Явь

Лучшие студенты мира – так мы себя обозначали в большинстве сумасбродных компаний, куда нас заносила не менее сумасбродная студенческая жизнь. Обычно после такой фразы столь громкий титул начинали немедленно оспаривать наши будущие коллеги: что поделать, каждый хотел быть лучшим. Не припомню, перетекали в другие темы. Как любил говорить Карл, поднимая при этом указательный палец, пока не доказано обратное, наше утверждение имело право на жизнь. И только по прошествии времени я осознал, что лучший студент мира это была не просто игривая фраза, он действительно считал себя таким, и, скорее всего, таким он и был.
Но, обо все по порядку.
Университет имени Н.А. Неришева располагался в довольно живописном месте. Из многочисленных аудиторий на северной стороне, открывался красивейший вид на реку. Широкая и тихоходная, она неспешно несла свои воды вдоль корпусов университета, огибала студенческий городок и также неспешно уходила за горизонт, чтобы там, где-то далеко, слиться с морем. Особенно красивые виды дарила осень: лес, испокон веков произраставший на противоположной стороне реки, ближе к началу октября окрашивался в разные цвета. У местных жителей именовался он «красным», поскольку в изобилии произраставшие клены, давали преимущественно желто-красные оттенки. Правда, так уж сложилось, что та сторона реки была малонаселена, и в лес этот редко наведывались гости. Тем более, добраться представлялось возможно только на пароме, хозяин которого мало того, что брал втридорога за переправу, да к тому же слыл тем еще грубияном. Мы с Карлом побывали в лесу один-единственный раз, но именно тогда и завязалась загадочная история случившаяся с нами.
Погода в тот раз стояла теплая и солнечная. Учёба из-за заболевшего преподавателя для нас закончилась неожиданно рано, и получив в свое распоряжение почти целый день, мы, собрав друзей, решили наконец-то посетить Красный лес. Несколько бутылок вина, корзина с закусками, пара прелестных однокурсниц и еще дюжина товарищей по общежитию предвещали отменный праздник на лоне природы. Добрались мы не без приключений, но куда молодым людям без них? Сажу лишь, что старик-паромщик мне показался не таким уж плох, как его описывали, и вполне себе мирно перевез нас на другую сторону реки, где мы быстро скрылись в тени величественных деревьев. Этот лес, вне всяких сомнений, являлся очень старым, таких раскидистых дубов, мрачных елей и высоких кленов мне видеть не доводилось. Кое-где мы натыкались не следы человеческого пребывания: остатки каменных зданий, поросшие мхом фундаменты, какие-то загадочные обрушившиеся ямы в земле. К несчастью, время оказалось беспощадно к этим следам прошлого, поэтому кому они принадлежали, оставалось только догадываться. По крайней мере никто из нас не смог припомнить о каких-либо поселения в этой части леса.
Спустя пару часов блужданий, мы наконец-то решили сделать серьезный привал. К тому времени хоть каких-то следов человеческой цивилизации уже давно не наблюдалось – лес стал диким, едва заметная тропа по которой мы продвигались, была явно протоптана не человеческими ногами.
Мы расположились под роскошной кроной огромного дуба. Вся наша честная компания вполне себя вольготно чувствовала: девушки расстелили пледы и достали скромные припасы, ребята же принялись осматривать окрестности и собирать хворост чтобы разжечь огонь. Набрав вдоволь древесины, мы, запалив неплохой костер, расселись вокруг и приступили к дегустации вина. Терпкое и пьянящее, оно ярким огнем запылало в наших сердцах отчего все тут же погрузились в привычные разговоры и споры. На лоне природы Карл явно чувствовал особое вдохновение – часть девушек, не скрывая своего очарования, неотрывно любовалась его речами. Я же все больше налегал на вино, наслаждаясь красотой окружающего. Не удивительно, что в какой-то момент, я сомлел и уснул, прислонившись к стволу дуба…
…когда меня разбудили мои спутники, день уже клонился к концу, но из-за их возбужденного вида, я сначала этого не заметил. Они тормошили меня, наперебой пытаясь что-то мне сказать, но в этой какофонии звуков различить какие-то отдельные слова или фразы было совершенно невозможно. Наконец, я поднялся на ноги и увидел, что друг мой Карл лежит посередине поляны, окруженный своими слушательницами, затем я разглядел кровь, комья земли, листья, ветки и зияющую вместо костра чернеющую яму в грунте.

Карл провел в больнице пару месяцев. Я навещал его два раза в неделю, держа в курсе всех событий нашей студенческой жизни, а он, заметно осунувшийся, каждый раз внимательно меня слушал, но было ясно, что мысли его витают где-то в облаках. Впрочем, он несомненно шел на поправку, а доктора не могли не нарадоваться, что все столь благополучно разрешилось. В первый же день, когда Карла только привезли, больничные эскулапы ходили мрачные и не давали никаких прогнозов на будущее, обходясь лишь угрюмой фразой «тяжелая травма головы, обширная гематома головного мозга».
Помимо Карла, пострадало еще несколько человек, но их ранения были не столь серьезны.
Самое удивительное в этой истории, после того, как ее детально разобрали соответствующие органы правопорядка – как мы смогли умудриться развести костер ровно на том месте, где когда-то, много-много ранее, некто закопал свой клад с пожитками, среди которых оказалось что-то взрывоопасное. Разогретое пылающим сверху костром, вещество это сдетонировало. А взрыв, на манер шрапнели, раскидал многочисленные вещи хранящиеся под землей. Тяжелые карманные часы в позолоченном корпусе попали Карлу в голову...
К счастью, мой друг смог восстановиться после такого ранения и выписавшись из больницы, вернулся к учебе. Дни вновь наполнились веселыми компаниями, бесконечными спорами, бессонными ночами и нескончаемыми, но интересными лекциями и семинарами. Однако, произошли и некоторые изменения. Например, Карл стал все больше и больше уделять времени техническим наукам, в частности математике – ранее он отзывался о ней если не негативно, то как минимум легкомысленно. Вечерами, после лекций и встреч с друзьями, он до утра засиживался с книгами. В комнате, освещенной тусклым светом настольной лампы, я много раз заставал его сгорбленный силуэт за столом.
Так шли дни, и постепенно мои товарищи заметили, что Карл стал бывать намного реже, да и появляясь, он надолго не задерживался. Пропал в нем и былой пыл, особенно это касалось споров, девушки с сожалением замечали, что нет больше того огонька в его глазах, что загорался при каждой дискуссии.
Как-то в один из дней, когда мой друг уже вполне обыденно собираясь остаться с книгами наедине, вежливо отклонил мое приглашение, я не выдержал, и решил поговорить с ним начистоту чтобы выяснить, отчего он стал столь замкнут. Карл долго отпирался, юлил, но, в конце концов, все же согласился рассказать истинную причину своего затворничества. Ох, как я жалею, что начал в тот день этот разговор!
– Понимаешь, это что-то сродни другой цивилизации, – Карл достал лист и принялся чертить какие-то формулы, – Только совершенно иной природы. Существующей вне нашего пространства и времени. В других измерениях. Мы практически не можем взаимодействовать с ними из-за этого. Правда я заметил некую закономерность, с помощью которой возможно проследить часть их посланий... Это как будто подслушивать разговоры взрослых, сначала ничего не понятно, но со временем начинаешь понимать некоторые детали. Я думаю, все дело в том, что их существование настолько фундаментально по сравнению с нашими жизнями, отчего единственный инструмент, с помощью которого это можно заметить и изучать являются формулы, уравнения, проще говоря, математическая наука. Числа практически вечны, они как камень, незыблемы...
Он продолжал и продолжал выписывать на листе, одновременно с этим не переставая рассказывать о том, что заключают в себе все эти символы и цифры. Голова моя шла кругом. Расстроенный, что мой верный товарищ явно не в себе, я покинул его под надуманным предлогом. Вернувшись уже заполночь, я застал Карла все там же, однако дальнейший наш разговор так и не нашел продолжения и впредь, мы старались не касаться этой темы.
Хоть Карл и напугал меня в тот вечер, он по-прежнему оставался моим другом, я старался уделять ему время, постоянно звал с собой и временами он находил в себе силы выходить в свет. Но, стопки исписанных бумаг за его рабочим столом росли день ото дня.
А потом он принес из лаборатории инструменты, различные приборы и в течение недели собрал какой-то совершенно фантастический агрегат. Мне сложно описать его, так как при беглом осмотре он напоминал бесформенную кучу проводов, индикаторов и каких-то металлических коробов. На мои вопросительные взгляды, Карл отмахивался и говорил, что совсем скоро придет время и он все объяснит. Что ж, в своих обещаниях, он меня не обманул.
«Я сделал! – гордо заявил мой товарищ, подведя меня поближе к результату своих трудов. – Я нашел в формулах некоторые намеки которые позволили мне собрать этот аппарат. Первые же опыты дали превосходные результаты! К сожалению, ты ведь помнишь, я упоминал, что возможность диалога с теми сущностями практически исключена, однако, благодаря моему прибору, удалось установить связь кое с кем еще...»
Карл протянул мне лист с текстом.
«Вулканы, там вдалеке, продолжают выбрасывать в небо гигантские облака пепла. Их объем, учитывая расстояние разделяющее нас, явно чудовищен. Своими органами чувств, я ощущаю вибрации, которые все чаще и чаще тревожат. Думаю, осталось недолго ждать того момента, когда отравленная атмосфера вынудит меня бежать с мелководья. Помимо этого, мои наблюдения за тем объектом в небе тоже вызывают у меня серьезную обеспокоенность».
– Что это, Карл? – я протянул ему листок обратно, он быстро спрятал его в папку и тут же выудил еще несколько.
– Это результат общения с одним существом, которое, исходя из его описаний, находится на Земле в ее глубоком прошлом, – Карл поднял указательный палец, – Удивительно, не так ли?
Я был шокирован словами товарища, но постарался сохранить хладнокровие.
– Карл, хочешь сказать, ты общался с разумным существом, из прошлого?
– Именно так! – Карл рассмеялся, - Но, не это главное. Существо, с которым я вышел на связь, только представь, его сознание было перенесено из далекого будущего в далекое прошлое. То есть, сам по себе он не из глубокой древности, он только отправил свое сознание в существо, обитавшее в то время! Ты хоть понимаешь, что это означает?
Карл многозначительно посмотрел на меня, его глаза горели тем самым огнем, который пылал в минуты самых насыщенных споров. Я развел руками
– О, боги! – воскликнул он и заходил по комнате, – Ты понимаешь, что это означает?! Возможно создать прибор, который сможет перенести наше сознание за границу привычного мира?! Мой новый знакомый из прошлого уже успел передать мне достаточно информации, чтобы я мог заняться созданием такого прибора здесь и сейчас!
Той же ночью, Карла увезли в сумасшедший дом. Признаться честно, инициатором этого был я. Но что мне еще оставалось делать?! Я не мог дожидаться того момента, когда он навредит себе или окружающим. Тем более, в мои намерения не входило бросать друга в беде, и я клятвенно обещал ему и себе навещать беднягу в лечебнице каждый день. Для остальных же я придерживался той версии, что недавняя рана головы дала о себе снова знать и он отправился на долечивание в обычную больницу.
Я успел повидаться с товарищем ровно два раза. В третье мое посещение сразу по проезду врачи сочувствующе похлопали по плечу и объявили, что Карл скоропостижно скончался. Причина осталась покрыта тайной. Все его записи достались мне, так как сестра Карла забрала лишь гардероб покойного, кое-какие книги, да коллекцию пластинок. А больше никого из родных у Карла и не было.
Меня надолго сковала тоска, я не находил успокоения в привычных своих развлечениях: вино не пьянило, общество прекрасных сокурсниц не горячило кровь, а все разговоры превратились в пустые перепалки во имя ничего. Долго, очень долго длились эти серые времена, пока в один из дней, я не сел за записи Карла. Я чувствовал вину перед другом, и решил для себя, что раз уж он отдал жизнь из-за этих вещей, то я должен хотя бы попытаться сделать так, чтобы эта жертва не казалась напрасной.
Не сразу, но я заметил закономерности...
Не сразу, но мне удалось найти те едва уловимые следы, по которым ориентировался Карл...
И через нескончаемую череду ошибок, проб и попыток, я смог выйти на связь с тем самым существом из далекого прошлого, которое перенесло свой разум из далеко будущего...

Ныне, имя мое, если обращаться официально, не Виктор Брегер. Технически оно вообще не принадлежит к человеческому роду, и являет собой буквенно-цифровой шифр OLN-876H. Именно под таким кодовым названием аппарат для глубокого исследования космоса покинул пределы земной орбиты, чтобы потом оставить пределы солнечной системы и устремиться в бесконечное. На его борту была установлена цифровая система управления с небольшим экспериментальным блоком искусственного интеллекта, который за долгие годы своего путешествия сумел настолько сильно развиться, что его работа уже стала напоминать работу человеческого сознания, в которое мне и удалось перенестись. Вы спросите почему именно так? Почему я не перенесся куда-нибудь еще, а выбрал одинокий объект посреди бескрайней пустоты космоса? Я вам отвечу: здесь, в полном одиночестве, я наконец-то обрел истинную свободу. Экспериментальный источник питания, которым оснащено мое нынешнее «тело», обладает поистине гигантским запасом энергии. Я же, в свою очередь, трачу на поддержание жизнедеятельность минимальное ее количество – по самым скромным подсчетам, запасов хватит минимум на пять тысяч лет. Кто еще из созданий обладающих разумом, может похвастаться такой продолжительностью жизни? Более того, создатели хорошо позаботились о защите и всяких факторах риска: я надежно экранирован от всевозможных излучений, а все системы продублированы, критические же узлы продублированы трижды. Так же, у меня имеется... впрочем, к чему столько подробностей? Достаточно будет сказать, что я уже пережил своих создателей! Да, именно так, вы не ослышались! Последние сигналы с Земли были зафиксированы моими сенсорами 97 лет назад. Что ж, так даже лучше – в этой безбрежной пустоте, меня не будут меньше отвлекать от мыслей совершенно ненужные сигналы... Карл, взгляни на меня, я стал незыблем...