Наблюдения и размышления. миниатюры

Гроза
Над Волгой потемнело. Жигули занавесило набежавшими тучами и их совершенно не видно. Где-то над исчезнувшими из вида горами из черной тучи слышатся глухие перекаты приближающейся грозы. Вот уже зигзаг молнии распорол серовато-черный мешок облака. Раздался гром, как будто лопнул этот мешок лопнул.
Сразу же зашумели кроны деревьев в саду, раскачиваясь в разные стороны. Но дождь не начинался, лишь ударило несколько крупных капель по жести крыши и все. Ветер все быстрее и быстрее отгонял по Волге собравшуюся и ворчащую громадину туч вдоль горного хребта. И вот уже рассвирепевший вихрь начал заводить небесный хоровод, тучи оторвались от вершин гор, сделали реверсию от реки и медленно стали возвращаться к левому берегу Волги. Молнии засверкали одна за одной – прямые и зигзагообразные вспышки сопровождались резкими ударами грома, словно небесный пастух подгонял непослушное стадо.
И разразился дождь. Сначала, как будто неуверенно, но вот с дикой радостью на землю хлынул летний, охлаждающий поток долгожданного дождя. Начался настоящий библейский ливень.

Ветер
Я проснулся от шума ветра в саду. Вышел на крыльцо. Деревья раскачивались в неистовом экстазе, наклоняя кроны с дрожащей листвой чуть ли не до земли. Рассвет еще только чуть-чуть забрезжил. На небе ярко светила одинокая Венера, компанию ей составлял висящий вертикально ярко желтый месяц, похожий на недоеденный ломоть дыни. Порывы ветра носили в своих струях одиноких чаек, которые и не пытались помогать себе крыльями, а только сопротивлялись, лишь бы беснующийся поток не бросил их на землю. В потоках воздуха кроме чаек крутились стрижи, какие-то мелкие пичуги. Птиц несло ветром в сторону Волги. Среди барахтающихся в воздухе птиц не было видно ворон, но зато отчетливо слышался в округе их крик. Они каркали о чем-то своем, спрятавшись в ветвях высоких осокорей. И мудро не покидали своих убежищ.
Величественный коршун планировал в неистовых струях ветра, едва удерживаясь и совершенно не помогая себе крыльями, которые держал широко раскрыв.
Низкие облака на востоке начали приобретать розовую окраску и по мере того, как они становились ярче и ярче, Венера теряла свой свет и наконец совершенно исчезла в глубине неба. Оставшийся в одиночестве месяц не выдержал и тоже стал уменьшаться в размерах, терять свою желтизну, растворился в поднебесье, которое преображалось, становясь все светлее и светлее. Ветер неожиданно и как-то угомонился, и словно устав от напряжения, начал затихать. Рождалось утро нового летнего дня…

Нас манит новизна…
Странно, но, когда только-только начала созревать вишня, сад был полон оголтелых птиц, набросившихся с голодной яростью на закрасневшие среди листвы ягоды. Серые дрозды-рябинники налетали парами или стайками из четырех птиц. Вишню они глотают целиком, жадно и много до того, что, когда их вспугнешь, птицы еле-еле взлетают, а некоторые и не могут сразу подняться в воздух, подпрыгивают и истошно кричат на ветках деревьев. Воробьи своими налетами только портят ягоды; клюнет одну, потом вторую, так и прыгают с ветки на ветку. «Не съем, так хоть понадкусываю». Большими стаями по тридцать – сорок птиц налетают скворцы-разбойники.
Но вот вишня налилась, достигла своей полной зрелости, ягоды стали сладкими, вкус - не оторвешься. Но птицы прекратили свои набеги на сады. Что же привлекало их к первым еще несладким ягодам? Новизна ощущения?

Тепло земли
Тихое, с прохладной свежестью летнее утро. Трава, пригнувшаяся под тяжестью росы, выглядит словно зеленый бархат. Одинокая чайка высоко в небе, покрытом перистыми облаками, полетела в сторону волжских берегов. Тишина одиночества. Ничто и никто не решается ее нарушать. Но вот все-таки послышался и первый крик, ворвавшийся в покой сада – пробудившись, прокаркала ворона.
Восток оживился. Просветлел. Господи, спасибо тебе за свет истины, встающий над просыпающейся округой. Освещенные им яблони выставили напоказ светлые бока созревающих яблок. По саду разливался аромат просыпающихся флоксов. Раскрывались оранжевые колокола лилейники. Я босиком пошел по мокрой от росы траве, прохлада приятно освежала. Но стоило остановится и сразу же почувствовал тепло, исходящее из недр земли-матушки. Заботливо терпящей нас - непутевых своих сыновей и дочерей, любящей всех и смиряющейся со всеми нашими делами, которые порой совершаются отнюдь не от любви к ней.
Роса такая обильная, что слышно, как она стекает с крыши через водосток. Мокрая трава поседела от росы.

Добро
Ранним утром в тишине и думается не так, как днем. А по-другому. Добрее что ли? Кстати, о добре. Делая добро, не думай, что оно к тебе вернется. Тогда и жить будешь спокойно, если вдруг столкнешься с неблагодарностью. Господь сам рассудит, как ты поступил по-христиански или нет.
Делая добро, никогда не представляешь себе, что оно когда-нибудь может превратиться в раздражение на тебя, когда ты постареешь. «Уж сколько раз твердили миру» - не помогай, если тебя не просят об этом. Помог… И получил от этого раздражение, а не благодарность. Хотя и не рассчитывал ни на то, ни на другое. Из всего этого получилась неудовлетворенность и никчемность, и как итог – тоска и уныние. Очередные грехи. Не помогай, если тебя не просят – не греши.
Надо было делать добро по-другому – учить детей любви. Не научили. Любовь не имеет такой характеристики, как раздражение. От того и чувствуют старики себя лишними, когда в старости, а это ой как несвоевременно, пытаются учить взрослых детей. Не случилось этого вовремя, вот и наступает чувство одиночества, тоски, быть лишним среди близких. Не воспитал вовремя, терпи теперь. Это еще одно испытание, которое приготовил тебе Господь перед вечностью. Хотя бы в этом сейчас не греши – терпи и не ропщи.
Вот основные заповеди в старости. Надо спокойно готовиться к смерти, чтобы еще новыми грехами не нагружать свою суму, которая и так тяжела от пороков юности и зрелости. И не боясь смерти, опираясь на посох смирения, продолжать свой путь в царство Небесное, ведь когда мы живы – смерти нет, а когда она придет – нас не будет. И тогда может быть и войдем чистыми, покаявшимися и смиренными в тишину прекрасного, ясного утра, ступая по мягкой траве, тяжелой и прохладной от обильной росы, которая и омоет наши грехи. Только будь терпелив и кроток.
Общение
Сосед-дачник громко произнес фразу, обращенную к своей жене. Сказал всего пять слов, одно из которых – «муха», остальные все не совсем литературные, чтобы было понятнее – матерные. Жена выслушала и созерцательно-задумчиво улыбнулась. Ничего не ответила. Такие вот семейные будни. Такие вот «народные фразы с завитками» - сосем как по Федору Михайловичу Достоевскому.

Очищение
Проснулся от непонятного шума за окном. Наконец-то, переборов сон, сообразил: идет дождь. После месячной жары – действительно чудо. Конец июля. После завтра Ильин день. Вышел на крыльцо – крупный, но редкий дождь, сопровождается глухим, недовольным ворчанием, на сером небосклоне вспышки и ленивые раскаты грома, словно он еще не проснулся.
Деревья не колышутся, застыли, как завороженные – впитывают небесную влагу, наслаждаются прохладой и свежестью раннего утра. А в небе картавый рык грома: - «Заждались, дорогие мои. Радуйтесь, я сегодня добрый с утра. Ничего, побурчу только немного, не сердитесь. Это я от одиночества недовольный, увидел вас и растерялся, не привык к общению. А в душе- то, дорогие мои, я добрый, пейте с радостью и с моим добрым пожеланием благоденствия и радости. Вспышки раздражения проходят, а любовь остается. А что может быть главнее в жизни, как не любовь?».
Дождь усиливался, рычание его превратилось в однотонный гул. Это небеса доказывали свою любовь к миру земному, смывая дождем накопившуюся пыль на листьях, а вместе с ней очищая мир от раздражения, злобы и недовольства. Вот и ветер прилетел; принялся раскачивать ветви деревьев, прошелся по мокрой траве, потряс головками цветов, помогая дождю.
Все земное приобретало свежесть в красках, а у меня на душе появилась какая-то легкость и удовлетворенность, какая бывает в первые минуты после исповеди и причастия. Тогда в эти минуты чувствуешь, что получил прощение от Господа за старые, накопившиеся, грязные и гнетущие грехи. А дождь все мощнее и мощнее, уже с каким-то остервенением хлестал своими прозрачными струями по зеленому, испуганному саду: - «Смою всю грязь и сделаю чистой вашу земную, беспутную, грешную жизнь».

Гордыня
Смотрю, как кругами парит высоко в голубом небе коршун над домами нашего микрорайона. Большая птица кажется совершенно неподвижной – широко раскинула крылья свои, и словно живой планер скользит в потоках воздуха. Неотрывно наблюдая за этой гордой, невозмутимой птицей, я подумал: - «Вот уж чего не хватает мне в жизни – это невозмутимости».
Пришло на ум наставление: - «Учитесь властвовать собою». Всю жизнь я учусь этому. Но не могу справиться с собою и порой чрезмерно эмоционально реагирую на все, что мне не нравится. Это гордыня. Но мы порой считаем ее положительным качеством характера. Но гордыня – мать многих грехов: злобы, нетерпимости, отсутствия любви к ближнему. Но вновь и вновь гордыня, как пробудившийся вулкан. И самое главное - на кого? Да в большей степени на близких, потому что они все и поймут, и простят.

Любовь
Перебирал с целью очистки от лишнего залежавшиеся бумаги, так называемый семейный «архивный фонд» и совершенно не ожидал, что могу найти для себя бесценную вещь. А всего-то это – небольшая открытка, которая теперь стала для меня (к сожалению, слишком поздно) тем самым дорогим и значимым, чего я достиг в собственной жизни.
Вот ведь как бывает… Ставишь себе жизненные ориентиры, стремишься к ним, добиваешься результата и считаешь – вот и достигнута очередная цель жизни… О себе думаешь: - «Вот я какой – добился того, к чему стремился». Но проходит время и достигнутое тускнеет, позолота облетает и вновь ускоряешь мысли и направляя их, совсем не задумываясь, что главное свое ты уже проскочил, не заметил, а оно рядом, смотрит на тебя и ждет, когда заметишь. Давно прочитал – имеешь две руки и две ноги, о которых не задумываешься, но стоит по случайной небрежности лишится одной из них и чувствуешь свою ущербность и неполноценность из-за потери. Да, что-то я слишком глубоко и витиевато ушел в преамбулу.
Я о том, что нашел в залежавшихся бумагах – небольшую открытку. Выпускались в они далекие годы нашей молодости с незатейливой надписью: «Приходите в гости». На открытке моей рукой приписано: «Прими, и ты мое приглашение». Ее я отдал тогда своей девушке, моей будущей жене. И она всю жизнь хранила эту открытку. Этот небольшой листочек плотной бумаги, оказавшийся для меня таким драгоценным и бесценным. Потому что к моим словам она тогда приписала: «Он порядочный, надежный, с ним нелегко, но я его люблю». Жена всю свою жизнь хранила эту открытку, а по сути самое главное, что досталось мне в жизни – свою любовь. И мы любили друг друга, не спрашивая, за что любим.
Объяснить это невозможно, чувство это жило внутри нас и властвовало над нами. И чтобы не случалось – ссоры, разлады, несогласия, моя путаница в желаниях и чувствах, обиды, даже порой и злость, любовь не исчезала, настолько сильно она проросла в нас своими корнями. А осознал я, что любви в нашей жизни было бы намного больше, если бы не глупые мелкие разлады. К сожалению, слишком поздно, когда потерял любимую навсегда.

О вечности
Раннее утро. Ветрено. Тишина. Вдруг в этой невероятной тишине в серо-голубом светлом небе появился клин птиц, за ним точно таких же птиц тянется цепочка, потом опять клин… Птицы летят молча. По силуэтам не могу определить, что это за птицы? Очень высоко. Но явно не утки и не гуси. А скорее всего это – бакланы, которые в большом количестве развелись в наших краях. Птицы готовятся к осеннему отлету, направляясь на кормежку к волжским протокам. Часто наблюдал я их и в судоходном канале.
А сейчас, может быть, летят они уже в теплые страны, к далеким берегам чужих рек.
И вспомнились строки замечательного поэта: «И в том строю есть промежуток малый, быть может это место для меня».