Русалочка 6

16

 Можно сказать, что я был доволен. Не собирался даже задумываться о том, насколько мое маленькое мероприятие имеет смысл, потому что в данный момент меня все устраивало. Хорошее настроение было вызвано еще и тем, что на какое-то, пусть и краткое время, мне удалось как бы встряхнуть эту умирающую деревеньку, разбудить ее от затяжного могильного сна. Ну а главным, конечно, было то, что я мог спокойно наслаждаться обществом Алисы, пусть и на тактичном расстоянии. Что ж, во всем есть свои недостатки. Сегодня Алиса не могла принадлежать мне, сегодня она была примерной мужней женой. Ничего другого я и не ожидал, и поэтому чувствовал себя довольно расслабленно. С философской отрешенностью выжидал подходящий момент, чтобы переговорить с ней без посторонних ушей или хотя бы взять у нее наконец номер телефона (пускай запишет меня как подружку). Отпустил ситуацию, так сказать. Но внутренне был готов. Так что, все было правильно и все шло, как надо. Я почти гордился собой.
 Я назвал это новосельем. И справедливо удивился тому, почему столь здравая и вполне естественная мысль не пришла мне в голову раньше. Но хоть пришла.
 И в итоге за последние дня три я развил бурную деятельность, во всяком случае, по здешним меркам. Закупился в магазине, для чего съездил аж в Белогорецк (но сейчас о нем не буду рассказывать), еще раз придирчиво вылизал двор своей хибары, попросил у Самойлова мангал взаймы. Разослал официальные приглашения. Ну как. На словах, конечно. Гриша очень вовремя объявился у бабы Лены - что-то привез на своем мотоцикле. Я слегка расстроился оттого, что он приехал в одиночестве, а вот сам Гриша, напротив, обрадовался моему предложению, которое я озвучил как бы между делом. Тогда я и понял, что нахожусь на верном пути.
 -Вот это дело, - оживился Гриша. – А когда? Давай в субботу. Вечерком. Отметим как положено. Хорошее дело. И вовремя, скажу тебе.
 Увы, он не пояснил, что имел ввиду, а-то я бы уже тогда узнал кое-что интересное об Алисе. Кое-что важное. Но я бы все равно, скорее всего, не придал этому значения.
 Самойлова (Леху) я пригласил тоже, разумеется. Пригласил со всем его семейством, но в назначенный час он заявился один, небрежно бросив какую-то скупую отговорку и якобы извинения. Надо сказать, я этому не очень-то и удивился. Как будто все было в порядке вещей. В любом случае, это было не то, что могло вывести меня из равновесия, я просто воспринял это как должное. Зачастую нам и дела нет до всего, что не касается нас непосредственно. Да что там, почти всегда. А оправдания найдутся легко.
 Но вот если бы Гриша не взял с собой Алису (а я ведь несколько раз подчеркнул слово «приходиТе»), я бы очень огорчился. Огорчился – не то слово. Все лишилось бы смысла. Но Гриша не подкачал. Гриша даже переборщил, на мой взгляд.
 -Я тут другана позвал, - сказал он, отведя меня в сторонку. – Одноклассника своего. Он сам напросился. Говорит, знает тебя. Ничо?
 Я сдвинул брови – скорее озадаченно, чем сердито, а лицо Гриши приобрело виноватый вид.
 -Андрюха, - быстро проговорил он, как будто оправдываясь.
 Я немного задумался.
 -Электрик?
 -Точняк.
 -Да бога ради, - сказал я. Собственно, мне было все равно.
 Вскоре прискакал и сам электрик Андрюха. Прискакал в буквальном смысле – верхом на коричневом (гнедом) жеребце, и это меня почему-то восхитило. С Андрюхой мы виделись до этого раза три-четыре, всегда неподалеку от магазина, и каждый раз он приветливо со мной здоровался и рассказывал какой-нибудь анекдот или ворчал на какой-то «конченый транс», в котором давно пора заменить масло. Показал даже свой дом и просил захаживать при случае. Но я не захаживал и не собирался. И вот он сам, как говорится, решил почтить меня визитом. Видимо, в его глазах я уже был своим. Не трогательно ли? В свою очередь, мне нравилась его непосредственность, и вообще он как-то располагал к себе, но все равно значил для меня не более, чем любой случайный прохожий. Поэтому что я еще могу сказать о нем? Один раз я назвал его Андреем.
 -Что? – притворно возмутился он. – Кто это? Нихера себе! Андрей!  Андрей. Вот это ты дал!
 Мне самому стало смешно, как он тягуче и картаво произносит собственное имя.
 -Андрюха я!
 -Понял.
 Мы оба засмеялись.
 Я и не знал, что они с Гришей когда-то учились вместе.  А, впрочем, чему здесь удивляться? Если уж они ровесники, то и выбора, надо думать, у них особого не было.

 Вот, получается, и все мои гости на новоселье.  Я не упомянул бабу Лену, потому что ее присутствие подразумевалось по умолчанию. На самом деле она начала гонять меня чуть ли не с утра – задолго до прихода гостей. А сама в это время суетилась на кухне, хотя я и сказал, что ничего не нужно, я все купил. Да какое там.
 У себя во дворе я поставил стол (или что-то на него похожее), найденный мной в одном из недавних мародерских набегов на руины Мохово, а также две лавки. Чтобы это выглядело хоть сколько-нибудь презентабельно, понадобилась клеенка. А уж по мере того как я уставлял стол посудой, вид становился все более праздничным.
 Гости пожаловали ближе к вечеру, когда свет сделался приглушенно-золотистым, мягким, еще далеко не закатным, но уже не таким ослепительно ярким. И вот уже вкусно запахло дымком из мангала, а из колонки ненавязчиво, в фоновом режиме полилась музыка (я поставил не тот плейлист, который слушал обычно, а тот, что я собрал, так сказать, «для народа» - уж поверьте, я неплохо знал музыкальные вкусы и предпочтения различных слоев общества).
 И деревня ожила. Это чувствовалось. Это было в воздухе, в голосах и смехе среди пустых домов, в жизнерадостной легкой музыке. Если оторвать этот вечер от прочих воспоминаний и представить его как нечто целое, законченное и самодостаточное, то можно сказать, что он был великолепен. Такие вещи вспоминаются с удовольствием. И я бы вспоминал, если бы мог отключить все остальное.
 Алиса подарила мне лукошко спелой, сочной клубники. Она скромно улыбалась, как и ее муж, который маячил позади.
 -Это тебе от нас, - сказала она. – Попробуй нашу ягоду. Ты такую никогда не ел. Ваша городская – вообще не то. Да и не клубника даже.
Очень двусмысленно, прямо очень, но я надеялся, что это понимаем только мы двое, а чисто внешне (я снова надеялся) все выглядело довольно невинно. Я посмотрел на Гришу (сама простота), а потом случайно перехватил взгляд Андрюхи, и что-то такое смутно меня кольнуло, словно сработал тревожный датчик. Слишком уж внимательным был у него взгляд. Андрюха мне нравился, чтоб вы знали, но в тот момент я понял, что он далеко не дурак, и с ним надо быть поосторожней. Кстати, было еще кое-что, на что я обратил внимание в этот вечер, и тоже связанное с Андрюхой. Может быть, мне и показалось, но завидев бравого электрика, наш Самойлов как-то сник, а потом весь вечер держался как бы чуть-чуть в стороне. Может, действительно показалось. Просто мои чувства были чрезвычайно обострены, я был настроен, чтобы ловить символы, намеки, полутона взглядом художника (хех), играть в эту тонкую игру с Алисой – незаметно, но на виду у всех. Вот поэтому, увлекшись, я мог увидеть то, чего на самом деле не было. С другой стороны, ничего странного я не находил в том, что у Самойлова не так много поклонников. Такой вот он, видимо, человек. Может, все дело в этом.
 Как бы там ни было, а вечер действительно удался. Было весело. И в какой-то момент я позабыл о своей игре и совсем расслабился, перестал ждать и искать какого-нибудь удобного случая, которого, кажется, даже не намечалось. Не совру, если скажу, что так стало проще. Не все же должно крутиться вокруг Алисы? Конечно, она была здесь, она шутила, она смеялась в ответ на шутки и все это время не переставала скользить по краю моих мыслей и занимать немалую часть моего внимания, чего я, впрочем, старался не показывать и не выпячивать. В итоге, кажется, в этот вечер я общался с ней даже меньше, чем с остальными.
 -Ой! Сделай погромче, - попросила Алиса, видимо, заскучав от наших разговоров. – Гриша, пошли потанцуем.
 -Да я не хочу, - заартачился тот. – Я тут с мужиками…
 -Я тебя приглашаю, муж.
 -Да зачем?
 -Пойдем!
 Гриша сдался. Любой бы сдался на его месте.
 Они танцевали прямо напротив нас при свете луны, небольшого костерка, который мы развели во дворе рядом с мангалом уже после того как пожарили шашлыки, и керосиновых ламп на столе. Я смотрел на них краем глаза, делая вид, что внимательно слушаю очередную электрическую байку Андрюхи и думал о том, что было бы, если бы она пригласила меня. Я желал этого безумно, я вообще люблю и умею танцевать. Но в то же время я боялся. Я еще не забыл слишком внимательный взгляд Андрюхи.
 В любом случае, я знал, я чувствовал, что сейчас Алиса танцует для меня. И господи, как она была прекрасна сейчас! Без косметики, в этом простеньком платьице, в этих своих галошах, она была прекрасна. Она сияла. Для меня.

 Я сказал, что перестал ждать чего-либо, и может быть, так и было, хотя я и был готов воспользоваться любым удобным случаем, если вдруг такой подвернется. Я бы мог вообще не переживать, если бы знал, что все уже решено. Мы все были во власти судьбы, разве нет?
 Гриша сказал:
 -Слушай, Гоха, поговорить надо.
 Я напрягся. А кто бы не напрягся?
 -Давай отойдем, - махнул головой Гриша, еще больше вгоняя меня в тревогу.
 Я быстро оглядел всех. Андрюха что-то втирал бабе Лене (кажется, ей не понравились роллы, которые я привез), Леха, сидя на корточках, подбрасывал дрова в костер, а Алиса просто сидела за столом и загадочно улыбалась, не глядя ни на кого. Я кивнул, встал и пошел за Гришей. Отошли совсем недалеко, встали у заборчика. Здесь Гриша закурил, а я просто стоял, напряженный, прямой, не зная, что сейчас может произойти. Мне реально было, чего опасаться.
 -Тут такое дело, - начал Гриша со странной неуверенностью в голосе. – Моей в центр надо, в Белогорецк. В больницу, на прием. Что-то там по женской части, я не знаю. Хотел соседа попросить, но он цену загнул, куркуль. Еще и на бензин ему.
 Я слушал его, и плечи мои расслабленно опускались. Во мне росло изумление.
 -Можно, конечно, на попутку выйти, - продолжал Гриша, будто оправдываясь, - но я подумал, у тебя же тоже машина. Мы же не чужие люди. Я-то вон без номеров гоняю. У меня и прав нет. А там трасса, сам понимаешь. Свозишь ее? По-дружески, а?
 Я немного прочистил горло, боясь, что мой голос может меня выдать.
 -Конечно, свожу, какой вопрос. А когда надо?
 -В понедельник. С утреца, часам к семи. Нормально?
 -Нормально, даже не переживай. Я подъеду. Только куда?
 -А, ты же не был у нас. Бляха, надо будет это исправить. В следующий раз у нас посидим, да? А живем мы по этой же улице, как отсюда ехать. Посередке. С синим забором дом, не ошибешься. И мы ждать тебя будем.
 -Договорились, - сказал я.
 -Спасибо тебе, слушай. Знал, что не откажешь. Нормального человека сразу видно.
 -Да че там, не напрягайся. Если надо, всегда обращайся запросто.
 В это же время я думал, чуть ли не падая в обморок от восхищения: «Вот же Алиса! Ты действительно сама все придумала!»
 Гриша заулыбался и в порыве чувств пожал мне руку (а все-таки крепкая у него рука, черт). Гриша решил вопрос. Я глянул на Алису, начиная понимать ее невыразимую улыбку. Я был по-настоящему поражен. Только бы не начать приплясывать. Мы вернулись к столу, оба преисполненные чувством благодарности.

 Классный был вечер, я же говорю. Засиделись допоздна. Первым ушел, как ни странно, Самойлов. Может быть, этим он не дал случиться какому-нибудь скандалу, а может, я все выдумал. Просто мне показалось, что Андрюха начал как-то не так на него поглядывать, а за свою ресторанную жизнь я немало таких взглядов повидал. В любом случае, ничего этот вечер не испортило. Я вышел проводить Леху за калитку на правах теперь уже вроде как полноправного хозяина.
 -Ладно, пока, сосед, - сказал он. – Хорошо посидели.
 Он посмотрел в сторону своего дома – ни одно окно там не светилось.
 -Мои спят уже. Утром обязательно передам. Обрадуются.
 Он слегка приподнял пакет, который держал в руке – в основном это были гостинцы для детей, которые я привез из Белогорецка. Мне-то думалось, что они будут бегать здесь вокруг, пока мы сидим за столом, всячески надоедать взрослым, как это обычно бывает.
 «Все-таки странно, - размышлял я, возвращаясь к столу. – Что за семья такая нелюдимая?»
 Мои мысли были однобокими. И равнодушными по большому счету.
 Следом засобиралась и баба Лена. Она тоже приятно удивила меня сегодня. Стоически просидела почти до самого конца, хотя я думал, что она покинет нас еще засветло. Просто молодец. Или, как мне кажется теперь, она назначила себе роль негласно следить за порядком, с каковой в итоге вполне успешно справилась.
 -Посидите еще, - сказала она, прощаясь. – Только не засиживайтесь. И оставьте все так – пусть стол покушает. Завтра все уберем.
 Алиса проводила бабушку до самого дома; я, пока гадал про себя, уместно ли будет мне пройтись с ними (на правах хозяина, вы понимаете), затормозил, упустил момент и остался у себя. Ну и ладно. У меня впереди было будущее, которое я уже предвкушал и ожидал с нетерпением. Не из-за чего было особо расстраиваться сейчас. Я сделался легким, благодушным и немного рассеянным. Само собой, я был слегка пьян, но именно что слегка – я, скорее, делал вид, что пью, я это умел.
 Мы посидели еще, но действительно недолго. Все устали.
 -Пошли, Гриша, вставай, пошли спать, - сказала наконец Алиса.
 -Поедем? Сейчас поедем.
 -Да какое там поедем? Куда тебе сейчас? Бабушка нам постелила. Андрюха, ты как?
 -Я в порядке. Где там мой Орлик?
 -Ты ночью собрался ехать?
 -А чего? Довезет трудяга мой.
 -Ну смотри.
 Я сказал во внезапном приступе альтруизма:
 -У меня вторая койка есть. Только постелить на нее нечего.
 Алиса посмотрела на меня долгим взглядом.
 -Что-нибудь придумаем, - решила она.
 -Нет уж, - неожиданно заупрямился Андрюха, - я здесь не останусь. Ты уж извини меня, Гога, но я помню Поляковых. Ничего, ночка лунная. А? Дорогой длинною, да ночью лунною… а?
 Так мы и разошлись.
 Кстати сказать, еще одним из итогов этого вечера было то, что я узнал немало нового и интересного о здешней жизни, того, что еще не успела рассказать мне баба Лена. Как будто я попал в филиал клуба горячих новостей индивидуальной предпринимательницы и продавщицы Риммы. К примеру, я наконец узнал, что за тип с рыбой в карманах все время трется возле магазина. То есть, я уже знал, что все кличут его Тута, и никак иначе (несложно понять почему), причем настолько давно, что почти никто не помнит его настоящего имени. Вот и сейчас точно вспомнить не смогли, даже баба Лена не была уверена. То ли Равиль, то ли Эльмир, как-то так. Почему я о нем рассказываю? Оказалось, что именно он и был когда-то местным художником, рисовал афиши к фильмам, транспаранты и всякое такое. Расписывал даже детский сад, когда он еще был в Князевке. А потом что-то случилось, я толком не понял что. Что-то связанное с деньгами, с хорошими деньгами. Вроде как он вместе с женой вложился по-дурости в финансовую пирамиду и, естественно, прогорел (но это была только одна из версий). Жена сразу и бесповоротно сошла с ума, а в скором времени и померла. Следом и сам художник слегка повредился умом. Бывает же. Нет больше художника, остался Тута. Но мне было интересно, я даже мысленно сделал для себя заметочку, что надо бы с ним как-нибудь поговорить. А может, он все еще рисует тайком?
 Ладно, к чему говорить об этом сейчас? Мы разошлись, я остался один, а Мохово опять вымерло.

 Я снова сел за стол, теперь уже в доме. Я был немного утомлен, да и время было уже позднее, но все же не спешил гасить лампу и ложиться спать. Почему-то мне неожиданным и диким образом втемяшилась в голову мысль, что Алиса непременно прокрадется ко мне в ночи, усыпив муженька. Фантастическая и безумная мысль. Романтик хренов.
 И я дождался, как ни странно. Но не того, чего хотел. Я разглядывал фотографии (а мы немного пофоткались), а потом поднял голову и увидел, что в комнате я уже не один. Я вздрогнул.
 -Что ж ты меня пугаешь постоянно?
 Котяра сидел недалеко от входа, как маленький Будда, обвив лапы хвостом, и настойчиво сверлил меня желтым взглядом. При звуках моего голоса он раздраженно дернул ухом. Кажется, ему не особо нравился мой голос. Зря. Что он понимает?  Я ведь неплохо пою.
 -И где ты был?
 Никакой реакции.
 -Там шашлык остался, видел?
 На сей раз кот издал какое-то неопределенное урчание, чем меня слегка развеселил.
 -Угощайся, - великодушно позволил я. – Новоселье у нас с тобой все-таки.
 И Домовой, словно послушавшись, чем развеселил меня еще больше, степенно и с достоинством скрылся в ночи за порогом.
 -Глупо же, правда? – сказал я самому себе, снова увеличивая фотографию, чтобы лицо Алисы заполнило весь экран. – Пошел я спать.

 Я не сразу уснул. Лежал в привычной темноте, думал о всяком. Было странно знать, что Алиса сейчас находится в каких-то метрах от меня, и я тут лежу голый и… не жду, нет, уже не жду, но представляю, как все могло бы быть. Что она делает? Спит ли безмятежно, лежа рядом с Гришей или, может быть, думает обо мне так же, как я о ней, слушая храп своего мужа (он же, наверное, должен храпеть?).
 Было странно тихо вокруг. После всей музыки, смеха и громких разговоров, все погрузилось в невероятную тишину, как будто деревня, израсходовав последние силы, рухнула в полном изнеможении и провалилась в каменный сон. Не слышно было ни мух, ни ветра, и даже котяра, если и шуровал сейчас где-то за столом во дворе, тоже делал это неслышно, как призрак.
 Позже мне почудилось, что Алиса все же пришла, легкая, осторожная, трепещущая от возбуждения и опасности. Я очень обрадовался и разволновался. Я был так же испуган и возбужден, и благодарен ей за то, что она не побоялась, за то, что не утерпела и рискнула всем, чтобы побыть со мной. И в то же время хотелось предостеречь ее, сказать, что не стоит, что мы должны подождать совсем немного, и тогда все будет хорошо.
 А потом я подумал, что не знаю, она это или нет. Но я чувствовал, что кто-то меня трогает – очень нежно и интимно. Впрочем, дальше все было смутно, и я не могу сказать, испугался, запаниковал ли я по-настоящему или нет, потому что на самом деле я уже давно спал.

17

Я ждал этого понедельника, как не знаю чего. В воскресенье я проснулся неожиданно поздно, о чем пожалел. Спал, как убитый, несмотря на тот поначалу страстный, а потом тревожный сон, вместивший в себя всю нашу непростую ситуацию – и сладкую радость, и горечь вины. Это же был сон, правда? Я уверен. Да я уже и привык, что мне здесь снится всякое такое, что и не сразу поймешь, откуда оно все берется в моей голове. И до жути реалистичное притом. Не знаю. Может, место такое, да и все мои новые впечатления, близость к природе, опять же. Не знаю. Но сон был крепким, богатырским, я бы сказал. И, пока я дрых, Алиса с бабушкой успели прибрать следы вчерашнего застолья у меня во дворе, оставив стол пустым и чистым, а я и ухом не повел. Более того, Алиса с Гришей уже благополучно отбыли восвояси, а я не проснулся даже от звука мотоцикла. Для меня как-то необычно.
 -Не стали тебя будить, - сказала мне баба Лена, когда я заявился к ней. – Зачем? Алиска заглянула к тебе, ты спишь, да и пущай. Гришка-то хотел, только фигушки ему. Подлечиться ему, заразе. Правда он нашел малость, вчера не допили. Успокоился в общем.
 -Хорошо, - улыбнулся я, продолжая все же испытывать жалость – не о спиртном, нет, до него-то мне как раз и дела не было, а о том, что проспал еще одну возможность побыть рядом с Алисой. Знаю, мы встретимся завтра, но все равно было жаль.
 -Ну и давай чай тогда пить. Или тебе тоже подлечиться?
 -Нет-нет, что вы.
 -А-то смотри. Есть у меня. Я у Гришки забрала бутылку. Немного здоровье поправил, и хватит с него. Ехать же еще.
 Она продолжала болтать с открытостью и неутоленной жаждой общения, а я тем временем думал: «Заглянула ко мне, значит. Заглянула, да?»
 Даже не могу сказать, какие чувства я при этом испытывал. Вряд ли там было смущение, хотя я как спал, так и проснулся голым, а покрывало и вовсе валялось на полу. Забавно. Хорошо, что заглянула Алиса, а не Гриша.

 Не знаю, как я пережил этот день. Что-то делал, чем-то был занят, но время все равно ползло мучительно медленно. Я чувствовал мандраж, как перед каким-нибудь ответственным экзаменом. Поглядывал на часы. Вернул Самойлову мангал, поболтал с ним. Его жена прошла мимо, поздоровалась и скрылась в доме. Детей я не увидел. Самойлов сказал, что гостинцы им очень понравились. Пообещал ему помочь с сеном. День все тянулся и тянулся. Я скучал и не находил себе места.
 К вечеру небо стало пасмурным, я смотрел на него и без особого интереса гадал, пойдет ли дождь. Он уже давно собирается, но его все нет и нет. Земля стала как порох, как сказал вчера Андрюха, а может быть, это был Гриша. Не знаю, порох там или нет, но туман почти каждое утро висит над Мохово – берется же он откуда-то. Впрочем, дождя хотелось. Вот только я начал опасаться, что он может пойти невовремя. А если дорогу развезет напрочь? Я же ведь не знаю, каково оно здесь во время дождя, а до шоссе еще надо добраться.
 Дошло до того, что я начал всячески накручивать себя, рисовать в голове различные сценарии под общим названием «Что может пойти не так». Это было лишним и не могло принести ничего хорошего, я и без того был весь на нервах. Я понял, что если что и сможет нам помешать, то это, скорее всего буду я сам. Нехрен. Утро вечера мудренее, как говорится.
 Спать я лег рано в надежде быстренько перемотать остановившееся время. Разбежался. Сон не шел ни в какую. Будильник я поставил на полшестого и далее через каждые пять минут, положил телефон рядом с собой (один из возможных сценариев: тупо проспал, Алиса уехала без меня или вовсе все отменила). Как тут уснешь?
 В два ночи я посмотрел на часы, устав ворочаться, и в очередной раз твердо пообещал себе, что все, теперь точно усну. Потом лежал, слушал тишину, ждал, что кто-нибудь со мной заговорит. Бред.
 Уснул. Забылся. Наверное.

 Без пятнадцати семь я был в Князевке. Мохово, когда я выезжал, куталось в привычный туман, утро выдалось пасмурным, тучи кружились вдоль горизонта и выглядели страшновато, но дождя не было. И на том спасибо. Температура немного упала, но стало даже комфортно. Я почти успокоился.
 Туман был и в Князевке, но только ближе к озеру. Нужный мне дом я нашел без труда: он один был с таким забором и действительно стоял примерно посередине улицы, которая вела к магазину и клубу. К тому же на улице рядом с ним припарковался знакомый мотоцикл – возможно, как знак мне. Я проезжал мимо много раз, но теперь смотрел совсем другими глазами. Дом был большой, из бруса, добротный, можно сказать. Видно, что ухоженный: наличники сияли свежей белой краской, а за чистыми стеклами на подоконнике стояли цветы.
 Я свернул к обочине, остановился напротив ворот. Постучать, зайти, посигналить? Пока я думал, распахнулась калитка, и на улицу выпорхнула Алиса. Одарила меня приветливой улыбкой, но тут же сделалась серьезной, какой-то даже сосредоточенной. Я с трудом оторвал от нее взгляд. Сегодня на ней были брючки, рубашечка, белые кеды вместо галош, а еще она накрасилась – не слишком броско и не особо профессионально, но достаточно для того, чтобы я заметил и оценил что-то новое в ее лице. Что-то очень интригующее. Я изо всех сил старался выглядеть естественным, выбираясь из машины. Улица была пустынной, но столько дворов и окон вокруг.
 Показался и Гриша. На какую-то страшную секунду меня буквально ожгла мысль: а что если он поедет с нами?
 -От души, - сказал Гриша, пожимая мне руку. – А-то, бляха, кого ни попросишь…
 -Зайдешь чай попить? – предложила Алиса, одновременно что-то там поправляя ладонью в прическе своего мужа. Как будто на публику.
 -Нет, спасибо, - отказался я. Очень вежливо и официально.
 -Лады, - зевнул Гриша. – Езжайте, пока стадо не пошло.
 Алиса демонстративно чмокнула его в щеку.
 -Все, пока. Скоро не жди. Там вечно очереди.
 -Запомнила, что купить?
 -Да знаю я.
 -Я лучше Гохе скажу. Заскочите там еще в магаз? – Он мотнул головой на свой мотоцикл. – Мне свечи надо. Ну и она вон че-то хотела. – Новое движение головой – теперь в сторону жены.
 -Без проблем, - отвечал я беспечно. – Мне вообще спешить некуда.
 Гриша понимающе (хотя нифига он не понимал) хохотнул.
 -Вот и спасибо. Должен буду.
 Я великодушно отмахнулся. 
 Наконец мы с Алисой (чинно и благородно, как говорят в народе) сели в машину и отправились в путь. Гриша остался позади. Только тогда я позволил себе немного перевести дух. Но теперь меня снедало уже совсем другое волнение.
 Во дворах, мимо которых мы проезжали, уже намечалось какое-то движение, но сама улица была все такой же пустынной, и только миновав магазин и клуб и свернув на другую улицу, мы объехали одинокую знакомую фигуру, шаркающую куда-то прямо посередине дороги.
 «Да ты что? – изумился я, глядя на светски приподнятую помятую шляпу. – Ты вообще живешь где-нибудь, коллега?»

 Семь километров до шоссе мы проехали в полном молчании. Алиса сидела прямо, двумя руками придерживая довольно объемную сумку на сомкнутых коленях. Я искоса поглядывал на нее и, чувствуя ее странную скованность, отчего-то не решался заговорить. Словно вез кого-то совершенно случайного.
 Проехали Доль. Алиса даже не повернула голову. Мимо нас потянулись поля и леса. Дорога уже была мне известна. Ближе к Белогорецку проедем еще несколько деревень, потом мост через реку. Тучи по-прежнему росли на горизонте. У меня вспотели ладони на руле.
 Неожиданно Алиса встрепенулась.
 -Вот здесь поверни, - сказала она совершенно не таким голосом, каким недавно разговаривала с мужем.
 Я отреагировал без вопросов и с такой готовностью, как будто долго и старательно репетировал. Справа от нас в сумрачный и таинственный лесок уводила едва приметная колея. Туда я и свернул. Алиса подалась вперед, всматриваясь сквозь лобовое стекло, по которому время от времени хлестали ветки.
 -Стой. Вот здесь сойдет.
 Мы остановились на маленькой полянке, надежно скрытой от всего постороннего, как специальный подарок нам. Алиса, распахнула свою дверь и, кажется, впервые от самой Князевки посмотрела мне прямо в глаза. Ох, какой это был взгляд!
 Я на время онемел, потерялся, а потом начал шевелиться – слега пришибленно, словно выныривая. Мы поцеловались – со вздохами, со стоном, дико голодные.
 -Не спеши, - прошептала Алиса, одной рукой слегка роняя меня, а другой потянувшись к моей ширинке. – Хочу что-то попробовать.
 Она улыбнулась одновременно рассеянно, стыдливо и виновато, и низко-низко склонила голову.