Бедная Зельмира или тайна старого замка - Эпилог

«Опершись на развалины гробных камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, - стону, от которого сердце моё содрогается и трепещет»
Н. М. Карамзин, «Бедная Лиза»

Эпилог

На полу в центре Гольденбекской  кирхи была положена грубая и тяжелая плита, огражденная простой железной решеткой. На плите была выбита надпись на латыни:
«Здесь покоится с миром Августа Каролина Фредерика Луиза, принцесса Брауншвейг- Вольфенбюттельская и прочая… Рождена 3 декабря 1764, скончалась 16 сентября 1788».

Свое окончательное упокоение, как утверждают её биографы, Зельмира обрела только спустя много лет после случившейся в Лоде трагедии. Лишь в 1819 году по просьбе её старшего сына - короля Вильгельма I Вюртембергского, - обращенной к его кузену, а также и шурину, императору Александру I, - состоялось погребение принцессы Брауншвейгской с выполнением сопутствующих формальностей. Гроб с останками был извлечен из склепа, где он до этого находился. После осмотра был составлен приличествующий этому случаю протокол, который был подписан судебным следователем, местным пастором и неким титулярным советником. Присутствующие при вскрытии гроба лица установили, что скелет находился  «в обыкновенном положении», никаких следов младенческих останков в гробе обнаружено не было. В среднем пределе кирхи, под полом, была устроена ниша, в которую 7-го декабря 1819 года и
опустили бренные останки принцессы.
Спустя ровно 100 лет после известия о смерти Зельмиры, в 1888 году некий русский историограф посетил Гольденбекскую кирху. Служители  оной сообщили ему, что некоторое время тому назад, по случаю ремонта, надгробия, находящиеся в её пределах, вскрывались. Гроба принцессы Брауншвейгской под плитой не оказалось …

В один из дней поздней осени 1788 года в ворота Иоанно-Предтеченского женского монастыря, что в Москве на Ивановой горке, въехала дорожная карета. Ранние сумерки не позволили рассмотреть лицо женщины, которой сопровождавший карету офицер помог сойти на брусчатку монастырского двора. Гостья была встречена самой игуменьей. Служитель поспешил закрыть дверь постройки, куда ввели вновь прибывшую, а сторож  затворил за уехавшей каретой массивные ворота. Однако выглядывавшие из окон своих келий монашки успели подметить, что закутанная в теплую накидку гостья была одета в дорогое дорожное платье, роста была среднего, фигурой сухощава, а лицом скорее молода, чем стара.
Гостью поселили в пристройке, имевшей отдельный вход со двора. Кроме игуменьи, духовника и служанки, прибывшей вместе с гостьей, её никто не навещал. К своим посетителям она обращалась на иностранном языке, поскольку поначалу на русском изъяснялась весьма плохо.
По прошествии года с небольшим, гостья приняла православный постриг и, перейдя из мира светского в духовный, стала зваться Досифеей. Но и став монашкой, она не переменила своего затворничества, даже церковную службу отправляла отдельно от остальных обитателей монастыря. На содержание Досифеи в монастырь присылались немалые суммы, так что её стол был довольно изыскан, а свободные деньги она, по совету игуменьи, жертвовала церкви.
Так продолжалось несколько лет. После восшествия на престол императора Павла I затворничество Досифеи смягчилось. К ней стали ездить с визитами разные московские вельможи, которые вели с ней беседы, но о чём не ведомо, так как разговоры эти были приватны.
Иночество Досифей продолжалось два десятка лет. Уже при императоре Александре I в 1810 году она тихо скончалась. Перед смертью Досифея сожгла бывшие при ней бумаги, а те, что передал игуменье сопровождавший гостью офицер, пропали при разорении монастыря французами в 1812 году.
Похоронили Досифею в Новоспасском монастыре вблизи церкви Романа Сладкопевца, которая считалась усыпальницей рода Романовых. Да и при её жизни ходили слухи, что она была родственницей императорской семьи.
В монастыре, где Досифея провела многие годы своей жизни, сохранилось предание, что при себе она держала женский портрет – по всей видимости, портрет императрицы…
А еще говорили, что мирское имя её было Августа.