Эпилог. Санкт-Петербург, 2010 год

Элена Маркони и Людмила Владимировна Царева пили чай на старой питерской кухне. Окна выходили во двор-колодец. С Невы дул сильный ветер, и по всей квартире гулял сквозняк.

— Мама, давай закроем окно, — сказала Элена, когда в очередной раз хлопнула дверь.
— Пусть еще проветрится! Сколько месяцев здесь пыль копилась.
— Послушай, мама, ты уверена, что это необходимо? Может, все-таки не будем продавать?
— Леночка, а кто за ней следить-то будет? У меня сердце каждый раз разрывается, как подумаю, что тут такая пустота. Пусть лучше другие люди живут. Ремонт сделают.

Они оглядели обшарпанные стены кухни, черные закопченные трубы.

— Да, ремонт здесь явно не помешает.
— Ну ты допивай чай. Пойду разбирать старые фотографии. Столько хлама накопилось!

Элена встала из-за стола и принялась споласкивать чашки, когда из комнаты донесся грохот.

— Мама! — испуганная Элена вбежала в комнату. — Осторожнее.

Людмила Владимировна, стоя на стуле у шкафа, держала коробку с фотографиями, часть которых валялась на полу.

— Давай помогу, — помогла спуститься и бросилась все подбирать, пока та несла коробку к столу.

— Вон прадедушка упал! — воскликнула мама. — Поднимай скорей!

В руках у Элены оказалась дореволюционная фотография, на которой был запечатлен офицер в парадной форме царской армии. Молодой, с красивыми чертами лица, с серьезным твердым взглядом. Это был ее знаменитый прадедушка, родоначальник семьи Царевых. На обороте карточки стояла подпись: Михаил Царев.

И сбоку какие-то буквы. Элена с детства помнила эту фотографию, слышала рассказы о том, как прадедушка воевал… Она машинально повернула фотографию боком, и из маленьких латинских букв сложилось:

                RIGGENBACH.;