Великий русский писатель Влас Дорошевич

— Сегодня вся русская литература, кукла Лена, стоит на его плечах, хотя официоз не желает это признавать.
— Наверняка он был евреем? Может быть поэтому?
— Этого уже никто не узнает, кукла Лена. В 1865 году, шести месяцев от роду, будущий писатель был оставлен в гостиничном номере затрапезной гостиницы. Случилось это «28 августа 1865 года в дома Кольрейфа, состоящего в г. Москве, Пятницкой части, 1». Там же он и был найден. На записке, приколотой к младенческой рубашонке, была указано, что мальчик не крещен. 
О том, был ли он обрезан — история стыдливо умалчивает. Это и понятно. Если бы в правоохранительных органах возникло подозрение в иудейском происхождении подкидыша — ему бы было воспрещено проживание вне зоны Черты Оседлости.
Тогда, если уже верейка и решалась подкинуть своего ребенка, или просто передать его на воспитание в чьи-то руки, то она, как правило, тщательно старалась скрыть его еврейское происхождение. Тем более, что отец такого младенца, в большинстве случаев, евреем и не являлся. И шитая белыми нитками мистификация с якобы подкидышем, а потом его усыновлением, было юридически идеальным выходом в такой ситуации...
Процедура оформления найденыша тогда требовала присутствия понятых. Одним их таких понятых случайно, а может и не случайно, оказался домовладелец Михаил Иванович Дорошевич. Он к этому времени прожил в счастливом браке 8 лет, но Бог им с супругой ребеночка не дал. И вот почтенное семейство Дорошевичей решило усыновить подкидыша.
На проституток иудейского вероисповедания ограничения, связанные с проживаниями в Черте Осёдлости, не распространялись. А вот на их незаконнорождённых детей распространялись. И их беспутные мамы таким образом обычно вопрос об усыновлении своих детей и решали. Да, за деньги... Но не возвращать же такого ребенка в местечко — что его или ее там, мамзера, дитя проститутки, ждет? Кто с таким вообще будет иметь дело? Впрочем, всё это слухи, и ничего боле...
Потом, когда Влас Дорошевич уже был гимназистом, одна известная в то время писательница, женщина с явными проблемами с психикой, вдруг заявила, что он ее сын и даже судилась по этому поводу. Мол, она его в спешке бросила в гостинице. Потому что за ней гнались агенты царской охранки с револьверами...
И, во что совершенно невозможно поверить, этот процесс выиграла! Впрочем, скорее всего, это была просто литературная мистификация. В определенном смысле литературный союз Ильфа и Петрова можно считать их литературными приемными сыновьями.
В дальнейшем Влас Дорошевич продуктивно сотрудничал со своей литературной матерью, и вся это сентиментальная история с брошенным невинным младенцем привлекало к этому литературному союзу острое внимание почтенной читающей публики. Кстати, «Александра Соколова» — это литературный псевдоним. Настоящее имя этой женщины, как и её принадлежность к столбовому дворянству — дело до нельзя темное из-за ее патологической тяги к всякого рода мистификациям, а также ее обширными плодотворными связями с Охранным отделением.
Но стояло ли за ее претензиями на материнство модной в свое время сочинительницы исторических романов Александры Ивановны Соколовой что-то реальное, или это была очередная фантазия неуравновешенной женщины — однозначно сказать тоже невозможно.
Она была своего рода Борисом Акуниным в юбке своего времени, явно допущенной к секретным активам. Как коваться: «Опущена в тему». И талантливом, а также, крайне плодовитом автором. Прям литературной матерью-героиней. Вернее, Саша Соколова была литературным брендом, на который работал коллектив литературных негров, типа бренда «Михаил Шолохов» или бренда «Александр Солженицын»
В общем, это был автор, плодотворно работавшем в жанре исторического детектива и писавшей пудовые псевдоисторические романы околопатриотической направленности из жизни русских царей-батюшек и их постоянно ходивших налево супруг-матушек. Спустя столетие подлинным классиком этого литературно-агитационного жанра стал бренд «Валентин Пикуль»...
Учился Влас Ярошевич в нескольких московских гимназиях, откуда его неизменно исключали за плохое поведение и неуважение к начальству. Гимназический курс великий русский писатель завершил экстерном, а университетского образования не получил вообще.
Зато с младых ногтей он занимался журналистикой. Еще будучи гимназистом старших классов. Уже тогда он приобрел известность как репортёр «Московского листка», «Петербургской газеты», он писал тогда и юмористические заметки в «Будильнике»...
После окончания гимназии (экстренном) Влас Дорошевич почему-то перебрался в Одессу (еврейские родственники его биологической непутевой матери?). Где в 1890-ых годах работал в одесских газетах. И приобрел там колоссальную популярность, став кумиром и подлинной иконой литературного стиля юных будущих титанов русской литературы, живших тогда в Одессе (их фамилии на слуху).
В 1887 году Дорошевич предпринял путешествие на Дальний Восток. Издав потом книгу очерков о Сахалине и о сахалинской каторге. Которая имела колоссальный успех и широкий отклик в обществе. Поэтому в 1890 году, в подражание Власу Дорошевичу, такое же путешествие совершил А. П. Чехов.
А с 1902 года и по самый что ни на есть 1917 год Влас Дорошевич был редактором газеты «Русское слово». В этот период это издание было самым читаемым и тиражным в Российской империи. Его статус был совершенно особым, вроде «Огонька» периода Перестройки.
К тому времени сам Вас Дорошевич становится абсолютным эталоном литературного стиля. А «Русское слово» стало подлинным властителем дум либеральной общественности. Естественно, патриотическое почвенничество, обильно удобряемое Властью, с ним постоянно боролось. Но всякого рода «Союзы Михаила Архангела», увы, ничего кроме многословной графомании породить не могли...
Особенно эта околопатриотическая графомания добилась беспрецедентного успеха в годы строительства социализма, периодами почти утопив в себе сосенно русскую литературу...
Но это другая история. Потому что Влас Дорошевич, переживший всю Гражданскую войну в Крыму, в эмиграцию не уехал, хотя, конечно же, понимал, что его ждет. А тихо умер он в 1921 года в Петрограде. В последний путь Великого русского писателя Власа Михайловича Дорошевича провожало 4 человека. Один из которых был вскоре расстрелян...
А потом очень много специально предназначенных людей очень много лет тщательно стирала из памяти потомков его значение для русской литературы. Ну еще бы! Взять хотя бы его рассказ «Русский язык». Это же абсолютный, математический идеальный приговор «искусству» социалистического реализма. К которому невозможно что-то прибавить или убавить.