Не судьба, видимо

  Не сложилось что-то у Виктора с Ириной, не сложилось. Судьба, видимо, такая. А ведь любили они друг друга, любили. Ещё как! Завидовали им друзья и подруги. И как им не завидовать было! Словно голубки ворковали они друг с другом ещё со школьной скамьи. Да и потом не расставались надолго. Но вот разлука подошла и…
  Она всегда подходит как-то вдруг нежданно. Хотя как сказать… Виктор-то в армию служить ушёл, а Ирина учиться уехала в другой город. Вот и разошлись их, кажется, пути. Но прощались-то они как… в любви ведь вечной клялись, и всё отдали друг другу на прощание. Даже то, что не следовало бы отдавать перед длительной разлукой. Но вот всё так уж получилось. Почему же дальше всё так случилось, никто и понять не мог.
  Писали они поначалу друг другу письма, хорошие письма, нежные, а потом переписка вдруг оборвалась: не стали они получать друг от друга весточек. То ли почта в этом виновата, то ли что другое. Поди разберись. Но вот оборвалась их переписка, и всё тут. Разошлись их пути-дорожки по разным краям. Вернулся Виктор из армии в родные места, а ему тут же и сказали, что Ирина-то замуж уже вышла и ребёнка родила, вроде как бы и дочку, и уехали они всей семьёй куда-то далеко-далеко.
  Порывался он поначалу разыскать её, но… чего уж теперь изменишь? Не сложилась у них судьба, не сложилась. Виктор тоже женился, но детей своих как-то не завёл, что-то не так у них с супругой пошло, только приёмные дети и были. Вроде бы как всё и правильно получилось, тихо и покойно, но душа-то у парня волновалась, душа-то к чему-то звала и рвалась даже куда-то. Но к чему и куда, не знал он, не ведал, до времени. И время это пришло. Неожиданно и страшно даже как-то.
  Весточка дошла до него, что его первая любовь, единственная и неповторимая, ушла из жизни как-то странно и непонятно очень. Ирина вроде и не болела ничем, и не жаловалась ни на что, и жизнь её текла спокойно, и вот несчастье такое – не стало её. То ли сама решила уйти из жизни, то ли ей помогли уйти – никто этого определить точно так и не смог. Но прибрал Бог душу невинной женщины. А она перед самой смертью (чувствовала, видимо, её всё же) дочке-то своей и сообщила, что у неё, кроме отца воспитавшего, есть и ещё отец – биологический так сказать. Которого она всю жизнь и любила…
  Разыскали они друг друга, отец и дочка, поплакали вместе и… разъехались по разным сторонам. Чего уж теперь менять? Жизнь так сложилась, что вместе им как-то и не с руки было находиться. Но связь словесную не обрывали: переписывались, перезванивались, чем-то как-то и поддерживали друг друга.
  Вспоминал частенько Виктор Ирину и жалел даже о чём-то, иногда вроде как бы и разговаривал с ней, мысленно конечно. А она молчала. Кто ж из небытия ответит тебе? А тут вдруг сон такой странный и непонятный. Приснилась ему Ирина, живой и очень грустной.
  Она сначала как бы стояла где-то вдалеке, чуть ли не на облаке, тянула руки к нему и молчала. А потом голос её зазвучал словно из поднебесья, тихий такой, спокойный, но пробирающий насквозь.
  – Витя-я… Мы так давно с тобой не виделись… Я скучала по тебе… Ждала тебя… Мы скоро увидимся с тобо-ой… Будем снова вместе-е…
  Проснулся тут же Виктор весь в холодном поту, широко раскрыл глаза и задышал тяжело. Испугаешься тут. Ещё бы! Никогда она ему почти и не снилась, а не разговаривала уж точно. А сейчас звала к себе! И куда? Туда, в небытиё?
  Закурил он, чтобы успокоиться, сел на кухне на стул и голову опустил. Супруга-то его почувствовала что-то неладное, пришла к нему, стала расспрашивать, чего это он среди ночи тут делает. А чего он делает? Сидит да курит. Не скажешь же ей, что приснилась Ирина, да ещё и зовёт к себе. Так, мол, ничего не случилось, просто не спится, только и ответил. Ушла она, и он, посидев и покурив, снова лёг в постель, попытался заснуть, но из головы всё никак не уходили слова эти Ирины: «Скоро увидимся с тобой… Будем вместе…» Как тут заснёшь? И что тут сделаешь? Так до утра и провалялся на кровати. А чуть свет поднялся, стал свою «Волгу» готовить к обычной поездке на работу. И поехал.
  Ничего необычного на дороге не было, ехал как всегда по знакомому маршруту, добрался нормально до места, поделал что надо, а к обеду ближе захотелось мотнуться к старому другу, переговорить о том о сём. Вот он и поехал. Недалеко тут и было-то, несколько всего километров. И дорога хорошая, асфальтированная, широкая, есть место для манёвра, хотя и машин хватает. Видимо, по рассеянности забыл пристегнуться ремнём как обычно. И поехал.
  В городе-то сильно не разгонишься. Ограничение шестьдесят километров. Да и куда гнать-то? Тише едешь…. Ладно, это не про наших водителей присказка. Про наших водителей другая есть. Про извечные для России две проблемы. Вот-вот: дураки и дороги. К которым и третья сейчас добавилась: дураки на дорогах. Хватает этих «умников» всегда. Только и гляди по всем сторонам, когда едешь, следи внимательно, чтобы ты в кого-то не въехал или кто в тебя не влетел. Случается ведь всякое на дорогах. Вот и с Виктором такое случилось…
  Ехал он, ехал спокойненько по главной улице, никого не обгонял, может, только немного задумчив был. И это всё из-за сна того. Впереди небольшой изгиб дороги нарисовался, он чуть-чуть притормозил, голову слегка приподнял и словно столбняк его охватил… С неба прямо на него летела «птичка» металлическая, «Бэхой» прозываемая, ну или BMW по циркуляру! И откуда она только взялась на этой дороге, да ещё и в воздух поднялась?! И через разделительную полосу в три метра перелетела! Никогда бы не поверил такому, если кто-то сказал. Но случилось же такое!
  Оно, конечно, «Бэха» эта или «Бумер» со своими двухсот двадцатью «лошадками» и не на такие подвиги способна. Но… на трассе там можно ещё разогнать «коня» до взлёта, но в городской черте-то как подняться в небо? Оказывается, можно. За рулём-то этой самой «Бэхи» молодой парнишка сидел. Взял он у отца своего машину немного прокатиться. Вот и прокатился…
  Там, за перекрёстком автобусная остановка была, а на светофоре жёлтый свет уже загорался, вот водила и надавил на педаль газа, и полетела его «Бэха» под сто двадцать км в час. Перекрёсток-то он проскочил благополучно, вывернулся и на остановке со стоящим там автобусом, а дальше изгиб дороги, где спецмашина стояла с комунальщиками, что ухаживали за цветами на разделительной полосе. Чтобы в неё не врезаться, дёрнул водила руль вправо, а машина по инерции полетела влево, колёса на бордюр наскочили, что словно трамплином послужили, и…
  Столбняк у Виктора прошёл мгновенно, сработало чувство самосохранения, удар в лоб этой летящей на него «птички» ничего хорошего не предвещал уж точно. На размышления времени совсем не оставалось. Нога сама надавила на педаль газа. Видимо, подспудно разум решил проскочить мгновенно это злополучное место встречи. Но куда там! Не успела «Волжанка» проскочить его, не успела. Но всё-таки чуть-чуть сдвинулась с той роковой точки, за которой… Нет, не надо даже об этом и говорить. Машина сдвинулась, и удар «Бэхи» пришёлся не в лоб, а в левый борт кузова «Волги» и такой мощный…
  Как всё это произошло, Виктор и сам вспоминал потом с трудом. Было это словно в тумане и вовсе как бы и не с ним. Мощный удар в борт, брызги стекла и скрежет железа, и всё в один кратчайший момент, в секунду или даже меньше. Его тело инстинктивно дёрнулось вправо (ремень-то пристёгнут не был) и легло на сиденье (хорошо, что ехал один), мотор тут же заглох (или он успел его выключить?) И настала тишина…
  Его машину здорово отбросило к краю дороги, но она устояла на колёсах. Вывел Виктора из забытья испуганный голос ехавшего на «Ладе» следом за ним, но не так близко, парня:
  – Мужик, ты жив?
  – Вроде жив, – ответил тот слабым голосом. – И цел даже, кажется.
  – Вот и хорошо, – вздохнул с облегчением парень. – А тот придурок вон там в кустах валяется. Надо пойти посмотреть.
  И пошёл. «Придурок», как он выразился, лежал под кустом сирени у обочины и не двигался, даже не шевелился. Прислушался водитель «Лады» – дышит вроде – и горько усмехнулся. Везёт же дуракам, подумал про себя. Везёт… Конечно везёт! Ещё как! У «Бэхи»-то, когда она в воздух поднялась, дверка сама открылась, и водила вылетел из машины, как на катапульте. Тоже ведь не пристёгнут был ремнём. Ему только и оторвало два пальца правой руки да мочку уха. Повезло, ничего не скажешь.
  Конечно, обоим им повезло: и правому, и виноватому. Живы остались. Это главное. А что машины разбились, так это ничего. Железо – дело наживное. Хотя и его жалко. Не за так же достаётся любое железо. Но… страховка есть. Теперь дело времени. Разберутся, кому это положено, что-то восстановят, что-то восполнят. Но…
  Сон этот… Ирина… Не зря она, оказывается, звала его к себе, не зря. Виктор после всего случившегося ходил как в воду опущенный. Супруге-то он своей ничего и не сказал поначалу, а потом всё и поведал: про аварию в первую очередь, а после и про сон.
  – Тебе в церковь надо сходить, – проговорила та тихо. – Помолиться об успокоении души своей и свечку поставить за упокой души Ирины. Сходи обязательно.
  Виктор в церковь как-то и не ходил никогда. Нужды, видимо, в том не было. Нет, он, конечно, во что-то верил, во что-то нет, но в церковь не ходил. А тут позвала его душа в храм, пошёл он, склонив голову, помолился у священных икон, свечи поставил перед ними, и легче как-то стало на душе, посветлело даже вокруг, мысли мрачные ушли куда-то. Попросил он напоследок у Всевышнего, чтобы Ирина больше не приходила к нему во снах, не звала его к себе. Она больше и не приходила, и не звала. Не судьба, видимо, была им встретиться на этот раз, не судьба. Пока не судьба. А там… Кто его знает, что будет там.