Линёк

  Брат растолкал меня в четвёртом часу. Глаза просто не хотели открываться. Спать хотелось неимоверно сильно. Медленно одеваясь, я мысленно ругал себя последними словами. Вчера я упросил брата взять меня на рыбалку. На настоящую рыбалку, за пять километров, на большую реку. Говорил, что я «уже большой» и осенью пойду в школу, и сам встану в три часа утра.
   Рыбачить я умел. Удилище моё было ореховое, а грузило с крючком и поплавок были настроены предварительно в бочке с водой, так что любая поклёвка была очень хорошо заметна. Мы с Генкой соревновались, кто быстрее наловит пескарей в нашей речушке, что протекала рядом с нашим селом. Речка была небольшой и кроме пескарей и жёлтых карасиков, размером с пятикопеечную монету, другой рыбы в ней не водилось. Но, благодаря уловистой удочке, я часто выходил победителем.
   А вчера, брат мой, Юрка поймал пять больших линей, самый большой тянул на триста граммов. Рыбки, сплошь покрытые мелкой золотой чешуёй, с тёмными выпученными глазами, маленьким ртом, плоским туловищем, толстым хвостом и широкими плавниками, были красивы и совершенны. Я не знал таких слов, но понимал, что это одно из чудес природы, которое дано нам для любования и восхищения. И мне захотелось лично поймать такую рыбу.
   Мама встала нас провожать. Заставила надеть тёплую куртку. Брат посадил меня на раму велосипеда, и мы поехали по спящим ещё улицам села, затем по шоссе к речке. Свежий ветер быстро выдул остатки сна.
   Мы часто катали друг друга на раме велосипеда. Девчонки с удовольствием соглашались прокатиться таким образом. Одно дело посидеть на железной трубе несколько минут, совсем другое — когда трясёшься по разбитой дороге, одной рукой вцепившись в руль, а в другой держа на весу алюминиевый бидон, в который мама положила нам с братом обед.
   Наконец, мы прибыли на место. Это была старица. Река в половодье пробила себе новое русло, а в старом, заросшем травой и кувшинками как раз нашли себе обитание и пропитание разные рыбы.
   - Не шуми, — приказал Юрка, — Линь очень чуткая рыба.
   Мы разобрали снасти, я выбрал для себя место на берегу, которое хорошо освещалось восходящим солнцем. Насадив на крючок жирного червячка, я забросил удочку и сел на кочку, греясь в лучах тёплого июньского светила.
   - Проснись! У тебя клюёт, — раздался громкий шёпот брата.
   Открыв глаза, я не сразу заметил, что поплавок ныряет и вновь появляется на поверхности воды.  Я рванул удочку, и рыбка вылетела из воды на берег. Прыгая и перекатываясь, она стремительно возвращалась опять в реку. Тогда я бросился и просто упал на неё всем телом. Это был линёк размером с мою ладошку. Схватив её двумя руками, я невольно закричал: «Поймал! Поймал!»
   - Тихо! Сдурел, что ли! – прикрикнул брат, — Распугал теперь всю рыбу.
   Ворча и ругаясь, брат собрал свои удочки и пошёл искать другое место на берегу. А я, освободив бидон, налил воды и запустил туда свою добычу. Рыбка пометалась на дне и успокоилась. Я продолжал наблюдать, как двигаются ритмично её жабры и медленно двигаются плавники и хвост.
   У брата рыбалка не задалась и, наскоро перекусив, мы засобирались обратно. Я настоял, чтобы линька довезти домой живым, поэтому мне пришлось вытерпеть все неудобства этой поездки. Солнце грело и ослепляло, в тёплой куртке было жарко, зад побаливал от сидения на подпрыгивающей раме велосипеда. Левой рукой я держался за руль, а в правой держал на весу бидон, наполненный водой и плавающей в нём рыбкой. Рука моя онемела от напряжения, но я довёз-таки линька целым и невредимым.
   - Ну и что ты будешь с ним делать? – насмешливо спросил Юра, когда мы, наконец, прибыли домой.
   - Посажу в бочку, что в саду, пусть подрастёт.
   В нашем саду всегда стояли старые бочки для полива, которые мы наполняли водой из колодца.
   - И кормить будешь, червяков для него копать? — уже с долей издёвки произнёс брат.
   - И копать буду, и кормить… — упрямо ответил я.
   - Упёртый, — уже с долей уважения констатировал брат.
   Скоро все в семье и даже мои друзья знали, что в бочке живёт мной пойманный линёк. Чтобы увидеть его я брал круглое настольное зеркало и направлял большой солнечный зайчик вглубь бочки, освещая дно. Рыбка от такого освещения металась внутри, и все, кто интересовался, убеждались, что она существует.
Каждый день я копал червячков и бросал их в бочку. Со временем на поверхности воды появились маленькие рачки дафнии, и я заметил, как линёк подплывал и заглатывал их. Тогда я стал бросать мух и мошек на поверхность воды и наблюдал, как они исчезают во рту прожорливой рыбки.
   У меня появилась идея покормить линька с рук. Я держал червяка за кончик и опускал в воду. Червяк извивался и часто выскальзывал из пальцев.
   Тогда мне пришлось привязать червяка ниткой и опускать его в бочку. Линёк хватал его и просто отрывал его от нитки.
Поголодав несколько дней, рыбка моя осмелела. Когда я подходил только к бочке и опускал руку, она подплывала и тыкалась в мои пальцы. Вероятно, пальцы пахли для неё вкусно. Теперь я не бросал червяков, а кормил линька с рук. Скоро это стало удивительным аттракционом для моих друзей и знакомых. Даже мой брат и его друг
Сашка с интересом наблюдали за таким «чудом».
   Иногда линь не появлялся на поверхности по нескольку дней. Тогда я опять тащил зеркало и осматривал дно. На дне бочки уже росли водоросли, и рыбка умело пряталась в этих зарослях.
   Когда я перерыл все места в огороде выискивая червяков, отец привёз из райцентра большой пакет рыбьего корма, и нужда в ежедневном добывании пищи для линька отпала.
   Скоро наступил сентябрь. Потом октябрь. Я не заметил, как пришла зима. Вода в бочке замёрзла. В библиотеке я взял книгу о жизни рыб и прочитал, что лини зимой впадают в спячку, зарывшись в ил, а весной благополучно просыпаются.
   Весной бочка развалилась, и я увидел вмёрзшую в лёд рыбку. Вырубленный кусок льда с линьком растаял в домашнем тепле, но мой линёк, к сожалению, не проснулся.