Оркестр. Гитара. Из цикла Портреты

    
    Уже четверть часа стучу в закрытую фанерой, неоднократно взломанную, а сейчас тревожно запертую изнутри дверь. Там, за дверью Рим. Прекрасный, переполненный музыкой, образами, черно-белыми переходами шахматных задач, партиями, партитурами и ... безответной любовью к Вере.
   
    Рим гитарист. Гениальный. И шахматист, говорят, гениальный не менее, чем музыкант. Его гордое и странное на мой слух имя очень ему не подходит внешне, но абсолютно совпадает с его масштабной перенаселенной внутренней жизнью сущностью.
    Выглядит он так, как если бы Джон Ленон был татарином - один в один.

     Вся его жизнь течёт между двух берегов: черно-белыми шахматными полями и размерянными ладами долгого грифа семиструнной его классической гитары.  То есть у него бывает два состояния: игра на гитаре и игра в шахматы. Между этими занятиями он иногда коротко спит и, наверное что-то ест,(никогда правда не заставала его за этим времяпрепровождением).
    
     Несколько месяцев назад он прибежал ко мне ночью и, сверкая двумя лунами своих круглых очков, умолял его выслушать. Рим встретил любовь. Точнее Веру - тоже гитаристку, курсом младше его самого. Он не понимал, что с ним происходило и во всех подробностях описывал признаки своей влюбленности, точно так, как если бы он описывал врачу симптомы болезни:

- Понимаешь, это ненормально! Я все время о ней думаю... просто каждую секунду, я не могу перестать - она мне видится во всех встречных девушках - я смотрю и вижу её цвет волос, её походку, её улыбку, голос её слышу постоянно в голове, я даже спать не могу - не засыпается. У меня температура кажется поднялась и не спадает недели две уже, трясёт всего, когда её вижу, как будто ознобом бьёт. Двух слов связать не могу, краснею и блею что-то как последний дурак. Что делать то со всем этим? Что то выпить может? Ты не знаешь? Может какие-нибудь таблетки от этого дела помогают? Как жить то? Я же не вынесу этого! Сколько ещё это будет продолжаться?

     Мне и самой были хорошо знакомы все симптомы "болезни" и я хорошо знала, что единственное "лекарство" в таких случаях - время, каким бы горьким оно ни казалось на вкус.

      Рим выслушал меня, махнул рукой и пошёл исповедоваться в Берлогу - страшное и опасное место, где сгинуло от пьянства немало славных музыкантских душ.

    Мы заволновались на следующий день, когда римский сосед по этажу пришёл к нам с озабоченным лицом и сказал что всю ночь и весь день прослушивал Бразильскую Бахиану номер пять Виллы Лобоса, к которой примешивался время от времени жалобный вой. На стук в дверь никто не реагирует, музыка и вой не прекращаются. Надо было что-то делать.

     Мы простояли под дверью битый час. Чем дольше, тем очевиднее становилось, что Рим там не один, что играет он живьём, и что все это нужно как-то остановить.

    Единственная мысль, которая пришла мне тогда в голову, была - послать за той самой Верой. Просто обьяснить барышне, что происходит и молить её смилостивиться и поговорить с нашим другом, отнестись к нему хотя бы как к безнадежно-больному пациенту страдающему тяжелым хроническим недугом.
   
      Вера оказалась на удивление вовсе не такой неприступной и холодной особой, какой выглядела со стороны. Выслушав нашу мольбу, она всплеснула в ужасе руками и, приложив их к побледневшим щекам, спросила:

- Это точно все из-за меня? Он же такой милый. Почему он сам не намекнул, что я ему нравлюсь? Мне он тоже нравится. И вобще, на нашем курсе все уверены, что он бог. Вы слышали как он играет? Он же гений!

     Радостные, мы потащили Веру к комнате Рима на шестом этаже. А дальше произошло что-то невероятное: стоило ей подойти к двери и лишь приготовиться постучать, как та сама собой открылась! На пороге стоял изможденный бессонной ночью, но живой и здоровый Рим, а рядом с ним непонятно откуда взявшийся чёрный дог, который жалобно поскуливал и прерывисто дышал, глядя на девушку.

- В общаге нельзя держать собак, Рим, знаешь? -, спросила Вера тихо и улыбнулась, - привет...

- Привет... Это не собака, это мой друг - Ром. Я его нашёл у метро. Он кажется потерялся. Будет здесь жить.

     Эти трое стояли посреди толпы и не замечали никого вокруг. Межу Римом и Верой мостом сияла высоковольтная дуга, кажется даже видимая глазу. Ром снизу напряжённо удерживал хрупкое равновесие момента преображения желания в его воплощение.

- Ну мы же никому об этом не расскажем, правда?

- Разумеется нет. Но Рома нужно выгулять, он загадил мне всю комнату.

- Пойдём гулять на крышу тогда, там полно места и для него, и для нас.

     И три фигуры медленно уплыли в глубину коридора.

     Перед нами осталась зиять полупустая салатово-зеленая комната: кровать с панцирной сеткой без белья, стопка книг на полу, зачехленная гитара у стены, пюпитр с нотами и стол с расставленными шахматными фигурами на раскрытой доске. На гвозде висела шляпа и плащ, а на полу стояла миска с недоеденными голубиными крыльями...




*Имена героев этой истории некоторым образом изменены, включая пса. Кто знает - тот знает, кто не знает - тот поймёт... наверное ;)