На круги своя 2

   Прежде поселок утопал в зелени. Особенно он был хорош в мае, когда распускалась безчисленная сирень всевозможных видов и оттенков, от традиционной лиловой или белой, до красной персидской. К стойкому, дурманещему запаху сирени, примешивался тонкий аромат роз, духовитой черемухи и спиреи, а в рощах, как это водится по весне, разливал свои трели неутомимый разбойник-соловей. Уже с конца апреля начинался экскурсионный сезон и Степное, словно легендарная Мекка, наполнялся многочисленными туристами. Нередко сюда заглядывали иностранные гости, и чаще всего это были венгры, немцы, канадцы и американцы. А однажды сюда приехали представители «страны восходящего солнца», японцы. И действительно, подивиться в Степном было чему!
    Наряду с экзотическими зверями и птицами со всех континентов, можно было посетить огромный ботанический парк, который даже в знойные летние месяцы, буйствовал среди выжженной таврической степи. Уже к началу сезона поселок имел, что называется показательный вид. В это время повсюду пестрели яркие цветники и красовались ухоженные газоны, тогда как многочисленные дорожки и тротуары были вычищены до блеска. В это время в полную силу работали магазины, ларьки и кафе, а большой кинотеатр «Восход», расчитанный на 600 мест, не мог принять всех желающих. Иногда количество приезжих превышало допустимую норму и десятки автобусов, набитые любознательными и неугомонными туристами, томились в ожидании при въезде в Степное. На маршруте же, отовсюду были слышны команды экскурсоводов, им вторили звонкие детские голоса, а с территории зоопарка доносилось отрывистое ржание зебры и «мяукающий» плач павлина. Конечно, туристы не могли обойти стороной и белокаменное, больше похожее на дворец, здание научно-исследовательского института. Перед его пышным и в тоже время строгим фасадом, ровными рядами были высажены туи и неизменные для южных ландшафтов нежные розы, среди которых особым великолепием выделялись дамасские, французские и желтолепестковые - чайные. В самом центре ансамбля красовался роскошный фонтан в виде устремленных к небу лебедей и огромной чаши, из которой вырывались струи воды. Впереди, как и положено, был установлен памятник известному советскому ученому, внесшему весомый вклад в развитие животноводства. Композиция располагалась в обрамлении молодых дубков, березок и голубых елей. И все это под ярким, ослепительным, и благодатным солнцем благословенной Таврии, воспетой еще в екатерининские времена! «Рай, да и только!» - восклицали приезжие, дивясь чистоте и красоте Степного. Воздух прозрачный, слегка разбавленный ароматами степных трав! При всем при том, до Азовского и Черного морей рукой подать! Конечно, местные жители ценили этим богатством, а потому получить работу и жилье в Степном, считалось крупной удачей. Казалось, время не властно над этим маленьким, затерявшимся среди таврической степи, островком благополучия. Еще не тронули страну губительные и бескомпромисные вихри перестройки; еще поклонялись ветерам войны и труда, а молодежь не была развращена легким и преступным промыслом...

   Белостенный домик под номером тридцать восемь  находился в самом конце улицы Луговой, протянувшейся, словно луч, вдоль всего поселка. Домик стоял почти на самом краю Степного, на его возвышенной части, откуда открывался заманчивый вид на окрестности. Именно сюда, в свое бывшее «имение», направлялся наш герой, Андрей Узлов... Чтобы сократить дорогу, Андрей пошел напрямики, минуя хозяйственные постройки. А вот и он! При виде родной хаты в груди сильно защемило, сжалось до боли. Андрей остановился у калитки, все еще не веря своим глазам. Домик сильно обветшал и уже не производил былого впечатления. Только сейчас, оказавшись во дворе, Андрей заметил отсутствие березы, красовавшейся прежде под окошком, да и сам двор неузнаваемо изменился. Не было привычных цветов и грядок, отсутствовали многочисленные яблоневые, вишневые и абрикосовые деревья, зато вдоль всего огорода, уродуя вид и наводя на грустные мысли, пролегла длинная и глубокая канава. Вот только гараж расширился, да появилась новая водяная колонка. Воспользовавшись отсутствием хозяина, Андрей приставил стоящую неподалеку лестницу к крыше. Оказавшись наверху, он обратил свой взор туда, где открывалось бескрайнее степное раздолье. «Эх, ма! Как здорово! Словно и не было долгих лет скитаний и тревог!» - подумал Андрей, и что-то мягкое, пушистое начало обвалакивать изнутри. Там, вдалеке, на степном просторе, как и прежде, паслись стада диких животных. Андрей без труда различил табунок диких лошадей, североамериканских бизонов и горделивых степных маралов.
   
   Он все еще продолжал вести наблюдения, в надежде увидеть что-нибудь интересное. Волна светлых, казалось, навсегда утраченных воспоминаний, вдруг накатила на него со всей своей недюженной силой. Ему, как никогда прежде, захотелось  испытать все сызнова и вопреки годам оказаться там, где он был молод  и счастлив. Хотелось, как прежде, смеяться и радоваться, забыв разом про все печали и утраты. Неожиданно всплыли строчки одного сибирского поэта:

                Я разбегусь, раскину руки
                И обопрусь о синеву, -
                Там нет ни крови, ни разрухи,
                Там жизнь без смерти, наяву. 

   Андрей собирался уходить, когда навстречу, бодрой походкой молодого, уверенного в себе человека, встретился хозяин дома.
 - Здравствуйте! Вы, вероятно, решили проведать старых друзей? – и, не дожидаясь ответа, добавил: - Меня зовут Вячеслав, можно просто Славка.
 - Здравствуй, Слава. Ты не ошибся, я действительно жил здесь раньше. Извини за непрошенное вторжение. Очень хотелось повидать, прикоснуться...
   Наступила небольшая пауза. Молодой человек, назвавшийся Вячеславом, был одет в тельняшку и потертые джинсы. Голубые глаза и вихрастый, подвыгоревший на солнце чуб, делали его еще моложе и приятней, лицо располагало открытостью и здоровьем. 
 - Я что-то не припоминаю тебя: столько лет прошло, - заметил Андрей.
 - А я приехал сюда сравнительно недавно, из Мурманска, погостить у тетки, да и остался. Может, знаете Антонину Бойко?
 - Ну, как же, знаю. Так ты ее племянник?
 - Ну, да! Вот, списался на берег и решил якорь здесь бросить.
 - Лихо и, как вижу, не женат.
 - Еще успеется. Сперва надо порядок в усадьбе навести. Тут после вас один деловой хозяйничал. Ну, этот, как его... А, Нетребко. Все скупал по дешевке у населения и торговал. Так он здесь больше не живет. Наехала какая-то мафия и за горло его взяла. Он даже попытался с ними торговаться, но как говорится: «Нашла коса на камень»! Так вот, они все его добро за бесценок хапнули. Говорят, сам Нетребкко еле ноги унес. Тогда уже эта перестройка гребанная, в разгаре была.
 - Ну, а братки?
 - Поначалу здесь всем заправляла, а потом, распродав все, подалась в другие края. Ведь в наше Степное теперь редко кто ездит. Всего один рейсовый автобус дали, да и тот за отсутствием горючего отменили. Одно время даже без тепла и света жили, ну словно первобытные люди; во дворе костры разжигали и харчи готовили. Многие тогда в Россию на заработки подались, там лучше. Только я так понимаю, что это все временное явление и люди со временем домой начнут возвращаться и все будет, как прежде.
 - Как прежде говоришь, ну дай Бог! Жили то мы дружно, видно кому-то поперек горла стали, - угрюмо заметил Андрей.
 - А давайте я чайку организую или может, покрепче?
 - Да, нет Слава, спасибо тебе. Может быть в другой раз. Я ведь ненадолго приехал, надо с друзьями повидаться.
 - Понимаю. Ну, если что, причаливайте к моему берегу. Всегда рад видеть вас!
   
   Распрощавшись с Вячеславом, Узлов решил пройтись по поселку. Ему понравился этот молодой непритязательный паренек. Сразу видно – душа нараспашку!..  Он шел по улице Луговой в сторону парка. «Когда-то здесь все утопало в сирени, а теперь одни пеньки стоят. И кому она только помешала?» - с досадой отметил Андрей. Он собирался зайти в зоопарк, но воздержался: «Еще успею». Сейчас ему хотелось побыть наедине: уж очень горячей была встреча со старыми друзьями. Несмотря на конец августа, солнце палило нещадно, и Андрей поторопился укрыться в тенистых аллеях парка. Миновав арку, он оказался под раскидистыми ветвями старого граба. Холодная, артезианская вода из колонки, показалась ему верхом блаженства, а многочисленные канальцы со свежей проточной водой, журчащие под тенистыми сводами парка, создавали особое, ни с чем несравнимое, ощущение... Он уже собирался идти дальше, когда к нему подошло несколько чумазых ребятишек в ветхой одежде и попросили на хлеб. Андрей дал им денег и пацанята, обрадовавшись щедрости приезжего, побежали к ближайшему магазину покупать съестное. Андрей задумался: «Когда-то здесь бегали и наши ребятишки, только все было иначе. Конечно, недостатков хватало, но такой пропасти между бедными и богатыми, как сейчас, такой неприязни, не помню. А ведь жили дружно, и кто бы мог подумать, что подобное случится с нами?»

   Вскоре Узлов оказался в глубине парка. «К счастью все сохранилось, как прежде, - с удовлетворением заметил он. – Все тот же пруд с лилиями и памятным гротом, и таже, приметная зеленая скамейка». Присев на нее, Андрей  облегченно вздохнул. Ему решительно не хотелось никуда идти. Закрыв глаза, он  неожиданно почувствовал, как тонкими, легко ощутимыми покалываниями по спине и затылку начало разливаться тепло, отчего сразу стало легко и комфортно. Ему все еще не верилось, что после стольких лет разлуки и скитаний, он на родной земле. Какое-то время Андрей рассматривал стоящие вблизи деревья, прислушивался к журчанию многочисленных ручейков, а затем вновь вернулся к своим размышлениям: «Конечно, можно без устали ругать коммунистов за те упущения и провалы, за этот дурацкий «железный занавес», но раньше, в мою бытность, не взрывались самолеты и поезда, не воровали детей в целях выкупа, а молодые женщины не стояли толпами на бульварах, предлогая себя, как товар. В конце концов, небыло этой озлобленности и цинизма, предательства и подлости. И если демократы говорят, мол, все идет хорошо», то почему так безнадежно плохо и неуютно? 

   Какое-то время он рассуждал, словно пытаясь доказать самому себе, что подобная псевдодемократическая мораль с ее «ценностями», неприемлима, когда вновь подумал о своей семье. Последнее время Андрей и Вика Узловы жили не так дружно, как прежде и причиной разлада явилось непременное и скорое желание вернуться на землю предков. Прежде жена не противилась этому, и кажущее единодушие подкреплялось конкретными действиями: дети, наряду с немецким, учили русский, а взрослые, работая, потихоньку готовились к переезду. Но жизнь рассудила иначе: Вика и дети постепенно свыклись с новыми условиями быта, более комфортными, чем прежде, и уже не хотели слушать о переезде. Безнадежно молчала жена, и однажды Андрей принял решение уехать навсегда. Он сухо простился, высказав, впрочем, надежду: «Что члены некогда дружной семьи последуют его примеру. В конце концов, можно создать уют и в пустыне, просто нужно приложить волю и умение, и тогда всем непременно будет хорошо». 
   Откинувшись на спинку скамейки и закрыв глаза, Андрей, наконец, предоставил себе полный отдых. Ему решительно не хотелось больше думать ни о чем. Налетевший невесть откуда ветерок пробежал по верхушкам деревьев, и снова стихло. Перед глазами Узлова одна за другой поплыли картины из далекого прошлого. Это было время  бесшабашной молодости. Сейчас он, без каких-либо колебаний, отдал бы все, чтобы вернуться ТУДА вновь. Жгучее чувство далекого, милого, навсегда утраченного, застило ему глаза, навевая забытые мгновения прежней, вольной жизни. Андрей, словно бы в забытьи, повторял: «Счастье, счастье... Ну, как же там дальше? Ах, да!» - ему припомнился отрывок из полузабытой песни:

                Пройдут года, пройдут года,
                Как майский день, как снег летящий.
                Мы будем счастливы всегда,
                Ведь нету возраста у счастья...   

   «Нет возраста у счастья, - повторил он. – Да где же ты, мое счастье? Неужели все в прошлом? А может все перечеркнуть и начать сызнова?» Журчавший неподалеку ручеек, приятно убаюкивал. Воспоминания былого накатывались одно за другим, словно волны и он не противился этому. Еще мгновение  - и Андрей Узлов перенесется туда, где был счастлив и молод...


   Ясное, погожее утро далекого семьдесят третьего. Старожил зоопарка, потомственный зверовод, дед Тихон, управляет запряженными лошадьми. Повозка, доверху загруженная свежескошенной травой, покачиваясь из стороны в сторону, медленно проплывает под сводами тенистой аллеи. Прямо посреди копны, придерживаясь за воткнутые в траву вилы, восседает молодой человек лет двадцати. На его открытом, загоревшем лице играет спокойная улыбка. Он полон жизненных сил и энергии. Легкий, ласкающий ветерок, ворошит его пышные светлые волосы, колышет пахучую майскую листву, а многочисленные птахи наполняют округу своими звонкими, мелодичными голосами. Воз, плавно покачиваясь, медленно движется по желтым, песчанным дорожкам орнитопарка. За спиной осталось лебединное озеро, с его пернатыми водоплавающими и живописно переброшенными через многочисленные протоки мостками. Ажурные сплетения зеленых ветвей на какой-то миг заслонили своими сводами небо, и Андрей Узлов, удобней улегшись на спину и зажмурившись, представил заманчивую, вожделенную картину. Сначала воображение перенесло его в девственные просторы африканской саванны, населенной диковинными животными; затем ему привиделись голубые алтайские дали, бесконечное море тайги и горы, подернутые сизой дымкой. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил над собой все теже зеленые своды и громкое пение незримых певчих. Но, вот над головой вновь воссияло безоблачное небо. Андрей почувствовал резкий, обвалакивающий запах животных стоящих за оградой. Это были бизоны, олени и антилопы. Воз остановился. На какой-то миг Андрей задержался: широко вздохнув всей грудью  и  потянувшись.

 - Андрюха, тыдыш твою мать! Заснул, чи шо?
 - Сейчас дядя Тихон! Я мигом, - спохватившись, отозвался Андрей.
   Он тотчас же приступил к работе, с ловкостью нанизывая на вилы пучки молодой, сочной травы, и сбрасывая их в кормушки. Животные, стоящие на подхвате, тут же хватали зелень своими цепкими мясистыми губами. Андрею доставляло огромное удовольствие наблюдать за антилопами и оленями, любоваться их выразительными, зеркальными  глазами.
 - Веселей Андрюха, веселей! – подгоняет дядя Тихон. – Нам еще нужно комбикорм в антилопник завести.
 - Управимся дядь Тихон, - весело вторил Андрей.
   Для удобства он снял с себя футболку, обнажив крепкое, мускулистое тело и с удвоенной энергией продолжил работу. Тем временем воз продвигался вперед. Наконец раздалось знакомое: «Тпру» и повозка остановилась. Андрей все еще продолжал подчищать воз, освобождая его от травы. Тихон невольно залюбовался своим напарником, позавидовав его молодости и стати.
 - Небось вечером на свидание пойдешь? – полюбопытствовал он.
 - Не знаю, дядя Тихон, за учебники сяду: химия, биология. Хочу на биофак поступать, а невесты подождут.
 - Ну-ну, смотри, тебе виднее. Выучишься, будешь  директором работать или управляющим.
 - Нет, дядя Тихон, я путешевствовать хочу. Вот когда мир увижу своими глазами, тогда и подумаю о директорском кресле. Хотя вряд ли, не люблю я этих начальников, слишком много у них форсу.
   В этот момент Андрей подумал об Оксане, пышнотелой статной молодке с красивыми, полными неги глазами...

   Освободившись, Андрей направился в общежитие. Случайно заданный Тихоном вопрос о свидании, взволновал его. Ему нравилась эта смуглая, полная неповторимого обаяния, девушка. Вот только одно обстоятельство смущало: слишком много ухажеров вьется вокруг этой прелестницы, и хотя ничего предосудительного об Оксане он не слышал, снова и снова оттягивал свидание.

   В общежитии института, а точнее в комнате под номером 32, что на третьем этаже, где поселился Андрей, на этот раз не оказалось никого. Закусив остатками вчерашнего ужина и напившись свежего чая, Андрей завалился на кровать, прихватив с собой учебник органической химии. Кроме Андрея в комнате проживали еще двое: тридцатилетний, крупного сложения и богатой темнорусой шевелюрой, аспирант Виктор Смальцов, и ровесник Узлова, студент-заочник, симпатичный и веселый Валентин Нечаев. С обоими у Андрея сложились приятельские отношения. Смальцов помогал Андрею готовиться к экзаменам, тогда как Нечаев, был прекрасным собеседником и компанейским товарищем, готовым принять участие в любом начинании. Кроме всего прочего, Валентин был лучше осведомлен об особенностях местной, как он говорил хуторской жизни степных аборигенов. Смальцова увлекала археология, а точнее поиск скифских захоронений и нередко он принимал участие в раскопках древних курганов. Друзья Смальцова нередко подшучивали над ним: «Вот найдешь золотой шлем царя Скифов, и мы сразу сказочно разбогатеем!» На что последний отвечал: «Не разбогатеем, а прославимся! Эх вы, аборигены местного разлива!» Андрей с Валентином тут же парировали: «Хоть мы и аборигены, но интуитивно чувствуем, что клад находится рядом и хотим направить тебя по верному следу, чтобы ты даром время не терял». Смальцов регулярно выезжал на научные конференции и его койка частенько пустовала. Кроме того, у Смальцова была невеста, кареглазая и темноволосая хохлушка Галина Квитко, занимавшая место младшего научного сотрудника в одном из отделов института. Вскоре Виктор и Галина поженились, и супруги Смальцовы получили небольшую двухкомнатную квартиру в одной из пятиэтажек. Впрочем, мужская дружба на этом не закончилась и друзья время от времени встречались по старинке в общежитии, делясь новостями и планируя предстоящие вылазки.

   Вообщем, этот южноукраинский городишка или поселок отличался особенным  многообразием. Часто сюда, для повышения квалификации, присылали людей со всех республик нашей необъятной. Кроме людей чисто научного склада, попадались откровенные чудаки. Пожалуй, самым ярким представителем был Владимир Семако. Имея знакомство среди дирекции института, он беспрепятственно поселился в общежитии  и, буквально с самых первых шагов своего пребывания, организовал в поселке фотографический кружок. Но этим его многогранная творческая деятельность не ограничивалась. В свободное от съемки время, а чаще всего ночью, он занимался поимкой всевозможных ползающих, стрекочущих, жужжащих и летающих представителей «микроскосмоса». А поскольку этого предпримчивого типа подселили в комнату к нашим знакомым – Узлову Андрею и Нечаеву Валентину, в помещении уже скоро с неистребимой силой завоняло эфиром, нашатырем, фотореактивами и еще Бог знает какими-то резкими, неприятными запахами. Все свободное место, включая стены и даже потолок, были завешаны сачками, москитными сетками, куртками и прочей утварью. Кроме всего прочего, комнату населяли многочисленные насекомые. И хотя они были упрятаны в коробочки, шум вызываемый сотнями колючих лапок, производил впечатление музыкальной шкатулки, из-за которой у наших знакомых частенько сдавали нервы. В конечном итоге, Узлов и Нечаев потребовали у коменданта незамедлительно переселить этого субъекта куда-нибудь подальше. Пытаясь хоть как-то загладить свою вину, Семако предложил разгневанным товарищам тигренка в подарок, которого он якобы готов незамедлительно доставить с дальневосточного города Арсеньева. Однако уговоры не помогли. Переселение Владимира Семако в другую комнату прошло без особых осложнений и друзья уже облегченно вздохнули, но как выяснилось ненадолго. Буквально через пару-тройку дней в общежитии института разразился страшный скандал и причиной тому послужил конфликт неукротимого Семако с комендантом общежития. Это была Альбина Соломоновна Кобылко или, как тут ее называли Сирена, а в просторечии баба, которая громче всех вопит». Она довольно долго и не безпристрастно наблюдала за неугомонным энтузиастом, который приходил далеко за полночь, производя шум и таща за собой половину скарба. Затем натуралист шел в душевую и, как говорится, отводил душу, громко фырча и распевая  романсы, которые, по всей видимости, знал неплохо.
   
    Блаженство Семако продолжалось недолго. Вернувшись однажды из похода, он не сумел попасть в стены родного общежития. Двери в этот раз были заперты изнутри на ключ, а дежурная просто не отзывалась на стук. Это не смутило нашего героя, и уже через несколько минут он благополучно пробрался внутрь помещения, воспользовавшись для этого пожарной лестницей. Открыв входные двери, он прихватил вещи, оставленные снаружи, и без особых проблем затащил их на второй этаж. В это самое время его и застала комендантша. Шумно вобрав в свою безразмерную грудь побольше воздуха, эта полная, предпенсионного возраста женщина, словно легендарная сирена, закатив выпуклые глаза, исторгла из своих легких такие децибалы, что видавший виды Семако, временно потерял дар речи. Возмущенные жильцы в самый разгар сновидений немедленно вскочили со своих кроватей, а наиболее любопытные поторопились узнать в чем дело, когда накатила вторая волна, окончательно лишив сна самых стойких ее обитателей. Дело выяснилось уже вскоре. Окончательно обидившись на Альбину Соломоновну из-за запертой душевой, Семако решил проучить ее. Уже через полчаса, когда страсти, казалось, окончательно улеглись, неугомонный натуралист и энтомолог предпринял ответную акцию. Решительно сняв с себя одежду, включая трусы, Семако водрузил на голову маску для подводного плавания, на ноги ласты, вооружился сачком для ловли бабочек, бодро отправился по корридору в кабинет комендантши. Раскрасневшаяся Альбина Соломоновна в это время принимала какие-то таблетки, запивая их водой. Приняв благообразное выражение одутловатого лица, это дородная и самоуверенная женщина, уже собиралась отправиться на покой, когда в двери кто-то настойчиво постучал. Дверь открылась, и на пороге появилось нечто невообразимое: перед пораженной комендантшей предстал  все тот же неугомонный затейник Семако, но уже в новом фантастическом обличье. Завидев в своем кабинете возмутителя спокойствия да еще в непотребном виде, возмущенная Альбина Соломоновна потеряла дар речи, застыв на месте с открытым ртом. Ее и без того выпученные глаза, казалось неминуемо вылезут из орбиты, а она сама тотчас упадет в обморок.
 - Альбина Соломоновна, вы не видели бабочку?
 - Какую такую бабочку? – недовольно буркнула разгневанная комендантша.
 - Махаона!
 - Во-о-он! – яростно взревела комендантша и в Семако  полетела бутылочка из-под валокордина.

   Владимира Семако водворяли из общежития торжественно, правда, без оркестра. Многочисленные обитатели общежития, собравшиеся во дворе, с улыбкой на лице провожали возмутителя порядка не побоявшего выступить против грозы местных широт - самой Сирены. То и дело раздавались реплики:
 - Да, такого цирка у нас отродясь небывало! А, вообщем, зря парня обидели.
 - Получил  поделом, вторили другие. – Только дай им волю так они всю землю вверх тармашками перевернут...
 - Я думаю, все скоро уладится, - спокойно реагировали третьи. – Ведь у Семако есть связи в институте. Потом, у него дядька в Харьковском зоологическом музее директором работает.
   Уже скоро, когда страсти немного поутихли, стало известно, что Семако снял себе отдельную комнату на краю поселка и спокойно занимается своей кипучей деятельностью, не вызывая ни у кого раздражения.

   Первые три месяца работы пролетели незаметно. Андрей Узлов довольно быстро усвоил обязанности зверовода и объездчика по совместительству. Весна выдалась ранней и теплой. Уже в конце марта брызнула буйная зелень, а жители Степного потянулись на загородние поля и дачи сажать картофель. Со стороны приусадебных хозяйств потянуло горьковатым дымком: местные жители приступили к уборке на своих дворах и теперь жгли накопившийся за зиму мусор. Андрей Узлов решил посвоему отметить это событие. Однажды он не вернулся ночевать в общежитие, решив испытать себя на прочность, отказавшись от привычных удобств: «Поживу-ка я пару-тройку дней в одном укромном местечке, а заодно понаблюдаю ночную жизнь моих четвероногих питомцев. В тот же день Узлов остался ночевать в зоопарке. Кроме всего прочего он отказался от привычной пищи: «Достаточно ломтя хлеба, свежей воды да немного фруктов, - решил он. - Это ничего, что придется работать натощак, сколько людей через это прошло и ничего». Тем и хороша молодость, что дерзновенна: задумано – сделано!

   С наступлением сумерек Андрей обосновался в свободной клетке, где раньше располагался... старый козерог. Вольера еще накануне была приведена в надлежащий вид, а в пещерной нише, скрытой от случайных глаз, была постелена солома: так, что о ночлеге можно было не беспокоиться. По соседству с Андреем, с одной стороны, располагались винторогие козлы, а с другой – лошадь Пржевальского. Поначалу животные внимательно изучали гостя, но убедившись, что он не представляет никакой опасности, успокоились, принявшись жевать сено. Вечер был упоительно хорош в своем золотисто-розовом сиянии: над головой то и дело проносились неугомонные стрижы и ласточки, а чуть позднее в вольеру к Андрею залетел аист. Внимательно оглядев странного гостя своими зоркими глазками, аист демонстративно прошелся мимо человека, затем подхватив пучок соломы, взмахнул крыльями и был таков. Из пещерной ниши, где поселился Андрей, хорошо просматривалась степь с пасущимися оленями, дикими лошадьми и объездчиками, которые возвращались в бригаду. Уже скоро небесное светило укатилось за горизонт, и землю накрыла густая, пахучая тьма. В ночном небе таинственно замерцали далекие звезды.
    Приготовившись ко сну, Андрей неожиданно услышал шаги. Кто-то осторожно крался вдоль изгороди, за которой находилось складское помещение. Выглянув из-за укрытия, Андрей увидел человеческие тени. Безусловно, это были работники зоофермы: Узлов узнал их по голосам. Неизвестные, прихватив мешки с чем-то тяжелым, согнувшись в три погибели, норовили незаметно пронести их наружу. Сомнения не возникало – в мешках был фураж, который нагло похищали свои же под прикрытием ночи. Минута на размышление - и вот над сонным зоопарком раздались душераздирающие вопли, одновременно похожие на рев аллигатора и крик тарзана. Перепуганные насмерть воришки были настолько шокированы, что уже через несколько секунд, спешно побросав мешки, растворились в ночи. Андрей Узлов остался доволен собой: все получилось как надо...

   В эту ночь Андрей так и не смог уснуть по-настоящему. Передремав, он решил прогуляться по заповедной степи: «Ничего, что два часа ночи, может, оленьи рога найду. Сегодня полнолуние, видно, как днем, другого случая у меня не будет». Уже через минуту Узлов бодро шагал в сторону ближайшего загона. Перемахнув через оградительную сетку, он безбоязненно направился в сторону искуственной скалы сооруженной из крупных камней. Еще днем Андрей приметил здесь пасущихся ланей и теперь решил реализовать свою идею. Над головой, заливая травянистую равнину ровным серебристым светом, магически светила полная луна. Негромко насвистывая известный мотивчик знаменитого  Джо-Дасэна, Андрей удалялся все дальше от границы зоофермы. Вдруг, позади отчетливо послышались удары копыт. Будучи уверенным, что в загоне кроме него, страусов, диких лошадей и оленей никого нет, Узлов не сразу разпознал зверя. Уже через несколько секунд его очам предстал молодой зубробизон по кличке Красавчик. Бык был молод и весил не более полутонны. «Странно, что зверя оставили здесь на ночь», - подумал Андрей. Он хорошо знал повадки животного, а потому дождался, когда Красавчик поравняется с ним и, когда это произошло, Узлов хлопнул быка по массивной, лохматой голове, и лишь затем побежал в сторону скалы. Следом, тяжелым галопом, скакал полуторагодовалый зубробизон. Андрей даже расссмеялся, съиронизировав: «Боже, как романтично: над головой пронзительный лунный свет и этот рогатый монстр преследующий меня в ночной степи!   Решил со мной в догонялки поиграть? А ну, давай наперегонки!.. Видели бы меня сейчас мои друзья; небось уткнулись в подушки и сладко спят, а тут такое...» Животное тем временем настигло беглеца и даже попыталось его боднуть, но Андрей на какое-то мгновение сумел опередить зверя. Еще секунда и вот он уже стоит на верхушке скалы в недосягаемости, а внизу,  недовольно мотая рогатой головой, буйствует четвероногий зверь. Убедившись, что ему не достать человека, зубробизон потрусил прочь. Спустившись наземь, Андрей почти сразу нашел великолепный рог лани, пора, когда олени сбрасывали рога, наступила, а вскоре он подобрал и второй. Удивительно, но он совсем не испытывал страха: все было, как в волшебном сне...
   
   В общежитие Андрей вернулся только на исходе третьего дня, исхудавший, со впалыми щеками и горящими глазами, полностью удовлетворенный, что выдержал этот экзамен. Однокашники Узлова: Смальцов и Нечаев скептически покачали головой:
 - Андрюша, с тобой все в порядке? Ты, лучше признайся чистосердечно и скажи, где был?!
   

   Неизменно, неосязаемо течет река времени. Вот и снова, отстояв вахту на небесах, щедро наделив своей лучистой энергией землю, солнце укатилось за горизонт. Густой пахучий сумрак окутал поселок и только там, где светились редкие фонари, еще были видны акуратно постриженные зеленые газоны и многочисленные розовые кусты. Кажется, что воздух просто перенасыщен ароматами разнообразных растений:  тут и душистая черемуха и пьянящий стойкими запахами белый жасмин, удушливая спиррея и нежнопахнущий, сладковатый боярышник, но более всего преобладает сирень, среди которой неизменно выделяется персидская или красная, со своими  яркими и крупными соцветиями. И весь этот стойкий цветочный аромат, собранный в один неповторимый букет, неизменно пьянит кровь и кружит голову. Многочисленные влюбленные парочки, под прикрытием весеннего сумрака, словно порхающие мотыльки, кружат по аллеям парка, норовясь удениться куда-нибудь подальше от вездесущих глаз и ушей. Звенят голоса, и раздается чей-то разудалый смех; а иной раз запоют в полный голос девчата, сначала недружно, а потом все сильнеее и звонче: 
               
                Я пиду в далэки гори,
                У вечернию годыну
                И попрошу витра в поле,
                Щоб ни спав, ни спав до днини.

    А то просто, все вместе – парни и девушки,  подхватят и дружно запоют:

                Ти казала у вивторок,
                Поцалуешь разив сорок.
                Я прийшов - тебе нема,
                Пидманула, пидвела... 

   Гуляющих парочек много и на первый взгляд, кажется, что свадебный вопрос решен окончательно и бесповоротно. Хотя и не секрет, что многие встречаются от нечего делать или просто, как здесь говорят, по интересу. В тот раз, товарищи по работе, предложили Андрею посидеть компанией на дому:
  - Придут девушки, поговорим, выпьем, будет весело! А там глядишь, может быть и тебе что-нибудь выгорит. Но Андрей решительно отказался от такой перспективы:
   Но Андрей решительно отказался от такой перспективы:
  - Запомните, я не какой-нибудь там, бычок подсадной. Если хотите, веселитесь без меня.
   Уже скоро он засобирался и ничего не говоря, покинул общежитие.
   
   Тихий и теплый июньский вечер, был упоительно хорош. Казалось, он просто создан для влюбленных.  Редкие и невесомые облачка, окрашенные в предзакатный золотистый свет; скользящие в небесной шири ласточки; приглушенные голоса и легкий, зарождающий лиловый сумрак, несущий прохладу и покой, словно бы нарочно были созданы для тайного свидания.   
   Пройдя мимо дома научников, Андрей свернул на центральную аллею, которая привела его в парк. Рассеянный свет фонарей лишь слегка освещал контуры деревьев и кустарника. Пройдя еще немного, он неожиданно столкнулся с Оксаной. На какое-то мгновение воцарилась тишина, даже звон цикад замер. Несмотря на слабое освещение, Андрей не мог не заметить удивление на лице девушки:
 - Ты кого-то ищешь? – удивилась Оксана.
 - Решил прогуляться, что-то наука в голову не лезет.
 - Может, возьмешь меня под руку? – более уверенно произнесла девушка.
 - Пошли, - согласно кивнул Андрей и молодые люди, развернувшись, последовали в глубину парка.

   Какое-то время они молчали, словно наслаждалтсь очарованием вечера. Андрей посмотрел на Оксану, но сумрак не позволил расмотреть черты ее красивого лица. Слышно было только легкое дыхание и это придало ему дополнительную уверенность: он взял девушку за талию. Навстречу показалась небольшая группа парней и девчат, которые, любопытничая, попытались разглядеть их. Углубившись в лоно парка, Оксана, наконец, прервала затянувшееся молчание:
 - Ты к нам надолго?
 - Сейчас готовлюсь к экзаменам, а там видно будет. Если поступлю, перееду в город.
 - Жаль, - с нескрываемой досадой поизнесла девушка. – И тебе не жалко будет все это оставить?
 - Если честно, жаль. Я уже успел привыкнуть к моим питомцам, ко всему...
   В это время молодые люди остановились и, словно по команде, повернулись друг к другу. Они стояли в густом сумраке июньской ночи, прижавшись друг другу. Только сейчас Андрей почувствовал, как дрожат их тела.
 - Не уезжай, я прошу тебя! – произнесла девушка, еще крепче прижавшись к нему.
 - Я ведь на учебу, – оправдывался Андрей, едва сдерживая дрожь.
 - Поцелуй меня, - потребовала она.

   И Андрей сначала робко, а потом все сильнее начал целовать девушку и даже попытался подхватить ее на руки.
 - Нет, идем сюда! - воспрепятствовала девушка.
   И Оксана, крепко схватив Андрея за руку, решительно повела за собой, куда-то в сторону от тропинки. Только сейчас Андрей почувствовал стойкий аромат скошенной травы. Упав в стог, он начал ласкать ее, растегнув при этом кофточку и прижавшись лицом к груди, ощутил  пьянящий девичий аромат...

 
 - Андрюха, запрягай бричку – в степь поедем! 
 - Сейчас дядя Тихон, потягиваясь и зевая, откликнулся Андрей.
 - Ты какой-то сонный сегодня или заучился своими науками?
 - Да тема такая попалась: цыклопарафины, будь они не ладны!
 - То-то я вижу, что ты накось рубашку застебнул, - усмехнулся Тихон.
 - А что делать будем, дядя Тихон?
 - Комбикорм отвезем и заодно молодняк посмотрим.
   Передав возжи Тихону и примостившись позади на бричке, так чтобы удобней обозревать степь, Андрей скомандывал:
 - Вперед!..

                Продолжение следует...

                http://proza.ru/2019/02/03/1251