Глава 40. Расследование продолжается

На следующее утро Элена и Паоло завтракали в саду позади дома. Было немного сыро. Легкий туман поднимался от земли.

— Меня не покидает ощущение, — начала Элена, задумчиво размешивая ложечкой сахар, — что в дневнике еще что-то спрятано.
— Слушай, мы уже столько оттуда выкопали! Давай на этом остановимся.
— Подожди. Ты же сам говорил, что это очень странно, что она просто так оставила свои воспоминания. Возможно, она хотела передать какую-то информацию.
— Ну да, говорил. Ладно, давай еще раз его прочтем.
— А, с другой стороны, я читала его уже раз сто!
— Давай читать вместе!
— Причем читать надо не распечатку, а сами страницы, у меня сделаны сканы.
— Валяй, тащи сюда рукопись!

Элена пошла дом. В сумочке, что лежала в прихожей, она, покопавшись, нашла флешку с недавно отсканированными страницами. Потом притащила сверху ноутбук. Принесла все это и водрузила компьютер на садовый стол.

— Ну что ж, поехали, — Распоно придвинулся к экрану.

Она открыла в ноутбуке папку со сканами дневника. Они стали вместе просматривать страницы. Элена вкратце пересказывала, о чем шла речь.

— Похоже, тут больше ничего нет, — резюмировал Паоло, когда они закончили.
— Понимаешь, я чувствую… Может, я сошла с ума… Паоло оценивающе посмотрел.
— Не похоже. Только если от любви ко мне!
— Погоди. Не знаю, как ты к этому отнесешься… — начала она неуверенно.
Что? У тебя роман? С кем-то кроме меня? «Молилась ли ты на ночь… Элена?» — и руки Паоло потянулись к ее шее.
— Да ну тебя! Отстань! Нет у меня никакого романа!
— Как нет? А я?
— Кроме тебя — никого.
— Ну тогда не бойся.

Элена, немного смущаясь, стала рассказывать о своих снах. Паоло слушал очень внимательно, вид у него был серьезный. Когда она закончила, долго молчал.

— Ну и что ты думаешь? — спросила она.
— Эти твои видения — они приходят регулярно?
— Нет, совершенно спонтанно.
— А могут быть они связаны с событиями, которые происходили у тебя днем?
— По-разному. Самый первый сон приснился мне перед тем, как я получила твое письмо. Помнишь?
— То есть это вообще началось непосредственно перед моим письмом?
— Да! Вот что странно! И потом, во сне я вижу некоторые сцены, описание которых потом нахожу в дневнике.
— Я не знаю природу твоих видений, но думаю, это нам здорово поможет. А помнишь, ты говорила про какие-то письма?
— Письма Александра Второго?
— Да. Тогда тебе тоже приснился какой-то сон.
— Ну да, только я не вижу связи. С письмами Александра я давно зашла в тупик. Удалось только выяснить определенно, что часть последнего письма написана рукой его брата Константина. Но для чего это сделано, я не понимаю.
— Подожди. А не может быть связи между тем документом и этим?
— С какой стати? — пожала плечами Элена.
— А с такой, что тогда тебе приснился сон, связанный с твоей героиней. Может быть, те письма как-то связаны с дневником?
Элена задумалась.
— Возможно. Но не можем же мы основывать наше рассуждение на моих снах!
— Почему? Очень даже можем. На мой взгляд, они совершенно логичны. Итак, давай исходить из того, что твой сон про Константина связан с нашей героиней.
— С Лизой?
— Да. Лиза и этот принц Константин о чем-то договорились. По нашей версии Константин обещал оставить ей и ее сыну какое-то наследство. В связи с чем? У нее ребенок от Николая, следовательно, Константин приходится ему… — Дедушкой. Допустим.
— Каким образом наследство могло быть передано? Завещание? Дарственная?
— Но Константин был членом императорской семьи, и если бы он оставил такой документ, это стало бы скандалом. У него ведь была официальная и даже неофициальная семьи, куча детей и внуков.
— Вот именно! Значит, он хотел передать что-то тайно. Он что-то зашифровал в этих письмах.
— Зашифровал?
— Ну да: информацию, где он оставил наследство и как его добыть. — Возможно.
— Осталось понять, где оно спрятано, и тогда мы сможем расшифровать послания.
— А не наоборот?
— Нет конечно! Мы должны встать на место Константина и представить, как он мог передать средства, если его внук находился в другой стране.
— А как бы ты поступил на его месте?
— Открыл бы счет в банке на его имя!
Они посмотрели друг на друга.
— Смешно, — сказала Элена.
— Почему?
— А если бы ты жил в описываемый период времени?
— А что, тогда банков не было?

* * *

Они снова и снова просматривали сканы дневника. Паоло внимательно изучал все черточки и пометки, если они были. Спрашивал о содержании всех подозрительных мест.

— А это что? — вдруг спросил он, указывая на значок, похожий на вензель или на герб.
Не знаю.
— Смотри, как красиво, старательно нарисован.
— Ну да, она и правда неплохо рисовала.
— А зачем ей понадобилось так старательно выводить этот вензель? Может быть, это знак? А что здесь написано?
— Здесь — совсем неразборчиво. Карандаш стерся.
— Ну хоть в общих очертаниях?
— Н-нет, я уже пыталась прочитать. Могу только сказать, что вот здесь «десять», тут — «семь».
— А это что?
— Ну, числа.
— Числа? Как интересно. Так, давай определимся с этим гербом. Вопрос: это не может быть случайно герб князя Константина? — А причем тут…
— А ты проверяла?
— Сейчас… У меня тут есть документы из РГИА.

Она открыла письмо, которое получила еще в Риме от Алины из Санкт-Петербурга. Увеличила изображение герба. Они сравнили карандашный рисунок и печать на документе. Потом Элена издала какой-то сдавленный звук и кинулась обнимать Паоло.

— Точно! О Господи! Как ты догадался?
— Я просто очень умный, — Паоло поцеловал ее.
— Ты самый умный! — Элена смотрела на него с восхищением.
— А вообще-то, — признался Паоло. — У меня есть версия, и я ее проверяю.
Задумчиво разглядывая нарисованный герб и герб на отсканированном документе, Элена вдруг сказала: — А ведь я уже видела такой же рисунок герба… — Где?
— Не помню.
— Постарайся вспомнить!

Паоло дотянулся до бутылки вина, которая лежала на траве, и наполнил ее бокал.

— Держи!
— Ты хочешь, чтобы я вспомнила, или чтобы забыла окончательно?
— Тогда — кофе. Пошли.
— Кофе! Ну, конечно!
— Что? Я пошел готовить?
— Нет, я вспомнила! Помнишь, тот первый листок, который ты мне привез в Рим? Я тогда его расшифровывала, потом что-то увидела и чуть не пролила кофе.
— Так. Кофе отменяется. У тебя есть скан того листка?
— Да.
— Открывай.

Элена покопалась в ноутбуке и удовлетворенно щелкнула мышкой:

— Вот эта страница.

На экране была фотография желтоватого тетрадного листа, с неровным оторванным краем. Красивым мелким почерком с ятями был выведен следующий текст:

«Теперь, на склоне дней, завершая мой путь, на котором я всегда играла не свою роль, я нашла, наконец, пристань после моих жизненных бурь. И воссоединилась с единственным в моей жизни любимым мужчиной. Мужчиной, который был причиной всех моих злоключений в молодости, но впоследствии жертвенно искупил свою вину, тем самым ввергнув себя самого в пучину несчастий. В общем, пройдя каждый в свой черед, путь страданий, мы снова встретились, чтобы попытаться утешить друг друга и залечить наши раны. Наша любовь получила последний шанс.

Божественной волей наполнены ангельские голоса вокруг, забыты страдания тяжкие. Есть в душе любовь, которая сильней раскатов громовых весенних и вспышек огненно-голубых, ярких, сверкающих, грех собой сжигающих. Единственный свет мой негасимый, любовь моя. Без тебя мне адские муки сулит холодная тоска одиночества...

…И теперь мы в окружении песков, на засушливой земле, так непохожей на сырой Петербург. Не знаю, сколько нам осталось быть на этой грешной земле, но надеюсь и свято верую, что не разлучит нас более Господь!..»

Между словами «последний шанс» и следующей строчкой, начинающейся со слов «Божественной волей», находился точно такой же рисунок герба великого князя Константина.

— Смотри, текст хорошо сохранился. Переведи мне это место.
— Да ну! Здесь какой-то стихотворный бред.
— Интересно!
- Я, конечно, попробую. Но тут и по-русски не все понятно...
— А скажи, пожалуйста, Элена, насколько органично этот абзац вписывается в стиль дневника?
— Ну, вообще, автор пишет о вполне конкретных вещах, витание в облаках ей несвойственно.
— То есть, это — чужеродный по стилю фрагмент, — уточнил Паоло. — Давай его расшифруем!
— Давай. Но как? Я не дружу с зашифрованными текстами. Я уже занималась я письмами Александра — и ничего не смогла из них выудить. Плохой из меня дешифратор.
— Ну погоди, с этим текстом ты же еще не работала. Что бы ты сделала в первую очередь?
— Проверила бы первые буквы всех слов.
— Давай.

Элена расположила все слова по вертикали:

Божественной
Волей
наполнены
ангельские
голоса
вокруг,
забыты
страдания
тяжкие.
Есть
в
душе
любовь,
которая
сильней
раскатов
громовых
весенних
и
вспышек
огненно-голубых,
ярких,
сверкающих,
грех
собой
сжигающих.
Единственный
свет
мой
негасимый,
любовь
моя.
Без
 тебя
мне
адские
муки
сулит
холодная
тоска
одиночества...

Попробовала прочитать по первым буквам.
 
— Нет. Ничего не выходит.
— Попробуй убрать каждое второе слово.

Элена аккуратно удалила ненужные слова, вчиталась в вертикаль из начальных букв.

Божественной
наполнены
голоса
забыты
тяжкие.
в
любовь,
сильней
громовых
и
Огненно-
ярких,
грех
 сжигающих.
свет
негасимый,
моя.
Без
мне
муки
холодная
одиночества...

— Нет. Тут ничего нет.
— Тогда убери, помимо второго, еще и третье слово. Оставь только первое, и каждое четвертое, которое идет за ним.

Элена выбрала пять слов и замерла. Начальные буквы вдруг ожили, сложились и заговорили с ней, открывая свою тайну:

Божественной
ангельские
забыты
Есть
любовь,

Она посмотрела на Паоло, и молча выпила бокал вина.

— Что там? — заинтригованно спросил он.
— Прочти сам, — Элена заменила первые буквы латинскими: BAZEL.
— Базель! Швейцария! Банки! Я же тебе говорил! Ну, дальше, дальше читай!

Элена продолжила стирать каждое второе и третье слово. У нее получилось вот что:

Раскатов
И
Голубых,
Грех
Единственный
Негасимый,
Без
Адские
Холодная

Написала латинскими буквами для Паоло: RIGGENBACH. — Похоже на фамилию.

— Это, скорее всего, название банка. Сейчас выясню.

Паоло сходил за смартфоном. Поколдовал над ним и произнес:

— RIGGENBACH — это банк!

— Не может быть! Что, правда, есть такой банк в Базеле? — Был. Вот послушай:
Банк Riggenbach und Cie был основан в 1841 году. Это один из наиболее уважаемых банков в Швейцарии. Он обслуживал вклады от 300000 долларов. К 1876 году банк процветал и начал торговать на Базельской фондовой бирже. Фридерик Риггенбах руководил банком после смерти своего отца, основателя банка в 1860 году. В 1900 банк был приобретен и получил фамилию нового владельца Sarasin and Co.

— По-моему, за это нужно выпить!
— Мы разгадали!

Салютуя друг другу бокалами вина, Элена и Паоло испытывали блаженное чувство, когда работа сделана и цель достигнута.

* * *

— А вот интересно, — задумчиво проговорил Паоло, когда они вечером возвращались с пляжа, — как этот Михаил должен был получить свое наследство?
 
— В каком смысле?
— Ну, ведь кроме названия банка нужно что-то еще — хотя бы, там, номер счета, шифр ячейки, — Паоло продолжил рассуждение.
— Конечно, но Константин мог передать это другим путем. — Каким?
— Например, в письме.
— В каком письме?
— В том, в котором он сделал приписку. В письме Александра.
— Ну, допустим. Ведь ты именно тогда увидела сон. И там была какая-то фраза про письма.
— «Значит, письма будут в Ватикан!»
— А те письма были как раз в Ватикан. Они есть у тебя?
— Да, они тоже отсканированы.

Не сговариваясь, Элена и Паоло побежали к дому, подгоняемые исследовательским азартом.

— Вот, смотри, — как только они пришли, она включила ноутбук и открыла скан письма, в котором был фрагмент на французском, написанный рукой Константина.
 
Паоло прочел:

Мы в нашей стране с большим уважением относимся к Его святейшеству и к Ватикану. В пятьдесят четвертом году состоялся третий съезд представителей католической церкви. В июле месяце два наших посланника прибудут в Ватикан с официальной миссией. В августе девять представителей священного синода выпустят собрание статей, посвященных сравнению веры православной и католической. Вопросы, в этом сборнике затрагиваемые, — по поводу рождения Сына Моего единородного и года его рождения — мы надеемся, будут по достоинству оценены Его Святейшеством.

— Это точно рука Константина? — спросил он.
— Да, я сверяла почерк. Это Марко мне подсказал.
— Ну тогда, все понятно!
— Что понятно?
— Неужели не замечаешь?
— Нет.
— Ну приглядись!
— Господи, сначала Марко, теперь ты! Да что ж вы такие умные!
— Нет, Марко — дурак! Потому что он тебя отпустил! Но дело не в этом. Смотри, не находишь ли ты, что здесь многовато чисел. Вот смотри. Пятьдесят четвертый год, третий съезд, два посланника, девять представителей...
— И что это значит?
— А значит это, что цифры, если их выписать, могут быть номером счета или кодом доступа.

— Давай еще раз:
В пятьдесят четвертом (54) году состоялся третий (3) съезд представителей католической церкви. В июле (7) месяце два (2) наших посланника прибудут в Ватикан с официальной миссией. Девять (9) представителей священного синода выпустят собрание статей, посвященных сравнению веры православной и католической. Вопросы, в этом сборнике затрагиваемые, — по поводу рождения Сына Моего единородного и года его рождения — мы надеемся, будут по достоинству оценены Его Святейшеством.

— А когда родился сын Константина?
— Который? У него их несколько было!
— Думаю, что здесь речь идет о Николе.
— Николай Константинович Романов родился в 1850 году.
— Ну вот, посмотри, что получается: 5437291850. Этот номер мы можем назвать в банке Sarasin в Базеле, который является правопреемником банка Риггенбах. И послушаем, что они нам скажут.;