнее совпадение – продолжила словоохотливая хозяйка. Посмотрите на вторую картину. Замечаете? Правильно: одна из девушек – это опять я, но уже постарше. Это такая же случайность, как с Серебряковой. Герасимов работал над картиной «Деревенская баня» в 1938-56 годах. Кстати, такой же этюд, как у меня, 1949 года имеет Тамбовская областная картинная галерея.
Поблагодарив за чай, искренне похвалив варенье и решив, что уже злоупотребил гостеприимством, попросил передать наилучшие пожелания Елене и откланялся.
Её и его параллельные линии так и не пересеклись, даже не в бане, они не вышли из геометрии Евклида, как предбанника, чтобы войти в геометрию Лобачевского. Но это тоже совпадение – только со знаком «минус»…
А по прошествии нескольких лет, работая в Тамбове, он заглянул как-то в местную картинную галерею и действительно, увидел среди прочих картин указанный этюд и с грустью вспомнил Конаково, Елену, её маму и стихи: 

Нам не дано предугадать,
Cудьбы крутые повороты.
Нам не дано себя понять -
Какими будем через годы.
Нам не дано вернуть назад
Весны прелестное дыханье,
И детских лет воспоминанье
Нам не дано вернуть назад.
(Мартемьянов)