Кривая автослесаря. Любаша 5

Хоть и липли с самого рождения к Любочке простудные инфекции, и была она маленькой, да худенькой, но обижать себя не дозволяла — умела дать отпор — хоть девчонкам, хоть мальчишкам. Опять же умственно развитой росла, сообразительной — на лету всё хватала и ответить могла так, что не всякий взрослый верил, будто такая мелюзга ни кем не научена, а своими мозгами в такой оборот слова сложила. Для примера была история с детсадовской нянечкой Ириной Афанасьевной Шкурич — бабой вредной и охочей до всяких гнусностей.
Лишних денег у Любочкиной мамы не водилось, а если уж говорить с полной откровенностью и без стеснения про материальную часть их проживания, так жили бедненько, и Любочкина бабуля не брезговала собирать по сердобольным знакомым детские вещички: где заштопает, где подлатает, пятнышки застирает и одежонка вполне себе к носке пригодна. Через это и произошёл с Любочкой тот случай:
Отдала, значит, Любочкиной бабуле, местная коммерсантка Тамара Ивановна Грачёва нарядное, да приметное платьице. А уж Тамара Ивановна была такой женщиной, что лютой зимой горсти снега за так не даст. С тем платьицем рассталась она не от щедрот своих, а от того, что внучка выросла из него, да на подоле пятнышко имелось: то ли от чернил, то ли от ягоды какой. Пятнышко не выводимое и потому продаже или какому бартерному обмену не подлежало. О своём великодушном подвиге коммерсантка звонила всем знакомым и незнакомым с неделю, описывая в мельчайших деталях саму вещь и весь процесс передачи этого предмета от дарителя к одаряемому. И от скупости своей или же от глупости не могла удержаться, чтоб не обмолвиться о пятнышке на подоле, из-за которого собственно и пришлось расстаться с таким ценным предметом одежды без всякой для себя выгоды. Ирку Шкурич о своём благотворительном акте Грачёва оповестила одной из первых. Ирка без всякого притворства преклонялась и благоговела перед любым человеком с маломальским статусом, или состоящим, на какой руководящей должности, потому слушала она коммерсантку с замиранием сердца, ловя каждое слово и совершенно искренне восхищаясь её безграничной щедростью.   

Получив такую невероятно красивую обновку, Любочка была просто счастлива, и весь вечер вертелась перед зеркалом. Не омрачило её радости, даже то самое пятнышко на подоле.
Утром мама разрешила одеть Любочке это замечательное платьице и завязала ей пышный розовый бант. В группу она заходила, чувствуя себя маленькой принцессой.
Шкурич, помнившая до мельчайших подробностей описание и приметы грачёвского платья, тут же его признала.
— Любочка, какое у тебя замечательное платьице, — ласково запела нянечка. — Это тебе Тамара Ивановна такую красоту подарила?
Настроение у девочки тут же испортилось, и она буркнула в ответ:
— Это мне мама купила.
— Ну, зачем же ты обманываешь? — уже с раздражением заговорила Шкурич. — Вот и пятнышко синее…
Любочка посмотрела по сторонам — дети перестали играть и с любопытством слушали их разговор.
— Это мне мама купила! — упрямо повторила девочка. — А, платье, я сама, вишней испачкала.
— Не смей врать старшим! — разозлилась Шкурич. — Вместо того, что бы сказать правду и поблагодарить добрую тётеньку за подарок — ты нагло врёшь!
Любочка покраснела от стыда, но стыдно ей было не перед этой вредной нянечкой, а перед открывшими от любопытства рты детьми. Она ещё не понимала, что всё происходящее сейчас унизительно, но её детское сердечко чувствовало: так нельзя, это не хорошо, и Ирина Афанасьевна поступает не правильно.
— Это мне мама купила! — чуть не плача уже прокричала девочка.
Уж, таким образом, была устроена холуйская натура Шкурич, что ко всякому отпрыску  уважаемых родителей относилась она с трепетным почитанием, с детьми же, как она выражалась, «обычного быдла» обходилась с пренебрежением и даже брезгливостью. И не могла она дать спуску этой… дочери уголовника и кочегарки. Ей было жизненно необходимо добиться от этой маленькой мерзавки признания.
— Если ты такая маленькая уже научилась так врать, то, что с тобой будет, когда подрастёшь? — зашипела Ирка. — А, я скажу, что с тобой будет: начнёшь воровать, как твой папаша и тоже попадёшь в тюрьму!
Только что, Любочка была готова заплакать, убежать, забиться в укромный уголок, чтобы не слышать и не видеть  нянечку, но после её гадких слов: испуг, стыд и незаслуженная обида сменились, неведомым ей доселе чувством протеста или даже ярости, не оставившей не малейшего места страху.
— Я никогда не брала чужого без спроса, и никогда не буду брать! — смело выкрикнула Любочка.  — А вы, тётя Ира, котлеты воруете!
— Какие такие котлеты?.. — растерялась Шкурич. — Что ты выдумываешь?..
— Мы с Лёшкой, когда шли из малышовой группы, видели, как вы украли котлеты и спрятали в свою сумку.
— Ты, глупая девчонка! Я взяла… — Шкурич замялась, пытаясь придумать отговорку. — Я взяла отходы, чтобы накормить свою собачку.
— Не правда! У вас нет: ни собачек, ни кошечек — вы злая!
— Ты, маленькая дрянь…
Совсем молоденькая воспитательница стояла за дверью и слышала весь разговор. Застенчивая девушка ещё не приработалась и робела перед старыми сотрудниками, стараясь с ними не конфликтовать, но сейчас она не выдержала и, решительно распахнув дверь, вошла в группу.
— Ирина Афанасьевна, сейчас же прекратите оскорблять ребёнка! — жёстко сказала воспитательница.
— Но, она нагло врёт! Это платье ей подарила…
— Платье Любочке купила мама, — твердо и громко сказала девушка, обращаясь скорее к детям, нежели к нянечке. — Я лично видела, как её мама покупала это платье в магазине. А, вы, Ирина Афанасьевна, займитесь своими прямыми обязанностями, иначе я буду вынуждена написать на вас докладную заведующей.
Ошарашенная нянечка стремглав выскочила из группы. Дети с восхищением смотрели на свою воспитательницу, словно она, супергероиня, только что победившая злую ведьму.
Любочка была умненькой девочкой и уже умела смотреть на жизнь реально. Она понимала, что у мамы мало денег и та не может покупать ей красивую одежду и игрушки в магазине, а потому твёрдо решила, что сама научится шить и вязать, и у неё будут самые красивые вещи.