Фантастический рассказ о стихомолчании. Любые совп

Однажды я была на мастер-классе по теме агрессия у одной Доброй Волшебницы. Она спросила меня, что я почувствую, если мне запретят писать стихи? В тот момент я очень испугалась и попробовала отшутиться, что это невозможно. «Подожди! – остановила меня Добрая Волшебница. – Тебе могут сказать, потому что… или для того, чтобы…» Я испугалась ещё больше и, ровно через год, притянула этот урок в свою жизнь.
На одном из мастер-классов по педагогике, когда я стояла в очереди, чтобы задать свой вопрос Мастеру, со мной познакомилась Ляля. На душе было легко – она тоже весёлая, мы похожи! Я кратко описала ситуацию с дочкой Мариной. Ляля сказала, что скоро стартует её проект: «Приходи – помогу!». Также была предварительная договорённость, что я научу её писать стихи, а она меня – вести вебинары. В тот момент я уже понимала, что скоро будет готов мой онлайн-курс «Распишись» и мне предстоит впервые выйти в интернет в роли преподавателя.
Мастер, который годом ранее за 5 минут нашего общения взял с меня слово, что я не отдам Марину в коррекционную школу, на мой вопрос ответил лаконично: «Тяни во второй класс!» Я зависла.
Если задача отдать Марину в обычную школу оказалась вполне реальной, то перевести её во второй класс, вопреки решению медкомиссии? Это как же её надо было натаскать? Эта задача виделась мне совершенно невозможной.
Для Ляли я сходу написала какой-то стишок с её словами. Мы обменялись телефонами и распрощались. Когда я писала стихи, то обычно выкладывала их на сайт стихи.ру, в соцсети, в некоторые чаты и просто рассылала по друзьям и знакомым, к которым хорошо отношусь. Когда я написала очередной стих, отправила его нескольким людям, в том числе и Ляле.
Вскоре Ляля позвонила, пригласила на свой мастер-класс и спросила, можно ли вставить в него этот стих? Я разрешила и обрадовалась.
Во время мастер-класса Ляли, я была на другом онлайн-обучении – у Доброй Волшебницы, а если она ведёт вебинар, все остальные в сад, поэтому попросила брата сделать запись мк. Когда заканчивалось моё обучение, на кухню пришёл брат и попросил срочно подойти в его комнату. Пришла. На мониторе была страница оплаты обучения. Брат протянул мне 1000 рублей и сказал: «Тебе нужен пакет «Мастер», тогда и Марине поможешь и на преподавателя выучишься». Речь шла о том, что я собиралась обучать писать стихи детей. Летом я струсила и отказалась, не понимая, как учить детей.

Брат сказал, что даёт мне эту тысячу в качестве предоплаты. Если посмотрев мк, я оплачу обучение, то я верну ему деньги, если же я сочту, что мне это не надо, то он просто потеряет 1000 рублей. Здесь надо оговориться, что весь доход брата – пенсия по инвалидности, за вычетом 33% алиментов для дочерей.
Вечером мне позвонили из проекта: «Вы сделали предоплату на обучение. Как Вам мастер-класс?» Честно ответила, что мк я ещё не видела, посмотрю, решу…
Так началась моя учёба. Шла ли я туда для того, чтобы помочь Марине? Думаю, нет. Скорее всего, я шла туда убедиться, что хорошей мамы из меня не получится. Просто, вряд ли я тогда осознавала, что иду с такой целью.
Наверно, стоит несколько слов сказать о Марине. Когда я забеременела, я была очень счастлива. Мне с детства твердили, что ребёнок – это счастье, и я в это свято верила. Беременность далась легко! Ощущения были самые благостные. То, что отец Марины не позвал замуж, конечно, огорчило, но не сильно. Наиболее неприятные эмоции были связаны с работодателями, которые узнав, что я беременна, быстренько лишили меня оклада, надеясь, что на одних процентах я долго не протяну и уволюсь по собственному, ещё до декрета.
Перед Мариной у меня было чувство вины за то, что не смогла родить сама – экстренное кесарево. Если честно, думаю, что допустила минимум две ошибки – не подготовилась и струсила. Скорее всего, мне не хватило воли – меня просто продавили. Хотя при моих бёдрах 88 см, возрасте 33 – старородящая, если ребёнок первый и том, что я нагуляла Марину 4280, чем бы закончились для меня самостоятельные роды, остаётся загадкой.

Все показатели у Марины были хорошие, первые сутки она была без меня, потом её стали приносить на кормление. На третий день она уже улыбалась! И я думала – вот оно – счастье!
В тот день, когда мы с Мариной приехали из роддома, её отец, неожиданно перешёл жить на кухню и приходил к нам в комнату только на ночь. Несостоявшаяся свекровь, которая изначально была против меня и против Марины, полтора месяца мне помогала. А потом мы с ней поругались, точнее, она меня стала ругать – Марина была у меня на руках. Я попросила её подождать, пока дочь уснёт, а потом уже высказать мне всё, что она обо мне думает, но нет. Она догнала нас в комнате – скандал начинался в присутствие отца Марины на кухне, и продолжала ругаться. Я тоже стала спрашивать – почему это я с «мужем» как с соседом живу? На что она мне ответила, что я там никто. То, что у нас с её сыном общий ребёнок, значения не имело.
Где-то в месяц у Марины начался сильный тонус. Позвонила другу за советом, они с женой двоих родили дома. Он сказал – ищи срочно остеопата или специалиста по динамической гимнастике.
К нам в Железку, а жили мы тогда в Железнодорожном, приехал хороший человек, который 20 лет занимался подготовкой пар к родам, приёмом домашних родов и патронажем младенцев. Когда узнал, что Марине полтора месяца, сначала отказать хотел – таких больших под патронаж де не берёт, но всё-таки приехать согласился.
Он прокрутил Марину и пронырял её в ванной. Сказал, что нужно заниматься, выправим, дал телефон тренера в бассейне, в Москве. Стала я на общественном транспорте возить полуторамесячную Марину на метро Алексеевская – на плавание. А чуть позже, и на Юго-Западную – там были курсы по динамической гимнастике.
В мае мы вдвоём переехали с Мариной в Москву, а в июне отправились к нам на дачу. У отца Марины тоже есть дача, но наша дача, несмотря на летний домик, более обустроена – на участке питьевая вода, есть стиральная машина, а, главное, нет змей.
За лето отец Марины несколько раз к нам приезжал. Маришу я выправила, продолжала ездить с ней в бассейн, правда, в другой – неподалёку от дачи, в пределах часа езды на двух автобусах. В пять месяцев она поползла, в шесть села, а в десять пошла сама, ни за что не держась.

Правда пошла Марина уже в Железнодорожном. В октябре мы с её отцом сняли однокомнатную квартиру в пятиэтажке, рядом с домом его мамы. Через дорогу был хороший парк, где мы радостно гуляли всю зиму. Хозяйка, видя, что она никак не продаётся – мы время от времени показывали квартиру потенциальным покупателям, сказала, что намерена сделать ремонт, чтобы продать квартиру подороже, и восьмого марта мы разъехались. Отец Марины ушёл к своей маме, а мы с Маришей переехали в Москву к моим родителям и брату. Больше мы не съехались. Пишу, а внутри ещё больно от того, что моя мечта о счастливой семье тогда не сбылась.
Примерно в полтора года Марина внезапно замолчала. Когда ей был год, она говорила около двадцати слов. Чем было вызвано молчание Марины? Я точно не знаю. Но началась вторая смена – остеопат, логопед, сад обычный, логопедический, коррекционный…
Думаю, что к Ляле я пришла учиться в тот момент, когда я уже сдалась, решив, что уже бесполезно прилагать какие-либо усилия по воспитанию Марины и просто пытаясь минимизировать свою боль от чувства вины и собственной несчастливости. Понимала ли я, что иду к Ляле не для того, чтобы разгрести свои проблемы, а для того, чтобы удостовериться, что я никчёмная мама – вряд ли. Скорее, я просто хотела, чтобы мне не было так больно. Впрочем, оказалось, что на выходе из проекта мне было уже гораздо больнее, чем до него.

Идеи идти в кураторы изначально у меня не было. В какой момент я подхватила её, я даже не знаю. Мне нравилось помогать в чатах, хотя мои, порой резкие суждения, иногда имели неприятные последствия. Так, надпись о том, что лучше отмечать наши праздники, чуть не лишила проекта студентки, которая выставила на обозрение «творческие» тыквы своего сына. А мои рассуждения о Буквице лишили проект одного из возможных кураторов, т.к. одна девочка-стажёр выбыла из команды под девизом: «Мне батюшка не разрешил».
Впрочем, вести вебинары в рамках проекта и работать куратором, я оказалась не готова. Ляля же сказала на одном из занятий, что я – не лидер. Лидер ли я сейчас, не знаю. Сомнение упало на благодарную почву. У влюблённых в голове тараканы, а я – натура влюбчивая, и влюбляюсь я и в мужчин, и в женщин. В общем,  в человеков!
Где-то в июне, когда я по глупости закинула в чат 1-го потока рекламу своего курса, Ляля тут же вызвонила меня и попросила её убрать, что я сразу же сделала, но несколько человек успели прочитать объявление и захотели прийти ко мне на курс.
Я написала девчатам в лички, что хочу сохранить хорошие отношения, и приглашу их на следующий поток. А то, что 3-й Распишись я сделаю только в конце января, я тогда не знала. Впрочем, четверо на него пришли, за что я им искренне благодарна!
Осенью, когда Мариша пошла в школу, я поняла, что пора искать работу, но у меня, почему-то, совершенно не было на это сил. Я решила, что раз в середине сентября будет выпускной, то я уже доучусь, а потом пойду искать работу, благо в тот момент у меня ещё был надёжный тыл в лице мамы.
Ляля за время учёбы неоднократно пыталась повернуть меня лицом к Марине. И наша встреча в парке, где были «догонялки на камнях» и ответ Ляли в начале августа. Когда я написала ей про свои планы – о песнях и т.д., она ответила, что, если бы могла давать советы, то посоветовала бы мне отложить свои планы и посвятить остаток лета дочке, а если и писать песни – то для неё. Надо же пишу эти строки, а внутри холод. Не буди, пока тихо. Хотя, задача данного рассказа – освободиться от накопленного негатива, чтобы просто оставить уже этот пыльный мешок обиды и горечи в прошлом. Когда писала его, я не думала о том, чтобы выпустить его в мир. Но всё меняется.

В сентябре, на выпускном, нам никаких дипломов не выдали. Это не удивительно, учитывая тот факт, что в надписи на печати была допущена ошибка. Если бы не это, моя учёба в проекте на этом бы закончилась.
Но жизнь не имеет сослагательного наклонения. Почти всё лето мы с Мариной провели в Москве, несмотря на то, что в полутора часах езды от дома есть дача. Почему? Я не знаю. Мне было легко, пока на даче требовалась моя помощь по уборке территории. То хлам разобрать, то от строительного мусора участок очистить – убрать последствия перестройки дома: снесли гараж, старую кухню и веранду, в которой во время дождя нужно было ставить тазики и вёдра, чтобы вода не заливала пол. Но как только дело доходило до грядок, я с большим напрягом делала минимально необходимое. Как то будет в этом году?
Я вспомнила, за что я не любила дачу. Там вечерами на меня наваливалась серая тоска одиночества. Была у меня там первая любовь, полудетская, наивная и взаимная. Интересно, как много на свете пар, у которых первая любовь переросла в счастливую семью? Наверно, такие тоже есть. Но это не мой случай…
В общем, в сентябре надо было бы искать работу. Ляля, выпустив нас, уехала отдыхать на Чёрное море. Я давно обещала показать Марине море, да и Ляля, на встречах с мастерами всё рассказывала, как же там чудесно. И в октябре, когда мэр продлил каникулы московских школьников до двух недель, я стала ныть – хочу на море, к Ляле. Брат сказал – ты давно не отдыхала, езжайте. Мама тоже одобрила поездку, да ещё и денег добавила. Решение было принято. В тот же день я купила билеты, а на следующий –  мы с Мариной уже ехали в плацкартном вагоне к морю и… Ляле!

Сойдя с поезда, добирались до пансионата с приключениями. Начиная с того, что вместе билетов до одного города, я купила билеты до другого, что на пару часов езды на автобусе дальше от пансионата и заканчивая тем, что вместо посёлка я нашла «нужный» адрес в городе, а потом заказывала такси, потому что добраться до нужного места на автобусах мы бы в этот день уже не успели.
Поселились в соседний номер с Лялей. Я была невероятно счастлива! Вечером попили вместе чая и договорились, что в шесть утра пойдём встречать рассвет!
Кроме Марины, там была ещё одна девочка, немногим старше, по имени Ира. Так как Ира была на домашнем обучении, то преспокойно жила там вместе с родителями. И, в ещё одном из номеров жили две женщины – мама с дочкой и трёхлетний сынишка  Тани – так звали молодую женщину. Она была Лялиным фотографом.
Утром, в шесть, когда Марина ещё спала сладким сном, мы с Лялей пошли встречать рассвет! Заодно сделали зарядку и даже немного поплавали. Пансионат расположен прямо над морем, а в самом море, между водорослями, была выложенная дорожка из камней. Вода оказалась на удивление тёплой. Понятия не имела, что в октябрьском море можно купаться!
Мы в этом посёлке были когда-то давно с мамой и братом в сентябре, но тогда усиленно штормило, и поплавать удалось от силы дня два за неделю. А здесь было наоборот – первые два дня волны были довольно большими, а потом на море опустился благостный штиль. Купайся – сколько хочешь!
Через пару дней приехала Женя с мужем и младшей дочкой. И ещё Света с детьми, правда, Света остановилась в посёлке – минутах в двадцати ходьбы от пансионата, где был пляж, даже с небольшим песчаным кусочком, насыпанным, наверно, для детей.
Мы с Женей помогали Ляле – писали письма и участвовали в создании тестов для участников вебинаров. Марина часто была предоставлена сама себе, хотя иногда я играла вместе с детьми в догонялки, но… Разбудить её для того, чтобы вместе с ней пойти встречать рассвет, или позвать проводить закат? Нет. Я продолжала отгораживаться от неё, делая лишь необходимый минимум. Ляля это видела. Я радовалась, что Марина долго спит, и у меня есть утро для себя. В общем, эгоистка, чего уж тут.

Хотела добраться до знакомого места и сходить к дольменам, но так и не добралась. Было некогда.
Из живности на территории пансионата жила абсолютно белая кошка с тремя, такими же белыми котятами месяцев двух-трёх от роду. Дети с радостью тискали котят и играли с ними. А в один из вечеров на территорию даже пришёл попрошайка-енот. Очень красивый и пушистый зверь. Вёл он себя довольно смело. Я даже успела сфотографировать, как Ира протягивала ему печенюшку.
Дни летели быстро, мы успевали и гулять, и делать что-то необходимое, и играть, и плавать, и общаться. Было легко и весело! Последний закат пошли провожать компанией – Света с детьми, и я с Маришей. Женя с семьёй уже уехала. Мы их проводили днём раньше.
Неподалёку была скала, с которой открывался красивый вид на закат и море. Чтобы дойти туда, надо было свернуть с дороги, пройти между деревьями, пролезть через дырку в заборе и пройти через небольшой лесочек. В этот вечер земля, провожая, щедро одарила нас белыми грибами. Налюбовавшись солнцем и небом, мы набрали в лесу столько грибов, сколько могли унести!
Ляля в этот вечер легла спать на крыше под звёздами, у последнего номера на втором этаже было что-то вроде террасы, и попросила разбудить её утром, чтобы она проводила нас с Маришей.
Утром я подошла к Ляле, укрытой одеялами, и стала тихонечко её будить. «Я ещё посплю», – услышала  я, но поняла, что уйти сейчас не смогу, и просто сидела рядом и любовалась Лялей. Видимо, поняв, что никуда я не уйду, Ляля начала просыпаться. Мы ненадолго спустились к морю. Ласково пожелала ему всего доброго и от души поблагодарила за такие волшебные дни! Напоследок мы сфотографировались с хозяином пансионата, и он отвёз меня с Мариной на автобусную остановку.
На перекладных автобусах мы добрались до города с вокзалом. В море уже не купались, а прокатились на колесе обозрения, послонялись с сумками по городу и сели в обратный поезд.

Две недели по приезду прошли быстро и ничем особым не запомнились, кроме письма. Всех желающих стать кураторами, Ляля просила написать, чем они могут быть полезны в этой роли? Письмо написала аж в двух частях, и первая начиналась с вопроса: «Куратор ли?» Объективно, я понимала, что быть куратором не готова, потому что недостаточно хорошо знаю темы раз, боюсь ответственности – два, а главное – я не поменяла отношения с Мариной. Как я буду учить других, если со своим ребёнком отношения не наладила? Ещё я сразу написала, что 100% принадлежать проекту не буду, потому что творчество для меня на первом месте. Заодно спросила, почему Ляля задвигает мой курс? Где-то в июне я, не подумав, дала в чате первого потока объявление, что набираю Учеников, желающих научиться писать стихи на свой курс «Распишись». Первый поток я к тому времени уже провела, и искала Учеников на второй. Ляля тут же вызвонила меня, сказала, что реклама запрещена, поэтому мне надо убрать объявление, чтобы не мешать людям доучиться! То, что несколько обучений параллельно проходить качественно трудно, согласна. Объявление я убрала, тем, кто успел написать в личку, ответила, что прошу сначала дойти курс и Ляли, а потом приходить ко мне. Но учёба у первых потоков закончилась ещё в сентябре! В общем, Ляля написала, что отодвигает маленькие цели, чтобы поставить большие. Что это за большие цели, так и осталось загадкой. Ясно только, что мой курс в них не входил, хотя речь о нём была неоднократно.
А в конце октября мы с Маришей, наряду с другими москвичами, у которых дети младшие школьники или чуть старше, поехали в частную киностудию – помочь Ляле снять рекламные ролики для проекта. Ляле в подарок принесла любимую книжку своего детства «Трое с площади Карронад». Это книга о дружбе!
Мы пришли вовремя, несколько мам с детьми уже были в комнате, оборудованной под класс – два ряда парт, учительский стол, доска с мелом и губкой, там, где заканчивались парты, стояли два шкафа с книгами и учебниками, довершением для наглядности в «классе» стоял скелет. Мальчишки тут же стали во что-то играть и изучать скелет, а Марина… Марина разулась и стала скакать по партам, как заправский Тарзан. И когда пришла Ляля, Марина всё равно продолжала скакать по партам. Я вывела её из комнаты и часа два, пока шла съёмка, мы с Мариной бегали по коридорам, ходили по подоконникам и просто общались. Мне было нестерпимо стыдно.
В какой-то момент Ляля вышла из «класса», удалось поговорить. Ей было неважно, как ведёт себя Марина, дочка просто отражает моё внутреннее состояние. Ещё Ляля сказала, что поможет, только: «Мне надо с тобой без детёшки поработать». Договорились встретиться в воскресенье. Как только смогла, я забрала наши вещи, и мы с Мариной уехали домой. Вечером я описала ситуацию Доброй Волшебнице и услышала: «Беги от Ляли! Таких Ляль много. Ты – одна! Ты – уникум, талант, она - бизнесмен». Гибкости мне не хватило, и убежать я не успела. Не готова была отказаться от Ляли.

На следующий день позвонила Ляля. Сначала сказала, что мой подарок она забыла на киностудии. Договорились, что я его заберу и ей привезу. А потом озвучила: «Я помогу тебе, и денег не возьму, но ты должна отдать нечто ценное взамен». Я на полном доверии пообещала сделать то, о чём попросит Ляля, даже не уточняя, чего именно, она от меня хочет. Ляля взяла с меня слово, что я не буду писать стихи до Нового Года. Я осталась без воздуха. Думала, что на два месяца.
В воскресенье мы с Лялей встретились. Правда, накануне она звонила и уточняла, не передумала ли я? Пообщались. Впрочем, моя вера уже в тот момент рухнула. Я поняла, что ничего хорошего не будет, но я была привязана. Вряд ли это можно назвать любовью. А, впрочем, я порой непрактична. Влюбляюсь иногда в мужчин, иногда в женщин, просто влюбляюсь как в человеков!
Последующие дни, я дома рвала и метала, готова была просто разгромить квартиру. Один раз позвонила Ляле, она рекомендовала найти способ выпустить мою агрессию экологично. И я даже начала считать часы… до Нового Года и писать об этом в чатах, в двух, кажется – у мастеров и у выпускников. У Ляли тоже пошла своя проверка – она потеряла очки и сказала, что из солидарности со мной, два месяца не будет покупать новые очки, а линзы будет надевать только на продающие вебинары или в случае крайней необходимости – в общем, займётся улучшением зрения.
Через пару дней Ляля написала, что будет заказывать мёд, ранее договаривались, что я присоединюсь и тоже закажу мёд для семьи. Оказалось, что с этим пасечником я тоже знакома, и, в принципе, могу заказать мёд напрямую, но… так у меня был ещё один повод чуть позже встретиться с Лялей. Что касается ограничений, которые Ляля сама на себя наложила, они меня немного удивили, но я предложила её другое: «Ляля! Поскольку ты придумала мне жестокую экзекуцию, то я считаю, что будет справедливо, если тебе до Нового Года экзекуцию придумаю я. В конце концов, хорошо ты видишь или не очень - это твоё личное дело. Мне важно, чтобы ты занималась музыкой - играла и пела. Ты оставила меня без любимого дела, а я прошу тебя заняться любимым делом. Играй на любых музыкальных инструментах и пой не менее часа в день. Сделаешь?». На это Ляля ответила, что её надо заниматься проектом, а, вообще, она все дела делает с удовольствием.

Моё отношение к Марине стало гораздо хуже, чем было до моего прихода в проект Ляли, который я сходу переименовала в «непроект». Я продолжала читать чаты мастеров, выпускников и все действующие чаты потоков, в которых я была, по двадцатый, он был последним, в котором я помогала. А писать стихи не могла. Мне казалось, что жизни без стихов нет, я упёрлась в ограничения, даже стало казаться, что за пределом проекта тоже жизни нет. Многие девчата относились хорошо и ко мне и к стихам. Некоторые даже писали в личку, что пока я была на море, чаты изрядно просели – не хватало там моих стихов и задора. Так ли нет, не знаю. В проекте чудесные кураторы! Проекту отмечали полгода, а через несколько дней – 9 ноября, у меня был год со дня выхода моей первой книжки – сколько людей приложили свои усилия, чтобы она вышла в свет – это отдельная история. Тираж разошёлся на тот момент почти полностью, в значимой степени благодаря проекту, понимаю, что добрая половина тиража могла просто зависнуть у меня дома на неопределённое время. И я написала в чате мастеров и в чате выпускников, что у меня такой юбилей! И почти сразу раздался звонок – звонила Ляля.
«Захожу, а Наташа опять себя во всех чатах пиарит, мы же договорились, что ты не пишешь». Я и не писала, а «всех чатов» было всего два. И тут уже возник вопрос – хотела ли мне Ляля блага на самом деле, или я просто мешала ей в проекте, и меня надо было оттуда убрать?!
Я перестала что бы то ни было писать в чатах, а, где-то в середине ноября просто из них вышла. До этого момента моё отсутствие, наверно, было не сильно заметно, хотя периодически в разных чатах спрашивали, где мои стихи, но когда я вышла из всех чатов одним махом, это стало неожиданно заметным, и к Ляле с вопросами обо мне стали писать некоторые люди. Даже кураторы на одной из планёрок подняли вопрос – куда я подевалась. Ляля ответила, что я и ещё одна девочка вне проекта, потому что «нам пока не пути». В этот день Ляля даже позвонила мне, спросила как дела. Конечная цель звонка осталась для меня непонятной, правда Ляля сказала, что через неделю может мне уделить время. Я уже сильно сомневалась в том, что мне это надо и пойдёт на пользу. Во второй половине ноября я попросила у Ляли разрешение на подготовку к тестированию – сертификаты же нам на сентябрьской встрече не выдали, вошла в чат и начала готовиться. Одним из пунктов подготовки к тестированию, был – написать эссе, я написала и отправила Ляле в личку.

 «Эссе на тему, чему я научилась?
В чате сессия выкладывать не стану. Напишу, как чувствую.
У меня внутри целый месяц идёт борьба. Я то люблю, то ненавижу и тебя, и себя, и Марину. Столько, сколько я кричала на Марину за этот месяц, я не кричала на неё никогда. Только ли я агрессию, которую не трансформировала, спускаю на ребёнка? Или у некоторых других студентов происходит нечто похожее, только они молчат?
Понимаю, что я похожа на обиженного ребёнка, который остался без любимой игрушки. Но ведь мои стихи на самом деле помогали некоторым людям.
За ноябрь я болела два раза,  Марина – один. Не буду врать, что всё хорошо, и я счастлива. Такого разочарования и печали в моей жизни не было очень давно. Ну, да ладно. Как в анекдоте: сама придумала – сама обиделась.
Хочу научиться жить в состоянии любви. Ищу критерии.
Пресловутые большие цели, ради которых надо отказаться от маленьких, мне не понятны. Я не вижу "на много лет вперёд". Да, мои цели достаточно простые - провести Распишись-3, издать вторую книгу, выпустить альбом песен. Но это мой путь, и я буду по нему идти. Что касается Марины: я не знаю, как её социализировать. Иногда я не играю с ней, иногда играю  искренне, иногда, насилуя себя. Но она же всё чувствует.
Некоторые изменения есть, например, вчера после ванны, Марина потребовала облить её холодной водой. То, что откаты будут это понятно. Самым главными и нерешёнными для меня остаются образ цели, к которой я хочу прийти, и вопрос веры.
Промежуточные выводы:
1. Если не знаешь, чего хочешь, то будешь реализовывать желания других людей.
2. Выдерживать в зуме 3-4 часа трудно. После этого полдня приходишь в себя.
3. Я не работала пока была в проекте, как могут успевать осваивать такой объём девочки, которые работают и у которых не один, а несколько детей, вообще не понимаю.
4. Своё мнение лучше держать при себе если оно отличается от курса курса, иначе кураторы корректно попросят его не высказывать, а по-просту заткнуться. (Это я не о себе). А то оно уведёт людей "не туда".
5. Урок 16. Там прямо в задание указано, что задание сложное. Если найдётся время и возможность, пусть кто-нибудь посмотрит, сколько человек застряли на 15 и 16 уроках. Мне кажется, % там будет довольно большой.
6. Очень благодарна Тренеру за летний тренинг для кураторов и стажёров, и тебе за то, что предоставила эту возможность! Сейчас пересматриваю 5 вебинар. Мне было сложно - после первых занятий провалилась - когда много детских разрушающих решений находишь у себя, кажется, что из этого невозможно выбраться. Просто пугает объём, как и в 16-м уроке. Помню, как на море во время тех продающих вебинаров люди уходили в "минус", а ты их своей жизнерадостностью вытаскивала. Тренер чудесна, просто, наверно, я оказалась не готова разгрести свои установки, перелопатить свои убеждения и всерьёз задуматься о своих целях и ценностях, не говоря уже о миссии.
7. Я очень благодарна за людей, которые появились в моей жизни благодаря проекту.
8. Благодарю за помощь в продаже книг. И отдельно за широкую географию! Не было у меня знакомых ни в Калининграде ни на Сахалине. Книг осталось 7 штук!
9. Мне стоит стать более гибкой и менее упёртой в некоторых вопросах, оставаясь верной своей душе.
10. Психологом может быть каждый и консультировать тоже, достаточно знать несколько вопросов и их последовательность. Прости грубое сравнение, мне это гербалайф напоминает. Выучил алгоритм и вперёд. Если что не получается, можно свалить на "неправильное применение".
Итого:
Благодарю тебя за твоё время и силы, которые ты в меня вложила, потому что проще было отказаться и сказать - не справляешься - иди своей дорогой.  Надеюсь, что однажды ты снова будешь играть и петь!
У тебя замечательный корабль!!! Ты хочешь,  чтобы все члены команды любили его как свой. Многие люди действительно меняют свои жизни и жизни своих семей к лучшему! Береги себя и девчонок, да и мальчишек тоже:)
P.s. Очень устала от этой борьбы внутри, которой я себя разрушаю. Расту до благодарности и принятия.
Искренне прошу у тебя прощения за всю боль, которую я тебе причинила».

Ляля согласилась со всеми пунктами, кроме 4 и 10. Кураторов действительно готовили, и этому был посвящён целый, довольно большой тренинг. Что касается, пункта 4, то Ляля считала, что кураторы помогают посмотреть свой прошлый опыт: «Тренинг – это трансформация всего, в том числе и своего мнения». Некоторые девочки в личку писали мне иное – что их попросили оставить это «своё мнение при себе».
В конце Ляля написала:
«И самое главное: ты видишь свой внутренний негатив. Он довольно сильный, и тебе с ним справиться трудно.  А почему ты не задаешь единственно правильный вопрос - как это все убрать? Но вместо этого ты пишешь большое эссе обо всем на свете, кроме самого главного.
Наташенька, я просто жду, когда ты, наконец, захочешь освободиться от этого груза, который тебя так сильно давит. Когда ты это сделаешь, тебе станет весело. Ты тогда  увидишь, что все остальные вопросы просто не имеют смысла».
Мы встретились с Лялей в начале декабря, когда я приехала забрать мёд. Встреча была непростой и о подробностях писать не очень хочется. И, всё-таки напишу. Когда я пришла, Ляля была дома одна, и было странное ощущение, что она меня боится, впрочем, может быть, это мне только показалось. Поскольку я отъявленный экстраверт, и мне нужна была помощь и поддержка при прохождении этого… опыта, были люди, с которыми я делилась происходящим, в том числе и те, кто учился в проекте. Накануне одна из девочек посоветовала мне огреть Лялю чем-нибудь тяжёлым, например, банкой… с мёдом. Я решила, что это перебор, а вот перевернуть эту банку, чтобы Ляле стало «сладко со всех сторон», мне и правда хотелось, но понятно, что реализовывать я это не стала. Ляля была гостеприимна, накормила чем-то вкусным, а потом мы пошли работать. При зажжённой свече я вошла в какое-то состояние, где должна была вспомнить прошлую жизнь. Глаза у меня были закрыты, Ляля задавала вопросы, например, про «высшую расу». Я поняла намёк и выдала ей то, что она хотела услышать, а именно, что я в прошлой жизни была фашистом, который её партизанку истязал и убил. Видела ли я что-то на самом деле? Нет. Чувствовала ли, что рассказываю правду? Не знаю. Пусть каждый думает, что ему хочется. Просто хочу изложить пережитое настолько искренне, насколько способна. Где-то в ноябре, Ляля по телефону мне ещё выдала, что Марина в одном из моих предыдущих воплощений была тоже рождена мной от Юры, это отец Марины, и что он тогда был барином, а я крестьянкой и дочку у меня тогда отобрали. Верить во всё это или считать манипуляцией, я не знаю. В любом случае это недоказуемо, а придумать можно всё, что угодно. В общем, был перерыв нашей «работе», когда меня вызвонил брат – ему стало плохо, и я уехала домой, не «доработав».

Для получения сертификата, надо было, кроме прохождения теста, написать ещё отзыв. На следующий день, я написала, что плохой отзыв писать не хочу, а хорошего не получится. Ляля предложила написать всё, что думаю. Я написала:
«Я чувствую себя обманутой, несколько раз.
Летом ты говорила, чтобы я не дёргала кураторов и студентов на свой тренинг иначе они не усвоят материал, а вот потом, когда обучение закончат, "мой проект у твоих ног" цитирую, запомнила потому, что я это выражение обычно не использую.
В конце октября, на встрече мастеров ты озвучила, что будет для выпускников мой тренинг. И через день после этого методом "пообещай сделать то, о чём я тебя попрошу" я, пообещав, лишила себя возможности писать стихи и, следовательно, проводить в этом году свой тренинг не только на твоей площадке, но и вообще в 2020 году.
Правда в том, что ты хотела, чтобы я обратила внимание на Марину и хотела, чтобы я соединила мир Марины и мой мир воедино, ибо ограничения и отделение существуют только в моей голове.
Я думаю, что ты хотела, чтобы я увидела что-то кроме стихов».
Некоторым девочкам, которые меня поддерживали, я отправила вот такое письмо: «Ляля насмотрела в прошлых жизнях, что мы с ней друг друга убивали - она меня когда-то давно, а я её - партизанку в ВОВ, будучи немцем. Так это или не так, я не знаю. Всё может быть. Поняла, что воевать с Лялей, да и вообще воевать я не хочу. Хочу расцвечивать этот мир стихами! Писать ли эссе и делать ли видеоотзыв, ещё не решила. Что я чувствую? Я не знаю. Ляля говорила, что я, когда свои стихи пишу в чатах, грею своё эго. И что моя помощь стихами человеку вредит, потому что он сам до чего-то там не додумается. Чувствую, наверно, некую незавершенность – меня вызвонил брат, ему было плохо, и я уехала домой.
Ляля считала, что я Марину в каком-то воплощении от барина (отца Марины) родила, и что у меня её забрали, и я тогда от неё отказалась.
Так это было или нет, мне трудно судить.
Ляля собиралась продлить мне стихотворное молчание ещё на месяц, эта мысль у неё звучала. От этого я отбоярилась.
Она считает, что у меня зависимость от внимания, и я хожу и выпрашиваю любовь. Что я зависима от внимания и, поскольку Марина мне его не даёт в том качестве, в котором я хочу, я ей не занимаюсь.
Кураторов в пример приводила, какие они молодцы, что себя не пиарят. У них есть самоотдача.
Есть ощущение, что сделанное мной, Ляля пыталась обесценить.
Было какое-то опустошение, но не сильное. 
В общем, можно считать, что я её опять не поняла. Я забрала вещи, которые Мариша забыла на море, и мёд. Подарила обещанную книгу. Успокаиваюсь по-немногу. Я знаю, что когда пишу стихи, мне становится радостно! Это так интересно, переставлять слова и делать красоту! Грею ли я своё эго на самом деле? Или это всё-таки помощь людям и служение. Я ведь только своё видение той или иной ситуации описываю, делать что-то или не делать, человек решает сам».

Ещё я отправила Ляле несколько комментариев разных девчат на то, что я написала, разумеется, убрав фамилии и имена. Звонка долго ждать не пришлось. Суть выговора сводилась к тому, что у меня не стыда ни совести и т.д. и т.п., и я срочно должна ей перечислить всех, с кем я переписывалась. В этом я, конечно, отказала. Уже после разговора, Ляля написала: «Мне жаль, что ты столько людей впутала в эту историю. Можешь ли ты теперь исправить эту ситуацию? Они учились и получили результаты, а теперь они все потеряют, потому что теперь начнутся сомнения. Даже если я совершила ошибку, что решила поговорить с тобой, даже если я неправа, то зачем на других свой негатив распространять? Ты не должна больше выполнять обещание про стихи. Пиши, что хочешь. Я не знаю, как тебе помочь».
Я в сердцах написала, что не буду писать до Нового Года. На что получила лаконичное: «Только теперь не говори, что я тебя ограничиваю». Ни коим образом.
За что я наказывала себя сама? Наверно, за наивность, за избыточное доверие, за то, что раньше я не встречала таких женщин, и оказалась просто не готова, что из лучших, были ли они искренними, побуждений можно сделать такое. Я тоже в этой истории вела себя далеко не лучшим образом. Бессильная злоба и разочарование не лучшие советчики когда на душе тяжело. Я наказывала себя за то, что ошиблась, поверив, что Ляля мне может помочь. Мне просто было больно, и я не знала, что сделать, чтобы уменьшить эту боль. В то, что я могу её убрать, я не верила.
До Нового Года я не додержалась. В какой-то момент пришло чёткое понимание, что пора писать. Я и так слишком долго не писала, идя поперёк одного из своих предназначений. И 17-го декабря, когда до Нового года оставалось ещё две недели, я написала Юле из 19-го потока: «Давай песню напишем!». Юля ответила: «Отлично. Очень рада! Давай творить!». И я начала писать!
Отправила Юле восемь строчек, и уже через час получила видео, где Юля пела начало нашей первой общей песни!
Я была простужена и почти не могла говорить, а песня – наша песня лилась рекой любви и нежности! Через три дня, по просьбе друзей Юли, был написан второй куплет. Так родились «Дочкины косички». Я написала текст, а Юля – музыку и название.
Заплету в косички дочке
Лёгкость, радость, красоту.
Заплету в косички дочке
Нежность, ласку, доброту.
У кого есть внучки, дочки,
Есть племянницы, сестрички,
Заплетайте очень прочно
Счастье девочкам в косички!
Заплету в косички дочке
Солнце, радугу, цветы.
Заплету ей в колосочки
Вдохновенные мечты!

С Лялей была ещё одна встреча – её попросили передать мне подарок. В этот день я последний раз была у Ляли в гостях и тихо любовалась ею. Но опыт не прошёл даром, мне всё ещё было очень больно, и эта боль прорывалась в стихах:
Когда любовью сердце полыхает,
Вдохни легко, задумайся на миг.
Полюбят? Может. Может и охаят.
А жизнь отметки ставит нам в дневник.
Учусь любить светло и безусловно,
Не требуя, не ждя и не прося.
А сердце льдом закрыть хотели словно -
Писать стихи, мол, временно нельзя.
Я не ищу "чужих" и "виноватых".
Здесь каждый сам творит себе урок,
Чтобы любя, стать на Земле крылатым,
И жить в любви в строках и между строк.
Ну что же, всяк получит по заслуге.
Зима идёт, нарядна и чиста.
В исток любви я возвращаюсь, други,
И начинаю с чистого листа!

Боль облетает с сердца
Словно с рябины листья,
Я открываю дверцы
Солнцу, небесной выси,
Чистой любви звенящей,
И родникам, и рощам...
Просто жить настоящей
В мире намного проще.

На эти стихи, я получила от Ляли ответ:
«Наташа, привет, мне жаль, что ты меня так и не поняла. Открытое сердце закрыть невозможно. Оно и без стихов будет открытым. Оно радуется каждому мгновению жизни, просто радуется возможности жить!
Если ты фокусируешься на хорошем, ты везде видишь хорошее. Если фокусируешься только на своем личном творчестве, то ничего, кроме  ограничений, не видишь.
Я надеялась, что ты больше времени дочке уделить сможешь, прости, я ошиблась.  Я не думала, что у тебя могут такие эмоции возникнуть.
Ты  продолжаешь меня осуждать, хотя эту игру мы уже кончили.   Право же, такая небольшая игра даже не стоила стольких переживаний.
Забудь, все уже прошло. Не стоит  назад оборачиваться. Тебя сейчас никто не ограничивает, Что же ты никак не отпустишь, то, чего уже нет? Ты пишешь о безусловной любви и заодно свое осуждение рифмуешь».
В общем, для Ляли это просто игра: «такая небольшая игра даже не стоила стольких переживаний». Я написала, что игрой это было только для неё, и попросила больше ни с кем так жестоко не играть!
«У меня вообще таких мыслей не было обижать тебя. Я думала, что ты дочке время уделишь. Я восприняла это как благо, а ты как жестокость.  Иногда людям необходимы некоторые ограничения, чтобы внимание сфокусировать на чём-то важном. Это просто практика такая, я её тоже делаю. Просто у нас слишком разное восприятие.
 Сейчас это все закончилось. Ты можешь больше к этой теме не возвращаться?» –спросила Ляля напоследок.
Я не могла. Если бы у меня был выбор никогда не проходить этот опыт, я точно обошлась без него. Ещё стала извиняться перед Лялей, потому что оказалась не готова встретиться с тем, что было у меня внутри.

Ляля продолжала писать всякие умные мысли:
«Принять – это самое начало. Просто видишь, что с тобой происходит  и всё.  Это и есть твоя жизнь. Вот в таком виде она твоя. У всех остальных есть другие проблемы, но у всех они есть. Если ты принимаешь свою жизнь такой, какая она есть,  и свои задачи, но некого осуждать.
Дальше начинаешь инвентаризацию – те чувства, которые тебе нужны, оставляешь и  взращиваешь, то, что не надо, отпускаешь. Вот  это и есть игра. Ты сама пишешь сценарий своей жизни, когда сама выбираешь, что думать и что чувствовать.
И, самое важное, те мысли, которым ты уделяешь больше времени – растут, их сила растёт.
Будешь больше думать о дочке, научишься её любить».
Любить дочку… оказалось, что я шла на курс вообще не за этим, а затем, чтобы принять, что хорошей мамы из меня не получится и «забить» на воспитание Марины. Мне было больно думать об Марине. Сразу просыпались стыд и вина. Вина – перед ней и стыд и за себя и за поведение Марины в некоторых ситуациях.
«Вина и стыд – это те ненужные вещи, которые надо отпустить. Пока внутри человека сидит вина, он сам всех обвиняет. Поэтому постарайся выбросить этот мусор подальше.
Прошлое не просто надо оставить, освободиться от него.
Если бы можно было просто забыть, мы бы не делали выводов. Но нам так просто забыть не удается. Увидеть, все понять, а потом отпустить - вот что нужно сделать.
Часть этого уже сделана, постарайся теперь не спрятать все обратно вглубь себя, а реально выкинуть».
Все эти умные слова я пропускала мимо ушей, потому что доверия уже не было. Для облегчения боли я что-то я делала по инерции – писала письма и сжигала их, даже попросила разрешения вернуться в чат мастеров накануне Нового Года. Зачем? Не знаю.
Долго думала, стоит ли пытаться получить сертификат на прохождение обучения, а потом, решила, что не надо. Помимо теста, который я сдала с проходным баллом, было необходимо написать отзыв, а делать этого я категорически не хотела. Внутри меня продолжалась борьба. Боль и обида не давали мне услышать.

Перед Новым Годом я попросила разрешения вернуться в чат мастеров. Зачем? Наверно, в попытках себя собрать. Впрочем, не помогло. Вскоре, написали, что в чате мастеров оставят только тех, кто ещё обучение не закончил, и я оттуда вышла, не дожидаясь того дня, когда станут удалять из группы участников.
Увидела в интернете, что в конце января в Москву приезжает Жданов, с курсом по восстановлению зрения. Добрались ли Ляля туда, не знаю, и уточнять, наверно смысла нет. Долго взвешивала, стоит ли мне идти на вторую ступень обучения к Ляле, и решила, что не пойду.
В день снятия Блокады Ленинграда я стартовала с 3-м потоком своего курса Распишись. Очень благодарна тем, кто пришёл учиться. Группа подобралась очень интересная! В марте был 4-й поток, в апреле – 5-й. И каждый, кто пришёл, был со своими задачами, своим опытом и со своей неповторимой и прекрасной душой!
В конце марта неожиданно позвонила Ляля. Внутри стало тревожно. Стала думать, чего ей надо. Ответ оказался прост – денег. Ляля просто обзванивала тех, кто закончил первую ступень и не пошёл на вторую. Я подумала, и отказалась.