Глава 38. А счастье было так возможно...

Ясным майским утром Елизавета Александровна Лазарева вернулась в квартиру на Екатерининском канале. У парадных дверей грелся на солнце дворник.

— С возвращением, ваше сиятельство!
— Здравствуйте, Семен, ну как вы тут?
— Да, все хорошо. Только дворецкий ваш это… загулял, похоже.
— Как… загулял?
— Да почитай уже дня три как его не видно. И до этого пропадал на сутки-двое.
— Да что вы такое говорите! Не мог он…
— Ну, вам виднее. Только я пьяных в своей жизни насмотрелся. А этот Громов ваш — тот еще фрукт.

Лиза поднималась по лестнице в большой тревоге. Что случилось с Андреем? На запойного пьяницу он вовсе не похож. Она вошла в квартиру. Пусто. И похоже, давно. Везде порядок. Она вздохнула. Но рассиживаться некогда. Нужно выяснить, что с Николаем. Середина дня. Если поехать в Зимний, то может быть, еще не поздно застать там Константина Николаевича.

* * *

Великого князя в этот день Лизе увидеть так и не удалось. В Зимнем сказали, что он в Адмиралтействе. Она полетела туда — но он уже ушел. Решилась ехать в Мраморный дворец.

Стоя во внутреннем дворе, Лиза наблюдала, как подъехала коляска, из которой вышла немолодая высокая дама в манто бежевого цвета, отделанном соболем. Это была великая княгиня Александра Иосифовна, мать Николая.

— Ваше высочество! — решилась обратиться к ней Лиза.
— Что вам нужно, милочка?
— Я пришла узнать по поводу Николая… Николы. Ведь он не виноват, правда?
— Ах, и вы туда же! Держитесь подальше от моего сына, дорогая! Много вас тут, сочувствующих. Раньше надо было думать!

Лиза почувствовала себя так, словно ее отхлестали по щекам. А ведь княгиня права — она действительно оказалась в славном ряду его любовниц.

Вернулась домой. Андрея не было. Всю ночь Лиза не сомкнула глаз. С утра поехала в Адмиралтейство. Великий князь был там, в своем кабинете, который Лиза хорошо помнила. Секретарь великого князя, молодой офицер в мундире лейб-гвардии Преображенского полка, показался ей смутно знакомым. Кажется, именно он проводил ее тогда в кабинет князя. Она назвала свое имя — графиня Волынская. Офицер вернулся и сообщил, что его высочество очень занят и никого не принимает. Тогда Лиза попросила карандаш, бумагу и написала несколько строк.

— Передайте это его высочеству.

Секретарь с сомнением посмотрел на записку, пожал плечами, но, видимо, проникся несчастным видом девушки. Лиза, действительно, чувствовала себя неважно последние дни. Словно какая-то тяжесть давила ее. Постоянная усталость, головные боли. Она относила это на счет всех несчастий, что на нее свалились — сначала похороны, а теперь — тревога за близких ей людей. Через несколько минут секретарь пригласил Лизу войти.

С трепетом переступила она порог кабинета, в котором когда-то выслушивала признания в любви. Великий князь Константин стоял у окна и держал в руке ее записку.

— Елизавета Александровна Лазарева? Что это значит, сударыня? Объясните!
— Никола сразу узнал меня.

Князь вздрогнул и выронил записку.

— Лиза? — он, прищурившись, смотрел не нее. — Значит это все-таки вы?
— Ваше высочество, я прошу прощения, что побеспокоила вас! Но мне совершенно необходимо с вами поговорить.
— Это все-таки ты! Ты жива! —князь перекрестился. — Слава Богу! Ты виделась с Николой?
— Да, один раз... Расскажите мне, что случилось? Что с ним?
Неужели правда то, что о нем говорят?
— Его обвиняют в краже.
— Это я слышала. Но вы же понимаете, что это неправда! Это не может быть правдой! Его подставили.
— Лиза, он сознался.

Она медленно опустилась на кресло.

— Как сознался?
— А вот так! Вначале он отрицал свою вину, а потом взял и сознался.
— И как он это объясняет?
— Никак не объясняет. Не раскаивается, не просит прощения.
Его душа черна!
— Господи! Как вы можете так говорить! Ведь он ваш сын!
— Лиза, я не знаю, что делать! Я разговаривал с ним, присутствовал на всех допросах. Никола ведет себя вызывающе. По всему выходит, что он виноват.
Лиза закрыла лицо руками. Константин подошел, тихо погладил ее по голове.
— Он все еще дорог тебе?
— Ваше высочество, конечно! Но не так, как вы думаете. Я не люблю его, если вас это интересует. Но я хорошо знаю его душу. Я знаю, что он слаб, подвержен влиянию, он совершил… не так много хороших поступков. Но я совершенно не могу себе представить, чтобы он мог так низко пасть! Снять камни с иконы своей матери! Нет, на такое кощунство Николай не способен, — Лиза подняла голову. — И вы в глубине души это прекрасно знаете.
Константин молчал.
— Ваше высочество, я прошу вас! Помогите ему, помогите своему сыну! Вы не можете допустить, чтобы его осудили!
— Спасибо, дорогая. Спасибо, что в такую минуту ты мне это сказала. Если бы ты знала, как злорадствует двор. Наследник со мной даже не здоровается!
 
* * *

По пути домой Лиза изнемогала от непонятной усталости. Она еле-еле поднялась на второй этаж, с трудом открыла дверь. Из глубины квартиры навстречу ей вышел Андрей.

— Ну, здравствуй, графиньюшка! С возвращением!

Он был в офицерском мундире с орденом Владимира второй степени. Однако, взглянув в его осунувшееся, уставшее лицо, Лиза ощутила, что случилось что-то необратимое.
— Андрей, о Господи, где ты был? — Лиза кинулась к нему на шею.
Он обнял ее и долго-долго не отпускал. Гладил по голове, целовал в макушку.
— Ты представляешь, Николая арестовали! А тебя нигде нет! Я второй день бегаю по городу. Вот, наконец, с его отцом поговорила.
— Ты бегаешь по городу из-за Николая?
— Ну конечно! Мне так тебя не хватало! Если бы ты был рядом, все было бы гораздо проще.
Андрей отшатнулся от нее.
— Ты думаешь, что я стану помогать тебе его спасать?
— Андрюша, что с тобой?
— А что с тобой? Когда ты успела стать лживой и лицемерной?
— Что ты говоришь? Ты не в себе, — Лизу накрыла паника. Она не узнавала своего друга. В глазах потемнело, и водоворот унес ее за пределы сознания.

* * *

— Маша, Маша, очнись! — словно из другого мира постепенно возвращались звуки, мысли, ощущения.
— Андрей, — она, наконец, открыла глаза. Она лежала на диване. Встревоженный Громов обтирал ее лицо и шею влажным платком.
— Маша, как ты меня напугала! Что с тобой? Ты больна?
— Нет, Андрей, я просто устала. Плохо спала ночь.
— Тебе нужно отдохнуть. Давай я провожу тебя, — бережно поддерживая, Андрей повел ее в спальню.

Он укрыл ее одеялом, задвинул штору и тихо вышел.

Лежа в кровати, Лиза размышляла: «Странное дело! Давно я в обмороки не падала. Надо поспать… Ох, Никола, Никола, что же ты наделал! И я тоже хороша. В деревню поехала зачем-то. Нужно было сразу лететь сюда, вытаскивать его. Он такой доверчивый! Ну ладно, завтра с утра попытаюсь добиться свидания с ним… Нужно выспаться, а то буду плохо выглядеть…»

* * *

Наступил вечер. Лиза немного поспала. Но ее терзала тревога, ей нужно было высказаться, выплеснуть все.

— Андрей, ты же понимаешь, Николай не мог этого сделать! Его подставили, — Лиза ходила взад и вперед по комнате.

— Конечно, подставили, — спокойно ответил Громов. — И я даже знаю, кто.
— Кто?

Он молча поклонился.

Лиза смотрела на него в изумлении и ужасе. Она начала понимать.

— Андрей! За что? Что он тебе сделал?
— Я видел вас вместе. В день, когда ты уезжала. — Нас вместе?
— Да, вы были… — с перекошенным лицом он посмотрел на дверь спальни, — …там. Я вернулся раньше, чем Никола ушел.

Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Так ты из ревности? Боже мой! — она опустилась на стул, в отчаянии обхватила голову руками. — Сбылось!
— Что? Что сбылось?
— Предсказание «Un Ballo in Maschera»! Но Андрей, я же ничего тебе не обещала. Ничего.
— Я люблю тебя!
— Странная у тебя любовь! Причинять страдания тем, кто мне дорог.
— Он не стоит тебя! Это совершенно испорченный человек.
— Андрей, он дорог мне. Заметь, я не сказала, что я его люблю. — То есть?
— А то и есть! То, что ты тогда видел, было… прощанием с любовью. Не знаю, поймешь ли ты меня. Вот бывает, тебе чего-то безумно хочется. Долго-долго, месяцы, годы. Ты уже изменился, а это так и не получил. И, наконец, вот оно — счастье! Но радость оттого, что мечта сбылась, сменяется пониманием, что тебе это уже не нужно. Я проверила себя и поняла, что не люблю его. Так что напрасно ты все это затеял! Ты мог бы просто спросить меня.
— Я спросил тебя. Ты мне солгала.
— Я… просто не посчитала нужным тебя оповещать. Это — мое право, моя жизнь. Понимаешь, после его ухода мне стало так спокойно и легко. Я поняла, что прошлое меня больше не держит. И, не знаю, как объяснить, я просто выкинула его из головы. Вот и все. Да, я тогда сказала, что никто не приходил. Это правда, потому, что он и был для меня никто.
— Маша? Или Лиза? ты сейчас говоришь правду? — Андрей подошел близко, заглянул в ее глаза.
— И как Маша, и как Лиза, я тебе повторяю, что с этим человеком меня ничего больше не связывает…
— Маша! — крик Андрея многократным эхом застучал в ушах.

* * *

— Снова! Мария, ты меня пугаешь! — Андрей подхватил ее на руки и отнес на кровать. — Может быть, позвать врача?

Лиза лежала и сосредоточенно думала. Вернее, считала.

— Ты смог бы найти доктора Лихтенберга? Я не знаю, в Петербурге ли он? Ему я доверяю.
— Конечно, я его найду. Из-под земли достану! — прохрипел Андрей.

Через два часа он вернулся с доктором.

Пауль Лихтенберг вошел в прихожую, снял пальто и передал его на руки Андрею. Потом снял шляпу, обнажив начинающую лысеть голову, и нацепил на нос пенсне с золотой цепочкой. Пригладив волосы на затылке, он взял саквояж и с видом полной готовности посмотрел на Громова.

— Пойдемте, я не знаю, что с ней.
— Не волнуйтесь, молодой человек.

Громов проводил его к Лизе.

— Ну, здравствуйте, голубушка. Рассказывайте, как у вас дела, — проговорил доктор, входя в спальню и закрывая за собой дверь.
 
* * *

…Лиза сидела на кровати, обхватив колени руками. Доктор устроился на стуле рядом с ней и протирал стекла своего пенсне. Потом положил его в футляр, спрятал в саквояж. Скрестив на груди руки, он откинулся на спинку стула и посмотрел на ее растерянное лицо.

— Господь покарал меня! Нельзя было с этим шутить.
— Ну, полно, милая. То, что с вами происходит — это великая благодать! И не покарал вас Господь, а наградил.
— Доктор, сообщите, пожалуйста, Анне, — Лиза горько усмехнулась. — Мне опять нужна ее помощь. Я должна уехать отсюда.
— Не раньше, чем через месяц! Сейчас вам нельзя волноваться, и утомительный переезд вам категорически противопоказан.
— И еще у меня просьба. Не говорите, пожалуйста, никому… пока это возможно. Особенно Андрею.
— Хорошо, дорогая. Берегите себя!

Лихтенберг встал, погладил ее по голове, взял чемоданчик и двинулся к двери. Лиза оставалась неподвижной.

* * *

Андрей мерил шагами гостиную.

— Доктор, что с ней? — кинулся он к Лихтенбергу, как только дверь в спальню открылась.
— Не волнуйтесь, ничего страшного. Это просто нервное истощение. Она слишком много перенесла в последнее время. Сейчас ей необходим полный покой.

Доктор направился к выходу. Громов помог ему надеть пальто. Поблагодарил.

— А еще она нуждается в вашей заботе. И в вашей любви, — с этими словами Лихтенберг похлопал Андрея по плечу. — Ну, до свидания, молодой человек. Берегите ее. На днях зайду.

Проводив врача, Андрей неуверенно заглянул в спальню. Лиза лежала, свернувшись калачиком, подложив руку под голову.

— Андрюша, подойди ко мне, — слабым голосом сказала Лиза.

Андрей сел рядом, взял ее за руку. Из ее глаз текли слезы.
— Не покидай меня, пожалуйста.
— Конечно, родная, я останусь с тобой. Останусь столько, сколько ты захочешь.