Кривая автослесаря. Любаша 13

В учительскую ворвалась запыхавшаяся, не на шутку взволнованная Анна Ивановна и, упав на стул, заговорила через сильную одышку:
— Что я говорила?! Что я вам всем говорила?! Потеряли ребёнка!
— Аня, выпей воды и спокойно расскажи, что случилось, — Елизавета Руфовна подала ей стакан воды.
Учительница сделала несколько жадных глотков и продолжила уже спокойнее:
— Вы видели сегодня Любу Матюхину?
— Она пропала? — встревожилась учитель географии Жанна Львовна.
— Если бы! Пришла в норковой шубе, кожаных сапогах на шпильке, в фирменном костюме, вся в золоте и с таким мобильным телефоном!.. Я таких телефонов ещё ни у кого вживую не видела! А ведь я сигнализировала, предупреждала вас, Елизавета Руфовна!
— Давайте не будем строить фантастических гипотез и делать скоропалительных выводов, — заметно нервничая, говорила завуч. — Возможно, всё гораздо проще, чем нам кажется.
— Да уж нам известен этот простой способ заработка, — довольно уверенно предположила Анна Ивановна и, не услышав возражений от коллег, твёрдо и громко подытожила:
— Путанство!
— Есть ещё одна версия, — подал голос учитель физкультуры Сусло Максим Эдуардович, — и эту версию я считаю единственно верной.
— Будьте уж добры, озвучить, — с надеждой в голосе произнесла завуч, — не томите.
Молодого, глуповатого Сусло в учительском коллективе ни кто всерьёз не воспринимал. И сейчас сенсации от него тоже не ожидали, но была слабая надежда, что он прольёт хоть какой-то тусклый свет на загадочное преображение их ученицы.
Физрук, многозначительно помолчал и наконец, изрёк:
— Отец Любы Матюхиной!
Разочарованные учителя, даже не удосужились вступить с ним в спор и только Куцак, ответила, будто отплевалась:
— Бандит и уголовник! Вот кто её отец!
— В точку! — воскликнул Максим Эдуардович, выскакивая из-за стола. — Именно, что её отец — криминальный авторитет Костя Могила!
Несколько пар глаз с удивлением и интересом уставились на него, ожидая внятного пояснения.
Сусло оказался в центре внимания. Теперь ему нужно было блеснув интеллектом, выстроить логическую цепочку и доказать свою гипотезу.
Уперев указательный палец в узкий лоб, и отчаянно сдвинув брови на переносице утиного носа, физрук начал бродить по учительской из стороны в сторону, предаваясь кратким воспоминаниям и пытаясь рассуждать здраво и внятно.
— Когда-то, много лет назад, я был знаком с отцом Любы Матюхиной, — на лице Сусло отобразилось страдание, вызванное непривычным напряжением мозга. — Дерзкий, бесстрашный человек и… и вот…
Восемь лет назад, в дворовом палисаднике, в первый и последний раз увидел подросток Максимка Сусло настоящего уркана.  В тот памятный вечер Костя, украв у жены все накопления, щедро и шумно проставлялся мужикам, отмечая своё освобождение. Жадно ловил паренёк каждое слово небылиц ушлого зека, с восхищением рассматривал замысловатые татуировки на чахлом его теле. Именно Максим вытащил «зоновскую» финку из скамьи, когда ушёл Костя Могила на последнее своё «дело», и сохранил, как самую ценную, памятную реликвию. Судьба оградила его от испытания судимостью и отвела от пребывания в местах лишения свободы. Он поступил в физкультурный технарь, кое-как окончил его не добившись ни малейших успехов в спорте и прибился-таки к родной, шмуровской школе учителем физкультуры. И в этой школе посчастливилось ему встретить дочь того самого Могилы, пред памятью коего благоговел он по сей день.
— Я много думал, наблюдая за поведением Любы и, наконец, сделал однозначный вывод, — теперь Сусло говорил тихо и вдумчиво, сосредоточенно массируя виски, — за Матюхиной стоит авторитетная личность. Вы можете выказывать недоверие и даже надсмехаться надо мной, но всё обстоит именно так и этому есть множество доказательств.
— И на чём основывается ваша уверенность? Аргументируйте, доказывайте!.. — растерянность Жанны Львовны перерастала в панику. — Где, в конце концов, факты?
Из солидарности с Анной Ивановной, географичка намеренно занижала оценки Матюхиной. Только вчера она влепила Любе незаслуженный трояк, вместо, как минимум, твёрдой четвёрки. Как только своенравная ученица попыталась оспорить откровенную несправедливость — тут же получила объёмно-гневное замечание в дневник и была выставлена из класса.
Заметно нервничала и Куцак: новость о том, что у беззащитной, затюканной ею девчонки вдруг появился отец-мафиози, Анне Ивановне совершенно не понравилась… Это известие пугало её неизбежностью расплаты за все причинённые унижения и обиды.
— Хватит этих антимоний! Ваши пустые, бездоказательные умозаключения ни кому не интересны! Вышагивает он здесь, в дифференциальной топологии упражняется… Лобачевский выискался …
— Можете себя успокаивать, — мрачно ухмыльнувшись, заговорил физрук, — но близится час расплаты и каждому из нас придётся заплатить по счетам, ответить за то зло, что мы причинили…
— Да замолчите вы уже! — прикрикнула завуч на Максима Эдуардовича. — Вашим коллегам грозит опасность, а вы продолжаете кривляться как… как плохой актёр из колхозного театра.

Слух-сплетня,  вырвавшаяся из учительской, помчалась по школе: множась, набирая силу и вес, обрастая вполне правдоподобными и совершенно фантастическими подробностями.
По окончании шестого урока, утренняя «пулька» запущенная физруком вернулась в учительскую — бомбой!
Всплыла дружба Любы с Натальей Укуркиной. Всем было известно, что высокомерная Укуркина имея могущественных, тайных покровителей, пренебрегает знакомством с интеллигенцией и элитой Шмуровска. Она ни с кем не здоровалась первой, а если, вдруг и удосуживалась ответить на приветствие, то происходило это с такой снисходительно-брезгливой миной, будто свершала неприятное для себя одолжение… Тем более казалось подозрительным её приятельствование с девчонкой-подростком из неблагополучной, малообеспеченной семьи. Что-то загадочное крылось за их дружбой... Их явно объединяла какая-то тайна…
Кто-то припомнил ночной картеж чёрных джипов, возле подъезда Любы… шныряющих возле её дома подозрительных личностей с пугающей внешностью…
Другие акцентировались на вызывающем поведении Любы, бесстрашии, с которым она давала отпор учителям и школьникам. Обратили внимание и на то, что никто, никогда не переступал порог квартиры Матюхиных. Сопоставили, обсудили, прикинули… выводы напрашивались сами собой.
 В результате скрупулёзного сбора информации из всех возможных источников, к вечеру было доподлинно установлено: Костя Могила — реальный персонаж. Обитает в районе Магадана, является неоспоримым авторитетом и главарём одной из самых многочисленных и кровожадных ОПГ, держит в страхе не только сам Колымский край, но и весь северо-восток.
Диаграмма успеваемости Любови Матюхиной не просто улучшилась, а прям-таки взметнулась ввысь. Иные учителя настолько резко переменили своё отношение к некогда нерадивой, по их тогдашнему мнению, ученице, что это казалось не изменением их характера, а подменой самоих преподавателей.
В отношениях с ребятами: как с ровесниками, так и со старшаками, радикальных изменений не произошло. Забитой она никогда не была, но и особого интереса к ней не проявляли. Острая на язык Люба умела хлёстко приложить словом любого агрессора, если же отпор в устной форме оказывался недостаточным — с лёгкостью подкрепляла слово, первым попавшимся под руку тяжёлым предметом. Разве что те, кто её не знал или прежде не замечал в упор, стали поглядывать с интересом, а то и с опаской, а кто-то начинал заискивать, пытаясь навязаться в друзья. Хватало и тех, что задавали щекотливые вопросы напрямую, желая узнать подробности «мутных историй» из первых уст. Она, либо отмалчивалась, либо увёртывалась от прямого ответа.
Популярность Любахи вышла за пределы школы и расползлась по городишку. Многие знали, что это очень крутая чикса, при этом не имели ни малейшего представления в чём состоит крутость. Её радостно приветствовали абсолютно незнакомые парни и девчонки, интересовались делами, радушно предлагали скоротать с ними вечерок. Только и теперь не стремилась она обзавестись свитой подружек и откликнуться на знаки внимания, невесть откуда  появившихся пылких юнцов. Единственной своей подругой считала Натэллу, о ней грустила, по их задушевным разговорам и шумным ссорам скучала.
Было бы неверно утверждать, что Люба влачила существование затворника. Не было в её жизни аскетизма. Так же как и все ходила на дискотеки, участвовала в школьных мероприятиях, общалась, смеялась… просто не подпускала к своему личному пространству посторонних и выдерживала дистанцию на уровне знакомства.
Правда была одна девчонка, что считала Любу своей подругой — соседка по парте Валя Сурова. Молчаливая, глуповатая, бесхарактерная Валя уже в начальных классах стала объектом насмешек, а позже — откровенных издёвок и глумления. Она безоговорочно выполняла любое указание: как более взрослых ребят, так и своих сверстников. Это было не подхалимство, не желание угодить, а безропотная, внутренняя покорность.
Поначалу, Люба сочувствовала ей и частенько заступалась. Требовала от Вали, чтоб та  оказала, хоть малейшее сопротивление, выразила какой-нибудь устный протест. Валя опускала голову и с жалким, виноватым видом, выслушивала распекания… и ничто не менялось.  Потом зарекалась не вмешиваться, но не выдерживала и снова бросалась на выручку к этой бессловесной «овце». Валя ни о чём не просила, ни на что не жаловалась, ни за что не благодарила,  а неотвязно таскалась за своей заступницей с тихой навязчивостью. Любу это раздражало и даже бесило. Не один раз она прогоняла настырную одноклассницу, но та снова появлялась и следовала за ней, как бесшумный, безликий призрак. И Люба привыкла к этому сопровождению, как к собственной тени, и однажды пустила Валю в свой дом и в свою жизнь.
Молчаливость — то единственное достоинство, что высмотрела Любаша в Сурихе. Валька ни о чём не спрашивала и ничего не рассказывала, а только слушала и молчала. Люба занималась своими делами и разговаривала с ней, примерно так, как захмелившийся, одинокий пьяница беседует со случайно прибившейся дворнягой. Изредка псина помахивает хвостом, поскуливает и хмельному человеку кажется, что его слова поняты, и он уже не так одинок в этом пустынном, чуждом ему мире. Была у Вальки схожесть с такой дворнягой. Она не поскуливала и не махала хвостом, а пожимала плечами, кивала головой, изредка отвечала кратко и односложно… Любе этого было более чем достаточно.