Последние Кельты Спасение Ивы в заброшке 2

Отрывок

                ДВА БРАТА И ЗАЛОЖНИЦА
     … У Ильи в этот день телефон просто разрывался от звонков. Ему звонил всякий сброд на сотовый, чтобы уточнить, куда надо подходить, чтобы поиздеваться над девушкой. Мира также собирала своих знакомых, чтобы отомстить сопернице. Она желала наконец выплеснуть всю ненависть на Иву, и всадить в конце концов в ее сердце нож.
     А после выкинуть труп в яму, где – нибудь в лесу, либо заложить плитами, или кирпичами, - лишь бы не нашли и не посадили по статьям. Парочка ненавистников лежала в кровати и нежилась. Вчера в честь последнего дня жизни Ивы они нехило напились, и потому было плевать на порядок. Грязь в доме Ильи давно перестала смущать стерву. Лучше уж так, чем одиночество с нелюбимым мужиком. А потом можно и отпраздновать убийство. Тогда и Ингилэйв вернется к Мире, убитый горем. Мира уже представляла, как убивается на коленях безутешный сын Энрике, видя изуродованный труп любимой. Как целует мертвые губы, как прижимает к себе тело и желает уйти следом. И как он, сбившись с ног, старается найти тех, кто жестоко убил Иву. Заговорщики считали наивно: никто ничего не найдет.
     И девушку будут насиловать куча мужиков, - по очереди, но поначалу она всех обслужит. На коленях, таким образом доказав, - шлюха есть шлюха. Потому как чего не сделаешь ради спасения своей шкуры! Жить – то охота. Несколько раз оба проверяли страницу девушки. Она заходила с телефона рано утром.
     - Я убью этого ублюдка! Который кроме своей кукольной и модельной внешности ничего не добился! Одного раза мне хватило, чтобы почувствовать, НАСКОЛЬКО он силен… - Илья допивал теплое пиво, которое осталось после вчерашней пьянки. Рядом вдобавок валялись бутылки водки. Их давно никто не выносил, и стеклотары в кухне скопилось столько, что и представить страшно. – Но он не узнает ни в жись, ЧТО мы сделаем с моей ненавистной бывшей! С фонарями на том свете обыщется…
     Плюс туалет также оказался завален хламом – и в таком количестве, будто там не убирались лет десять. Чемоданы и прочее, грязь, плесень, блевота и куски какой – то гнилой курицы лежали там. Мира, надев перчатки, разгребала каждый раз это дерьмо, а после унитаз закрывался крышкой и заваливался хламом. Плюшкинство Ильи поражало воображение. Но при этом, Илья клеил девиц только так. Мире был не нужен этот подонок, - ей требовалось от него убийство общего врага. А что там мусор, который не выносился давно, или же мужики, кои подваливали на пьянки и после разваливал хозяин все, на что натыкался, - плевать. Несколько раз Мира побывала дома у этих людей – жили те прилично, и понятно стало: всех тут связывает только спирт да любопытство, - а не сдох ли Илья еще в этой свалке. Как и собака. Избалованная донельзя.
     Сдох бы тут любой, и очень многие женщины сбежали с такой помойки. Илья каждый день тащился в местный ларек, где можно купить вкусную шаверму, - что в обычном виде, что на тарелке. Он любил вкусно поесть. Точнее, пожрать. Что спиртное жрал литрами, что мясо килограммами, что прочую еду. А потом гадил прямо на пол, нисколько этого не стесняясь. У Ильи, судя по медицинской карточке, которую нашла Мира, оказалось ОЧЕНЬ уж плохо с головой с рождения, да и родители его были больные, а мать сего выродка родила поздно, и к тому же от женатого мужика. Порой с ним нереально было разговаривать, но такой уникальный в негативном ключе кадр пока нужен. Лишь бы вернулся к ней Ингилэйв… о коем она не знала почти ничего. Ну работает и работает, - в охране, чего такого? Никто, никто не знает о заговоре и готовящемся убийстве. 
     Достав с балкона, который получилось более – менее разобрать, бутылку розового вина, купленного в местном Окее, женщина предложила снять похмелье. Голова ужасно раскалывалась. И нужно облегчить боль. А по – другому никак. Зеленый чай помогал слабо. Плюс его листья в чайнике так горчили, что пить стало нереально.
     - Итак, мы ее убьем. После этого Ингилэйв вернется туда, где ему и надо быть. А потом? Как будем жить?
     - Это куда вернется? – спросил Илья.
     - Я люблю его. Ты пообещал убить свою бывшую девку, потому как этот мужчина насолил нам обоим. И ушел к ней, этой дыре без мозгов. – Мира открывала бутылку и налила вина в стакан.
     Тот кивнул. Мира была в жизни Ильи временным вариантом, и жениться он ни на ком не собирался. Даже на ней.
     - Всегда знал: рыжие девки непредсказуемы. Я давно хотел отомстить за те переломы.
     - Вот расскажи: тебя задело, что возле этой дряни теперь ТАКОЙ мужик? А не алкаш или полное ничтожество?
     - Она НЕ ЗАСЛУЖИЛА этого Ингилэйва! Да вдобавок, я подошел тогда только простебаться и поговорить, раскрыть тому хрену глаза. А он меня в асфальт вкатал. Даже не захотев поговорить. Он тряпка, несмотря на силу и красоту. Таких в центре в Питере андрогинов вал. И они любят трахать моделек. Любых раскрасок. Но он странный и тупой. И выбрал себе самый худший вариант. Интересно, она еще от него не залетела? Наверное да.
     Мира подняла глаза к потолку. Вот ЭТОГО еще не хватало. Она сама мечтала, о чем говорилось, понести от возлюбленного ребенка. Но чтобы Лэйв подарил ТОЙ СУКЕ СЕМЯ, - это крыша должна поехать конкретно.
     - Если эта сволочь вырвется из наших ловушек, - я лично приду к ней домой и вырежу матку, лишь бы после нее потомков не осталось. Неужели не знаешь: она после того, как ты ее отсюда выставил с вещами, в тот же день пошла вешаться? И мой названный брат высвободил ее из петли, в Новый Год, и пошло – поехало… Любовь – морковь и прочая херь. Чего ей, малолетке, терять? Сначала он ее спас, потом раздвинула ноги в качестве оплаты. Все понятно и просто. – Вино потекло в горло, даря хоть какое – то облегчение.
     - Мира, ты читала ее переписку с ним?
     - Конечно. Там такие признания и тексты что и классикам не снились! Он ослеп. И это уже НЕ ОН. Не тот названный брат, который был раньше. Нужно ему как следует мозг вправить.
     Илья почесал затылок и приподнялся на кровати:
     - Я по любому буду вместе с мужиками и с тобой убивать эту гниду. А потом, если еще раз обидит этот блонд – сопля, - и его пришибем. Обреем башку налысо и отпетушим. И никакой отец и остальные не смогут ничего сделать. Тут много наркоманов на окраине города и криминала. А трахнуть шкуру они любят. Я погляжу, как этот хрен с горы будет звонить на трубочку Ивы, которой я разобью и башку, и телефон. Побухает да прибежит к тебе, Мирочка. И все наладится.
     Мира прекрасно знала, что никогда не стоит верить мужчинам, которые на все лады обсирают свою бывшую, сочиняя, как Илья, всякое говно. Но ненависть пересилила. Да и обида. Ива, простая Ива, увела самого лучшего парня на свете. Разрушила дружбу, надежду и будущее. Завтра, сегодня, или еще когда, - та непонятная любовь закончится… навсегда. То же самое станет, как и с Кариной. Не везет на баб Ингилэйву… одни плохие попадаются. Только она, Мира, - хорошая. Но раз даже Илья ее выгнал, - значит, был повод.
     Тем временем, алкаш со стажем поднялся, и, своротив кучу мусора и тряпок на своем пути, отправился отлить в какую – то пустую банку. Дружить они по – любому и дальше будут, после убийства. Вдобавок, было известно, где Ива бывает. На ее телефон был установлен маяк, удаленно, - так что все получится. Выблевав добавку водки куда – то, Илья вернулся к женщине.
     - Сейчас пойдем в шавермарий, поедим как следует, а то голодные будем, а не до еды станет. Понимаешь? – Он поднял джинсы с пола и натянул их на голое тело. Потом натянул старый свитер и куртку, и, пошатываясь, вышел на лестницу, чтобы принять очередной звонок. Народа наберется много. Место встречи Илья уже назначил, и братва и остальные стали туда стекаться еще с раннего утра. Никто не приехал на машине, все явились своим ходом.
     Жестокая и обезумевшая женщина даже не понимала, ЧЕМ ей чревата такая расправа. У Инги есть брат, Торстейн. С которым она тоже общалась с самого детства. Но даже он не узнает ничего и не придет на помощь. Наверное, где – нибудь трахает своих нескончаемых малолеток и шлюх. Да и бабы постоянной и любимой у него нету. Потом он сам скажет брату: раз так вышло, значит ничего не вернуть. Найдешь другую, только на, выпей с горя. И тот выпьет, как в девятнадцать лет. А потом в ход пойдут канистры с бухлом. И шлюхи. Конечно: умерла единственная любовь на всю жизнь!
     Только Мира не учла одного: это были далеко не люди. А маги. Темный и Светлый. Правды целиком она и знать не знала, да и зачем? В переписке все написано: Ива любит Инги, а Инги – ее. Правда, откровенных фотографий не нашлось ни у кого. Значит, это мимолетное увлечение. Либо невесть что.
     - Ты будешь МОИМ, Андрей Аренский… Забудешь свою тупую малолетку, у которой один совок в голове. Милый, любимый, сегодня мы откроем тебе глаза. – Она спокойно оделась, допила вино, закусив его чизкейком на тарелке, коя стояла на загаженном столе.
     Скоро, скоро она получит свое, и Лэйв прибежит утешаться в кроватку… Разблокирует бывшую названную сестру. И многое поймет. А она отдастся последнему кельту у себя дома, при свечах или в ванной, рассказав о женской психологии… Соблазнив своими формами и рыжими волосами, зелеными глазами… Накрашенными ногтями. Мира потянулась, представив, как ласкает возлюбленного, прильнув к его крайней плоти. Ненасытная, наглая, рыжая стерва… Это не Торстейн, - он многих трахал и выкидывал, это чистый его братик. Жалко, что не девственник. Обидно, вдвойне обидно… Он никогда не говорил, КОМУ отдал свою драгоценную невинность. Кою хранил, словно бриллиант. Хотя где она там была, - доказать сложно. Это не девочка. Да и ладно.
     Торстейна уже получилось попробовать – и то случайно. Когда она перепутала братьев. Ну хоть это обломилось ей, несчастной, - его член и прочее. Но это все равно НЕ ТО! Мечта была так близко… и так далеко. Мира представила, как Ива ласкает своего любимого, и ее едва не вырвало. Ей захотелось разорвать рот девушки по самые уши, чтобы больше такого не повторялось. И она это сделает. Обязательно. За отобранную женскую игрушку.
     Тем временем, Илья пришел с лестнице довольный. Кхыкнул, харкнув на пол, пнул какую – то бутылку и покормил собаку. Та давно рылась в мусорных пакетах, но иногда хозяин давал ей и ветчину. И колбасу… Фактически, они ели с одной тарелки. Потому что, когда этот ублюдок завтракал, и не доедал, то еду дожирала псина по имени Лайк. Так они и жили… пока не явилась Ива. Коей показалось все это диким и ужасным.
     - Машина прибудет через час. Мы поедем в район этой швали. Она как раз собирается гулять. Навигатор подключен к телефону. Затолкаем это говно в багажник. И поедем. Только умоляю: не ори матом, когда девка заорет. И не бей. Все после. Замотаем скотчем ей руки, да и заклеим рот, а потом дела делать. Сегодня эта дрянь будет брать у всех мужиков с района, - за все замечания в мой адрес. И за то, что ненавидит собачек. А потом все.
     С этими словами они с Мирой вышли на улицу. Кошелек Ильи был набит деньгами. Он не знал, - больше НИКОГДА НЕ ВЕРНЕТСЯ в эту квартиру. Как и рыжая пассия. Коя ничем не отличалась от шкуры и стервы. Рассматривающая мужиков как банкомат.

     Шаверму подали быстро. И по два стакана чая. За пятьсот рублей на двоих. Аромат мяса и овощей пьянил голодные желудки, в которых вчера плескались водка, вино, пиво и коньяк. Черная машина приехала как раз к указанному времени, и оттуда выглянули бугаи с битами. Парочка в это время стояла у входа и накуривалась простыми сигаретами. Настроение поднималось все больше и больше. Двое наркоманов со стажем с цепями на шее, - братки, - тронулись в путь. Дни кое – кого сочтены. Точнее, часы.

                ***

     - Брателло, я показал тебе ВСЮ информацию, ЧТО добыл из аккаунтов Ильи и твоей бывшей названной сестренки. Которую давно пора отправить в могилу. Они оба нацелились убить Иву. Которую я также люблю. И очень сильно. Давай будем мужиками, и уничтожим этих тварей… - Торстейн сидел за столом в кресле, расслабленный, и спокойно курил сигару с шоколадным вкусом. По помещению витал запах табака и сладостей. Сначала все началось с кальяна, и с разговоров о любви. В доме Торстейна не спал сегодня никто. Дело намечалось серъезное. – Отцу я позвонил, и он в курсе. Поднимай Инквизицию, пошли громить эту шкуру, которая чуть моим членом не подавилась в школе. Вот эти двое удивятся! Мы оба знаем, кто там и как собрался гасить нашу возлюбленную. Восемьсот ублюдков и двоих мы закопаем там же, в той заброшке. Вчера мы читали переписку Миры и Ильи насчет сегодня. О, кстати, вот и звонок этого козла насчет машины… Сейчас на часах семь утра. Поедем конвоем, - друг за другом, на трассе Мурманск – Питер. Мне не терпится переломать кости тем уебкам, кои покусились на мою любовь! – Темный ухмыльнулся и вздохнул. – Кстати говоря, я первый пробил эту информацию, которая с сентября уже существует.
     Ингилэйв сидел спокойно, сдвинув брови. Переписка его нехило шарахнула.
     - Я и не думал, что ЭТА рыжая ****ь НАСТОЛЬКО далеко зайдет… Правда, брат… И когда ты мне позвонил, с просьбой все прочитать… знаешь, мне залить водки захотелось в себя от шока. ТАК ненавидеть мою Иву…
     - НАШУ Иву. – Тор поднял указательный палец и положил сигару в пепельницу. На его среднем пальце на правой руке сияло серебряное кольцо с рубином. – Несмотря на то, что ты набил мне морду недавно за тот случай в ванной. Мы мужчины или тряпки?! Сегодня девушка или погибнет, или сдохнут от нашей руки те двое. А то нам не удастся избавиться от пидарасов до конца дней своих. Это же больной народ с неладами в мозгах и шизофренией. Потому слов и не понимают.
     С этими словами Темный положил на стол сабли с крюками по краям, достав из из – под стола. Те отливали титановым блеском в полутемной зале коттеджа. Готический вид изнутри нравился даже Светлому.
     - Видел мои новые мечи? Я буду вскрывать глотки любому козлу, который прикоснется к Ивушке! А с ее бывшим мы разберемся… Я ему устрою такую расправу, что он будет хлебать собственную мочу! Точнее, мы устроим. Мне бы не хотелось, чтобы мой братик первый его завалил трупом. Надо над ним поиздеваться по – полной. Чтобы сам у себя отлизывал и отсасывал. Поиррумирует и сдохнет. Эту петушару будем потрошить по очереди. Бензопилой… перед этим можешь отрезать ему ВСЕ, что пожелаешь.
     Лэйв глотнул предложенного вина и ответил так:
     - Инквизиции я сказал, что готовится покушение на ту, коя мне дороже жизни. Передал им и отцу данные. Кто там чего замышляет. Мы прочли всю ту несусветную дичь, взломав компьютер того бывшего. Так что и Энрике отправит конвой на защиту. Я отправил смс. Все состоится на заброшке за городом. И нам надо выехать заранее. Отследить машину этих сволочей. – Он вновь закрыл лицо руками. – КАК ТАК МОЖНО?! Убить за нашу любовь! Просто за мой выбор… Мира – НЕ УКАЗ мне! Да, она была названкой, но как осталась насадкой для х…ев, так и будет. Слушай, а где ты достал эти прекрасные мечи? – Лэйв взял один в руку и попробовал на вес. – Они восхитительны! Красивая ковка, или отливка, заточены по высшему разряду… - Светлый улыбнулся.
     Торстейн довольно улыбнулся и пригладил локоны на плечах. Снял черные очки. Похвала оказалась приятна. Братец предпочитал стволы и простые клинки. А что еще остается делать самому мощному ассассину на планете без них? Кидаться ножами стало как – то неинтересно. Нужно усилить арсенал. Да и боевая одежда Темного лежала в машине в багажнике. Черная. Он знал: сейчас на уши поднимется и Инквизиция с руки Лэйва и отца, и состоится ТАКАЯ бойня, какой давно не было. Запиликал телефон Ингилэйва на столе. Это был отец. Светлый включил громкую связь.
     - Алло? – голос Энрике был спокоен. – Я до сих пор в шоке, парни, от этой Миры. Она хочет убить ради собственного удовольствия… Женив тебя на себе. Насильно. Ничего, вы только привезите эту сучку ко мне. Я ее допрошу, а после можете делать с ней все, что пожелаете. И этого ублюдка тоже привезите. Бойцы уже вооружились и сегодня я дал им выходной от основных работ. Прибить двух отморозков разного пола – это мы можем… - Гвелд улыбнулся. – И еще, я хочу видеть видео. Как эти суки подохнут.
     - Отец, это я виноват, что вовремя не послал эту мразь. Прости… Я думал… Я думал, что она сама отли…
     Но Архимаг перебил его:
     - Мне более мерзко, - оттого, как она пила с тобой что кофе, что чай. Целовалась с сыном… И заходила к нам домой. Как же прекрасно, - Тор ее трахал в туалете. И правильно сделал в старших классах. Она только и годится на такое. Чтобы ртом работать, сынок. Обычная бытовая протитутка. Но ей мало и квартиры, и мужчины, с кем живет. Решила по – тихому своего добиться. И таких гнид у нас миллионы по стране. Торстейну еще работать и работать. Чтобы Русь встала с колен. Чтобы больше было таких, как Ива.
     Темный кивнул. На его лице цвела довольная улыбочка. Он прищелкнул языком.
     - Уж я – то знаю, КАК эта шкура старалась меня ублажить в тот день. Старалась… Теперь я ей биту засажу в глотку вместо члена братика, который она так мечтает получить себе… Этой мрази не терпится лечь с ним в кровать, отец. Похоже, меня оказалось маловато. Надо было еще тогда прикончить – утопить в том унитазе. Удивляюсь, как она на тебя, папа, не полезла. – Темный надломил горький шоколад с вишней и закинул за щеку. Пригубил вина. А после потянулся за стейком великолепной мраморной говядины. Положил на тарелку и принялся завтракать. Положил также и брату такой завтрак, с картофелем запеченным, с пряностями, майонезом с чесноком. Тот кивнул.
     - Торстейн, такие мрази всегда ненавидят соперниц, чистых и прекрасных. Потому как хотят внимания и если уж желают мужчину, - то из кожи вылезут, лишь бы заполучить его. На меня она не обратила внимания по одной причине: я гоооораздо старше, и к тому же женат. Сегодня пусть Ивушка навсегда избавится от этих двух ублюдках. Вы можете делать на той заброшке все, чего пожелаете с ними, только доставьте живыми. Потом убейте. Я желаю взглянуть им в глаза. Даже можешь голову принести ее на блюде, коли так. Только не поймут некоторые, чего это значит. – Энрике пил крепкий кофе со сливками и думал, кого бы еще послать на подмогу, щелкая в кабинете на работе клавишами. Вечером сыновья вернутся. С трофеем.
      - Отец, мы все сделаем как надо. Сейчас я буду готовить своих Темных. Они наслышаны про эту ****ь. И каждый мечтает ее и помощников порвать пополам. Я уже знаю, как накажу того козла – жиголо. Мой брат ему уже один раз по морде вдарил – да тот не понял. Я бы сам пришел к нему домой и закопал в его же мусоре. Да так, что не найдут. В России одна такая тварь жила. На свалке в собственной квартире. И этот такой же. Хорошо даже, что наша Ивушка ушла оттуда с вещами.
     Энрике улыбался. Наконец – то с Мирой будет раз и навеки покончено. Он потянулся и скомандовал:
     - Следите за местоположением что Ивы, что тех двоих. Выезжайте заранее, чтобы отследить машину. Торстейн, ты делай что угодно. Веселись. А ты, Лэйв, едь прямо к той заброшке. Два конвоя будут следовать друг за другом. Только не выдайте себя. Иначе Ивушку убьют. Жду новостей. – Архимаг повесил трубку. Все – таки день начался хорошо.

     - Эти клинки мне отлили и заточили Темные, братец. – Властелин Тьмы повертел ими возле стола, на дорогом красном ковре, показав их красоту и блеск при свете нескольких бра – светильников. Властелин Времени невольно залюбовался ими. Красивые мечи, они очень шли его брату в бою. Показав несколько приемов, склонив после голову, встав на одно колено и разведя руки в стороны, Тор улыбался. – Могу и тебе такие заказать.
     - Благодарю, но пока что не нужно. У меня будет два автомата и ленты с патронами. Нашпигуем этих тварей по – полной.
     - Не бойся. После того, как все пройдет, я не трону Ивушку. Максимум – обниму. И поцелую. Думаешь, мы зря тут всю ночь в моем доме разговариваем и решаем, как лучше держать оборону? Или свадьба тебе не нужна? Мои слуги ВСЕ сделают. Ради моих близких. Даже если это Светлый.
     Торстейн продолжил тренироваться. А Ингилэйв пытался который раз все в голове переварить. Уж теперь – то эта Мира получит по – полной наказание - за все и вся. Он сам хотел видеть ее голову на блюде. Политую кровью с кистями рук рядышком… Которую потом можно выкинуть в костер или в камин. Это как захочется. Заслужила Смерти мразь, заслужила… Но поначалу проверить нужно, остались ли в той башке женской мозги.
     - Сейчас завтракаем и едем. Мы должны там быть раньше и затаиться… Я набираю Инквизицию. Пусть подъезжают сюда. К коттеджу. Могу и вертолет вызвать…
     С этими словами Инги обхватил голову руками. Он боялся за возлюбленную. Как и Торстейн. Оба переживали. Как бы план не провалился. Потом они сели в машину Темного и поехали вместе с конвоями куда следует. А после оцепили незаметно заброшку. Темные и Инквизиторы расположились и на крыше, и внутри здания, затаившись так, словно их и не было. Увидев уже ждущих мужиков, пьющих пиво. И стали ждать сигнала. Когда можно будет убивать.

                ***

     … Утро начиналось замечательно. Девушка смотрела в окно, где вставало из – за горизонта солнышко. Она очень скучала по любимому, который сказал, что у него много работы. Ночная смена. И что завтра они непременно встретятся, когда тот придет домой. Ингилэйв в последнее время много работал. Оно и понятно: конец квартала, нужно все закрыть. Да вдобавок беременность на раннем, очень раннем сроке давала о себе знать. Иве требовался свежий воздух, и форточка уже мало помогала в комнате. Плюс, узнав о том, что любимая понесла ребенка, сын Энрике не стал ее трогать. Чтобы не навредить. Хотя, та просила ласки и нежности, да интима. Порой Лэйв выполнял свой «долг», а после утром вставал и уходил на работу. Только бы не узнал об этом его брат, только бы не узнал… До родов. Иначе может произойти страшное.
     Живот свело спазмами. Да плюс врачи сказали: у молодой девушки сильный токсикоз, и ее тошнило только так поначалу. В большинстве она спала много днем, так как началась дикая сонливость. Да и аппетит поубавился. Неизвестно, о чем думал Ингилэйв, когда кончал в любимую… Даже не спросив, а желает ли она деток так рано? Ну ничего, чем раньше, тем лучше. Хотя тысячелетия жизни впереди. Время еще есть на собственное потомство.
     После случая в ванной Ива долго не могла прийти в себя. То, что Темный любит ее по – настоящему и никогда не оставит, она и Инги видели. Да тот и не отступится ни от чего. Будет добиваться расположения милой. Плюс он часто звонил брату и говорил о надвигающейся угрозе. И еще одна вещь настораживала Ивушку: какая – то старая знакомая или кто начала ее любимому названивать. По имени Наталья. И просить о помощи. То в долг денег занять, то еще другое. Поначалу девушка терпела эти выходки, потому как ну что там, - давно общаются. Но женская интуиция не подводила. В сердце и душе поселилась тревога: женщина имеет на Аренского нехилые виды. А тот с ней разговаривает часто и по тридцать минут. Рука так и тянулась к телефону набрать номер Темного… но Ива не решалась. Хоть и знала: в беременность нельзя нервничать. Конечно, можно все рассказать Гвелду, чтобы тот заткнул ту даму.
     Тут еще и информация: Иву Мира и Илья захотели выловить и прикончить. Насколько сие достоверно? Непонятно. Ведь Ингилэйв все заблокировал, чтобы эта баба больше не звонила. И тут на тебе… А может быть, не все так плохо, что Тор так охраняет любимую женщину? ЧТО с ним будет, когда он как – нибудь увидит живот? Приревнует? Или же начнет пить и страдать, разнеся все в комнате, как в прошлый раз? Несколько раз Властелин Тьмы приходил к родителям в свою комнату, на день – два, либо побольше, и то в сердце его жила боль… Он любил красу Ивушку, и страдал по ней. Чтобы не вызвать никаких подозрений на себя, он часто опускал глаза, проходя мимо. Невыносимо было видеть брату Ингилэйва, как пара радуется. Но уже видел он: что – то там не то происходит. По лицу и мимике брата. Девушка же пока ничего не замечала. Как говорится: мужчина мужчину поймет и видит издалека. В отличие от женщины…
     Властелин Тьмы часто стоял у двери Ивы, любуясь на то, как она сидит, читает книгу, спит, сидит за компьютером… Особенно нравилось ему, когда та спала. Даже Тильсирвэ в такие моменты, когда увидела сына, сидящего на кровати будущей невестки с краю, спиной к матери, понимала: мужчина невыносимо мучается. Все со стороны глазами Ивы выглядело так, словно ничего толком не происходит. Ну набили Тору морду – и все, он успокоился. Лэйв на работе, и больше Темный не пристает. Признавшись в своих чувствах. Сердце матери видело: старший не отступится. И своего добьется. Она чувствовала: грядет нечто страшное. И рано или поздно Игорь взорвется, будет творить нечто. Потому как у него нервы не железные. Ему тоже хотелось взаимности и счастья. И так творилось часто. Каждое утро несчастный влюбленный так утром любовался девушкой. Желая приласкать ее, обнять, поцеловать…
     Торстейн сидел утром как – то раз возле Ивы, когда та спала. Ингилэйва дома не было. Осторожно пробравшись в комнату, буквально на цыпочках, боясь даже дышать, старший Аренский из сыновей присел в черном на кровать. Осторожно пригладил волосы возлюбленной. И после этого другой рукой зажал ладонью рот, чтобы не разбудить рыданиями. Он смотрел на ту, которая разожгла его ледяное сердце, и неостановимые слезы катились по его лицу. Он зажмурился, и несколько капель упали на одеяло. В глазах поплыло от влаги, нервы болели… Слюна стала сладкой.
     - Но почему?! ПОЧЕМУ я не могу также обнять тебя?! Обесценилось ВСЕ… кроме моей любви к тебе… - еле слышно произнес он. – Скоро, скоро будет очень плохо у вас с Лэйвом, я это видел… И поверь: я НЕ ОН. КАК же я жил раньше, без тебя?! Я не знаю, любимая… Ты бледна… И круги под глазами. Неужели… Нет… Только бы это не подтвердилось… Только бы не подтвердилось… Или у меня уже крыша едет с горя? Даже после Смерти я вернусь за моей Ивушкой. И не оставлю в беде и в радости. Будто не вижу смятение в твоих глазах. И тревогу. Лэйву звонит баба, и он с ней пересекается после работы. И моей милой это не нравится. Разберусь. Набью морду. Также, как и он мне.
     Ива шевельнулась во сне и потянулась. Властелин знал: девушка улыбалась ему при встрече, и порой они встречались взглядами. И в глазах Темного невеста Ингилэйва видела БОЛЬ… И любовь к ней. Больше она не боялась брата жениха, близнеца. Кроме того, что тот снова начнет ее лапать. Вот это оказалось страшнее всего. Именно лапать, как тогда в ванной. У Торстейна нарастала злость и ненависть ко всем и вся, - кроме любимой. Она так близко, и нельзя даже обнять и поцеловать. Хотя кто знает… Брат итак начал на работе творить косяки и психовать. И Ива в этот момент открыла глаза. Застыла, но потом улыбнулась. В простой ночнушке…
     - Торстейн… Здравствуй! Ты не спишь?
     - Нет. Давно. На тебя любуюсь… - Он вздохнул тяжело и горько. – Переживаю за состояние моей любимой женщины. Доброе утро, милая… - Он снова погладил ее волосы теплой ладонью. Улыбнулся. – Неужели я не имею права на тебя полюбоваться и поговорить? Ты ходишь сама не своя… Я знаю причину. Баба. Там баба. Звонит ему.
     После этих слов Ивушка привстала и обняла Властелина Тьмы. Прижалась к нему, словно маленький ребенок, и заплакала. Тот, не ожидая от нее такого, ответил на обьятие. Они сидели, обнявшись. Два родственника.
     - Я каждое утро сижу так, и наблюдаю за тобой. Берегу твой сон. Не желаю, чтобы кто – то испортил настроение. Ты плохо питаешься. Круги под глазами. Пойдем, приготовлю вкусные кельтские лепешки. Мама все равно сейчас отдыхает. – Торстейн погладил девушку по спине, провел пальцем по позвоночнику… Ощутил своей грудиной ее теплую грудь и сглотнул. Желание снова оживало в нем, как и в прошлый раз. – Ты страдаешь. Я вообще не лезу к брату после той общей драки. Еще подумают фигню. Я итак тут чужак с самого рождения… - Рука Темного зарылась в темных волосах Светлой.
     - Ты вчера готовил чисто для себя. На сколько ты у нас на этот раз приехал? Тильсирвэ говорит, - никто не будет ничего говорить и спрашивать.
      - Это сказала именно Тильсирвэ, милая… - Тор уже более – менее успокоился, но красные глаза все равно выдавали его состояние. Сердце бешено колотилось. – Я приготовил себе ужин. Точнее, еды на неделю. Я больше не хочу абсолютно ничего брать из еды родителей. Раз мне за любовь бьют морду. Я желаю тебе лишь счастья. И люблю. Я люблю тебя, очень. И не могу видеть, как женская интуиция, словно сирена, голосит тревогу. Также стираю носки и белье, и рубашки. Живу, словно в коммуналке. Итак тут чужак. Да сижу в своей комнате… без тебя, к сожалению. Мать все видит и понимает, но мне стало уже все равно. Грядут перемены. Могу даже карты Таро разложить. Они не лгут. Никогда. И еще вот что сообщу: не выходи из дома одна. Это опасно. Помнишь наш разговор в ванной?